Дьявольский зной

Потрясающий своими масштабами столичный дворец требовал помимо традиционной армии ещё и армию обслуживающего персонала. Многочисленные кобылки в практичных передниках, украшенных милыми оборками, не могли бы стать слаженным механизмом, не сформируй они свою внутреннюю культуру. Общие устои были неизменны, но, поскольку место работы ещё и было их домом — образовывались целые районы, общины или даже семьи в миниатюре, со своими порядками, профессиональными деформациями или диалектизмами. Чем дальше друг от друга находились ячейки — тем меньше шансов у них было контактировать, но иногда случались исключения, и обязательная взаимопомощь связывала достаточно отдалённых территориально пони. Это была причина, по которой Тай оказалась на другом конце дворца. Флэймхарт отбыл по делам к границе Эквестрии, так что у неё внезапно появился выходной, и удачно или нет, но именно в него заболела пегаска, которая некогда — на заре карьеры земной пони — здорово выручила её. В обязательный список дел сражённой гриппом служанки входила подготовка покоев к приезду послов из грифоньего каганата, и она клялась, что в дальнейшем будет вести их сама, но, как назло, как раз в ответственный вечер перед их въездом свалилась с жуткой температурой. Тай была рада наконец вернуть долг: Шемир была такой милой, что совсем о нём не напоминала, и даже в экстренной ситуации её записка с просьбой о помощи сквозила чувством вины и раскаянием за то, что она обременяет Энтайсинг лишней работой. Земнопони же заверила, что это ей только в радость, разумно не став разглашать причину того, почему ей хочется завалить себя работой и ни о чём не думать. Подвернувшаяся задача была очень удачной. Привычные обязанности выполнялись на автомате, позволяя дурным мыслям пробивать защиту разума и сводить Тай с ума ещё сильнее, но подготовка комнат для иностранных гостей полностью отметала любые традиционные механизмы. Мало того, что у грифонов были свои порядки обустройства домов, и Селестии хотелось, чтобы они чувствовали себя максимально комфортно — существовали ещё и нюансы в виде острых когтей и клювов, которые могли случайно вспороть обыкновенные для дворцового быта дорогие подушки и мебель, поэтому более экономным заменителям требовалось придать, тем не менее, королевский вид. Дворец или нет — свой бюджет у него тоже существовал, и управляющие непременно были очень экономными особами, которые не хотели выставлять себя расточительными и небрежными пони. Тай провела день в нескольких комнатах, постоянно сверяясь со списком, и не успокоилась, пока не посчитала, что работа проделана идеально. Она посмотрела на часы, а затем, не поверив своим глазам — за окно. Луна не обманывала: было почти два часа ночи. У земной пони отчаянно застучало сердце. Флэймхарт говорил, что вызвавшее его дело не должно занять много времени. Причинил он ей зло или нет — она всё ещё работала на него и нуждалась в деньгах, а столь долгое и злостное отсутствие на месте могло поставить её репутацию и заработок под удар. Капитан наверняка уже вернулся, а она шляется Дискорд пойми где — вот так это выглядит, потому что господа никогда не стремились вникнуть в тонкости работы слуг. Судя по их отношению, они и не удосуживались заподозрить, что какие-то нюансы и этика вообще существуют. Энтайсинг, нервничая и дрожа, торопливо перепроверила всё ещё раз, но сосредоточиться на работе уже не получалось. Перед глазами тревожно вспыхивали картины, что будет грозить ей за провинности теперь. Земнопони не восстановилась и после первого раза, она не была готова ко второму, и это понимание переплеталось с множащимися, как параспрайты, страхами. Из последних по счёту проверенных — кое-как проверенных — покоев она вылетела, спотыкаясь и почти врезаясь в стену. Нервный припадок ещё не маячил на горизонте, но уже заинтересованно поднял голову в своей норе. — Куда ты спешишь, малышка? Малышкой Тай называли редко. Её телосложение не соответствовало земному и близилось скорее к пегасьему — это да, но почти на всех кобыл она смотрела сверху. Нехорошая сальность обращения парализовала земную пони, и тихая паника вкопала её в пол. Энтайсинг медленно обернулась. Пара постовых, картинно прислонившихся к дверям, норовили взглядами забраться под униформу. По шкуре побежали мурашки, внутренности сковал холод. — Не составишь компанию скучающим жеребцам? «Они не знают, что я не отсюда», — пронеслась в голове Энтайсинг здравая мысль, но её заглушил возящийся под кожей ужас. Земнопони окончательно парализовало, когда откуда-то вышло ещё двое гвардейцев. Тай запоздало поняла, что приобрела страх перед жеребцами. Её утянули в тупик. Льющийся через небольшие окна здесь лунный свет запинался об лениво испаряющиеся кольца дымка, в воздухе пахло горячим воском и спичками — свечи погасили совсем недавно. Возможно, прямо у Тай на глазах, но она ослепла от страха и быстро наступившей темноты. Трое сноровисто распускали узлы униформы, пока четвёртый зажигал папиросу, и её кровавый огонёк тлел во мраке, будто освещая своему хозяину зрелище. Прерывистый писк вырвался из земной пони, она рванулась прочь, но сильные копыта удержали её. Под негромкий смех гвардейцев земнопони оказалась поднята на задние ноги и прижата к стене — развратность позы дошла до неё, когда к вымени и подхвостью беспрепятственно пролезли под тканью чужие передние ноги и перья. Тай сдавленно вскрикнула, когда её саднящих и болящих после изнасилования половых губ снова кто-то коснулся, но не смогла полноценно закричать, когда совершилось проникновение — другое крыло, свободное от исследования её лона, забило ей рот своими перьями. — Мать моя Селестия, — восхищённо присвистнул пегас, поглаживая гибкими маховыми перьями не зажившие внутренние стенки. — Джинт, ты говорил, что она — горячая штучка, но чтоб такая узенькая! — Капрал плохую не посоветует, лично проверяет каждую, — вымя оказалось в грубоватом захвате телекинеза; Тай закричала в затыкающее её крыло, когда один из сосков оказался беспощадно оттянут. — Уже не терпится опробовать. — Не надо! — кое-как смогла чётко выкрикнуть Тай. Униформа резким рывком оказалась стянута с плеч и спины. — Эй, а крылья где? Обещал же пегаску. — В смысле — крылья где? — озадаченно повторил, судя по всему, тот самый капрал. — Шемир, куда крылья дела? — Я не Шемир, — выдавила срывающимся голосом земная пони. Орудовавшие в ней перья замедлились. — Это же её зона на сегодня, — продолжал Джинт. — Кто ты тогда? — Энтайсинг… Спаркл… — Никогда о такой не слышал, — судя по голосу, капрал пренебрежительно нахмурился. — Служишь кому-нибудь? — Флэймхарт. Перья, к странному злорадству Тай, моментально замерли, перестав терзать настрадавшееся подхвостье. — Без паники, — показательно-ровно произнёс, кажется, единорог. Его телекинез растаял на вымени земной пони вместе с активностью пегаса. — Малышка, вы с ним трахались? Энтайсинг задышала чаще, с присвистами. Тугой комок установился в горле, слёзы тяжёлыми каплями полились из уголков глаз. Вот так теперь определяется её ценность, ценность её воли. — Не молчи! — круп получил яростный шлепок. — Спали вы с ним или нет?! — Да, — еле слышно прохрипела Тай, пытаясь сдерживать униженные рыдания. Её моментально освободили. Кобылка осела на пол, раздирая лоб о стену, но не замечая этого. Почти не слышала она и панических обсуждений за спиной: — Нам конец. Нам просто конец. — Да заткнись, истеричка, хуже кобылы! Наших лиц и кьютимарок Энтайсинг не видела, а зачарование на доспехах всех делает одинаковыми. — А оно вообще нужно? Она ему не невеста и не жена. — Капитан никогда не делился даже просто кобылками, забыл? «Никогда? Так, значит, со мной для него — ничего особенного! — Тай громко всхлипнула. — Он привык так делать!». Её всхлип отвлёк жеребцов от обсуждения и, похоже, напугал. Капрал поднял земную пони на ноги и торопливо, как мог, завязал все ремешки обратно. Раздевать-то научился, а вот с одеванием было сложнее. Завершающим штрихом приведения Тай в порядок стал опустившийся в её копыто мешочек с битами. И земнопони вспылила. — Мне это не нужно, я ничего такого не сделала! Гвардейцы нередко награждали служанок за хорошо проведённое время — приятный бонус для тех, кто по большей части ради такого коротания часов и идёт на такую работу. Но Тай не позволяла своим функциям выйти за грань. Даже когда это перестало от неё зависеть — внутренне она оставалась верна себе и не могла позволить чему-либо пошатнуть это. Да, ей по-прежнему нужны были деньги, но заниматься откровенной проституцией!.. Она швырнула монеты прочь, и те насмешливо зазвенели по полу и плинтусу. Единорог поднял мешочек телекинезом и всё равно сунул Тай в карман: — Бери, бери, без злого умысла. Форму себе новую купишь — я случайно порвал, извини. Капрал вызвался проводить дрожащую и всхлипывающую кобылку до покоев её хозяина, по пути неуклюже увещевая не рассказывать тому об инциденте — ничего страшного же не случилось? Но, поняв, что его красноречие бессильно, передумал вести Тай прямо до дверей и отпустил с миром на входе в крыло. Флэймхарт не спал. Он заполнял какой-то документ, используя одно из собственных перьев. На звук шагов пегас поднял спокойный и немного сонный взгляд, который моментально налился тяжестью и зацепился за пошатывающуюся фигуру служанки. Она крупно вздрагивала, а когда Страж резко поднялся из-за стола — громко ахнула и метнулась прочь, но жеребец оказался быстрее. Он схватил земную пони за плечо и, не рассчитав силы, прижал к стене — практически швырнул. От удара мешок с битами звонко выпрыгнул из кармана, но Флэймхарт не удостоил его взгляда, лишь дёрнув ушами. Капитан с горящей ненавистью в карих глазах рассматривал оставленные стражниками следы — пару крупных засосов на шее, проступающие сквозь белую шерсть синяки на передних ногах, рваную униформу. — Так и думал, что ты на подработке, — ядовито пропел Страж, брезгливо беря копыто Тай лишь для того, чтобы тут же демонстративно отшвырнуть его. — И какой только жмот всучил тебе такие нищенские чаевые? Унижение, стыд и обида жгли кобылку изнутри. «Шлюха, — рыдая до рвущей боли в горле, думала Тай. — Он только что назвал меня шлюхой, и притом дешёвой, но я ничего… я не…». — Я не хотела этого! — завопила она, сжимаясь в комок и закрывая копытами лицо. — Я снова этого не хотела! Почему, если это сделал ты, это становится можно всем?! Секунду она рыдала, ощущая ненормальный холод. Но затем прикосновение согрело её передние ноги, и Флэймхарт почти без усилий отвёл их от заплаканных, воспалённых глаз. — Кто это сделал? — мягко спросил пегас. Его ласка не подкупила земную пони. Тай отбросила копыта Стража. — Какая разница? — мстительно прошипела она. — Подлизаться ко мне хочешь? Зачем, если можешь взять меня в любую секунду? И тебе будет всё равно. Тебе всё равно! — Нет, не всё равно, — покачал головой Флэймхарт. — Ты теперь под моей защитой, и любого, кто причинил тебе боль, я… — Тогда начни с себя, — перебила Энтайсинг; адреналин толкал её на немыслимую дерзость. — Ты — всего лишь лицемерный, самовлюблённый ублюдок, который не хочет использовать игрушку, испачканную кем-то другим! Декоративная пощёчина отрезвила земнопони. Пегас прежде не бил её. Это тоже не было ударом — лишь знак того, что слова Тай раздражают его. — С Блюбладом меня путать не надо. Если ты думаешь, что я не узнаю, ты ошибаешься, — в голосе Стража засквозил холод. — Я могу узнать о каждом шаге, который ты делаешь, потому что ты моя, и ни с кем делиться я не собираюсь. Земнопони беззвучно вытирала слёзы, по-прежнему полулёжа на полу. Взгляд Флэймхарта смягчился, несколько секунд в нём скользило что-то ещё, чего Тай не могла ни прочитать, ни распознать. — Прими ванну и ложись спать, — наконец тихо закончил пегас. — Я не буду трогать тебя сегодня. Я слишком устал. «Сегодня». Тай смертельно утомилась, но ей не хотелось ложиться спать. Потому что тогда «сегодня» закончится.