Малфой

      Сколько себя помнила, Нарцисса Малфой не любила праздники. Она улыбалась, наряжалась, произносила надлежащие слова, принимала и дарила подарки, но никогда не испытывала переполняющего душу восторга или томления в ожидании торжества. Не единожды она видела эти чувства на лицах друзей, знакомых и родственников, старалась понять и примерить их на себя, но раз за разом терпела поражение. Она не была ни забывающим на время все обиды Сириусом, ни смягчающейся к миру Беллатрикс, ни смущенно прячущим детский восторг Люциусом.       С мужем было труднее всего. Единственный в мире, он знал о её проблеме, не винил и желал помочь, что по мере сил делал. Частенько смеялся и говорил, что хотел бы быть таким же как она, а все его перемены настроения не более чем неизжитое донкихотство. Старался удивить и порадовать, чем растил чувство вины по отношению к себе, сам того не ведая. Несносного Люциуса Нарцисса любила и хотела сделать счастливым. От того с тех пор как стала в Малфой-меноре полновластной хозяйкой с особенным тщанием готовила празднования любых торжеств, даже самых незначительных и захудалых.       Её приёмы и обеды быстро приобрели славу чуть ли не лучших в Великобритании. Самые именитые и высокопоставленные особы мечтали получить приглашения и почитали за честь присутствовать в гостях у Малфоев. Поначалу Люциус гордился и восхищался ей. Поражался, как нуждающаяся в хорошей книге куда больше любой компании, Нарцисса совершает подобное.       Постепенно привычка пересилила изумление. Жест привязанности превратился в обязанность. Такую же, как присмотр за домом и садом. Это обижало и с каждым разом оседало в груди всё большей тяжестью. Нарциссе хотелось быть любимой, желанной, сводящей с ума и пьянящей лучше любого вина женщиной, а не удобной и надежной женой.       Не для того она выходила замуж по любви, чтобы церемонии быта съедали её жизнь без остатка. Они были слишком молоды для подобного! Да, уже не молодожены, но даже детьми обзавестись ещё не успели. Будь иначе и приближайся отметка возраста к сорока или пятидесяти годам, возможно, она бы так не обижалась. Хотя с Люциусом далеко не факт.       Увы, муж, похоже, считал иначе, потому что с каждым днём всё глубже проваливался в дела, политику и службу Пожирателя Смерти. Последнее раздражало особенно, порой доводя до слёз, стоило супругу сорваться из постели посреди ночи с горящими глазами в неизвестном направлении.       Как изменить ситуацию и урвать хотя бы немного неподдельного внимания Малфоя, Нарцисса не знала. Она не скандалила, не предъявляла претензий, но не собиралась мириться с его поведением. В особенности после того, как некогда смеявшийся над самой идеей раздельных спален Люциус перебрался в смежную комнату.       Теперь для него это стало удобно. Так ведь куда проще прятать от жены ранения и больные после боя глаза. Так можно делать вид, что Пожиратели Смерти по-прежнему политическая партия, а не радикальная секта. Будто бы Нарцисса не знает и настолько идиотка, чтобы не видеть как меняются выражения лиц и глаз их друзей и знакомых. Будто бы она не готова совершить невозможное, чтобы вернуть разговоры обо всём на свете и в первую очередь о делах по вечерам под одеялом. Свернуть с пути в никуда, по которому Люциус бредёт, перестав разбирать дорогу.        - Какой подарок к годовщине ты хочешь? – спрашивает в одну из редких теперь вместе ночей Нарцисса.       - Роди мне сына, - неожиданно просит муж. – Тогда будет кому….       Люциус не договаривает, прогоняя призрак скорой смерти. Нарцисса понятливо притягивает его ближе и целует, делая вид, что не понимает его беспокойства.       - Давно пора, - улыбается она. – Только кто-то совсем обленился и охладел ко мне.       Капризно дует губки волшебница. Небольшое притворство позволяет не расплакаться в самый неподходящий момент. У Люциуса под глазами чернеют синяки, а линия губ приобрела жесткое горькое очертание.       - Я охладел к тебе? Никогда! – уверяет муж. – Что угодно может случиться, но тебя я буду любить вечно.       Загрубевшие ладони ласкают почти отчаянно. Есть в последнее время в их близости нечто от молитвы. Быть языческим идолом Нарциссе не хочется, но она готова простить мужу эту слабость.       - Не зарекайся, милый, - гладит она его по лицу, притягивая ближе.       В клятвах есть нечто зловещее. Нечто воскрешающее в памяти карканье воронья у могил или на бранном поле. Нечто холодящее душу в жарко натопленной комнате.       - Не буду, - обещает Люциус, – просто хочу, чтобы ты знала насколько я люблю тебя.       - Я это знаю, родной. Не бойся.       Нарцисса вновь целует мужа, не давая ему растерять остатки душевной устойчивости. Пусть лучше молится, обнимая её. Так хотя бы он не развалится на части. Пока этого достаточно.       Драко рождается аккурат к годовщине свадьбы, как того когда-то и желал Люциус. Нарциссе кажется, что это хороший знак и ребёнок пришёл к ним если не спасением, то благословением. Не столь важно насколько тяжелы были роды и что колдомедики предостерегают её иметь других детей. В сравнении с тем, что её муж в кой-то веки проводит целый день дома и счастливо улыбается это мелочи.       Со временем она оправится и сможет вести такую же жизнь как до беременности. Даже хорошо, что это займет какое-то время, можно под благовидным предлогом прекратить принимать гостей до лучших времен.       Нарциссе хватит одного Драко. Тем более сын родился здоровым, а цели нарожать десяток детишек у неё никогда не было.       Выпроводив колдомедика прочь, Люциус неуверенно баюкает кроху.       - Он очень похож на тебя, - говорит муж.       - Почему ты так думаешь? Мне кажется, на тебя, - смеётся Нарцисса.       - Лучше бы тебе ошибиться. Мне хотелось бы, чтобы он унаследовал твою смелость, - неожиданно замирает в неподвижности супруг.       Тени у него под глазами совсем почернели. Ему бы поспать пару дней, а лучше отдохнуть неделю-другую. Только это невозможно. Война заходит в решающую стадию, и оба варианта её завершения безрадостны. Победит Тёмный Лорд или проиграет, Нарцисса может потерять Люциуса.       От этой мысли перехватывает дыхание, но от правды бежать некуда и глупо. Она уже потеряла бунтаря Сириуса, упрямца Регулуса, насмешницу Беллатрикс и многих других. Война тянет не только кровь, но и души.       - Не делай такое лицо, - улыбается Люциус.       У него лицо приговорённого к смерти, но голос радостно-мягкий. Он садится рядом, передаёт ей ребёнка, целует в висок.       - Сегодня лучший праздник из возможных, даже ты должна оценить.       Нарцисса улыбается, но взгляд прячет. Даже в этот раз она не чувствует ничего близко похожего на праздничный настрой. Пусть она и влюбилась в своего крошку-сына с первого взгляда и на всю оставшуюся жизнь, слишком сильно её мучает дурное предчувствие, чтобы она могла безраздельно радоваться.       Предчувствие Нарциссу не обманывает. Первый год жизни Драко становится сложнейшим в её жизни. Малыш поглощает почти всё время, она почти не видит мужа, прячется от обезумевшей сестры, не высыпается и почти трясется от любого шороха.       Когда Люциус всё же возвращается домой, он улыбается глядя на них и продолжает кликать смерть. Твердит, как заведенный, насколько счастлив, что у неё останется их сын. Надеется, что мальчик ничего не унаследует у отца и проживёт долгую и счастливую жизнь, не совершая его ошибок.       Нарциссе страшно, и она толком не знает, кого и от кого ей защищать в такие моменты. То ли Драко от падающих на него пророчеств, то ли Люциуса от приближающегося безумия. Невольно перебирает в уме знакомые чары и понимает, что подводящих не существует. Пока война не закончится, ей придётся томиться ожиданием худшего.       В Хелуйин приходит сообщение об исчезновении Тёмного Лорда. Беллатрикс бьётся в истерике, готова немедленно перевернуть земной шар, лишь бы вернуть обожаемого патрона. У Люциуса от этих новостей остатки румянца сходят с щек, делая его похожим на начинающий разлагаться труп. Нарцисса облегчённо выдыхает, у неё с души падает камень размером с гору.       Впервые за долгое время разум чист и расслаблен. Она берёт мужа за трясущуюся руку и говорит ему:       - Сегодня праздник, дорогой. Тебе нельзя покидать нас.       - О чём ты? – изумляется муж.       Принесшие новости чары Беллатрикс разрушились, их никто не сможет подслушать и узнать не предназначенное для чужих ушей.       - О том, что когда завтра утром к нам заглянут авроры, ты должен спать в своей постели, утомившись, показывая чудеса сыну и вырезая с ним тыквы.       - С чего бы аврорам наносить нам визит…, - продолжает недоумевать супруг.       - С того, что ты НЕ хочешь оказаться в Азкабане, - давит она интонацией. И сразу же начинает командовать. – Добби!       Она даёт достаточно чёткие указания, чтобы даже самый бестолковый домовой эльф не смог неправильно понять и испортить дело. Нужные люди в нужное время зайдут к ним и поздравят их с праздником. Она угостит их тыквой, и они продолжат в том же цивилизованном ключе, пока парой месяцев спустя Люциуса не оправдают. Главное ведь правильно начать и создать нужную картинку, за время организации торжественных обедов и балов Нарцисса это затвердила наизусть.       Больше никакого могильного холода и карканья воронья в их доме! Нарцисса не позволит. Теперь она наверняка знает, что нужно делать. Выносила план в холодные одинокие вечера и ночи.       К Рождеству всё заканчивается. Все связи подняты, все взятки розданы, суды выиграны.       Под глазами всё ещё лежат тени, но это добрая усталость следствие разговоров, любви, детских капризов. Глядя по утрам в зеркало, Нарцисса не хочет, чтобы она уходила. Не начнись пора торжественных встреч она бы и не прятала её. А так приходилось скрывать, в конце концов, она не мужчина вешать на грудь свидетельства своих побед.       Для неё хватит и богатого убранства дома, где рекой течет вино и раздаются смех и разговоры людей. Утомленные войной люди истосковались по светской жизни и ловят каждую возможность восполнить упущенное. Нарцисса предоставляет им таковую в лучших традициях прошлого. Ей не сложно, она давно привыкла к такому положению дел.       Понимание, что в этот раз всё иначе приходит в рождественскую ночь, когда утомленный кутерьмой муж засыпает положив голову ей на колени и прижав поближе их сына. Нарцисса гладит по одинаково светлым волосам своих мужчин, смотрит как горят кружащие вокруг свечи, и думает, что никогда не чувствовала такого захватывающего с головой тепла у себя в груди. Веры, что впереди только лучшее, что жизнь богата на дары, а её трудности не случайны и далеко не так значительны как кажется на первый взгляд.       Краем привычно рационального ума она подмечает абсурдность своих утверждений, но ничего не может и не хочет поделать со своими чувствами. Ей удивительно хорошо и радостно. Хочется растянуть ускользающие мгновения и продлить это состояние как можно дольше, чтобы первый в жизни праздник не заканчивался вопреки всему, чтобы она верила в лучшее без любых попыток подготовиться и предсказать грядущее.