Ордосская крепость.

      Отражать атаку? И как же, боюсь спросить?! На лодке, которая готова перевернуться от любого неосторожного движения! Ладно, меч то я выхватил из ножен, ждал, и гадал, с какой же стороны нападут.        Как я и думал. Из воды выпрыгнул наг багрового окраса, и только я мысленно попрощался с Эдгаром, как парень ударил раскрытой перебинтованной ладонью по морде нага. Чешуйчатый истошно закричал, а я почуял волну злой энергии. Наг упал в воду уже замертво.        — Что это было? — я проводил взглядом место падения чешуйчатого.        — Подарок Симона. — Улыбнулся парень.        — Боюсь спросить, что я еще тебе подарил. — Повернувшись спиной к парню, я следил за тылом.        — Симону это знать не обязательно.        — Ладно, слушай, корабль далеко?        — Они плывут в миле от нас.        — Можешь прибавить скорость лодке?        Оборотень кивнул. И приглушив свечение руки, уменьшил сферу. Понятно, даже у такого как он есть предел, но он его знает, и умеет обращаться с доступной ему магией. Я чувствовал себя бесполезным ровно до тех пор пока из-под воды не выпрыгнул еще один Наг. Удерживать меч одной лапой тяжело, но можно. Острие клинка угодило в глазницу сына тьмы, и тот с ревом ушел под воду. Как бы они не были сильны, лишаться зрения они не хотели. Они пытались перевернуть лодку, но парень направил свое губительно проклятие на дерево, и касаясь его, сыны Тьмы начинали гореть скверным пламенем даже в воде. Особо старательных Грайтов я без жалости добивал мечом промеж ушей.        В таком темпе, лодку мы нагнали за несколько часов. Оборотень кивнул в сторону открытого люка для магострельного орудия, и я понял его мысль. Проникнуть в корабль там, где численное преимущество не будет играть роли.        Вообще, внешний вид корабля меня сильно удивил. Во Тьме, на его бортах проступили белым светом рунописи, символы и обереги. Я видел как Тьма отступала от корабля, и не могла пробиться внутрь. Однако, люди, оставшиеся на палубе, скорее всего мертвы.       Проникнув в корабль вторым, парень с облегчением выдохнул. Его внешняя невозмутимость не могла скрыть усталость. Находясь в закрытом орудийном отделении мы перевели дух.        — Симон, что с лапой? — спросил парень, видя что я поджимаю поврежденную конечность.        — Наг вывернулааааАААй!!! — Заорал я, когда парень без предупреждения дёрнул мою лапу, вправляя вывих.        — Теперь заживет. — Констатировал факт парень.        — Спасибо конечно, но теперь весь корабль в курсе где мы. — Прорычал я в ответ.        — Я думаю что опасения Симона беспочвенны. Тьма и так знает что происходит в ее пределах, а это значит что ее рабы тоже знают. — Парень сунул когтистую руку в поясную сумку, и извлек оттуда мой нож. — Пусть Симон возьмет, Симону это пригодится.       Я кивнул и забрал свой нож. Значит парень выдернул его из руки нага, пока убивал чешуйчатого. Блеск. Маг и мечник в захваченном нагами Тьмы корабле. Всегда мечтал так сдохнуть. Но Эдгар… ради него я встану, с гордо поднятой головой, и не убоюсь я зла. Эдгар, Эдгар, Эдгар… Надеюсь ты еще жив. Не думаю что оборотень соврал, но мотивы его явно иные. Даже если задуматься на секунду, то Эдгар, в целом, не очень полезен для Ордоса, А вот Изумрудная гончая, вот она да… Корабль — Легенда. Экипаж — Легенда. Только за их спасение, можно отдать жизнь. Но это не про меня. Я срать хотел на легендарность судна и людей, я шел сюда за Эдгаром.        С этими мыслями я удерживал лапами и короткий меч и нож. Парень шел позади, и не церемонясь, вышиб заклинанием дверь. То что нас ждали, и так понятно. Хорошо что парень не стеснялся — взрывом убило одного грайта, и щепками ранило еще троих. Далее мой выход. Вновь и вновь, я не испытывал эмоций, отнимая жизни у моих недособратьев. Я не считал их даже близко к равенству со мной. Хотя нет. Я их не считал за живых существ. Они инструменты, которые ходят, убивают, и причиняют страдания. Потому убивая их, я не чувствовал ничего, кроме того, что шаг за шагом я был ближе к Эдгару. Только это было важно сейчас для меня.        А оборотню, казалось все пофигу. Взорвал грайта — улыбается. Сжег нага — улыбается. Споткнулся, и покатился по полу — ржет. Кажется у него с головой что-то не то. Но вот, у одной из дверей улыбаться он перестал, и указал мне на нее когтистым пальцем. Я толкнул дверь, но позади только громыхнула мебель.        — Дети света! Это я! Симон! — Крикнул я в щель между дверью и проемом.       Тишина. Мы с оборотнем переглянулись.        — Народ, я знаю что вы там засели!        — Симон продался Тьме! Я так и знал! — Крикнули из-за двери. Ему вторило еще несколько голосов.        — Симон не продался! — Возмутился оборотень. — Симон пришел со мной за Эдгаром!        За дверью перешептывались.        — Народ, я грайт, я вас прекрасно слышу. — Я вздохнул. — Это правда. Меня интересует только Эдгар, так что можете не открывать, только скажите, он с вами?        — Извини Симон — Виновато проговорил из-за двери. — Не уберегли мы его…        — Он еще жив. — улыбка сошла с лица оборотня.        — Возможно — Сказали из-за двери. — Когда мы убегали под палубу, Эдгар остался сверху, он, и несколько стражей, с мечами наголо встретили Нагов.       Мои лапы дрожали. Оборотень говорит что Эдгар жив. Экипаж говорит что это маловероятно. Я не успокоюсь до тех пор, пока не найду его тело. Распрощавшись с людьми, я пошел дальше по коридору. Сердце болело от страха потерять Эдгара. И с каждым шагом, с каждой ступенью, ничего не оставалось кроме страха. Но именно этот страх заставлял меня двигаться вверх, к люку ведущему на палубу. Усами я раскрыл створки и погрузился в черный дым.        Сделав шаг, я ощутил такое блаженство, что в миг позабыл обо всём. Я упал на колени получая дикое наслаждение. На миг я позабыл все, были только я и блаженство. Но это был лишь миг. В голове болезненно щелкнуло и я закричал. Сперва от боли, а следом для самоконтроля. Ибо мой крик, позволял мне же сконцентрироваться, и я открыл глаза. Тьма только из освещенных участков казалась непроглядной. Однако будучи внутри неё, я видел все так же, будто снаружи была безлунная ночь. А еще я понял что кроме своего голоса я не слышал ничего. Вокруг меня по палубе в агонии катались люди. Тьма причиняла им боль, ломала их волю, и проникала в сознание. В голове вновь щелкнуло, и я вновь истошно закричал. Кричал от ощущения что моя голова вот вот лопнет. Воспоминания. Всего несколько моментов, они вспыхнули в моей памяти, и я упал на палубу. Опаленное сознание фиксировало сгусток Тьмы, что принимала форму девушки. Я видел её лицо, отчетливо различал ее длинные волосы и платье, сотканное из непроглядной Тьмы. И мертвенно бледную кожу. Матушка. Я помню. Я звал её Матушкой. И Матушка пришла ко мне.        Она говорила. Ей было жаль терять своих сынов. Ей было жаль терять своих сынов из-за меня. Она расстроена. Она говорила что не хотела такого исхода. Чем меньше я проявлял несогласие, тем меньше боли я ощущал. Она обещала даровать мне Эдгара. Я уже был готов закрыть глаза, как мне на плечо легла теплая когтистая ручонка.        Боль мгновенно исчезла, и я обернулся. Оборотница. Но не было у нее больше наивного взгляда. Не было и страха. На мой немой вопрос ''как она сюда попала'', последовал короткий ответ в виде легкой улыбки.        — Если ты согласишься, ты получишь Эдгара.        — Без него…. Мне жизнь не нужна…        — А ты уверен, что получишь его полностью? Уверен, что он не перережет тебе горло, по ее велению?        Она права. Воспоминания что проявились, подтверждали опаску оборотницы. Я готов умереть ради Эдгара. Но умирать от его руки, не по его воле, мне совсем не хотелось. Секундой позже, я осознал, что умирать то, совсем не охота. Я хочу жить. Жить с Эдгаром. Жить ради Эдгара. И эта мысль вызвала волну, казалось бы, угасших эмоций, заставляя меня вскочить на ноги.        — Дорогая моя Матушка. Великая Тьма. Повелительница великой орды. — я упал на колени, дрожащими лапами подбирая клинки. — Моя память уже не та, но я начал вспоминать… Я помню что служба моя, была слаще меда… И те зверства, что я творил ради тебя… — Вспышки памяти мешали связывать слова. — Я считал что так и надо. Я не знал иной жизни. А Дары твои, будто сладкий нектар…        Она мягко улыбнулась, и потянула ко мне бледную руку. Я закрыл глаза, позволяя ей коснуться моего носа. Ледяные пальцы. Будто мертвец коснулся меня. Былого блаженства я больше не ощущал. Лишь отвращение и презрение к существу, что когда-то называл матерью, коей она не являлась. Я грайт. Она дух. Зло, взявшее себе чужое имя. Я зарычал открывая глаза, и она отпрянула. Нельзя медлить. Первое что пришло мне в голову, это оттолкнуться ногами и усами от палубы. Мои клыки вмиг промерзли от леденящего холода, но меня это уже не остановит. Моя цель — горло. Такое не защищенное, человеческое горло. О… Матушка учила меня убивать мгновенно, так пусть теперь она ощутит это на себе!        Клыки вонзились в горло, портя белоснежную кожу. Нечто похожее на кровь потекло в мое горло, и я овил ее руки усами, что бы не вздумала отпираться. Глоток, еще глоток.       Мое тело впитывало кровь существа.       Запоздалый вскрик, и я ощутил что ее тело вновь обратилось в дым. Челюсти громко клацнули, и я рухнул на пол. Мерзость. Я долго отплевывался, меня едва не вырвало прямо на палубу. На спину легла теплая рука.        — Твое безрассудство похвально. — Сказала Оборотница, и стоило мне обернуться, как она расплылась белой дымкой.        Так вот оно что. Она тоже дух. Час от часу не легче. Поднявшись на ноги, я наконец огляделся. Наги и Грайты что наблюдали за действом сейчас пятились назад. Они… Испугались? Эта мысль заставила меня оскалиться в улыбке. Позади меня клацнули когти и я обернулся. Паренек оборотень с искренним удивлением смотрел на меня.        — Что застыл?! — Гаркнул я не своим голосом. — Верни корабль во свет!        — Симон меня пугает… — Проговорил парень.        — Хватит на меня смотреть! Дети света в муках! Эдгар в муках!!! Сказав это я взревел во всю глотку, и бросился на первого попавшегося грайта, метя мечом в шею. Рабы Тьмы метали заклинания, но оборотень вовремя блокировал их вспышками света, и колдунов настигала моя кара.        Эдгар… я увидел его забившегося в угол. Он кричал как и стражи рядом с ним. О боги… Ледяные хлысты ударили меня по спине, сбрасывая на палубу перед Эдгаром. Волшебник рукой закрывал лицо, а другой сжимал лезвие клинка у основания. Боль. Она не давала ему сойти с ума. Я кричал, но он не слышал меня. Я тряс его, пытался отобрать меч, но лишь сам порезался и перепачкался в его крови.        Паренек наконец сконцентрироваться и прокричал формулу заклинания. Тьма дрогнула, и стала отступать от его проклятой руки. От силы магии бинты сгорели, являя взору почерневшую от проклятия руку. Волна силы парня отбросила тьму, и сбросила с палубы оставшихся в живых сынов Тьмы. Тут же меня оглушили вопли людей. Так много их было на палубе. Так много пострадало. И Эдгар…. Мой Эдгар. Он дрожал. И когда Тьма отступила, он немного расслабился и я отобрал меч. Его рубаха была разорвана и пущена на бинты.        — Эдгар… Эдгар! Молю тебя! Посмотри на меня! — я выпустил когти, и вогнал их в плечи мага. — Дери меня Тьма если я потеряю тебя!        Но Эдгар продолжал кричать. Мне не оставалось большего кроме как обнять его. Я говорил без остановки. Оплел его руки усами, лишь бы он больше не навредил себе. На остальное мне плевать.       Нас перенесли вниз, в каюты. Как и остальных. Многие уже перестали кричать, в том числе и Эдгар. Я не отходил от него ни на секунду. Мне казалось, что стоит мне отойти, и он опять начнет биться в агонии. Оборотень принес мне еды и сел рядом.        — Симону нужно поесть.        — Я не голоден.        — Не важно. Корабль мы вернули, но я не представляю в какую сторону нам плыть. —       Вздохнул оборотень.        — Пока я буйствовал, во тьме я заметил несколько проблесков.        — Я понял о чём говорит Симон. Но у меня плохие предчувствия.        — А у тебя есть иной ориентир?        — Симон прав. Но не полностью. Маги могут использовать поисковое колдунство.       — Пока они будут чесаться, твой купол пробьют, и прорвавшиеся сыны Тьмы разорвут всех на корабле.       Оборотень хотел было что-то сказать, но перевел взгляд с меня на людей что лежали без сознания.        — Симон не хочет стоять на месте. И я согласен. Но не будет ли тот ориентир ловушкой Тьмы?        — Очень наврядли. Тьма вернула мне часть воспоминаний. Жутких и мерзких воспоминаний. Среди них есть одно, очень размытое, но от него веет таким страхом, что то, что произошло на палубе, кажется детским лепетом. Я помню эти огни, и все сыны Тьмы бояться их.        — Бедный Симон… Я могу изъять память!        — Не сейчас. Возможно, мои воспоминания спасут наши жизни. Из всех присутствующих, я один жил во тьме двадцать лет.        Так и решили. Паренек сумел убедить капитана встать на курс. Ну, выбора он ему правда не оставил — Либо плывут все, либо плывут все, но без капитана. Проблема заключалась лишь в дикой нехватке экипажа. Я понимал это, но не мог покинуть Эдгара — совесть не позволяла. Когда целитель покинул каюты, я залез на живот Эдгара, и ложась грудью на его грудь, соприкоснулся с ним лбами. Пускай я грайт, но имею общие корни с пейтами, а значит способен заключать контракты. Я гладил лапами щеки волшебника, всем сердцем желая его выздоровления.       К сожалению, ничего у меня не вышло. Несколько дней напролет я повторял это, пытаясь выжать хоть каплю магии из моего тела, но та упорно не отвечала. Я тянулся к ней как мог, верил что она есть во мне, ведь я являюсь волшебным зверем, но лишь поджигал кисточки на кончиках своих усов скверным пламенем от гнева. Не ту магию я звал. Если я применю скверну к Эдгару, которую кстати за проявление магии не считаю, то велик шанс что я убью его.        Скверна… Да… Она то отзывалась. Слабо, едва шевелилась когда на меня накатывала ярость, но в миг исчезала, стоило мне опомниться. Черт, похоже это результат поглощения той дряни, которая хлестнула из горла Тьмы. Мерзость. Хорошо что я не гнию заживо, что странно. Похоже это все влияние оборотня со сдвигом крыши и странным имечком. Не стоит мне рассчитывать на гнев — это скорый путь убить себя.        На пятый день свет пробился сквозь зеленое стекло иллюминатора, и мне пришлось показаться на палубе. Оборотень сидел на мачте, и тихо рычал смотря на остров. Я тоже почуял как от него повеял ветер. Он будто шептал о нашей смерти.