Малфой

В сражениях нет ничего героического. Сражения не должны доставлять наслаждение. Сражение – это отчаянье… Тьма, ужас, печаль. Поэтому люди и страшатся сражений и хотят их избежать. Кубо Тайто, «Bleach».

      Люциус привычно галантен. Он всегда говорит красивые и правильные слова, совершает правильные поступки, это у него такой образ прекрасного принца. Образ, который ему совсем не идет и раздражает Нарциссу. Слишком хорошо она знает, каков её без двух минут муж на самом деле.       И правда в том, что Люциус Малфой – редкая сволочь. Хам и бабник, для которого женщина – ничто. На ней же он женится, чтобы сделать свою и без того комфортную жизнь ещё удобнее.       Люциуса страшат трудности и борьба, своего он предпочитает добиваться путем интриг, делая грязную работу чужими руками. Нарциссу это раздражает, как и все Блэки, она боец по натуре и не видит ничего зазорного в том, чтобы перевернуть мир, подстроив его под себя. Поэтому она почти с презрением смотрит на манерность Люциуса.       Будь его образ прекрасного принца хоть немного искреннее, она могла бы его любить. Но сейчас её хватает только на то, чтобы не одергивать руки, когда он старается к ней прикоснуться и недоумевать, как же она согласилась выйти за него замуж. Что в надуманном образе Люциуса заставляет её дрогнуть и пусть на мгновение поверить. Поверить его глазам, словам, руке лежащей на талии.       Он ведь вымотает ей все нервы. Заставит измениться и изменить многому: убеждениям, близким…. С Малфоями по-другому не бывает. От того и родители были немногим больше довольны её скорым браком с Люциусом. Впрочем, Лейстрейнджа Беллатрикс они тоже недолюбливали. От того об этом, Нарцисса мало раздумывала. Куда больше её волновал сам Люциус, призывающий сдаться и поверить.       Отринь сражения, Нарцисса, в них нет ничего дорогого тебе. Там страх, боль и смерть, смерть ждущая всех Блэков. Всех, кто не сумеет обуздать буйный нрав и научиться осторожности. Будь со мной, Нарцисса, и больше не придется биться, марая руки. На моей стороне магия денег и хороших манер, что гораздо сильнее непростительных. Ты ведь знаешь. Знаешь каким я могу быть.       Нарцисса свысока смотрит на лживые обещания Люциуса и не понимает, где же в своей лжи он сумел зайти так далеко, что сумел обмануть самого себя, а главное в чём.       Нарцисса хочет думать о Люциусе лучше, чем он есть на самом деле, но до боли ясно видит его таким, какой он есть. Даже яснее, чем может о себе думать Люциус.       Нарцисса протягивает Люциусу руку, хоть где-то глубоко в душе ей хочется совершить глупую выходку и обнять его, дать понять, что она здесь и понимает кто он. Нарцисса любит Люциуса гораздо больше, чем он заслужил. Настолько, что решила не бороться ни с этим чувством, ни за Люциуса, потому что последнее бесполезно: Малфой не поймет и не оценит. Люциус не умеет любить. Если и существует способ этому его научить, то точно не сражение.       Потому что в битвах, в самом деле, нет ничего хорошего, ничего доброго и нежного. В битвах есть отчаянье, азарт и желание властвовать. Всё это известно Малфою и так, несмотря на его презрение к сражениям. Единственное на что надеется Нарцисса, что вынужденные битвы, от которых не отвертеться и скользкому Люциусу, со всем их мраком и болью научат его состраданию, ну или хотя бы напугают достаточно, чтобы он ослаб и расслабился, подпустил дальше излюбленных удобства и хороших манер. Этого будет достаточно, чтобы в её тёмном рыцаре появилось хоть что-то от прекрасного принца, каким он старается казаться. А вместе с тем достаточно, чтобы Нарцисса получила от своего прекрасного не принца всё, что ей нужно.