Ярко-жёлтый

      Я бежал. Бежал изо всех сил, отбивая пятки о горячие камни и загнанно дыша. Глаза застилал пот, одежда пропиталась им насквозь и прилипла к телу, воздух дрожал от зноя. Я не знал, от кого бегу, от чего, куда, но остановиться не мог. Иссохшие, в трещинах, губы саднило от солёного ветра.       Внизу бился о скалы океан.       Он был совсем рядом. Шаг в сторону — и сорвусь вниз, в шепчущую, вкрадчиво смеющуюся бездну. Она не звала меня, не манила и не обещала спасения или избавления, как всегда считали суицидально настроенные поэты. Она наблюдала…       …Я резко сел на кровати. Глотая ртом воздух, огляделся — никого — и рухнул обратно, придавленный к измятой, насквозь мокрой от пота постели вдруг навалившейся усталостью. В окно ярко светило солнце.       Снова этот сон. Сколько лет он преследует меня? Пять? Нет, кажется, уже больше. Снится вдруг ни с того ни с сего, иногда несколько ночей подряд, иногда отпускает на месяцы, почти забывается, но неизменно возвращается снова. В самое, чёрт возьми, неподходящее время.       Когда я закончил приводить себя в относительный порядок — внешний, о внутреннем и речи не шло, — до собрания оставался ещё час. Потратить его можно было на завтрак или на бесцельное и бессмысленное блуждание по территории кампуса. Недолго думая, выбрал второе.       Свежий воздух немного привёл меня в чувство. В какое именно чувство — это уже другой вопрос, но я хотя бы перестал ощущать себя, как та выжженная безжизненная пустыня из сна. Жаль, безмятежная прогулка продлилась недолго: парковка быстро заполнялась машинами, а территория кампуса — людьми, и уже скоро я начал чувствовать себя неуютно. Никогда не был душой компании. Отщепенцем — тоже, среди старых знакомых даже считался вполне интересным собеседником, но чтобы понять это, нужно было прообщаться со мной какое-то время, а до этого доходило не всегда. Если совсем честно, такое случалось редко: неприметная внешность и замкнутость исправно делали своё дело. В общем, та самая «золотая» середина, которая зачастую если и не хуже, то уж точно скучнее крайностей.       Солнце то и дело скрывалось за быстро пролетающими облаками. Ветер трепал одежду и волосы. Я поймал на себе пару заинтересованных взглядов и на автомате поправил чёлку, но потом понял, что не в родимом пятне дело. И без зеркала было ясно, что видок у меня тот ещё. Я это чувствовал: и бледность свою, и глаза покрасневшие, и синяки под глазами. Да уж, режим сбился начисто: после бессонной ночи в трясущемся автобусе и прогулки по жаре я чудом дополз до своей комнаты в общаге и уснул, не раздеваясь. Проснулся на закате, как назло бодрый и полный сил. Мой сосед ещё не приехал, так что за ночь я спокойно разобрал вещи, побродил по пустым коридорам, вышел на улицу, посчитал окна, в которых горел свет — целых три, видимо, мало кто хотел переться сюда раньше времени, — и пошёл обратно. Попытался заставить себя поспать, но уснуть смог лишь под утро. Ещё и сон этот… Лучше бы вообще не ложился.       Перед зданием, в котором должно было проходить собрание, толпились люди; в воздухе гудела неразборчивая болтовня. Старшекурсники стояли группками, первогодки — поодиночке, присматриваясь к таким же одиночкам. Оценивающе окинули взглядами и меня. Я поймал себя на том, что снова приглаживаю чёлку, хмыкнул и огляделся. Настроение отвратное — куда бы в сторону отойти, а то ещё знакомиться кто-нибудь полезет…       В итоге спрятался за углом. Прислонился к шершавой стене, руки в карманы, взгляд привычно вниз. Но погрузиться в медитацию не удалось — от рассматривания уже давно вдоль и поперёк изученных кед отвлёк смех. Вернее, даже не сам смех, его я, увлечённый исследованием обуви, поначалу и не заметил — смеялись вокруг многие, одним больше, одним меньше, — а ощущение, которое от этого смеха возникло. Будто кто-то ногтями провёл по спине. Взгляд автоматически забегал в поисках источника царапающего слух звука.       Источник вскоре показался из-за угла. Худой загорелый парень с до желтизны высветленными волосами шёл в центре небольшой компании и что-то увлечённо вещал. Публика принимала на ура — то ли рассказ и правда был интересный, то ли просто словила ту же реакцию на смех рассказчика, что и я, потому что я его слов не слышал, но всё равно заулыбался. Веселее, правда, не стало, и улыбка чувствовалась как что-то неуместное совершенно и немного истерическое, но факт был в прямом смысле налицо.       Пока я боролся со своей неожиданно вышедшей из-под контроля мимикой, блондин вдруг резко замолчал, закусив губу, повёл головой, словно принюхиваясь, а потом пошёл в мою сторону. Уверенно так пошёл, целенаправленно. Я усилием воли согнал с лица примёрзшую к губам улыбку и огляделся — похоже, пошёл именно ко мне, кроме меня никто стену не подпирал.       — Привет! — Парень широко улыбнулся и приобнял меня за плечи. По спине побежали мурашки: его пальцы были такие холодные, что это чувствовалось даже сквозь ткань футболки. — Как жизнь?       — Нормально, — неуверенно протянул я. Блондин кивнул и продолжил болтать с подошедшей компанией, в которую я каким-то образом оказался вовлечён, причём не имея ни малейшей возможности смыться — окружили так, что разве только через стенку от них можно просочиться, да ещё и парень этот странный на мне повис.       Какого вообще чёрта?       — Обустроился уже? В какой ты комнате? — тем временем непринуждённо продолжил он.       — Эм-м… В двадцатой, а что? — осторожно поинтересовался я.       Парень прищурился.       — Не узнал меня, что ли?       — А должен был?       Блондин вздохнул и театрально закатил глаза. Я присмотрелся. Засомневался даже на секунду, всё-таки чувствовалось в нём что-то такое… да нет, бред какой-то. Абсолютно точно вижу его впервые, такого захочешь — не забудешь.       — Я вчера подарил тебе зажигалку. Просто-таки от сердца оторвал. Эх… Вот и делай после этого людям добрые дела, да, Мэри? — скорбно навздыхавшись, повернулся парень к рыжей девушке.       — Ты? Добрые дела? Не смеши. Как зовут твоего приятеля? — обратила она на меня внимание.       Улыбка блондина стала ещё шире. Не успел я рта открыть, чтобы сказать, что меня явно с кем-то перепутали, как он выпалил:       — Умник!       — О, умные нам нужны. Я Мэри, — девушка протянула мне руку. Остальные тоже засуетились.       — Я Брэд.       — Кевин.       — Сара, — представилась симпатичная брюнетка, осмотрела меня с ног до головы и хмыкнула: — Ты новенький, да? Мы на третьем уже…       Она говорила и что-то ещё, но моё внимание ускользнуло в другом направлении. Взгляд невольно притянулся к блондину, который наконец-то отцепился от меня и теперь объяснял что-то высокому накачанному парню, Кевину, кажется. Он увлечённо жестикулировал, периодически посмеиваясь, и взгляд Кевина просто-таки неприлично прилип к нему. Хотя я и сам не лучше… Нет, ну какие волосы! Яркие, жёлтые, как будто мало ему того, что на его смех только мёртвый не обернётся.       Блондин вдруг замолчал, посмотрел на телефон и поправил сползшую с плеча бретельку продолжающей что-то говорить мне Саре, привлекая её внимание.       — Так, сладкая, хватит охмурять мальчика, пора! — сказал он девушке и хлопнул в ладоши. Все обернулись. — До собрания осталось пять минут, давайте-давайте, пошли…       Компания нехотя послушалась. Я задержался — всё-таки меня вроде не звали, — но блондин обернулся и, ничего не говоря, настойчиво потянул меня за рукав.       После собрания мы с ним каким-то неведомым мне образом оказались в парке — кажется, этот парень куда угодно может завести, заболтав до потери ориентации. Правда, парком это место называлось только на указателе, на деле же создавалось впечатление, что за парковкой начинается самый настоящий лес. Деревья росли плотно и хаотично, вымощенная досками дорожка через несколько метров обрывалась, а тропинка, в которую она переходила, терялась в зарослях. Ни о каких газонах и аккуратно стриженых кустиках и речи не шло — сплошное буйство растительности.       — На собрании говорили, что на территории кампуса нельзя курить, — сказал я доставшему сигареты парню, на вид очень неудобно, но крайне гармонично примостившемуся на узкой спинке скамейки. До леса мы дошли вдвоём, остальные как-то незаметно отвалились по дороге.       — Нельзя, — ухмыляясь, кивнул тот, — но от этого только ещё больше хочется, разве нет? Или ты боишься?       — Пф… — М-да, на слабо меня всегда было взять проще простого, но раз я сам это осознаю, то, наверное, не так уж стыдно поддаваться? Да и этот парень здесь не первый год, лучше меня знает, наверное, что можно, что нельзя, а что — нельзя, но если очень хочется…       Сигареты вместе с зажигалкой нашлись в заднем кармане. Подкурил я уже не так по-дилетантски, как в первый раз, и после первой затяжки не закашлялся. То ли навык набиваю, то ли и правда так вкуснее. Курили молча. Ни ветер, ни солнечные лучи сквозь густую листву не пробивались, и бледный сизый дым вился в ветвях, впитывался в одежду, въедаясь в неё горьким запахом. Не забыть бы перестирать всё перед поездкой домой…       — Ты вроде так и не сказал, как тебя зовут, — спохватился я, вдруг осознавая, что понятия не имею, как обратиться к сидящему напротив меня человеку.       — *илл, — неразборчиво пробормотал блондин, не выпуская сигареты из губ.       Я вздрогнул. Вдох комом встал в горле.       — Как ты сказал?..       Парень посмотрел на меня. Задумчиво наклонил голову к плечу. Медленно достал изо рта сигарету. Выдохнул дым.       — Я сказал, меня зовут Филл, — проговорил отстранённо, когда мне уже начало казаться, что я жду ответа целую вечность, — а тебе что послышалось? Ты как-то аж побледнел весь.       — Да нет, ничего… — выдохнул я и раньше, чем успел сообразить, что несу, спросил: — Мы совсем-совсем точно нигде раньше не виделись?       Филл улыбнулся.       — Нет, дружок, — сказал он, беззаботно болтая ногами. Казалось, мой дурацкий вопрос его совсем не удивил. А вот я по-прежнему чувствовал, что что-то здесь не так.       — Тогда, на дороге, ты сказал, будто не думал, что я закурю… — пробормотал я, скорее, размышляя вслух, чем обращаясь к своему новому знакомому, но тот ответил:       — Ну да, сказал. — Тряхнул головой, отбрасывая назад упавшие на глаза пряди волос, и ехидно улыбнулся: — Я тебя ещё на заправке увидел. Ты весь такой примерный… Умник, одним словом. Я удивился, когда ты вдруг достал сигареты.       — А-а…       Действительно. Всё логично, банально и просто. А я, интересно, какой ответ ожидал услышать? Кому-то нужно нормально выспаться…       Филл ловким щелчком швырнул окурок в мусорку, спрыгнул со скамейки и опять приобнял меня за плечи. Пунктик у него, что ли, какой-то вцепляться в собеседника, чтобы контролировать жертву не только вербально, но ещё и физически?       — Ну что. Ты придёшь вечером? — спросил он, пока я думал, как бы потактичнее скинуть его холодную руку со своего тёплого, но быстро замерзающего плеча.       — Куда?       Филл вздохнул и покачал головой.       — Вроде умный, а такие глупые вопросы задаёшь, — с укором сказал он. — Отметить начало учёбы, конечно!..       Его руку я в итоге так и не скинул — чёрт с ним, пусть греет свои конечности, — а по поводу вечеринки обещал подумать. Идти не то чтобы хотелось, всё-таки подобные мероприятия никогда меня особо не интересовали, но что-то в голосе этого парня заставило колебаться. Слишком он был легкомысленным и уверенным, и эти эмоции разливались вокруг, заражая и соблазняя на необдуманные поступки. Что ж, понятия не имею, почему такой парень, как Филл вообще решил общаться со мной, но в одном я уверен точно: скучать с ним явно не придётся.       …Проснулся я от стука в дверь. Дёрганого такого, нервного, никаких сомнений по поводу того, кто за дверью, не оставляющего. Соседа, которым оказался Брэд — хорошо, что не Кевин, с этим спортсменом у меня отношения вряд ли сложились бы — не было, так что пришлось открывать самому.       За дверью, конечно, стоял Филл. Преступно, на мой хмурый сонный взгляд, весёлый и просто лучащийся неукротимой энергией.       — Хэй, ты что, забыл, что обещал мне пойти? — возмутился он, проскальзывая мимо меня в комнату.       Насколько я помнил, не обещал — или любое сомнение этот парень трактует в свою пользу?..       — Я уснул.       — Уже проснулся, — бросил Филл через плечо, увлечённо копаясь в моей неосторожно оставленной на полу раскрытой сумке. — Так, что тут у нас…       Вот же беспардонный. Никогда не любил таких людей, но именно его почему-то выгнать рука не поднималась и язык не поворачивался. Да и сил не было бороться с этим стихийным бедствием.       Через несколько секунд он подошёл ко мне, в одних трусах стоящему посреди комнаты, и молча протянул вещи.       — О'кей, только поглажу… — устало пробормотал я, забирая одежду и поворачиваясь к столу, на котором стоял утюг, но Филл недовольно цыкнул, схватил меня за плечи и развернул обратно.       — Ха! Умник, ты меня поражаешь. — Он наклонил голову, заглядывая мне в глаза. — Кто гладит клетчатые рубашки и джинсы? Они чем мятее, тем лучше!..       В коридоре я в последний раз попытался сопротивляться.       — Завтра же учёба. С утра…       Филл коварно улыбнулся и покрепче вцепился в моё плечо. Пообещал:       — К утру я тебя отпущу, — и остановился перед дверью с номером «13». — Мы, люди искусства, зачастую страдаем тягой к дешёвому символизму, — вздохнув, пояснил он.       Из комнаты доносились приглушённые звуки музыки и голоса. Филл стоял перед дверью, заходить не торопился и меня, как ни странно, не торопил, видимо, давая хотя бы иллюзию выбора. Я хмыкнул и потянулся к ручке — ладно, просто посмотрю, ну максимум на полчаса задержусь, а потом сразу уйду…       Внутри было на удивление спокойно и прилично. Никакой орущей музыки, литров алкоголя и сплетающихся в танце страсти перебравших этого алкоголя тел. Я даже немного расстроился; Филл встал рядом со мной, окидывая комнату задумчиво-планирующим взглядом, каким, наверное, фермер окидывает незасеянный участок земли.       — Мы в двух соседних, — сказал он, придирчиво рассматривая каждого присутствующего. — Нашей скромной компанией.       Я поморщился.       — Я тут не в тему.       — Ещё как в тему! — возразил Филл, снова закидывая руку мне на плечо. — С этими я и так знаю, что будет уже через полчаса, а вот за тобой, — он едва заметно ухмыльнулся, — интересно наблюдать.       На последнем слове меня передёрнуло, но толком осознать причины столь странной реакции я не успел: в руке каким-то образом оказался стакан. И откуда Филл его взял, рядом вроде нет ничего?..       — Это что? — спросил я, принюхиваясь.       — Это — пить, — он обхватил руку, в которой я держал стакан, и поднёс его к моим губам. Пришлось глотать, чтобы не облиться.       Алкоголь и дальше постоянно оказывался у меня в руках. Филл перемещался по тесной, переполненной людьми комнате, иногда пропадал из виду, но траекторию его движения всё равно можно было отследить — там, где он проходил, народ становился заметно веселее и пьянее, — и вскоре происходящее стало больше походить на пошлую молодёжную комедию. К тёмным углам притянулись целующиеся парочки. Мэри стянула футболку и танцевала, стоя на коленях на вытащенном в центр комнаты столе. Брэд смотрел на неё издалека, сложив руки на груди и скрипя зубами.       — Он всегда терпит её выкрутасы, — пояснил в очередной раз словно из воздуха материализовавшийся рядом Филл. — А ты чего в сторонке стоишь? Мало я тебя поил, что ли? Давай, в гущу событий!..       И потащил уже совсем слабо и неправдоподобно упирающегося меня к столу, на котором извивалась Мэри.       — Что, ритуал посвящения? — спросила она, многообещающе улыбнувшись. Филл кивнул и точно в предвкушении облизал губы.       — Что ещё за …?       — Да не волнуйся ты так, — Мэри схватила меня за руку и притянула к себе. — Или волнуйся, это выглядит жутко мило, — шепнула она, касаясь губами уха.       Я нервно сглотнул. Взгляд Брэда прожигал мне спину, но Мэри была не из тех, от кого так просто отвернуться. Стройное загорелое тело медленно двигалось в такт музыке, рыжие волосы рассыпались по плечам, глаза совершенно непристойно блестели…       — Что мне нужно сделать? — выдохнул я, понимая, что сопротивляться нет ни сил, ни желания.       Мэри довольно рассмеялась и потянулась к рядами стоящим у края стола стопкам.       — Тебе нужно выпить это.       Всего-то? Да Филл в меня уже столько всего влил, что, даже будь это чистый спирт, ничего особо не изменится…       Я потянулся к стопке, но Мэри вдруг отдёрнула руку.       — Не-а, — протянула она, улыбаясь, — не из стопки. С меня.       — Что?..       Толком удивиться я не успел — Мэри ловко откинулась на стол, зачерпнула со стоящей рядом тарелки соль, схватила дольку лайма и зажала в зубах. Те, кто стоял рядом, отреагировали на её действия подбадривающим свистом. Всё внимание оказалось приковано ко мне. Вот теперь точно отступать было некуда…       Когда я выпрямился, всё ещё морщась от горько-кислого вкуса зубами вытащенного из губ довольно улыбающейся Мэри лайма, и обернулся, Филл уже был в другом конце комнаты, снова гипнотизировал своей шаманской жестикуляцией беднягу-Кевина. Сара подошла ко мне и отсалютовала стаканом:       — Добро пожаловать на факультет искусств!       — Да я, вообще-то, с юридического…       — Юридического? — Она удивлённо подняла брови. — Каким ветром тебя тогда сюда занесло?       — Вон тем, — показал я на смеющегося в дальнем углу Филла.       — А-а, тогда всё ясно. Против этого урагана не попрёшь. — Сара внимательно окинула меня взглядом. — А ты не похож на будущего юриста. Уж поверь, я такие вещи чувствую. Я бы, скорее, подумала, что ты из наших. Нет, ты, конечно, весь такой спокойный и правильный, но взгляд у тебя… как будто вот-вот с катушек слетишь.       С катушек слечу? Это она про меня?       — Да я же просто пьян!..       Я рассмеялся; Сара болтала что-то ещё, не менее непредсказуемое и странное, но нить разговора быстро от меня ускользнула. Перед глазами плыло, мысли плавились в голове, было душно и жарко, но уходить не хотелось совершенно. Даже та ерунда, которую несла Сара, как-то гармонично вплеталась в атмосферу…       По плечу пробежались прохладные пальцы, и её нашёптывающий мне что-то на ухо голос сразу же стих.       — Отдай Умника, у меня на него ещё большие планы, — Филл повис на мне, наклоняясь так, чтобы лицо Сары было на одном уровне с его.       Та недовольно хмыкнула.       — Смотри, как бы Кевин не приревновал, — сказала она, но Филл лишь рассмеялся и потащил меня в сторону.       — А вы с Кевином типа …? — спросил я, и его улыбка стала ещё шире.       — Спортсмены не в моём вкусе. Мне в людях нравится мозг. — Он прищурился. — О, а твой, кажется, готов к новым ощущениям.       — Каким ещё ощущениям?..       Вместо ответа Филл повёл меня в другую комнату. Едва открылась дверь, в нос ударил тяжёлый сладковатый запах. Филл снова вручил мне стакан, на этот раз с чем-то безалкогольным — или после всего выпитого так только казалось? — толкнул в сторону сидящих в круге на полу незнакомых парней и девушек и надавил на плечи, заставляя тоже опуститься на пол. Кто-то сразу протянул мне — косяк? — но я упрямо замотал головой:       — Не, я не курю.       И его перехватил Филл. Сел рядом, затянулся; не выдыхая, протянул его мне. Во взгляде издевательски-ясно читалось «не возьмёшь, я же знаю».       Да чёрта с два!       Дым, конечно же, попал не в то горло — я закашлялся, и Филл, как-то неожиданно тихо смеясь, выхватил косяк из моей подрагивающей руки.       — Так, ещё раз. Я проконтролирую.       Возразить я пытался. Но не успел — Филл приставил самокрутку к моим губам, другой рукой удерживая меня за затылок, а когда я, смирившись с неизбежным, всё же вдохнул дым, быстро зажал мне рот ладонью. В горле стало горячо, глаза заслезились, но кашель я на этот раз сдержал, и когда через несколько секунд Филл убрал ладонь, с облегчением выдохнул. Хм, ладно, ничего страшного в этом вроде нет.       — Так-то лучше, — довольно проговорил он.       Вскоре все присутствующие уже казались мне давними друзьями, с которыми можно смеяться над всякой ерундой и делиться самыми бредовыми мыслями. Потом пришла Сара. Оттащила меня в дальний угол, усадила на пол, закинула на меня свои длинные и стройные, но, чёрт возьми, такие горячие в этом и без того жарком помещении ноги. Она уже привычно что-то болтала, а Филл опять куда-то смылся, и я безрезультатно высматривал его — маяк мой, путеводная, чтоб его, звезда в этом мире разврата.       От Сары получилось сбежать лишь под предлогом похода в туалет. Добежал до него я без происшествий, всё-таки физическая потребность завладела всем моим вниманием, а вот обратный путь оказался неожиданно трудным. В коридоре было пусто; тихо, и эта тишина вдруг показалась такой давящей, заползла в голову, сделала мысли слишком отчётливыми и резкими. Непонятно откуда взявшийся страх сжал горло. Дыхание участилось, пальцы начали мелко подрагивать. Верхний свет был выключен, только в самом конце коридора тускло горел светильник — казалось, что скрывающиеся в темноте стены медленно сдвигаются, и сколько бы я ни уговаривал себя не ускорять шаг, последние пару метров до двери преодолел бегом.       Встретила меня Сара.       — О, ты уже вернулся!..       Я нахмурился:       — Что с музыкой? Кто сделал громче?       — Да она такая и была…       — Нет, было тише. Надо сделать тише, а то нас поймают. Поймают и вышвырнут…       Сара неуверенно улыбнулась и похлопала меня по плечу:       — Эй, Умник, ты чего?       — О, кажется, кто-то паранойю словил. — Вдруг появившийся рядом Филл успокаивающе провёл рукой мне по спине. — И как это я этот момент упустил? Впредь буду лучше за тобой следить.       — Следить? За мной? Зачем ты собрался за мной следить?..       Он рассмеялся, и я сразу же замолчал: ну и смех у него, абсолютно нереальный, все посторонние звуки словно затихают, когда он смеётся, испуганные и униженные…       От Сары Филл меня всё же отбил. Отвёл обратно в тринадцатую комнату, усадил в сторонку, вручив кусок пиццы. Очень кстати, потому что я вдруг понял, что жутко голоден. Перед глазами рябило от раздражающего мигания цветных лампочек, которые я бы с огромным удовольствием выключил, если бы только мог встать. Ну или можно просто закрыть глаза… Вокруг бродили полузнакомые люди, кто-то — судя по голосам, Мэри и Брэд — развлекался под одеялом. А я сидел в низком кресле-мешке, засыпая, и думать мог только о том, что стакан вот-вот выпадет из рук, всё разольётся, но поставить его на стол или хотя бы на пол — совершенно невыполнимая миссия…       — Эй, Умник, — прошептал вдруг кто-то у самого уха. Я покачал головой: нет меня, отстаньте все. Видимо, покачал недостаточно убедительно, потому что этот кто-то забрал у меня опасно накренившийся стакан и, схватив за руку, поднял меня на ноги. Следующие несколько метров я преодолел только благодаря практически полностью тащившему меня на себе парню, так и не открыв глаза, матерясь и убеждая его, что мне, в общем-то, и в кресле было неплохо. За недолгий путь моего носильщика это, судя по всему, порядком достало, потому что на кровать он меня кинул ну совсем уж не нежно. Я недовольно застонал — жарко, как же тут жарко! — и загадочный кто-то, словно прочитав мои мысли, положил холодную ладонь мне на лоб.       — О да… — благодарно выдохнул я, и под аккомпанемент тихого, но всё равно пробирающего до мурашек смеха моё сознание погрузилось во тьму.