***
Четверг. Второе морозное утро в этой треклятой тюрьме. Погода ухудшалась с каждым днём, а темнело уже в четыре часа дня. Фонари всё реже выключались, а из-за частых метелей было плохо видно заключённых. Поэтому линейки проводились быстро, пока снова не поднялась пурга. Ровно как и сейчас. Перекличка, но Майк не назвал одну фамилию и причину знает, естественно, только он сам. — Начальник, а где новенький? — неожиданно задал вопрос один из зеков, что тоже состоял в отряде Джереми. Очень внимательный Джон — единственный, кто заметил отсутствие одного из новеньких заключённых в этой тюрьме. — Я ему разрешил не приходить, — Майк, который не ждал больше к себе вопросов, уже успел уткнуться в свою тетрадь с фамилиями, однако сквозь свои мысли он услышал ядовитый голос, который он ненавидит всей душой. — Откуда вдруг такая нежность и забота, Шмидт? — наглый голос донёсся из первого ряда, где стоял Винсент со своей фирменной притворно-нежной улыбкой. — Заткнись, тебе слова не давали. — А почему это ты ему ответил, а мне нет? Что за дискриминация? — Винсент недовольно надул губы и сложил руки на талии, явно удивляясь такому неравноправию. — Хорошо. Потому что ты, блять, его чуть вчера не изнасиловал, и он должен по этому поводу выспаться, потому что достаточно перепугался вчера. Доволен? Теперь все знают то, что ты хотел сделать с «Кисонькой», — Шмидт явно был не в настроении вообще что-либо говорить, поэтому он хорошенько ударил сероглазого по ногам, а сам, продолжил перечислять список, лишь иногда отвлекаясь на скулящего Сейтана.***
Кадалин опечалено сидел рядом с Джереми, гладя того по волосам. Этот мальчик не должен был сюда попасть. Хотя, может внешность обманчива? Может на самом деле Джереми убил девушку своего брата из-за ревности? Об этом он и сам часто задумывался. Может он просто забыл об этом и теперь отрицает убийство. Но никаких логичных объяснений Джер не мог найти в оправдании себя. Он был в тот момент с девушкой, а кроме как него никто не мог её убить. Да и Джер сам в полицию позвонил. Конечно все подозрения лягут на него. Даже сквозь сон гетерохромик чувствовал грубую руку Чарли, которая сплошь вся покрыта шрамами, в каких-то местах даже была содрана кожа. Пальцы все были в мелких царапинах, которые Кадалин постоянно ковырял, из-за чего они никогда не заживают, лишь разрастаются. Остальные ушли на завтрак. Скотт всю эту неделю, как слышал младший, дежурит в столовой, поэтому он заранее самолично накормил Джера. Здешняя еда не так отвратительна, как в тех же школьных столовых. Блондин не пошёл на завтрак, у него есть своя еда из медицинского кабинета. — Прости, что вчера бросил тебя с Винсентом. Не думал, что он на такое решится, — неожиданно произнёс блондин. Он чувствовал свою вину в том, что бросил Фитцджеральда. — Откуда ты знаешь про это? — шатен вовсе не спал, лишь лежал с закрытыми глазами и грелся. — Начальник с утра всё рассказал, теперь все с презрением смотрят на Винсента, а некоторые и вовсе геем обзывают, за что они отхватывают хороших пиздюлей! — засмеялся Кадалин. Фитцджеральд давно заметил его странную улыбку. Она была необычно широкой, а рот непривычно огромным. Да и зрачки у него часто были расширены, из-за чего у него появлялись подозрения на то, что Чарли не совсем является тем, кем выдаёт себя. — Ну замечательно, теперь все знают об этом! — младший раздражённо закатил глаза и уткнулся носом в свои ладони, скрипя зубами и сжимаясь. Он хотел бы оставить всё это в секрете, а тут надо выразить благодарность голубоглазому начальнику, — Здесь же можно «заказать поход» к главному? — Конечно! Попроси конвоя или охранника, они уделят такому милому парню время! — Кадалин, потискав Джереми за щёчки, вприпрыжку пошёл к своей койке. Джер, идя вслед за ним, только свернув в сторону двери, тихо постучался, на что ему открыли дверь и он увидел незнакомое лицо конвоя. — Сэр, простите, можно пожалуйста зайти к начальнику? Это очень нужно, — Джер стиснул зубы и сглотнул комок, образовавшийся в горле. — Конечно. Вставай к стене и руки за спину, — казалось, этот конвой не желал никакого зла. Или это только кажется… Шатен послушно встал противоположной стене и уткнувшись в неё носом, завёл руки за спину, прикрывая глаза и вспоминая мутный образ начальника. Иссиня-чёрные волосы, темноватая кожа, и взгляд такой пронзающий насквозь. Черты лица проявлялись в картинке, его тело и форма, которая чуть не ли в обтяжку, лучше выделяя его мышцы. Не успел он до конца вспомнить образ Шмидта, как услышал стук, который сначала воспринял как за «послышалось», но всё же понял, что постучался конвой. Из двери послышалось приглушённое «войдите». — Начальник, к вам заключённый из второго отряда третьей камеры явился. Изволите встретить? — Пускай, — грубо произнёс брюнет, не отрываясь от бумаги, однако вспомнив о ещё одном выблядке, остановил невысокого парня и добавил к своим словам, — Сэль, позови потом Винсента ко мне из той же камеры. — Хорошо, Майк, — в помещение зашёл парень не старше двадцати лет, а вслед за его шарканьем и хлопок двери. — Чего хотел? — Ну, во-первых, зачем вы рассказали всем о том, что Винс хотел меня изнасиловать? Я бы предпочёл оставить это в секрете! — сразу же начал жаловаться Джереми. Да, сероглазого теперь презирают, однако и становится стыдно, когда все знают о попытке изнасилования. — Джереми, — тяжёлый вздох и удар по столу тут же отвлёк парня от осматривания кабинета, заставляя его взгляд резко переключиться на начальника, — Это тюрьма. Привыкай, — так же холодно ответил Майк, не отрываясь от бумаг. — Ладно, допустим. Во-вторых, у вас же здесь можно чем-нибудь заняться? Как-нибудь убить свободное время, поработать там… — шатен продолжил осматривать кабинет, ведь не каждый день начальник будет так роскошно жить. Будет весело, если Майк каждый день тут тусуется с друзьями, Блек-джеком и шлюхами. — Можно. Есть специальные отделения: музыкальный, творческий и читальный залы. Посещать можно только три раза в неделю, никак не больше. Так же можно помогать в медицинском кабинете, либо в столовой, — честно говоря, Шмидт бы убрал из списка «медицинский кабинет», ведь однажды Кадалин, запросившись помогать врачу, спёр оттуда 3 упаковки с таблетками, что имели некоторые наркотические свойства, ещё и целую баночку с сиропом. В конечном итоге это все обнаружилось только после припадка у Кадалина от передоза. Так блондин и обманывал конвоев, охранников, заместителей надзирателя, да даже самого надзирателя. — Можно сегодня зайти в музыкальное? Хочу поиграть на гитаре, вспомнить свои юношеские года. — Мне плевать, что ты там хочешь вспомнить, но вход в музыкальное отделение тебе пока свободен. Днём за тобой зайдёт охранник, главное собирайся быстро, время тоже ограничено. Только 3 часа в день, — всё-таки поднимая взгляд на заключённого, Майк облокотился щекой об ладонь и выдохнул. Почему у молодёжи вечно адреналин в заднице играет? Да ещё и до такой степени, что в тюрьму попадают. Зовя обратно Сэля, что забрал Джереми и отвёл его обратно в камеру, Майк всё дожидался Винсента, которого ждал очень особенный разговор с любимым начальником.***
За окном уже начинало темнеть, хотя время было только шесть вечера. Джер прекрасно провёл время в музыкальном отделении, удивительно, что там никого не было. Музыка прекрасна, особенно хорошая. Шатен прекрасно играл на гитаре, тем самым соблазняя конвоя, что было легко обмануть. Но зачем же нашему гетерохромику надо было обманывать Сэля? Незачем, особой нужды в этом не было. Сбегать Джереми вовсе и не планировал. Смотря в окно, Джер видел только лишь лампы, освещающие некоторые лавочки, сугробы, дороги. Теперь он каждый день будет видеть этот прекрасный пейзаж, когда вокруг темным темно, не смотря на снег. Зима, чего ожидали? За окном красовался тёмный лес, который манил шатена к себе, однако тот не поддавался соблазнениям. Резкий хлопок двери и крик охранника, который в очередной раз словил беглецов, которые слишком были самоуверенными. — Мудазвоны, ладно ещё Винсент, но ты, Кадалин! Ещё раз попробуете сбежать — отправлю по карцерам! Вам ещё повезло, что я так нежно с вами обращаюсь, — охранник, славянской внешности, со всей силы хлопнул дверью. Джереми лишь ошарашенно смотрел на этих двоих, которые снова дрались друг с другом, ведь из-за проигрыша одного пострадали оба. — Я, блять, тебе говорил, что надо держаться на месте, а ты, уёбище брехливое! — Винсент сжимал горло Чарли от ненависти, заставляя последнего задыхаться и пинаться ногами. Он не мог ничего сказать в ответ, однако не сопротивляться было тоже глупо. Громкий шлепок по щеке блондина резко напустил тишину в камере. Даже Кадалин перестал что-либо делать в знак протеста, — ТЫ ПЕРЕСТАНЕШЬ КОГДА-НИБУДЬ СМЕЯТЬСЯ?! — закричал Винсент, нарушая идеальную тишину. Ударяя голову с кучерявыми блондинистыми волосами об пол, Винс разозлёно встал с пола и ушёл к своей койке, крича на всех, как они его заебали. Смотрят на него и смотрят, давят своим взглядом тут. Чарли лишь сгибался пополам от боли и стонал, однако счастливое выражение лица никуда не делось. — Да пошёл ты… — с улыбкой на лице, ласково пролепетал кареглазый. Казалось, он никогда не грустил. Резко в глазах стало всё темнеть, а картинка теряла своё качество. Впервые Чарли стало так страшно, но улыбку он никуда не девал. Джер, ошарашенный поведением Винсента, тут же застучал в дверь, поднимая за собой побитого Чарли и с неким презрением кидая свой взор на Винсента. — Чего надо? — резко шатен обернулся на голос, что только недавно слышал. — Тут вот… Чарли и Винсент подрались, можно его к врачу? — держа на руках Кадалина, что отчаянно смеялся, Фитцджеральд с надеждой смотрел на охранника, что со вздохом пропустил «Кису» к медицинскому кабинету. Вбегая в кабинет, Джереми начал буквально кричать на врача, чтобы тот принял хоть какие-нибудь меры. Спустя несколько минут, Чарли уже более или менее всё видел, однако жутко болела голова и нос. Джер всё это время сидел рядом, ожидая врача, что должен был вколоть Кадалину пару доз. Пока врач ничего не видел, Чарльз незаметно успел вытащить свои любимые таблетки, засунув их в карман и нагло улыбаясь. Даже Фитцджеральд этого не заметил.***
— Думаю, это станет вам уроком. Не играйте с Винсентом, — так говорил о себе в третьем лице сам сероглазый. Единственное развлечение в этой тюрьме — это угадывание, где же находится кубик среди трёх чашек. Угадываешь — тебя сегодня никто не ебёт, а если проигрываешь, то тут же становишься пассивом. Да, сексуальное удовольствие здесь иначе не получишь, зато унижаешь других. Однако некоторых мысль о том, что они вовлекаются в половой акт с мужчиной как-то тревожит, но Винсента это вообще не волновало, он ведь всегда выигрывал, а значит и париться не о чем. Да и к тому же он бисексуал. Суть этой игры предельно проста: перед тобой стоят три, бывает даже больше, перевёрнутые чашки и в одной из них находится кубик. Ведущий меняет их местами, а игрок должен внимательно следить за тем, где находится кубик. Если игрок угадывает — он остаётся активом, если проигрывает — пассивом. Если случается, что все выигрывают, то ведущий становится пассивом, а если все проигрывают, ведущий сам выбирает себе пассива. Естественно никому проигрывать не хотелось, в том числе и Винсенту, поэтому тот хитрил и даже жульничал. Никто всё ещё не догадался о его технике. И сейчас, Рон, что в этой тюрьме провёл достаточно долго, бил об стол кулаками и кричал на всех, срываясь и просто в несдержанной ярости уходя прочь. До Винсента, когда он играл, то всегда оставался победителем, со своим предельным вниманием и сконцентрированностью, его даже сам ведущий не мог обмануть, однако как пришёл Сейтан, так сразу всё пошло под откос и Рон начал проигрывать. А Винсу нравилось использовать его в качестве пассива и просто ебать, даже не смотря на то, что он «должен быть верен Скотту», что так наивно любит его и добивается Бишопа. Заметив Рона, Джер подошёл к нему и задал, кажется, простой вопрос, однако Рон очень взбесился и вскакивая с места, буквально стал долбиться головой об стену, при этом крича: «ЖУЛИК! МРАЗЬ, ТЕРПЕТЬ ТЕБЯ НЕ МОГУ! ПОКА ТЫ НЕ ПОЯВИЛСЯ — ВСЁ БЫЛО ХОРОШО!». Для кого-то это звучало очень обидно, но никак не Винсенту. Ему вообще поебать было. Джереми не спеша подошёл к столу с кружками и подпрыгивающим кубиком, что подбрасывали тёмные руки. — Рони, давай сделаем так: если наша кисонька выиграет, то ты остаёшься активом, если проиграет — вы оба сегодня сосёте. По рукам? — неожиданно поставил условие Сейтан, без какого-либо согласия Фитцджеральда. — Делай что хочешь, мудак! — в ответ зарычал рыжий и просто стоя около Джера, подтолкнул его и посадил на стул. Осталось лишь полагаться на этого малого, который даже не понял, что ему именно надо делать. Смотря чашку, под которую Винсент положил куб, шатен внимательно следил за его движениями рук и глазами. Особенно следил за глазами. Хитрые, как у лисы, а значит он обязательно что-то затевает. Кружки раз за разом перемещались, гетерохромик уже запутался, в какой из них кубик, однако паники на его лице не было, даже лёгкого волнения, одна лишь стойкость. И вот, кружки остановились. Джер понял, как да всё здесь работает. Если он покажет на любую из этих кружек, он всё равно проиграет. Поднимая взгляд со стола на бывшего Бишопа, Джереми легко проговорил: — Ни в одной кружке нету кубика, — упрямо и настойчиво произнёс шатен. В комнате повисла гробовая тишина, никто и слова не смел сказать, даже громко вздохнуть. Ошеломлённый Сейтан вскочил со стула и смотря на Джереми, рявкнул: — Ха, такого быть не может! И как же ты докажешь тем, что ни в одной кружке нету кубика? — на свой ядовитый вопрос Винсент получил ответ от Джера последующими действиями: младший просто поднял все кружки, тем самым доказывая, что кубика на самом деле нету, — Но… Как?! — Очень просто. Кружки достаточно близко стоят к тебе, это дает возможность вывести правильную кружку за стол и скинуть кубик. Он у тебя между ног, кстати, — и это простое действие никто не мог разгадать? Серьёзно? Джер был горд победой, однако Винсент точно был в шоке. Он впервые проиграл. Сдерживая все свои эмоции, он упёрся руками об стол и ненавистно посмотрел в разноцветные глаза. — И что мне делать, господин Киса? — Ничего. Просто освободи парня от ответственности пассива, а меня вообще не вовлекайте в эту игру. И впредь, будь быстрее, а то ты слишком медленно перебираешь кружки, — спокойно ответил Джер, уходя к своей койке и вздыхая. Это было слишком легко, однако всё же приятно знать о том, что ты заставил Винсента, главного преступника, сломаться на части. Все переживания разрушил громкий хлопок двери и громкий голос охранника, что не просто кричал на всю камеру, а орал на весь коридор имя Кадалина, что в шоке смотрел на Дерека, уже сам позабыв о своём преступлении. — Опять таблетки воруешь?! Признавайся, это ты сделал?! Кроме тебя и Фитцджеральда у врача никого не было! Хочешь сказать, что это Джер сделал?! — Дерек схватил рыжий воротник от одежды Чарли, сжимая его и уставляясь в глаза блондина. — Может и он… Почему я сразу? — улыбка никуда не девалась, становилась только шире и более хитрей. — Сам сознаваться не хочешь, сейчас быстро тебя проверим, — для начала, Дерек стучал и хлопал по карманам кареглазого, а потом перевернул всю постель к верху дном, но ничего не нашёл, какое сожаление. Подходя к Джеру, он проделал ту же самую операцию, однако вместе с этим нашёл две упаковки с розовыми таблетками. Смотря на Джереми, Дерек прорычал и схватил того за волосы, принося неимоверную боль младшему. Тот скукожился, и смаргивал слёзы, ведь Дерек довольно грубо и сильно тащил его за волосы. После хлопка двери, в камере повисла снова тишина, однако Винсент, который почувствовал снова себя здесь главным, цокнул и повертел головой: — Ай-ай-ай, Кадалин, так подло подставлять других…***
Тихое помещение и лишь два голоса разрушают эту прекрасную тишину, в которой так любил сидеть начальник. Сегодня в их тюрьму доставят новенького и это хорошо для тюрьмы. Скотт, надзиратель второго отряда, что стоял в стойке смирно напротив начальника, слушал указания Шмидта, что давал ему знать о том, куда доставить зека, в какую камеру, когда отправить мыться, когда пройти медицинское обследование. Получая на свои указы чёткое «Есть, сэр», Шмидт отпустил надзирателя за новым заключённым, а сам ехидно улыбался, ожидая грандиозное событие. Что будет, если посадить этого преступника с другим опасным преступником?