Ордосская крепость.

      Меня разбудило то, что Эдгар уложил меня в гамак. Приятно конечно что меня несли на руках, но сейчас я не мог по достоинству оценить заботу волшебника. То что произошло… Я не хотел это вспоминать. Судя по шарканью за стеной, Эдгар заперся в своей комнате. Заснуть так и не вышло, а потому я тихонько вылез из гамака и вышел в зал нашей пристройки. Дохлый грайт вновь испортил только только устаканевшееся настроение.        Взяв тело за задние лапы, я осторожно выволок его на улицу, и потащил его ко второму, с вырванным горлом. Стражника уже унесли селяне, завтра его тело водрузят на кострище с другими, и подожгут, отсылая их души в поток жизни. Грайтов же, я не удостою такой чести, не смотря на то что они одного со мной вида, мы совершенно разные, и они вынудили меня отнять жизнь моего друга. Так что я утащил тела в лес к третьему грайту, и вернулся за лопатой.        Подойдя ко входу в пристройку, я услышал шорохи и всплеск воды. Зайти я не решился, и так понятно что Эдгар тоже не спал и решил помыть пол, убрать кровь. Как на зло, лопату я вчера еще разобрал, что бы выпрямить на наковальне, и так не насадил на черенок. Пришлось забивать гвоздь сейчас. На стук молотка вышел волшебник с ведром воды, окрашенной красным.        — Помочь? — Тихо сказал он, не сомневаясь что я услышу.        — Нет. — Я бросил молот в ящик с инструментами, и пошел вдоль стены, выходя через ворота, и уходя в лес.        Я не хотел что бы Эдгар присутствовал при этом. У ворот я встретил рыбака на телеге, он вез оставшихся четырех Грайтов, двоих из которых завернули в ткань, ибо были слишком изуродованы нами с Эдгаром в приступе гнева. Нет, отвезти их в крепость я не позволю. Поговорив с рыбаком, я убедил его направить ящера с повозкой в лес, и сгрузив четыре туши к остальным, отпустил мужика обратно в село. Он хотел помочь, но я отговорил его, попросив правда проверить место где мы утром рыбачили и забрать рыбу. Рыбак пообещал еще что отдаст мою куртку Эдгару, что бы подлатал, ибо она порвалась когда я упал на льду.        Посидев на корню старого дерева, посмотрев на гору тел моих недособратьев, я принялся за работу. На этой части острова земля не промерзала, и за несколько часов вырыл глубокую яму в полтора моих роста в каждую сторону. Выбросив из ямы лопату, с помощью усов зацепился за корни старого дерева и вылез, сев на край могилы. Ведь если подумать, не потеряй я тогда куртку, или не брось тот рыбак огненное заклинание, в этой могиле оказался бы я. Плюнув в нее, я стал сбрасывать туши грайтов. Тогда я еще поймал себя на мысли, что от звука падения тел обидчиков мне становится легче, и засыпать их могилу оказалось неожиданно легко.       Покинул я лес глубокой ночью, безвольно волоча лопату за собой, обмотав ее усом. Сельские тоже не спали. Кто-то просто стоял на стенах гарнизона, кто-то собрался у берега. Третьи проверяли все закоулки села.       Вернув лопату в угол кузни, я из-за мыслей не заметил стража, пришедшего ко мне, и едва не стукнулся о него поворачиваясь. Знаю его. Они были парой с тем стражем, чью жизнь я оборвал, а потому я стыдливо отвел взгляд. Мы молчали. Говорить было не о чем. Оба понимали то, что бы мы не сказали, все было бы излишне. Постояв так несколько минут, страж снял с поясного зажима сверток и протянул мне. Развернув грязную ткань я увидел тот самый меч. На мой вопросительный взгляд последовал короткий ответ.        — Он твой. — безвольно сказал Страж, и не дожидаясь ответа, ушел.        Смотря на запачканную кровью сталь, я осел на пол. Я не сразу заметил Эдгара, застывшего в дверном проеме с ведром, уже чистой, воды. Кивнув мне, волшебник вылил воду и вернулся в пристройку. Эдгар ушел в свою комнату, а я просидел до рассвета. Обернув тканью меч, я положил его на наковальню, я хотел было уйти к себе, но задержался у двери в комнату Эдгара, и толкнув ее усом, увидел что волшебник замотался в одеяло. Не знаю, спит он или нет, но на скрип двери он не отреагировал. Но вот через несколько минут, он повернулся, и затих. Спит значит. Я смотрел на него, и голова моя начинала гудеть от мыслей.       Эдгар так волновался за меня, что на радостях поцеловал меня в нос. Это приятно, очень. Я коснулся пальцами своего носа, понимая что начал смущаться. Но то что произошло потом… Сможет ли он так же смотреть на меня как раньше? Я сегодня отнял слишком много жизней что бы попросту игнорировать такое. Я убийца. Пускай сперва я защищался, но потом… Черт… Мне стало так противно, что я ушел к себе, хлопнув дверью, и залез в гамак. Завернувшись в ткань я заставил себя уснуть.       Пробуждение было таким же мрачным. Эдгар еще спал, и я выполз в зал, и выпив воды, просто сел за стол положив морду на него. Утром я обычно съедал пару фруктов, но сейчас, смотря на корзинку с фруктами, есть совсем не хотелось. Эдгар проснулся когда зашло солнце, и выйдя в зал, погладил мою голову. Приятно.        — Прости… Надо было послушать тебя.        — О чем ты? — Волшебник сел за стол и взял оранжевый фрукт.       Вместо ответа я вздохнул. Не хочу говорить об этом. Хотя понимаю что придется, и от этого, Тьма его дери, только хуже. Я слез со стула и пройдя под столом на четырех лапах, вылез с другой стороны, и вышел в кузню.        Мне отдали меч, но я не могу пользоваться им как должно из-за толстой рукояти. Я смог зарубить грайта только выпустив когти. Распустив кожаную оплетку рукояти, я выбил выколоткой шпонки удерживающий лезвие в стальной рукояти. Лезвие отправилось в бочку с маслом, а рукоять в угли. Спиной я чувствовал тяжелый взгляд Эдгара, и понимал, что смотреть на меня как раньше он больше не будет. И это обидно, ведь я в этом виноват. Совсем не понимаю, откуда у меня эта жестокость? Почему я так легко убил Грайтов? Не понимаю. Может быть я и нашёл бы этому объяснение, если бы помнил больше чем полгода, но Эдгар убедил меня в том, что это не нужно, и мы договорились что разговоров о том чего я не помню, у нас не будет. У меня нет причин не доверять человеку, который всегда был ко мне очень добр. Если он сказал что на это были веские причины, значит так оно и есть.        Пока я раздумывал, стальная рукоять раскалилась до бела, и достав ее щипцами, я взял свой молоток. Я на секунду засмотрелся на кровь высохшую на одном конце, и вздохнув, стал утончать рукоять. Будучи четырехпалым зверем, я учитывал анатомически разницу моей лапы и человеческой руки. Излишком металла я соединил одну сторону гарды с концом рукояти. Благодаря этому, пальцы защищены, и можно смело дать этим кольцом по морде, не боясь повредить лапу. Такая рукоять больше не подходила к лезвию, а потому, бросив рукоять в масло, и погасив огонь в бочке, я достал лезвие. Оно так же отправилось в угли, а после того как накалилось, я разделил его на три части. Самая крупная, осталась такой же длины, и толщины, но вдвое уменьшилось в ширину. Длинное лезвие для длинного меча. Вторая часть пойдет на короткий меч, для него у меня лежит рукоять выточенная из кости нага, сына Тьмы. Их кости очень крепкие, мне досталось ребро, когда старый алхимик выменял его на клещи для пробирок и колб. Я тогда еще думал что найду много бесхозного металла… Эхх, наивность. Маленькая часть, станет ножом. Для него у меня лежит дощечка из анишеевого дерева, оставшаяся с давнего заказа в качестве обрезка. Ковал я всю ночь, не отвлекаясь ни на еду, ни по нужде. Мой организм все еще находился в шоковом состоянии от произошедшего, и я пользовался этим. Когда солнце вновь поднялось, из пристройки вышел сонный Эдгар.        — Ты не ложился? — Он зевнул, вялой походкой подходя к моей рабочей зоне.        — Нет.        — Нельзя же так… — Его ладони легли на мои плечи, и я понял, насколько устал. Ноги подкосились и я оперся спиной о волшебника.        — Не могу иначе. Я не могу есть, не могу спать… Зная что это может повториться…        — Потому ты перековал меч? — Эдгар потрепал мои уши.        — Не только. Мне нужно оружие что бы… — Я запнулся. И замолк. Смущение накатило от простой, казалось бы, мысли.        — Что бы?        — … защитить тебя. — очень тихо сказал я.        — Я могу постоять за себя. — Наигранно возмутился волшебник.        — Мне страшно, Эдгар. — честно признался я.        — И чего же такой сильный и умный грайт может бояться?        — Я боюсь того, чего не знаю. Того что не помню. Знаю, я обещал не говорить об этом, но, Эдгар, ты же все знаешь… Я боюсь что я создан для убийства. Эдгар опустился на колено, и я обернулся смотря ему в глаза.        — Я… Понимаю твои страхи, Симон. И они не без причины. Но так же, не без причины ты потерял память.        — Потерял….       — Симон, мне нельзя тебе говорить это, но ты сам дал себе второй шанс. — его ладонь прошлась по моей щеке. Приятно.        — И, как мои успехи? — я прильнул к теплой ладони.        — Ты сделал правильный выбор. — меня поцеловали в нос, и я позволил себе проурчать.        — Эдгар я… — усталость дала о себе знать, и я рухнул на его плечо. То что я хотел сказать показалось глупым и несуразным. — Прости… Ты прав, мне нужен отдых. Я наверное пойду…        — Вот уж нет! — меня подняли на руки, и понесли в дом. Честно, если так будет и дальше, я привыкну.        — Ты чего? — спросил я, но Эдгар принес меня в свою комнату, и сбросил на кровать.        — Ты выспишься, и я об этом позабочусь. — Улыбнулся он, и залез на кровать.        — Не надо, я и у себя могу заснуть. — Меня накрыло смущение.        Вместо ответа на мои возмущения, Эдгар просто прижал меня к себе. Так приятно чувствовать тепло его тела через холщовую рубаху. Признаю, я нежился в его руках, и я уверен, Эдгар знал что мне, эти его поглаживая меха на грудке очень приятны.        Проснулся я раньше Эдгара, и повернулся в его руках. Спящий и беззащитный волшебник. И он говорит что ему не нужна защита. А еще он приятно пахнет. Только сейчас я подумал об этом, и ткнулся носом в его грудь. Я и не думал что буду так жадно вдыхать запах человека. А еще моя лапа гладила его бок. Нет, ну, а что? Ему значит можно, а мне нет? Мне очень повезло что волшебник спит как убитый, иначе бы я попал в очень неловкую ситуацию. Я сложил усы за спиной и прижался к теплому человеку. Спать уже не хотелось, так что я получал такое вот странное удовольствие.        Эдгар проснулся спустя несколько часов, а я сделал вид что сплю. Сперва, его рука прошлась по моей спине, и второй раз, по моему усу, вынудив меня проурчать. Да, мои усы очень чувствительны у основания, и гораздо менее чувствительны к кончикам, и тем не менее, ласковые пальцы Эдгара приносили отчетливые, я бы сказал даже яркие ощущения. Потом он мягко притянул меня выше, и поцеловал в нос. Приятно. Но я не понимаю, разве так можно? Я страшное существо, убийца, а он все так же добр ко мне…        Потом Эдгар слез с кровати и ушел в зал, а я обнял его подушку, не понимая откуда такая тяжесть в груди, почему мое тело так напряжено. Почему я не хочу что бы он уходил? Выждав для верности полчаса, я слез с кровати, и пошел было к двери, но задержался перед большим ростовым зеркалом. Странно. Еще ни разу я не видел свое полное отражение, ни разу не заходил в комнату Эдгара. Я смотрел на себя, на черный мех, который с каждым месяцем становился мягче, пока наконец не перестал топорщиться во все стороны. Я прилизал непослушные клочки меха, и вышел в зал, однако Эдгар уже ушел. Взгляд упал на корзину с фруктами, и я понял насколько голоден. По просьбе старого алхимика из крепости, я собирал и засушивал шкурки фруктов, которые он использовал для изготовления своего самогона. Мне за это причитался флакон спирта. Хм, может, приторговывать спиртом время от времени? Хотя мне то что, у меня и так есть все что надо.        Выйдя в кузню, я посмотрел на клинки, что остыли за день. Я так долго их перековывал, что слои стали образовали рисунок, подобный мрамору. Красиво, но надеюсь что это не понизит крепость и качество стали. Взяв большое лезвие, я сел за точильный круг, и надавливая усом на платформу, раскручивал круглый камень. Точить такое лезвие долго, и требует внимания, потому я не заметил как вернулся Эдгар. Задав кромки на лезвии, я проделал то же самое с коротким лезвием, и в конце концов, придал маленькому лезвию скос на одной стороне. Следом шла закалка, и бросив заготовки в угли, я подготовил бочку с маслом.       Раскаленное железо мгновенно подожгло масло, и я поспешно накрыл бочку просоленной кожей. Почти все готово, и я выложил на столе точильные камни. Осталось заточить лезвия, обработать их маслом, и установить в рукояти. День работы максимум, и потому я отложил это на завтра. Режим сна сбился, и надо бы его восстановить.        Эдгар обнаружился за столом, с иглой, нитью, и моей курткой. Значит рыбак ее все же вернул.        — Есть будешь? Мне тут рыбу, целое ведро отдали! — Усмехнулся волшебник.        — Буду! — Я повел носом чувствуя приятный запах жареной рыбы. Закончил трапезу вылизав тарелку. Что-что, а Эдгар готовить умеет. Помыв наши тарелки, я прибрался в зале, и хотел уже уйти в свою коморку, как остановился у двери в комнату волшебника. Черт, как же хотелось просто взять, и завалиться к нему в кровать. Но такую наглость я не могу себе позволить.        — Чего стоишь? Заходи — Сказал он и смачно зевнул.        — А можно? — помялся я перед дверью.       — Можно.       Ну и ладно. Приоткрыв дверь, я проскользнул в комнату волшебника, и запрыгнул на кровать. Меня тут же обняли и прижали к себе. Приятно. Я не заслужил такой заботы. Обидно то, что я не знаю как мне отплатить за это. Хочется сделать приятно доброму человеку, но гладить его, откровенно говоря странно. Нет, то что я позволил себе это пока он спал это одно, а то что гладить бодрствующего, это совершенно другое.       Через несколько минут меня уже нагло тискали, да так, что я начал урчать. Интересно, за кого он меня считает? Я же не Пейт какой-нибудь, что только и хочет что бы ему почесали пузико. Я мать вашу грайт, грубый, резкий… Но от этих же самых почесушек млею. Но в отличии от моих неразумных собратьев, я имею разум, как говорил Эдгар, не уступающий человеку. И вот что теперь думать? Как мне воспринимать его ласку? Он считает меня животным, или…       Концовка мысли заставила меня смущаться. А вдруг он относится ко мне как к равному? Это получается совсем иное. И я не знаю как реагировать на это.        — Ты чего? — Мои ушки потрепали.       — Скажи, ты за кого меня принимаешь? — Я открыл глаза, и с серьезным выражением на морде смотрел в рыжие глаза волшебника.        — В смысле? — Кажется он удивился искреннее.        — Кто я для тебя?        — Друг, который думает что он плохой, но на самом деле добрый и хороший. — Улыбнулся маг. Кажется он был готов к такому вопросу.        — В широком смысле, Эдгар, в самом широком. — Ушки прильнул к голове от мысли что я зря начал спрашивать.        — Хмм… Дай подумать…       — Пока думаешь, верни руку на место, это… приятно…        Зависла неловкая пауза, после которой мы рассмеялась. Искренне, от души. Кажется, я смеюсь впервые, и именно этот человек… Делает меня счастливым? О боги…        — Ну так что? — я залез на живот волшебника, и уперся лапами в его плечи.       — Ты что хочешь узнать? — его ладонь легла мне на щеку.       — Я зверь для тебя, или…        Эдгар задумался. А я испытывал смешанные чувства. С одной стороны Меня злило то что он затягивает с ответом, с другой стороны, сильно смущало что он может считать меня не зверем, тогда выходит что его ласки могут иметь весьма пошлый контекст.       — Эдгар, знаешь, я стараюсь не думать что я зверь. Так проще жить с людьми, и, кажется многие в селе меня понимают… То что произошло несколько дней назад, показало мне то, что ни внешне, ни по повадкам в бою я ничем не отличаюсь от зверья. И я запутался. — Я замолк, видя как помрачнел волшебник. — За эти пару дней я испытал столько, сколько не испытывал за полгода, и дальше так не могу. Меня метает туда сюда, и прекратить это можешь только ты. Никого я так не ценю как тебя, и никому не доверяю больше чем тебе. Так что скажи, кто я… Равный тебе, или волшебный зверь?        Я склонил голову. Мне очень стыдно перед Эдгаром, но опять же, рано или поздно, я должен был спросить, и пускай это случится сейчас.        — Симон. — Его голос хлестнул меня будто плетью, и рука человека легла мне на плечо. — Со дня нашего знакомства, я не считал тебя зверем. Когда ты впервые заговорил со мной, я в этом убедился. Пускай судьба дала тебе тело зверя, но душа у тебя человеческая. Израненная, и измученная, но человеческая.        Слушая каждое его слово, я все сильнее дрожал. Дрожал от сдерживаемых эмоций, и когда Эдгар закончил, я пригнулся, и поцеловал его в губы. Ничего приятнее я еще не слышал, а когда опомнился, то понял что мою голову придерживает его рука. Я чувствую теплый кончик его языка своим, его мягкие губы на моих. О боги, что же я делаю?!        Это длилось всего несколько минут. Всего несколько очень волнительных, ярких, и очень ласковых минут. Я закончил наш поцелуй, и положил свои лапы на его щеки. Однодневная щетина щекотала подушечки на моих пальцах, а его ласковый взгляд… Я млею от него. Я и подумать не мог раньше, что на меня могут так смотреть.        — У нас много секретов — Сказал он — Так пусть в их копилку добавится еще один. Согласен?        — Да!