Есть ли что дороже / What she's worth

Бен изумлённо смотрел на Рей; она всё ещё стояла в тени, всё ещё прижимала к груди большой бумажный пакет. Его сердце сжалось от множества внезапно нахлынувших чувств: злости, боли, грусти, стыда, униженности... — и всё пропало. Всё это просто... улетучилось. Рей набрала побольше воздуха и шагнула на свет с широкой улыбкой и ясным взором — ни намёка на слёзы. То есть ему показалось? — Привет, Бен. Привет, Леннетт. — Она переводила взгляд с Бена на Леннетт и вновь на Бена, не переставая улыбаться. — Я вам не помешала? — Н-нет. — Бен покачал головой, быстро шагнул к Рей и торопливо обнял. — Как экскурсия? Узнала что-нибудь новое? — Узнала, что твоя мама прикончила хатта, — сказала Рей с каким-то озорством в голосе, которое насторожило Бена. Она же видела. Определённо, видела. А почему не закатывает сцену? Именно так она обычно поступала, стоило Леннетт оказаться рядом и начать любезничать с ним. То, что только что случилось, явно выходило за рамки любезности. Так почему же Рей так спокойна? — Ой! Чуть не забыла. — Рей сунула руку в пакет и вынула небольшую коробочку; тонкие пальчики осторожно держали её за ручку. — Я купила тебе сдобных слоек. Помню, ты говорил, что давно их не ел. С днём рожденья! — Спасибо, Рей. — Бен рад был угощению. Правда рад. Но жизнерадостный настрой Рей начинал его тревожить. И — он, конечно, не жаловался, сдобные слойки прекрасны, — но за эти годы Бен привык к более личным подаркам от Рей. Вроде рисунков, самодельных открыток, печенек, которые она сама пекла на кухне. А не к каким-то купленным в лавке пирожным. — А что ещё у тебя там в пакете? — Просто одежда, которую я себе купила. — Рей быстро убрала пакет за спину и принялась внимательно разглядывать его обнову. — Симпатичный балахон. Это Леннетт подарила? — Да. По правде говоря, я, — вставила Леннетт и подошла поближе, держа в руках коробку с остальными балахонами. — Я купила ему три разных, но все сшиты из лашаанского шёлка. Рей присвистнула. Бен никогда таких звуков от неё не слышал. — Ух ты. Дорогие, небось. Можно пощупать? Бен бросил взгляд на Леннетт. Та всегда оставалась невозмутимой, как бы безобразно Рей ни вела себя в её присутствии. Но как держаться с новой Рей, Леннетт явно не знала. — М-м... конечно. Рей сунула руку в коробку и потрогала шёлк. Она восхитилась нежной тканью и завела с Леннетт вежливую беседу, которая быстро свернула на корусантскую моду, и в этом вопросе Бен быстро потерялся. Он только переводил взгляд с одной на другую, не в состоянии ни присоединиться к разговору, ни завести свою тему. Наконец Леннетт с довольной улыбкой повернулась к Бену. — Я пойду, Бен. Надо кое-что по учёбе доделать. Приятно вам поболтать. Она вручила ему коробку с балахонами, похлопала Рей по макушке и не спеша удалилась в гущу деревьев, помахав на прощание рукой. — Она милая, — сказала Рей, когда Леннетт скрылась в зарослях. Бен тут же приложил ей ко лбу ладонь; Рей её сбросила. — Что? — Я подумал, у тебя горячка, — нахмурился Бен. — С каких это пор ты считаешь Леннетт милой? Ещё неделю назад ты называла её лицемеркой. — Я что, не могу изменить мнение? — пожала плечами Рей. Потом немного помолчала и добавила: — Она же тебе очень нравится, да? Он вздохнул. — Ну конечно, нравится, солнышко. Мне казалось, это невооружённым взглядом видно. Помнишь, как тоскливо мне было, когда в прошлом году она стала встречаться с Кастром? — Такого не забыть, даже если постараться. — Рей ещё немного помолчала. — А что именно... ты в ней увидел? Бен напрягся. Такое чувство, будто на него направили прожектор. — Ну... она красивая. Умная, добрая, обаятельная. Ещё она одна ведёт себя мило и дружелюбно с нами обоими. — И... это всё? — Ещё мы с ней очень похожи, — начал словно оправдываться он. К чему она клонит? — На нас обоих лежит тяжкое бремя семейного наследия. В этом смысле мы с ней друг друга очень хорошо понимаем. Рей отвела взгляд. — Ясно. Ты — принц, она — принцесса. Отлично друг другу подходите, — сказала она таким невыразительным тоном, что было не разобрать: сарказм это, грусть или равнодушие. — К тому же мы с ней ровесники, — зачем-то добавил Бен. Ему показалось, что Рей дёрнулась, но она смотрела в сторону и было сложно разглядеть, что написано у неё на лице. Потом она повернулась к нему и сказала: — Если она тебе правда нравится, пойди и пригласи её на свидание. Я больше не буду беситься. Бен удивлённо уставился на Рей. Ему не показалось. Она говорила серьёзно. — Рей... — Обещаю, не буду, — заявила Рей. — Прости, что дурила раньше. Просто я... думала, что она играет с тобой, но, похоже, я ошибалась. Кажется, ты ей очень нравишься. — П-равда? — Он низко опустил голову, но скрыть румянец, покрывший щёки, было невозможно. — По-твоему, я ей нравлюсь? — Угу. Иначе она не стала бы дарить тебе дорогие балахоны. И нежно целовать в щёку. — Ты... — Он сглотнул вставший в горле комок. — Ты видела? Рей усмехнулась. — Я же не слепая. — Она подмигнула ему и подтолкнула локтём, а затем улыбка медленно сошла с её лица. — Прости, что не смогла подарить тебе ничего, кроме сдобных слоек. — Ничего, солнышко. — Он притянул её к боку. — То, что ты благополучно вернулась, — лучший мой подарок. Рей быстро высвободилась. — Пошли к себе. Тебе надо убрать балахоны. По дороге Рей без умолку трещала об экскурсии на Корусант: как они побывали в музее войны, видели артефакты, смотрели записи и слушали Люка и Лор Сан Текку, которые рассказывали им о войне и подвигах Скайуокеров и их сторонников. Ещё она упоминала своего друга Крейо Торсена — он такой остроумный и ужасно её смешил. Вскоре это слегка достало Бена. Что за хрен этот Крейо и где он слышал это имя? Проклятье, надо лучше запоминать имена, подумал он. В комнате Бен с особым тщанием повесил балахоны в шкаф и пробежался пальцами по гладкой ткани. Обернувшись, он увидел, что Рей не сводит с него глаз, а её бумажный пакет с покупками стоит у неё на кровати. — Рей? Что-то не так? — Бен... — Она задержалась взглядом на балахонах, а потом перевела его на Бена. — Мне надо тебе кое-что сказать... Его пальцы замерли на шёлковом рукаве, Бен внимательно смотрел на неё. Кажется, что-то серьёзное. Он закрыл шкаф, подошёл к ней и сложил руки на груди. — Хорошо. Я слушаю. — Может, сядешь. — Рей села на кровать и похлопала по покрывалу рукой. Бен опустился рядом и отметил, как она отстранилась и тут же отодвинулась. Что-то было неладно. — Что такое, солнышко? Что ты хотела мне сказать? — Я... — Она с трудом сглотнула, сцепила и расцепила руки на коленях, затем набрала побольше воздуха и сказала: — Я съезжаю.