Ты никогда меня не отпустишь. Продолжение истории.

Вера провела два урока, и сейчас у нее в расписании стояло «окно». Девушка направилась в пустую учительскую, чтобы в спокойной обстановке заняться заполнением классных журналов. Но долго радоваться приятному уединению ей не пришлось – через несколько минут дверь отворилась, и в учительскую вошла преподавательница биологии. В руках она держала огромную стопку тетрадей, приготовленных для проверки. - С добрым утром, Элеонора Леонидовна, - улыбнулась Вера. - С добрым, - ответила женщина, присаживаясь за стол напротив нее. Пытаясь начать разговор с новой знакомой, Вера дружелюбным тоном осведомилась: - У вас тоже сейчас «окно»? - Как видите, - последовал краткий ответ. Элеонора Леонидовна явно не собиралась идти на контакт. Она поправила очки, взяла красную ручку и открыла одну из многочисленных тетрадей. - Вы устроили проверочную работу в первый учебный день? – удивилась Воронцова. - Да. Мне нужно знать уровень подготовки ребят, - сказала биологичка и тут же поставила двойку, толком не вчитываясь в ответы ученика. Веру это поразило. - После каникул детям трудно собраться с мыслями и настроиться на учебу. Может быть, вы не будете ставить им оценки в журнал? - А может, вы не будете учить меня, как надо выполнять мою же работу? – вскинулась Элеонора. – Во-первых, мой преподавательский стаж значительно превышает ваш. А во-вторых, эта двойка вполне заслужена, потому что человек, доучившийся до девятого класса, должен легко отличать амебу от инфузории. Или вы, являясь молодым преподавателем, со мной в корне не согласны и обычно ставите детям хорошие оценки просто так? - Не просто так, – пробормотала пораженная таким напором Вера. – Я всего лишь не согласилась с тем, что вы устроили проверочную работу в первый учебный день. - В таком случае, настоятельно прошу вас уяснить раз и навсегда: учительница биологии здесь я. И я лучше вас знаю, что мне делать, – с расстановкой произнесла Элеонора Леонидовна, после чего снова склонилась над тетрадями. – А вы занимайтесь своей историей, обществознанием, или что вы там преподаете... Вера была настолько обескуражена, что даже не могла придумать, как оспорить эти нравоучения и доказать свою правоту. Да и нужно ли что-то доказывать такой принципиальной даме? В какой-то момент Вера сама почувствовала себя школьницей, получившей за контрольную двойку, – обидно, стыдно, неприятно. А ведь она всего лишь высказала свое мнение и пожалела учеников Элеоноры. Еще некоторое время Вера исподлобья наблюдала за Журавлевой, которая быстро проверяла тетрадь за тетрадью, а потом ее взгляд задержался на массивных браслетах и кольцах, украшавших руки женщины. Браслеты были из чистого золота, а кольца с настоящими бриллиантами. Несмотря на свое изобилие, они смотрелись великолепно. «Не могу сказать, что все эти украшения мне нравятся. Например, вон тот перстень с черным камнем, я бы даже примерять не стала, – подумала Вера. – Но некоторые драгоценности, вправду, могут впечатлить заядлых ценителей ювелирных изделий. Интересно, откуда у простой учительницы взялись деньги на такие богатства? А эта странная брошь у нее на шали… Вряд ли она стоит менее десяти тысяч. Зачем, вообще, так наряжаться в школе, пусть даже элитной?» - Вера Дмитриевна, – раздался вкрадчивый голос. – Почему вы уже в течение нескольких минут так беззастенчиво меня рассматриваете? Думаете, что если я занята проверкой тетрадей, то ничего вокруг себя не замечаю? К слову, это еще одно типичное заблуждение молодых преподавателей. Вера слегка улыбнулась. - Просто мне очень понравилась ваша брошь. - Неудивительно, - усмехнулась Элеонора. – Эта брошь находится в моей семье уже несколько веков и переходит по наследству из поколения в поколение. Вера отвела взгляд от украшения и впервые за все время посмотрела Элеоноре Леонидовне прямо в глаза. От непродолжительного зрительного контакта девушку невольно передернуло. Холодные, темные, полные жгучей ненависти и презрения глаза… Нет, Вере никогда их не забыть. Как Виктор не догадался, принимая эту женщину на работу? Неужели, он не заглядывал в ее паспорт и не проверял никаких данных? Почему до сих пор никто не заметил того сходства, которое сейчас не укрылось от наблюдательной Веры? Справившись со своими эмоциями, девушка осторожно поинтересовалась: - Элеонора Леонидовна, скажите, а у вас в роду случайно не было немцев? Женщина удивленно приподняла брови. - Разве я похожа на немку? - Очень, - не подумав, ляпнула Вера. - То есть, нет. Нисколько. Просто вы мне сейчас напомнили одного человека. - Интересно, кого же? Воронцова слегка улыбнулась. - Уже неважно. Между вами и той мегерой нет ничего общего. *** Алина сидела на диванчике в холле и с грустью смотрела на проходивших мимо учеников. Все куда-то спешили: одни боялись опоздать на следующий урок, другие торопились в библиотеку или к себе в комнату. Все были с друзьями, а на Алину, одиноко пристроившуюся в уголочке холла, никто не обращал внимания. Только учитель рисования, стоя у подножия лестницы, уже в течение нескольких минут с интересом за ней наблюдал. Когда прозвенел звонок, Никита Михайлович решился подойти ближе. - Почему ты сидишь здесь совсем одна? Алина взглянула на него и растерянно пожала плечами. - Мама ведет урок, а папа переносит продукты из машины в кухню. Им некогда со мной играть. - А где твои подружки? При упоминании о так называемых подружках, глаза девочки, помимо ее воли, наполнились слезами. - Они не хотят со мной играть, - прошептала Алина. Никита присел рядом на корточки и, слегка улыбнувшись, заглянул в ее голубые глаза. - Ну, хочешь, я буду твоим другом? Девочка всхлипнула. - Вы же взрослый. - А разве взрослые не могут быть друзьями? – Никита вытащил из кармана чистый платок, аккуратно стер с лица девочки слезы, потом взял ее за руку и сказал: – Пойдем. Я покажу тебе волшебную страну, в которой оживают все наши мечты и фантазии. - Такой страны не бывает, - возразила Алина. Никита вновь улыбнулся. - Бывает. У каждого она своя и создается при помощи холста, кисточек и ярких красок. Пойдем. Анна Михайловна сказала, что ты замечательно рисуешь.