Малфой

      Люциус. Милый и родной, её Люциус. Каким же поразительным он умел бывать. Особенно, когда ломались внутренние запреты и ограничения. Редко он доходил до этого состояния. И кроме неё едва ли кто-то ещё видел его таким. Разве что Северус.       Пусть подобное поведение Люци и предвещало худшее, Нарцисса не могла не наслаждаться порывами мужа. Не так часто оно с ним случается, а какая женщина не хочет полностью обладать любимым мужчиной и одновременно принадлежать ему.       Каждый раз, когда Люциус отчаянно хватался за неё, за всё их связывающие, Нарцисса понимала, что должна волноваться, искать, чем помочь ему. Но она наслаждалась близостью мужа, его доверием и открытостью. Полностью отдавалась его силе. Давая тем самым нужные ему поддержку и заботу. А уже потом, когда он доверчивый и открытый лежал рядом и спал, она думала над происходящим.       В большинстве случаев Люциус сам справлялся с неприятностями. Максимум обсуждал с ней какие-то моменты. Полностью в курсе своих дел он не держал её никогда, до начала второй магической войны.       Вернувшийся из Азкабана Люциус был, как никогда, слаб, болен и напуган. Нарциссе стало страшно. Ситуация накаливалась с каждым днём, и будущие не сулило им ничего хорошего. Понимал это и Люциус и вместе с тем свое бессилие.       От этого его трясло и в надежде хоть немного прийти в себя, он тянулся за единственным известным ему лекарством от отчаянья. Тянулся к ней. Родной, любимой, тёплой. Способной молчать, не задавать вопросов и просто быть рядом. Отвечающей на поцелуи и не замечающей желтизны кожи и сумасшедшего блеска в глазах.       Она была нужна ему. Всегда была. А сейчас в особенности. Руки сжимаются на талии, бисер украшающий её платье колет, но плевать на это. Она не отстраняется, даже от неожиданности. Она гораздо сильнее его. Пусть в этом и не хочется признаваться. И он никогда не признается. Слова излишни, когда они говорят на языке прикосновений.       Правила давно усвоены. Они вместе всю жизнь. И даже, когда весь мир летит в неизвестность, для них двоих ничего не меняется. Они будут вместе вопреки всему. За это Люциус цепляется каждый раз, когда летит с обрыва вниз. Это осознание и её поцелуи год за годом лечат его ото всех болезней, в том числе и от отчаянья. Он верит, что и от Азкабана его чудесное, проверенное снадобье поможет. По-другому быть не может.       А, если, всё же, что-то пойдет не так, то он сделает всё, чтобы они и Драко остались живы. Для этого его отчаянье уже достаточно отступило.