Малфой

      О чем Люциус Малфой в своей жизни жалел — это о том, что Нарцисса Блэк когда-то не стала его женой. После более двадцати лет общения мельком в рамках приличий светского общества и трех неудавшихся браков, он всё ещё не мог отвести от неё взгляда.       Нарцисса была прекрасна. Нарцисса была элегантна и грациозна. Нарцисса была его недостижимой мечтой. Во всех своих женщинах он искал её черты и раз за разом видел подделку под оригинал. Все эти светловолосые и голубоглазые девочки были лишь сомнительными заменителями. Даже его третья жена, которую он медленно, но верно сводит в могилу.       Молоденькая, доверчивая, красивая девочка, годящаяся скорее в дочери, нежели супруги с ясными глазками. Она убеждена, что любит мужа, а ещё, что своей любовью можно заставить другого человека полюбить. Она настолько добра и невинна, что иногда становится стыдно.       Её выдали замуж во имя политического и экономического союза, а она верит, что сможет спасти его. Люциусу её жаль. Он тоже когда-то таким был. Немного в другом ключе, но тоже идеалистом. Позже две войны тяжелым грузом легли на душу.       Вяло текущая вторая обречена на провал, когда это произойдёт ему вновь придётся доказывать свою непричастность и выстраивать связи с новым правительством.       В этот раз будет проще, чем в прошлый. В первую очередь потому что происходящие не трогает. Бизнес и ничего личного. Если они всё же исхитрятся и избавятся от милорда будет ещё лучше. Служба Волдеморту давно не приносит ничего кроме проблем. Кроме того, у Люциуса давние счеты с Пожирателями Смерти. Да-да, и здесь Нарцисса. Так что краха ордена он ждал почти с нетерпением.       Рудольфус Лейстрейндж любил Беллатрикс. Об этом знали все. Но стоило аврорам растерзать её на куски, сделал предложение, от которого невозможно отказаться, её младшей сестре.       Нарцисса вышла замуж и стала хорошей женой. Гораздо лучшей, чем это когда-либо вышло бы у старшей из дочерей семьи Блэк. Родила сына и дочь. И убила всё лучшее в Люциусе Малфое, сведя их общение к минимуму.       Первое время Люциус лез на стены разрываемый на части несправедливостью. Потом стало легче, но вера в лучшее в нём умерла навсегда. Мир, в котором им довелось жить, оказался отвратителен и его нельзя было исправить, очистив от грязнокровок и магглов.       Через год, взяв себя в руки, он женился. Благо хороших девочек из достойных семей было достаточно. Жить с ней оказалось невыносимо, но это другая история.       Авроры избавили его от этого, а вместе с тем подарили билет на свободу, когда Тёмный Лорд исчез. Ошибка при задержании. Случается, жаль, что человека уже не вернуть. В благодарность за возможность замять дело глава следственной группы помог справиться со всеми трудностями в оправдании и восстановлении доброго имени. В итоге брак можно было считать успешным. Родись наследник было бы ещё лучше, но что имеем то имеем. Да и в своей готовности стать родителем Люциус тогда сомневался.       Малфой честно выдержал положенный траур, прежде чем жениться повторно. В этот раз он осознанно выбирал женщину внешне похожую на Нарциссу. К его изумлению это оказалось не столь уж трудозатратным. Голубоглазых блондинок хватало, пусть далеко не он один был поклонником именно такого типажа женщин.       К особенному самодовольству мага удалось подобрать не только внешность, но и характер. В отличие от первой, вторая жена была нежна и покладиста. Жизнь наладилась и катилась вперед, подобно грузовому вагону поезда.       Послевоенная Британия мало чем отличалась от довоенной. Разве что кризис, приведший к движению Пожирателей Смерти, усугубился.       Малфои, как и многие, всерьёз обратились к возможности заработать в мире магглов. Такой вот парадокс. Вывернувшиеся наизнанку консерваторы не считали зазорным справляться со своими трудностями любыми доступными методами. У них у всех были жены, дети и фамильные поместья, положение в обществе и просто желание жить хорошо.       Получили то, что получили. Люциуса это сильно не волновало. Как и вопли блаженных, вроде Артура Уизли. Нравится страдать над батарейками — флаг в руки и барабан на шею. Люциус находил изобретениям маглов более практичное применение, не устраивая лишнего шума.       Будь жива Беллатрикс никогда не одобрила бы подобное. Она бы истерически кричала и рвала предателей на куски. В последние годы жизни, старшая Блэк медленно, но верно сходила с ума, поглощенная нежизнеспособными идеями. Поговаривали, что она не всегда была такой, но именно такой её запомнил Люциус.       В новом мире научился жить и Рудольфус. Люциусу сопернику нравилось думать, что это достижение незаслуженно доставшейся врагу женщины. Это помогало ненавидеть семейство Лейстрейндж, но не причинять ему вреда. Чему помогало и различие подходов и интересов.       Даже в последствии на собраниях у милорда они держались в достаточном отдалении друг от друга, оставаясь оплотом и опорой их ордена. Люциусу становилось смешно от этой мысли, когда поблизости не было Нарциссы. Стоило ей появиться, его наполняло удивительное умиротворение и уверенность, что мир лучше, чем он есть на самом деле. Для этого было достаточно лишь видеть, слышать или чувствовать запах её духов.       Во вторую войну, да и в первую тоже, это чувствовал не он один. Все они смотрели на Нарциссу немного с благоговением. Она внушала уверенность и частенько казалась существом из другого мира. Того самого, где идеалы победили, а не обратились в утомительную рутину.       Милорд сходил с ума, тоже самое происходило с теми, кто остался ему по-настоящему верен. Идеологические отступники всё лучше находили друг друга по выражению глаз и согласно пожимали руки, убедившись, что достаточно защитились от влияния повелителя.       Вскоре, они начали собираться все встреч ордена. В салонах и кабинетах древних домов, где за благородными занятиями и выдержанными напитками всерьёз обсуждали будущее страны.       Среди них оказалась и Нарцисса. Без мужа, но с сыном, которого крепко держала под руку, тащила вперед и не позволяла сказать лишнего слова. Как всегда, сдержанная и элегантная, она предпочитала высказывать своё мнение делая его созвучным чьему-то ещё, но по-новому расставляя акценты. С той же лёгкостью она плела паутину заговора, делая её похожей на самое тонкое и изящное кружево. Люциус не мог не улыбаться, наблюдая за этим: даже он не был таким мастером в этом деле.       Нарциссе же принадлежала идея расширить их маленький кружок для представителей других партий и власть имущих. Вечера стали насыщенней, веселей и результативней. Им немного не хватало женского общества, но кому-то так нравилось даже больше. Среди тех, кто радовался не перерастанию собраний в приемы был и Люциус.       Во время балов он частенько чувствовал себя воспитателем детского сада, из-за присутствия рядом жены и общества её сверстников, которого невозможно было полностью избежать.       Здесь же подобных условностей не было. Вечера равных. Единомышленников. Если нет, то оппонентов для споров. Таким живым лорд Малфой давно себя не чувствовал.       Уничтожить милорда оказалось проще, чем казалось. Гарри Поттер спас Британию, а Пожиратели Смерти ему подыграли, разве что не поаплодировав в конце. После чего вышли из кризиса, даже не почувствовав на себе послевоенного времени. По крайней мере для Люциуса это было так.       Всеобщее восстановление и попытки что-то построить на пепелище его не коснулись вовсе. Разве что он вновь оказался вдовцом, вновь из-за неразумности супруги, но и это, как и её последнее письмо не трогало его. Он по-прежнему катился по жизни, как грузовой вагон, забывший о пункте назначения.       За этими рассуждениями и осенним листопадом, он и повстречал Нарциссу. Впервые за много лет вне общества и условностей. Подлинная героиня войны гуляла по Лондону, высматривая в водах Темзы что-то лишь ей одной понятное.       — Не помешаю? — попробовал начать разговор Люциус.       Его заветная мечта не так давно овдовела, сделав последнюю битву Добра со Злом, радостным событием для одного чародея.       — Можешь присоединиться, — светски улыбнулась ему мадам Лейстрейндж.       — Не выглядишь расстроенной, — заметил он, не зная, о чем говорить.       Говорить о погоде в такой ситуации было абсурдно, но так и подмывало начать. Глупо, зато безопасно и с ней. Последнее в любом случае самое главное.       — Каждому дано по его вере, Люциус. Глупо горевать, когда кто-то получил по своей.       Лорд вспомнил два своих последних брака, один из которых закончился смертью при родах, а второй самоубийством и невольно скривил губы.       — Твои слова да Богу б в уши.       — Не сомневайся, он нас слышит, — заверила Нарцисса.       — Ударилась в религию? — в этот раз чародей нахмурился.       Этого от ожившей мечты он услышать не хотел и даже боялся. Слишком давно уверился, что Бога нет, а если и есть, то он Мертв и не может услышать просящих.       — Можно сказать и так, хотя формулировка неверная. Скажем так, я знаю, как устроен наш мир и этого достаточно, — в этот раз нахмурилась она.       Люциус согласно кивнул, шагая дальше. В том, что она понимает, как и что устроено, он не сомневался. Имел возможность убедиться.       Они чинно прогуливались по улице, одновременно замолчав. Хотелось сказать столько всего значимого, но одновременно что-то затыкало рот и подсказывало - всё фальшь. Нужно было как-то иначе, как-то как он никогда не поступал.       Остановившись за спиной у Нарциссы, Люциус положил руки ей на плечи, придерживая в правой трость большим пальцем. Он не знал, что сказать, но понимал: сейчас последний шанс что-то изменить и объясниться. Нарцисса вздрогнула и остановилась.       — Перестань, пожалуйста, — сказала она. — Ты женат, и твоя супруга ожидает ребенка. Когда была возможность ты не пришел.       — Я пришел. Это ты не дала мне ответа. Я использовал все возможности не допустить непоправимое, — возразил Люциус.       Он на самом деле был у Блэков, ни раз и ни два старался добиться встречи с ней. Кружил на метле под её окнами. Писал письма, пытался перехватить на улице. Пользовался каждой возможностью, пусть пару раз и безбожно напился между ними.       Нарцисса под его руками окаменела, и когда он обернул ей к себе лицом обнаружил, что по щекам у неё текут слёзы. Бесконечно элегантная и величественная, сейчас она походила чуть ли не на школьницу. Люциус растерялся.       — Цисса, ну чего ты…., — нашелся он.       Сначала попробовав вытирать слезы, он быстро понял насколько это неэффективно и прижал к себе, не занятой тростью рукой.       — Как же я тебя ненавижу, — рыдала она.       А он улыбался как последний дурак, понимая, что скрывалось за этим ненавижу. Всё, что он давно похоронил в себе и посыпал для верности солью, ожило, подобно росткам, отзывающимся на весенний дождик.       — Идём, милая. Вовсе не обязательно, чтобы нас так застали.       Они сняли номер в отеле, в ресторане которого, отгородившись от посторонних ненадёжными шторками и проверенными чарами, Нарцисса ещё долго рыдала, рассказывая как жила с тех пор как совершила роковую ошибку, недостаточно веря в возможность их счастья, и пойдя на поводу у чувства долга и обязательности перед семьёй. Потом она всхлипывая ела пирожное, первое за двадцать с лишним лет. А Люциус улыбался, глядя на покрасневшую и растрепанную, потерявшую всякую элегантность ожившую мечту. Ему впервые за много лет хотелось к кому-то прикоснуться и беспричинно смеяться. В какой-то момент его блаженное выражение лица смутило её.       — Чего это ты?       — Всё в порядке, не обращай внимания.       — Ты всё ещё женат, чтобы не обращать внимания, — обиженно заметила Нарцисса.       — Нет, я свободен. Уже пару месяцев как. Минта увидела нас с тобой во время вашего последнего визита в менор, и всё поняв правильно, в тот же вечер перерезала вены. Она бредила идеей любви, как выяснилось, даже больше чем казалось. Так что я снова свободен и у меня вновь нет наследника.       Никогда Люциус не думал, что сможет говорить об этом так свободно. В особенности об истинных причинах самоубийства супруги. Её прощальное письмо, он скрыл даже от следователя с которым давно если не дружили, то приятельствовали. Даже подозрение на возможность каких-то слишком личных отношений с Нарциссой, пока она была замужем, казалась ему отвратительным. Пусть и поступок Минты он так и не смог понять, в своих выводах она непостижимым образом оказалась права.       Нарцисса недоверчиво посмотрела на него, и опасливо отложила ложечку, опасаясь подавиться.       — Я вовсе не желал ей смерти, если ты меня в чём-то подозреваешь. По-хорошему, не следовало на ней жениться, но тогда я не думал, что она окажется настолько хорошей девочкой, — заверил он.       Говорить о покойной жене с Нарциссой было неловко, но нужно. Раз уж она подвела к этому.       — Все мы хорошие до какого-то возраста, потом жизнь заставляет измениться.       Люциус поймал её за руки и настороженно сжал хрупкие холодные кисти в своих. Неужели она чувствует себя виноватой за всё, что сделала.       — Но это не повод умирать, — невпопад вставил он.       — Я ведь свела его в могилу, — было понятно, что в этот раз Нарцисса говорит о своём браке.       — Перестань, Рудольфус был мёртв с тех пор, как погибла Беллатрикс. И в этом уж точно твоей вины нет. Ты родила ему двоих детей и одна тащила хозяйство. Ты сделала всё, что было возможно.       Нарцисса вновь расплакалась отстраняясь, вспомнив что-то особенно личное.       — Цисси, посмотри на меня. Что он с тобой сделал? — взволновался Люциус.       — Ничего, всё нормально.       Она мотала головой из стороны в сторону, и Люциус понял, что, если бы Рудольфус не был уже мёртв, он убил бы его сию секунду и ни что не смогло бы его остановить.       — Перестань, вот уж мне-то можешь не рассказывать, как мёртвые мужчины губят живых женщин. У меня в этом большой опыт.       — Ты не мёртв, — причитала Нарцисса, повторяя это из раза в раз.       Люциусу становилось стыдно, за свою многолетнюю душевную глухоту, за грубость, за трусость, за невозможность выйти за рамки приличий. Если бы он раньше поймал её вот так на улице и просто напоил кофе. Не обязательно же мечтать о большей близости. Он бы уже мог спасти её. От настолько горьких слёз хотя бы. И всё равно, что Нарцисса все годы замужества, за исключением последних пары военных, никогда не выходила одна из дома. Всегда с ней были или свекровь, или какая-нибудь из тётушек. Он должен был всё преодолеть и явиться к ней раньше.       Оплатив счет и уводя её наверх, Люциус уже и не надеялся на завершение истерики, за что чувствовал себя виноватым. Усадив Нарциссу на постель и укутав её в одеяло, он принялся снимать с неё обувь.       — Я сейчас уйду и у тебя будет возможность хорошенько отдохнуть, — убеждал её он.       — Тебе не кажется, что мы и так потеряли слишком много времени?       От подобного предложения Люциус растерялся и рассмеялся, уткнувшись ей лицом в колени. На мгновение он почувствовал себя мальчишкой, а не мужчиной, которому перевалило за сорок, главой дома и прочая.       — Пожалуй, но я думал, что мне прежде придётся долго за тобой ухаживать.       — Я не буду возражать, если ты так и сделаешь, — заверила Нарцисса, развеселив ещё больше. — Но одно другому не мешает, — смущенно добавила она.       Люциус лукаво посмотрел на неё снизу-вверх и решился её поцеловать. Если леди предлагает, грешно оказываться.       Нарцисса быстро сориентировавшись, запустила руки ему в волосы, притягивая ближе и прося не останавливаться.       От её прически давно ничего не осталось, шляпка была снята стоило им расположиться на креслах внизу. Волноваться о шпильках причин не было. Поэтому Люциус с благоговением принялся снимать с неё одежду.       Без привычного облачения он видел её лишь однажды, во время купания на море вскоре после того, как Нарцисса закончила седьмой курс Хогвартса. Встреча в Италии была случайной, но тогда судьба младшей Блэк ещё не была предопределена, а он считался завидным женихом. Поэтому под бдительным присмотром старших родственников они смогли провести день на одном пляже. Тенденции середины семидесятых побудили блюстителей нравственности быть особенно бдительными.       Её знание и память заканчивались тем же, а опыт подобных отношений неудачным браком с Рудольфусом, неудивительно, что руки волшебницы взволнованно подрагивали.       Люциус старался не обращать на это внимания, пусть его и тянуло улыбнуться. Он опасался признаться самому себе, что мечтал об этом много лет.       Как жаль, что в Хогвартсе он оказался достаточно учтив и лишь ухаживал за ней как умел. Будь он наглее, возможно, всё сложилось бы иначе.       События вечера не способствовали сожалениям. Вместо этого он отмечал, как выглядит её тело и невольно сравнивал с образом из прошлого.       У Нарциссы было тело взрослой, рожавшей женщины, но она не казалась ему менее привлекательной. Он с наслаждением проводил руками по её бокам, животу и груди, не давая самой Нарциссе смутиться и вспомнить как она выглядела когда-то. Тем более нужно было признать, выглядела она сейчас потрясающе, или казалась ему таковой. В конце концов он тоже давно не мальчик.       Под утро, стыдливо завернувшись в одеяло, Нарцисса задала ему вопрос:       — Что дальше?       — Дальше мы будем счастливы, — ответил ей мужчина, не придумав ничего оригинальнее.       — Я серьёзно, Люциус, — обиделась Нарцисса.       — Я тоже.       Поняв, что отмазаться не получится, он сел и прислонился спиной к изголовью кровати, после чего притянул несопротивляющуюся Циссу ближе.       — Нам не пятнадцать лет, — напомнила она.       — Знаю, — согласился он.       — У меня сын и дочь, — начала тараторить Нарцисса. — А ты по-прежнему без наследников….       — Думаю, ты в состоянии мне с этим помочь, — пожал плечами Малфой.       К возможности стать родителем он давно не относился всерьёз и смирился с бездетностью.       — Если не захочешь или не выйдет, то найду уж кому завещать замок. В остальном не вижу препятствий.       — А если…., — продолжила волноваться по пустякам Нарцисса.       — Мы найдём способ, Нарси. Мы взрослые люди, а ты и вовсе избавила нас всех от Волдеморта. Если не получилось сразу и по-людски, то придётся приспосабливаться, а в этом то мы с тобой специалисты.       Нарцисса успокоилась и притихла у него на груди.       — Я не представляю, как расскажу об этом детям. Особенно, если ты всерьёз предложишь мне стать чёрт знает какой по счёту твоей женой, а я сдуру соглашусь.       Люциус рассмеялся. В том, что он сделает такое предложение по всем правилам, раскланявшись с её сыном, он не сомневался. Как и в том, что Нарцисса ответит согласием.       Её идея ребёнка воодушевила, чего уж говорить об этом. Всё у них будет, ещё не поздно.       — Думаю, он пожелает тебе счастья, а нет, придётся мне растолковать это будущему пасынку, — ответил он.       Теперь уже захихикала Нарцисса, представляя, реакцию сына на такой «разговор».       — Как-нибудь справимся, — продолжил свою мысль вслух Люциус. — В чём я уверен - нет на свете такой силы, что заставила бы меня тебя отпустить, снова.       Нарцисса совсем расслабилась и устроилась у него на плече поудобнее.       — Тогда давай спать, — предложила она. — А там в самом деле разберёмся.       Люциус согласно кивнул и тоже лёг поудобнее, обнимая Нарциссу за талию и прижимая её поближе к себе, стараясь привыкнуть и убедиться, что это не сон.       Последние сомнения растаяли, стоило ей поцеловать его так, словно она делала это всю жизнь. Он ни за что её больше не отпустит, завтра же заберёт вместе с вещами в менор, а там уже можно и галантно ухаживать пару месяцев, прежде чем сделать предложение и двигаться дальше.