Малфой

Я узнал главное — чтобы стать счастливым, надо пережить состояние ужасной несчастливости. Фредерик Бегбедер

      Северус не любил визиты к Малфоям. Ощущение благости исходящее от этой семейки раздражало. В том числе из-за абсолютной ложности. Поиск кого-то греховнее Малфоев мог затянуться до бесконечности, но этот факт ничего не менял.       Стоило переступить ворота поместья и добро пожаловать в частный филиал рая. В мир, где кусты всегда идеально подстрижены, запах роз пьянит, а по газонам гуляют павлины. Претензионное убранство менора ещё больше усиливало это впечатление. Даже древность замка не предавала ему зловещести. Наоборот словно отправляла в девство и сказки о Белоснежке и прочих принцессах.       Местные обители были под стать своему жилищу. Жили так, словно невзгоды и перемены остального мира их не касаются и даже через собственные бедствия проходили с высокомерной улыбкой. Это Северус ненавидел больше всего.       Мир, в котором жил он таким не был. В нём травмы близких были поводом для слёз, а не для галантного чаепития.       Услышав о случившемся с Люциусом, он поспешил справиться о здоровье давнего друга и ожидал увидеть убитую горем Нарциссу и потерянного Драко. Вместо этого наследник благородного семейства полчаса, не замолкая, рассказывал о квидичных правилах и гоночных мётлах, пока его мать улыбалась, гордясь любознательностью чада. На её лице буквально читалось — через год другой и до познаний о лошадях доберётся, наконец, будет о чём с ребёнком поговорить.       Северус не любил детей. Ещё больше не любил детей не способных ценить того, что имеют. Будучи в возрасте Драко, он бы отдал все свои нехитрые богатства за возможность не быть объектом выхода родительского раздражения. О возможности безусловной любви, в которой родился высокомерный мальчишка, он мечтать не смел.       А тут Люциус не факт, что когда-нибудь сможет вновь встать на ноги, а его жена и сын ведут светские беседы.       Заметив, как у него неконтролируемо начал дёргаться глаз, Нарцисса выпроводила сына и, наконец, закончила абсурдное чаепитие.       — До тех пор пока с твоего лица не исчезнет и тень трагизма, я тебя к Люциусу не пущу, — заверила хозяйка поместья.       С привычным изяществом, она подхватила его под локоть и бескомпромиссно потащила гулять по саду.       — Ты совсем о нём не волнуешься? — спросил напрямик Северус.       — Сейчас я волнуюсь за него меньше, чем неделю назад.       Ответ настолько удивил мастера зелий, что он не нашел слов, чтобы выразить своё недоумение. Поняв, что он о ней думает, Нарцисса усмехнулась и снизошла до объяснений.       — Теперь я наверняка знаю где он, что с ним и что я должна делать. Больше нет необходимости ломать голову над неизвестностью. Хочет он того или нет, но на ноги я Малфоя поставлю. Это не более чем вопрос времени. Нет ни одной причины разводить мировую скорбь.       Северус настолько привык видеть Нарциссу в рюшах и кружевах, всегда идеально и замысловато причёсанной, что услышав от неё такое опешил. Словно прогуливаясь по зачарованному лесу вышел вместо избушки Белоснежки к пряничному домику, и живущая в нём ведьма зазывно улыбаясь махала ему с крыльца, приглашая принять гостеприимство.       Он всегда знал, что жена лучшего друга отнюдь не наивная девчонка, но видеть её столь целеустремлённой было жутковато.       — Надеюсь, всё будет так, как ты сказала, — выдохнул зельевар.       — Самое страшное всегда позади, чтобы не происходило и не должно произойти в будущем, Северус. Особенно если находится время поговорить и подумать об этом. К чему бояться, если всё в наших руках.       Одобрительно похлопала его по локтю леди. Ей удивительным образом хотелось верить. Вопреки всем убеждениям и представлениям о жизни.