На обратном пути царила неловкость — и это мягко сказано. Люк летел на своём стареньком крестокрыле с Р2-Д2, а Бен и Рей — на тандеме, но обоим было настолько не по себе, что они молчали всю дорогу, как получившие нагоняй дети, — кем они в общем-то и были.
Бен откинулся в кресле первого пилота и задумался, как же Люк их нашёл. Дядя сел на другой стороне острова и явно позаботился о том, чтобы укрыть свой истребитель от чужих глаз с помощью Силы. Значит, он не собирался объявляться, пока не увидел, как они обнимаются в море.
Бен сглотнул, не смея оглянуться на Рей, которая продолжала молча сидеть в кресле второго пилота позади него. Объятия были совершенно невинными — всего лишь выражение радости, которую он испытал, когда Рей приняла предложение стать его ученицей. В то же время он понимал, почему со стороны это могло выглядеть... не так уж невинно. Но зачем он вообще рассматривает это как возможную причину дядиного гнева? Он совершил и кое-что похуже: угнал тандем, тайком покинул планету. Откуда мысли, что ярость у Люка вызвали их объятия — невинные объятия?
Гораздо более важный вопрос заключался в другом: как Люк узнал об их путешествии на Спайру? Бен никому об этом не рассказывал, и — он был уверен — Рей тоже, тем более что она понятия не имела, куда они отправляются. К тому же он обыскал истребитель в поисках "жучков" — корабль был чист.
В наушниках раздался голос Люка, и Бен чуть не подпрыгнул.
— Приготовиться к выходу из гиперпространства.
— Да, сэр, — ответил Бен голосом более слабым, чем собирался, и взял рычаг от себя.
Перед ними предстала планета академии — бежевая с вкраплениями голубого и белого. И близко не такая красивая, как Спайра. Она была их домом последние восемь лет, но быть им перестанет, когда он пройдёт заключительное испытание.
Бен крепче сжал рычаги управления и повёл истребитель следом за крестокрылом дяди в атмосферу планеты. Он не собирался становиться джедаем, когда пришёл в академию, но теперь ничего иного он не желал сильнее. Свобода, приключения и рядом — Рей. И никакого дяди, который бы вдруг возникал из ниоткуда с покровительственным выражением на бородатом лице.
Приземлив тандем, Бен помог спуститься Рей и снял их сумки. Оба, конечно, переоделись в сухое: он — в запасные рубашку и брюки, она — в одежду падавана, которую захватила с собой. Это она умно сделала. Теперь сможет слиться с толпой, не вызывая вопросов. Жаль, он об этом не подумал и взял только обычную одежду.
Он отдал Рей её рюкзак, повесил свою сумку на плечо и пошёл следом за Люком в ворота. Инстинктивно он протянул руку Рей, и она тут же крепко схватилась за неё. Он почти ощущал её страх перед тем, что может им грозить, и в ответ тоже крепко сжал её ладонь в знак ободрения. Он не даст её в обиду, подумал он. Он всё возьмет на себя. Ради неё.
Люк встал посреди двора — они тоже остановились. Дядя развернулся к ним, увидел их сплетённые руки и поднял на племянника холодный взгляд.
— Рей, отправляйся в свою комнату, — сурово сказал Люк. — Мне надо поговорить с Беном наедине.
— Магистр Люк, это же я согласилась...
— Даже не пытайся его выгораживать, — резко ответил ей Люк, и Бен стиснул зубы. Таким злым он дядю никогда не видел. Не просто огорчённым, а злым. — А теперь иди.
Рей замерла на секунду, потом коротко кивнула и побежала к зданиям академии по тропинке, что вела к спальням падаванов.
— Следуй за мной, Бен.
Люк кивнул в нужную сторону и стремительно направился к другим помещениям школы. Бен пошёл за ним, убыстрив шаг, но всё равно не мог догнать Люка. Ну у старика и скорость.
Они прошли коридорами, где Бен никогда не бывал. Когда он понял, что это за место, то похолодел.
Они направлялись к рабочим апартаментам Люка, куда падаванов вызывали, только если им грозили крупные неприятности. Херрон Кастр и его шавки бывали здесь много раз, и, хоть они никогда не рассказывали об этом, вряд ли разговоры были из приятных, подумал Бен.
Поднявшись по небольшому пролёту винтовой лестницы и пройдя по узкому коридору, они оказались в комнатах Люка, которые больше походили на кабинет директора. Гостиная обрела деловой вид благодаря рабочему столу, стулу и полке с дата-кубами. Одну стену украшали медали и наградные таблички за военные заслуги, вдоль другой располагался стеллаж с джедайскими реликвиями. Слева от стола Бен увидел ещё одну серую дверь, которая, как он решил, вела в спальню.
— Сядь.
Люк указал на один из стульев перед столом, и Бен сразу сел. Дядя снял серый балахон, небрежно положил его на стол и принялся мерить комнату шагами.
Наконец Люк остановился и посмотрел в глаза Бену, который так плотно сжал губы, что они превратились в тонкую бледную полоску. Он ожидал, что дядя накинется на него с упрёками за угнанный тандем, но вместо этого Люк спросил о том единственном, о чём, как Бен надеялся, речь не зайдёт.
— Скажи мне прямо... что ты и этот ребёнок делали в воде?
Ему не понравилось, как дядя выделил голосом слово "ребёнок".
— Мы радовались, потому что она только что согласилась стать моей ученицей, когда я стану рыцарем.
— Ученицей? — мягко переспросил Люк, но лучше бы он орал. Он покачал головой. — Нет. Только не Рей. Я не позволю.
— Какого хрена?! — Бен вскочил на ноги; сердце вдруг бешено заколотилось, кровь взбурлила. — Рыцарям джедаям позволено самим выбирать себе учеников из числа падаванов. Ты сам говорил!
— Да, но я не слепой и не глухой, Бен. То, что у тебя с Рей... неподобающе.
Неподобающе. Слово эхом зазвенело у Бена в голове, и он разом стиснул кулаки и челюсти.
— В какой части неподобающе? Те объятия в море? Мы ничего плохого не делали! Что тут такого? Даже у деда в ученицах была юная девушка — никто и бровью не вёл!
— Твой дед был женат, — напомнил Люк.
— Никто в галактике тогда этого не знал, и всё равно его не судили так, как сейчас судишь ты! — со злостью воскликнул Бен. — Будь ты проклят со своими глупыми джедайскими учениями! В том, что мы делали, нет ничего дурного!
— Ты взрослый мужчина, Бен, — процедил Люк и неодобрительно качнул пальцем. — И ты слишком привязался к Рей, это уже граничит с неприличием.
— Кто бы говорил! — заорал в ответ Бен. Мышцы у него на шее вздулись, и он едва удержался от того, чтоб не начать расшвыривать всё вокруг. — Кто подбивал меня заботиться о ней, когда она была маленькой? Кто толкал её под моё покровительство, советовал мне взять её под крыло? Кто сам же позволил ей переехать ко мне? А теперь винишь меня в том, что я слишком к ней привязался?
Люк покачал головой.
— Нет. Я виню тебя в непристойности! Она — ребёнок, Бен. Ребёнок! А ты взрослый мужчина!
Бен отшатнулся. Какой-то миг он ничего не чувствовал. Потрясённый обвинением Люка, обвинением родного дяди, он оцепенел.
— Ты... ты думаешь, что я... что я... к ней...
— Другие падаваны всякое поговаривают, — вставил Люк, пока Бен безуспешно пытался сложить внятное предложение. — Со стороны, вы слишком сблизились. А когда вы вместе укатили на Спайру...
Бен сморгнул.
— Как ты узнал про Спайру?
— Это не важно. — Люк покачал головой и сложил руки на груди — сама строгость. — А теперь пойди и передай этому ребёнку, что она не будет твоей ученицей, потому что я так сказал.
В голову Бену пришли тысячи бранных слов, но ни одно из них не сорвалось с губ. Зато сорвался рык — достаточно громкий, чтобы Люк ещё больше выпрямил спину.
— Так ты мне совсем не доверяешь, да, дядя Люк? — оскалился он. — Охотней веришь сплетникам, чем родному племяннику. Мне давно надо было понять, что ты не лучше родителей.
Люка это явно задело.
— Бен, я не то пытаюсь...
— Или боишься меня настолько, что не доверяешь? — перебил его Бен. Он ссутулился и стал наступать на дядю, как преследующий добычу хищник. — Ты боишься, что я случайно сболтну Рей твои грязные секретики. В этом всё дело?
— Это что, шантаж? — спросил Люк дрогнувшим голосом.
— Нет. — С горящими глазами Бен покачал головой. — Я просто напоминаю, какие ужасные вещи ты сотворил с Рей. Я всего лишь поступаю так, как будет лучше для неё: даю ей шанс обрести семью. Семью, которую отнял у неё ты!
— Прекрасно, значит, будешь и дальше использовать это против меня? — разгорячился Люк, и Бен отступил на шаг. Голос дяди вновь наполнился силой, гневом, которых он не ожидал. — Я уже говорил тебе, что это был вынужденный шаг. Либо они, либо я. Но раз ты так адски склонен вновь и вновь поднимать эту тему — давай. Скажи Рей! Скажи, что я убил её родителей и изменил ей воспоминания. Но знай, Бен: больно будет не мне. А ей!
Гнев придал Люку силы, а Бен, напротив, ощутил вдруг слабость; его плечи опустились, пальцы и челюсти разжались.
Он проиграл. Лишился козыря. Люк был прав. Правда только ранит Рей. Ранит гораздо сильней, чем невозможность стать его ученицей.
Ему не позволят взять её в ученицы.
Осознание этого окатило его, как приливная волна, и Бен выбежал из дядиного кабинета и закрылся ото всего, кроме собственных мыслей.
* * *
Она станет ученицей Бена.
Эта единственная мысль билась в голове у Рей с момента отлёта со Спайры. Её, конечно, тревожила натянутость между Беном и дядей, но в то же время она не могла перестать думать о том, как он предложил стать её наставником. Всё было безупречно: они стоят в море, волны мягко покачиваются вокруг, солнце заходит на горизонте и купает их в золотистых лучах, а он просит её быть всегда рядом с ним. Это было почти как...
... предложение руки и сердца.
Рей завизжала и принялась кататься по постели, как снедаемая любовью отроковица. Коей она и была, подумала Рей, и голова приятно закружилась. Как он улыбнулся, когда она сказала "да", сколько нежности и тепла было в его объятиях... все было бы идеально, если б не появился магистр Люк.
А ещё это видение...
Рей мысленно встряхнулась. Наверное, это всё буйное воображение. Не то чтобы она уже представляла себе что-то подобное, но картинка казалась такой живой, что она не удержалась и спросила, что это было. Ну да, будто это какое-то воспоминание...
Воспоминание...
Рей похлопала по карманам и перепугалась, ничего в них не обнаружив. Она быстро села и стала искать среди подушек и покрывал. Затем схватила рюкзак и лихорадочно перетряхнула всё содержимое. Где же её камера? Неужели оставила на Спайре? Все воспоминания там...
Её видео-дневник.
Вдруг зажужжал дверной звонок, и Рей чуть не подскочила.
— Кто там?
— Это я.
Бен. Рей опрометью соскочила с кровати и кинулась открывать, но её улыбка быстро угасла, едва она увидела его лицо.
— Бен? Ты в...
— Нет, я не в порядке, — ответил Бен, не дав ей закончить вопрос, и зашёл. Она закрыла за ним дверь и стала смотреть, как он меряет шагами комнату и грызёт ноготь на большом пальце. Прежде она никогда не видела, чтобы он так делал.
— Полагаю, всё прошло не очень? — наконец проговорила она и подошла поближе. К её удивлению, Бен развернулся, опустился на колени и так крепко её обнял, что она едва могла дышать. — Б-Бен...
— Мне с высоты банты насрать, что думают дядя Люк и другие, — пробормотал он ей в волосы. Она чувствовала тепло его разгорячённого дыхания рядом со своим ухом. — Мы ничего плохого не делаем. И ты будешь моей ученицей, нравится ему это или нет, ясно?
Сердце Рей упало.
— Так значит... магистр Люк не хочет, чтобы я была твоей ученицей?
Бен не ответил. Он молчал, и у Рей из глаз брызнули слёзы. Невозможно поверить. Столько лет она тренировалась, чтобы Бен выбрал её себе в ученицы, она была так счастлива ещё недавно, и вот теперь...
— Эй. — Бен отстранился и взял её лицо в ладони, теплые пальцы легли на холодные щеки. — Всё будет хорошо, слышишь? Он не разлучит нас. Обещаю.
Рей только кивнула и ещё сильней прижалась щеками к его ладоням. Ощущение его рук на лице успокаивало, и она снова позволила себе поверить, что они всегда будут вместе. На другое будущее она не согласна.
Бен обнял её ещё разок и отпустил.
— Ну ладно, уже поздно. Я пойду, пока дядя Люк нас снова не застукал и не сказанул что-нибудь ещё.
Рей даже спрашивать не хотелось, что там говорил магистр Люк. Ей хотелось подольше оставаться в своём уютном пузыре счастья. Никто, даже магистр Люк, не испортит ей вечер дня рождения.
Бен пожелал ей спокойной ночи и направился к двери, и тут Рей вспомнила кое о чём.
— Ой, Бен, ты не посмотришь у себя в сумке — может, моя камера попала к тебе? Не могу её найти.
— Конечно, гляну. — Он широко улыбнулся и подмигнул ей, и тогда Рей собрала всё своё мужество, подбежала к нему сбоку, притянула его голову вниз и поцеловала в щёку.
— Спасибо тебе за чудесный день рождения, Бен.
Бен не ответил. Только кивнул, приобнял одной рукой и вышел из комнаты.
* * *
Бен метался и крутился на кровати. Не мог уснуть. Столько всего случилось за день, а стычка с дядей совсем выбила из колеи.
Да ещё этот неожиданный поцелуй от Рей.
Он задумчиво коснулся рукой щеки. Тревожащий — вот как можно было назвать этот поцелуй, и не только потому, что она никогда ничего подобного прежде не делала. Он поселил в нём какое-то смутное чувство, хотя и не должен был. Но что ещё больше обеспокоило Бена — это то, что поцелуй показался
знакомым.
Тоскливо зарычав, он повернулся на бок и почувствовал, как что-то упёрлось ему в бедро. Он сунул руку в карман и достал камеру Рей. Должно быть прихватил её с коврика на Спайре, когда, сердитый, собирал вещи.
За окном прокатился гром — вступление к внезапной грозе на планете, известной своими длительными периодами засухи. Бен взглянул на часы, которые в тот же миг озарила вспышка далёкой молнии. Рей, вероятно, уже спит, так что нет смысла трезвонить в дверь, чтобы вернуть ей камеру. Утром отдам, подумал он и принялся подбрасывать прибор в руке. Они такие классные записи сделали на Спайре.
На память...
Бен снова поймал камеру. Рей же не будет против? Наверняка не будет, подумал он. Он же просто посмотрит их записи со Спайры. Что тут такого?
Он нажал на кнопку — камера ожила и принялась перематывать картинки в обратном направлении, а затем стала показывать...
... запись с пятилетней Рей.
Вот хрень, наверное, нажал на кнопку полной перемотки, подумал он, но не смог заставить себя перемотать вперёд. В этот момент Рей сказала в камеру:
— Привет. Итак, сегодня я перебираюсь в другую комнату, где у меня будет сосед. — Рей сморщила очаровательный носик-кнопочку и повернулась в сторону. —
Бен, зачем мне это записывать?
— Чтоб сохранить на память. — Бен с удивлением увидел самого себя в 15 лет. Он и забыл, что научил Рей вести видео-дневник. —
Видишь, я тоже для себя записываю. Так мы лучше будем помнить важные события в нашей жизни. А твой официальный переезд — как раз такое событие.
Бен хмыкнул и стал смотреть дальше. О многом он почти позабыл: Рей делает первую неудачную попытку заплести ему косичку; Рей записывает, как нарисовала созвездие у него на лице; празднования их дней рождения; он снимает тренировку Рей; она поднимает камни с помощью Силы, он поднимает валуны с помощью Силы. И многое другое. Попадались и личные записи Рей, где она бормотала что-то про учёбу.
— Учитель Люк рассказывал, что целые кибер-кристаллы встречаются крайне редко, зато часто попадаются повреждённые, которые принято считать бесполезными, — старательно проговорила 10-летняя Рей. —
Интересно, можно ли использовать их с толком? Ну, можно же придумать такую конструкцию светового меча, которая позволила бы стабилизировать треснувший кибер-кристалл?
Бен поджал губы и закивал. Рей всегда была умной девочкой, подумал он с гордостью и прилёг на кровать, чтобы посмотреть что-нибудь ещё из общих записей.
Время летело; упали первые капли дождя, но Бен этого не заметил. Он погрузился в связанные с Рей воспоминания. И чем дольше он смотрел, как они вместе росли, тем труднее было вообразить будущую жизнь без неё. Он сделает всё, чтобы она осталась рядом, — а значит, надо будет найти очень понимающую жену, такую, как бабушка Падме у дедушки Анакина. Жену, которая примет Рей всем сердцем и станет ей старшей сестрой. Жену, которую не будет мучить ревность на пустом месте, и значит Леннетт не могла...
Рыдания. Он услышал рыдания.
Очнувшись от грёз, он сел и увидел изображение Рей. Она закрыла лицо ладонями, плечи тряслись. Судя по временной метке, запись была сделана незадолго до того, как он улетел на испытания, — примерно в тот день, когда Рей переехала в отдельную комнату через коридор. Об этом говорила и обстановка вокруг неё.
Затаив дыхание, Бен ждал, когда Рей что-нибудь скажет. Он тяжело пережил её переезд, а она ни разу не дала оснований полагать, что и сама была огорчена этим.
Она подняла голову, и он стиснул зубы, увидев покрасневшие глаза и мокрое от слёз лицо. Если б он знал, что переезд её так расстроил, он бы настоял, чтобы она осталась. Её слёзы были как ножом по сердцу, и Бен ещё твёрже решил, что заполучит Рей в ученицы. Как только он станет рыцарем-джедаем, он заберёт её с собой, что бы там дядя ни говорил. Так плакать она больше не будет никогда. Она будет...
Потом Рей заговорила. Мир остановился и разлетелся вдребезги вокруг Бена, когда она произнесла слова, которые в глубине души он уже давно страшился услышать.
— Мне... — всхлипнула Рей, —
мне кажется, я влюбилась в Бена.
