Ярко-жёлтый

      Вечер подкрался незаметно. Конечно, с самого утра я пребывал в таком состоянии, что ко мне и слон мог незаметно подкрасться, но внезапно обнаруженная за окном темнота всё равно несколько сбила с толку.       Впрочем, у состояния моего были как минусы, так и плюсы. К первым можно было отнести стойкий запах перегара, отвращение к еде во всех проявлениях и абсолютную неспособность воспринимать информацию. Не важно, преподнесённую письменно, устно, да хоть на пальцах показанную — в любом случае мой мозг оказывал сопротивление, прямо пропорциональное моим усилиям в эту информацию вникнуть. И нещадно при этом болел. Но всё это было неудивительно, учитывая то, как я провёл ночь, а вот плюсы были куда более странные. Вернее, плюс был один, но вопреки законам математики разом перекрывающий все минусы.       Я откинулся на спинку стула, потянулся и в очередной раз прислушался к своим ощущениям. Да, всё верно: насколько тяжело мне было физически, настолько же легко было на душе. Все волнения по поводу учёбы в дрянном общественном колледже, неясного будущего, непонятно почему выбранной специальности и вообще всего, что осаждало мою голову вчера, покинули меня ещё ночью вместе со способностью трезво рассуждать. Внезапно в голове обнаружилась мысль, что можно — или даже, ужас какой, нужно! — иногда расслабиться и просто жить одним днём. Мысль эта — находка для меня странная, и я долго думал, была ли она там всегда, прячась за чувством долга, всякими требованиями к себе и упорно культивируемой ответственностью, или кто-то заразил меня ею недавно. Для собственного же морального спокойствия (и во избежание глобального пересмотра приоритетов) предпочёл склониться ко второму варианту. Осталось только найти распространителя заразы…       Ха-ха. Как будто подозреваемых было больше одного.       В тишине комнаты мой нервный смешок показался слишком уж громким, и я резко замолчал, радуясь отсутствию свидетелей этого истерического хихиканья. Часа два назад Брэд ушёл к Мэри. Как ни странно, сосед мой, от которого я небезосновательно рассчитывал огрести по полной за облизывание живота его подружки, названное по какому-то недоразумению «посвящением», вовсе на меня не злился. Вообще оказался хмурым лишь на вид, а на самом деле был добрейшим парнем, спокойным как удав и абсолютно незлопамятным. Да уж, наверное, Мэри другой бы и не выдержал. Воистину, противоположности притягиваются.       А вот мой взгляд и текст, в который я пытался его устремить, явно отталкивались. Юстиниана вместе с его кодексом я уже успел проклясть всеми мыслимыми и немыслимыми проклятиями. Чёрт подери, если бы только голова так не раскалывалась! Кажется, лучше держаться от этого Филла подальше. Всё-таки мы с ним не просто разные люди — такое впечатление, что мы разные виды существ из разных миров…       Размышления прервал стук в дверь. Дёрганый такой, нервный, никаких сомнений… эх. Нет, я, конечно, знаю, что противоположности притягиваются, но не в буквальном же смысле!       Стук повторился. Через пару секунд снова — уже не так настойчиво и громко. Я прям видел, как Филл виновато вскинул брови, опёрся рукой о дверь и пробежался по ней подушечками пальцев.       Я замер. Вдруг понял, что как-то уж больно громко дышу, так что ещё и дыхание задержал. Притворюсь, что меня нет, и он уйдёт…       — Эй, Умник! Я знаю, что ты там, так что никуда не уйду!       Вот же!.. Он что, мысли читает? Ладно, открою, но дальше порога это безобразие — ни-ни.       Филл встретил меня сияющей улыбкой. Сияющей практически в прямом смысле, потому что я даже невольно зажмурился, а когда открыл глаза, буквально через секунду, он был уже за моей спиной, в комнате. И как он это делает?       Филл кинул на мою кровать упаковку пива и сам плюхнулся рядом.       — Ну как ты, страдалец? — спросил он, улыбаясь, и, видимо, прочитав ответ на моём лице, продолжил: — Я тебе лекарство принёс.       Я устало вздохнул и сел обратно за стол.       — Нет, Филл, с меня хватит. Мне надо заниматься.       — Так я же за тем и пришёл! Вот, голову твою больную подлечить, чтобы легче учиться было.       Я покачал своей и правда больной головой, но ничего не ответил. Филл тоже молчал. Правда, хватило его ровно на пять минут — я засекал.       — Да ладно! Признай, тебе это всё уже осточертело, и ты только и ждал, когда я приду и можно будет отвлечься.       Я обернулся, намереваясь это нетерпеливое создание всё-таки выгнать. Окинул его недовольным взглядом, затем для усиления эффекта нахмурился. Филл повторил это движение, точно отражение в зеркале, а потом вдруг хлопнул себя по лбу и снова заулыбался:       — Ой, прости, вечно забываю, что люди часто не хотят признаваться в чём-то подобном самим себе и стараются переложить ответственность за свои действия на других. О’кей, мои плечи к твоим услугам — перекладывай!..       Он довольно ухмылялся, водя пальцами по запотевшей банке пива, а я скользнул взглядом по его плечам — острые, узкие, ну какая на них ответственность поместится?.. Ай, чёрт с ним, пусть сидит, разбавляет унылый общажный антураж своей жёлтой лохматой шевелюрой.       Так ничего и не сказав, я отвернулся. Снова уставился в конспект. Учёба в голову не лезла, но занятой вид я делал старательно. Филл терпел, но надолго его снова не хватило — через несколько минут кровать скрипнула, и я почувствовал, как он подошёл и встал у меня за спиной. В поле зрения медленно вползла банка пива.       — Хочешь, сделаем вид, что я тебя заставил, м? Для очистки твоей взыскательной совести. — Филл потянул пальцем за ключ-кольцо и поднёс банку ближе ко мне. От неё веяло холодом — или это опять от его рук? — Ну же, Умник, мне на тебя смотреть тошно.       Я вздохнул и приложился к банке пылающим болью лбом.       — Ладно, но только одну, — прошептал я, блаженно жмурясь.       Филл довольно рассмеялся.       В итоге выпили по две. Первую я прикончил чуть ли не залпом, и Филл молча протянул мне вторую. Медленно распивая её, я сидел над конспектом. Голове и правда полегчало, и дело пошло быстрее. Филл, во время распития первой банки не затыкавшийся ни на секунду, к моему удивлению, примолк и какое-то время валялся на моей кровати практически не отсвечивая, но потом начал скучающе вздыхать, явно пытаясь привлечь к себе внимание. Его томные вздохи постоянно меня отвлекали, и работа над конспектом опять встала. И чего он тут торчит, ему что, учиться не надо?       Вскоре терпение Филла всё-таки лопнуло.       — Что там у тебя? — уныло протянул он.       — Кодекс Юстиниана, — буркнул я, не оборачиваясь, в надежде окончательно повергнуть этот отвлекающий элемент в скуку и заставить уйти, но Филл неожиданно оживился:       — О, Петрус! Помню его. Забавный был император… Сам, конечно, занятой был, ну ты понимаешь, правление там, войны всякие, а вот что мы с его фаворитами творили!.. Феодора после замужества, правда, поостыла, а вот её подруге наличие мужа не мешало вести разгульную жизнь. А уж Нарсис какой был развратник! Даром что евнух. Маркел, правда, иногда портил нам всё веселье — тот ещё зануда был, вылитый ты, но только пока трезвый…       Я невольно прыснул, а потом и вовсе рассмеялся — вот же клоун! Но клоун с широким кругозором, надо признать…       — Ай, не слушай, так, обрывки мыслей каких-то всплывают в голове, — вдруг резко закончил Филл и отмахнулся. Я пожал плечами и стал читать дальше. Через несколько секунд он подскочил и повис на моих плечах: — Ну всё, я больше не могу. Умник, давай вставай.       — Я-то тут причём? Это ты больше не можешь.       Филл навалился ещё тяжелее и заныл:       — Ску-у-ука сме-е-ертная.       — Зачем ты вообще тут сидишь? — Я повёл плечами, но он только сильнее в меня вцепился.       — Мэри с Брэдом, Саре я не нравлюсь, а Кевину слишком нравлюсь… — протараторил на одном дыхании. — Ну Умник, пойдём хоть покурим, а?       Я вздохнул, отцепил его от себя и встал. Ладно. Глоток свежего воздуха и правда не помешает.       В лесу, у которого ночью с парком не осталось совсем ничего общего, было темно. Не просто темно, а темно, как за закрытыми веками. После освещённой прожекторами парковки я не видел ничего. Филл шёл впереди, ступал неслышно и уверенно.       — Сюда, Умник, — раздалось вдруг откуда-то сбоку. — Иди на голос.       Я повернулся к нему, но не сделал и пары шагов, как обо что-то запнулся. Филл тихо рассмеялся. Щёлкнул зажигалкой, освещая дорожку ярким пламенем, а как только я сумел дойти до скамейки, подкурил и убрал её обратно в карман. Всё вокруг снова погрузилось во тьму.       — Теперь я совсем ничего не вижу, — прошептал я. Перед глазами расцветали яркие фиолетово-красные пятна.       — Зато не упал, — в голосе Филла чувствовалась улыбка. — Ничего, сейчас глаза привыкнут к темноте.       Я на ощупь подкурил. Вскоре непроглядная тьма и правда обрела цвета и формы. Сквозь плотно сомкнувшиеся над нами кроны деревьев проглядывались холодные, уже совсем осенние звёзды. Тишину нарушало лишь потрескивание сгорающего табака.       — Сара сказала, что я не похож на будущего юриста, — пробормотал я, просто чтобы что-нибудь сказать. Словно зависший в воздухе огонёк разгорелся ярче; спустя несколько секунд Филл выдохнул дым и только потом ответил:       — Ты пока вообще ни на кого не похож.       Я недовольно фыркнул и окинул Филла взглядом, в надежде тоже какой-нибудь едкий комментарий отпустить. В темноте не было видно ни странного цвета волос, ни кислотной геометрической абстракции на футболке, да и улыбкой Филл сейчас никого не ослеплял, но менее ярким от этого он не стал. Жесты выдавали натуру с головой. И голос, конечно.       — А вот ты выглядишь как раз как парень с факультета искусств, — хмыкнув, сказал я.       — И, хочу заметить, считаю это своим достижением, — серьёзно ответил Филл, надменно склонив голову, но сразу же усмехнулся: — Как там твоё самочувствие?       — Как ни странно, гораздо лучше.       — Я же говорил, полегчает. Уж я-то в похмелье разбираюсь. Опыт не пропьёшь! Ну, то есть, в этом случае как раз наоборот, но ты понял. — Он усмехнулся и тряхнул головой. — Кстати, по поводу опыта — ты как, готов к новым подвигам? На следующих выходных у Сары день рождения. Планируется большая вечеринка. Не в общаге, в доме Кевина. Ты ведь пойдёшь, Умник?       Я задумался: если на выходных, и больше не пить столько, и от Филла держаться подальше…       — Не знаю. Смотря сколько зададут… — начал я, но Филл не дал мне договорить:       — Ты же Умник! Всё успеешь. К тому же у тебя есть я!       — И много ты знаешь о Римском праве?       — Да я вообще всё обо всём знаю!..       Он рассмеялся, и я вздрогнул. Мурашки защекотали затылок, рассыпались по плечам, пробежались вдоль позвоночника, заставляя ёжиться и убеждать себя, что если мне и не по себе, то это от темноты и холода. Но всё-таки… странный у него смех. Как иней — вроде бы ледяной и колючий, но в то же время такой светлый и хрупкий, кажется, протяни руку…       Неожиданно раздавшийся телефонный звонок заставил меня испуганно дёрнуться. Наваждение разрушилось.       — Диппер, привет! — голос сестры звучал жизнерадостно и взволнованно, согревал и, казалось, разгонял холодную темноту. — Я не поздно?       — Нет, Мэйбл. Рад тебя слышать. Как ты там?       — О, мне тебе сто-о-олько нужно рассказать!..       На меня посыпался град информации о новых друзьях, врагах, парнях, лекциях, преподавателях… Мэйбл говорила долго. Я слушал в основном молча, лишь изредка посмеиваясь и вставляя ничего не значащие комментарии, чтобы хоть как-то обозначить своё присутствие. Первые несколько минут Филл сидел спокойно, потом заёрзал, потом начал нетерпеливо качать ногой, а потом и вовсе спрыгнул на землю, подошёл ко мне, наклонился к телефону и прежде, чем я успел отреагировать, выпалил:       — Хэй, Мэйбл! Как жизнь?       В трубке воцарилась тишина. Только что беззаботно болтавшая сестра замолчала на полуслове, а когда снова заговорила, голос звучал напряжённо:       — Диппер, кто это?       — Да это… — я неловко рассмеялся, — Филл.       — Ф-филл? — неуверенно переспросила Мэйбл.       — Да, мы познакомились здесь. Он передаёт тебе привет, — пробормотал я, на всякий случай отходя подальше от своей довольно улыбающейся проблемы.       — Ага, ему тоже… — Мэйбл нервно сглотнула. Сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула… Да что с ней такое? Или по телефону голос Филла тоже звучит, как то ещё испытание для нервов?       — Эй, Мэйбл, ты тут?       — А? Да, тут. — Сестра сдавленно кашлянула. — А у тебя там как дела?.. — продолжила она уже веселее.       Долю секунды я колебался — вопрос прозвучал так, будто Мэйбл хотела спросить совсем не это, но в последний момент передумала, — но потом всё же ответил:       — Да ничего интересного. Разбирал вещи, ел, спал, учился…       О пьянке и своём поведении в целом я в итоге так и не рассказал. Разговор вообще закончился неожиданно быстро — после того, как Филл в него влез, мы с Мэйбл, кажется, оба почувствовали себя не в своей тарелке. Я так точно…       — У-у, у тебя начинают появляться секреты! — восторженно воскликнул Филл, когда я вернулся к скамейке. Реакции от меня не дождался. Впрочем, явно и не ждал — достал сигареты, снова закурил. Я последовал его примеру, но после пары затяжек застыл, держа сигарету возле губ. Не лезло. Никак не получалось избавиться от какого-то чувства дискомфорта. Как будто пытаешься выхватить из памяти что-то, что только что забыл. И оно вертится на границе сознания, но ускользает, как только подбираешься мыслями ближе, и никак не поймать…       — Ты сейчас пепел на себя рассыплешь.       Филл наклонился к моему лицу и подул на кончик почти дотлевшей сигареты. Моей щеки коснулось прохладное мятное дыхание, в темноте рассыпались огненно-яркие искры, и все мысли разом вылетели из головы.