Ярко-жёлтый

      Неделя пролетела незаметно. Учёба отнимала, конечно, много сил и времени, но всё же недостаточно много, и по вечерам я изнывал от скуки. За все эти дни Филла я не видел ни разу — неужели он учился? — и поначалу радовался отсутствию этого коварного змея-искусителя, но постепенно беспокойство всё-таки запустило в меня свои острые коготки. Ненавязчивый допрос Брэда ничего не дал.       — А где носит Филла? — невзначай спросил я как-то утром, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал безразлично.       Брэд пожал плечами:       — Я видел его вчера на лекциях.       — А-а…       — Если хочешь, приходи после обеда в здание F, у нас там занятия, — продолжил он, но я отмахнулся:       — Да не, зачем? Я так… просто спросил…       Однако спросил я не просто так: отсутствие Филла действовало мне на нервы почему-то даже сильнее, чем его присутствие. Что ж, по крайней мере, этот странный тип мне не приснился и я его не выдумал, остальные его тоже определённо видели, вот только каким-то образом он избегал моего поля зрения. Спрашивать, в какой комнате он живёт, я не стал, потому что вот ещё чего не хватало. Может, Филла отпугнуло моё занудство? Я бы не удивился. Расстроился, конечно, и в очередной раз поругал себя за неумение находить общий язык с людьми, но точно не удивился.       Собственно, странное поведение Филла было причиной, по которой выходных я ждал с нетерпением. Правда, в целях оберегания своего душевного покоя эту причину я называл «ожиданием дня рождения Сары», а то, что на этой вечеринке должен был появиться Филл, отодвинул на второй план. В конце концов, пригласил меня не только он, за неделю виновница торжества успела раз пять напомнить о планах на выходные, так что пойти я планировал и без Филла, однако когда я уже собирался выходить, в дверь комнаты постучали.       — Ты собираешься идти в этом? — с ходу налетел на меня Филл, и я невольно растерял всё отстранённо-спокойное выражение лица, призванное показать ему, что его недельного отсутствия я вовсе и не заметил.       — А что с этим не так? — спросил я, разглядывая свою одежду. Синяя футболка, джинсы, кеды… Всё довольно стандартно.       — Всё не так, — категорично отрезал Филл. — Нет, в этом ты точно не пойдёшь. Я боюсь неосторожно задержать на тебе взгляд и уснуть от скуки. Пойдём-ка со мной…       Со второго этажа, где находилась моя комната, Филл потащил меня на последний, четвёртый. Остановились мы возле двери с номером «42».       — Прошу! — сказал он, пропуская меня вперёд. — На бардак обращай внимание: мы над ним всю неделю работали и наконец, думаю, довели до идеала.       Бардак и правда был первоклассный, прямо-таки образцовый, одного взгляда хватало, чтобы понять: люди, живущие здесь, долго и упорно трудились, чтобы создать этот шедевр. Даже в полумраке — а комната освещалась лишь криво торчащим над зеркалом светильником в пыльном жёлтом абажуре — было видно, что свободное место здесь отсутствует как факт. На каждом дюйме любой более-менее плоской поверхности что-нибудь лежало, от безобидных письменных принадлежностей до наводящих на определённые мысли полувыпотрошенных сигарет. Одежда висела везде, где только была возможность её повесить. Окно было открыто нараспашку, и ветер скидывал со стола какие-то исписанные листы, до которых, видимо, никому не было дела.       — С кем ты здесь живёшь?       — С Кевином.       — О-о-о… — протянул я, но Филл не дал мне углубиться в размышления об этой неловкой ситуации.       — Сара с Мэри, Брэд жил с Марком, но он свалил из этого гиблого места, — продолжил болтать он. — Тебя подселили вместо него. Здорово, правда? Отличное совпадение, как по заказу. Кто-то явно пошептался с мирозданием, и на этот раз, как ни странно, это был не я. Может, ты, а, Умник?..       Не замолкая ни на секунду, он рылся в шмотках и вскоре вытащил откуда-то из висящей на стуле кучи футболку со странным принтом: парящий в космосе жёлтый треугольник, стреляющий из своего налитого кровью глаза лазерами в опутывающие его цепи. Жёлтый. Треугольник. С глазом и деструктивными намерениями.       Что за?..       — Ты чего так уставился? — поинтересовался Филл, подходя ближе.       Я молчал, настороженно глядя на это творение чьего-то явно нездорового разума. Так, ладно, людям же могут приходить одни и те же идеи? Могут же?!       — У нас разные размеры, — внезапно севшим голосом попытался возразить я. Филл окинул меня придирчивым взглядом, потом подошёл вплотную — нос к носу, глаза в глаза. Я почувствовал запах мятной жвачки.       — Не такие уж и разные, — заключил он. — Ну, в плечах ты меня чуть пошире, но так даже лучше — на мне она висит, а тебя будет заманчиво обтягивать.       Делая вид, что не заметил наигранно-похабную улыбку Филла, я выхватил из его рук футболку, рывком стянул свою и нацепил на себя этот шедевр авангардистского искусства, стараясь не заострять внимание на том, что принт выглядит, как нечто, что мог бы нарисовать двенадцатилетний я, если бы страдал шизофренией. Висящее на стене кривоватое зеркало показало мне какого-то парня, на меня похожего весьма отдалённо, зато удивительно хорошо гармонирующего с Филлом, который встал рядом и уже привычно закинул руку мне на плечо. Я нахмурился.       — Чёрт, Филл, она настолько твоя, что ты меня как будто пометил, — пробормотал, недовольно разглядывая отражение широко улыбающегося Филла. — Проще на лбу написать «меня притащил Филл».       — Отлично. Мне тоже нравится, — кивнул он, подошёл к зеркалу и начал поправлять волосы.       Он меня вообще слушает?..       До дома Кевина мы доехали на машине Филла. Сначала от этой идеи мне стало немного не по себе — я справедливо предполагал, что с таким водителем наша поездка может закончиться в ближайшем дереве или чьём-нибудь заборе, — но ехал Филл неожиданно осторожно, хоть и держал скорость вплотную к максимальной отметке.       — Не спаивай меня сегодня, пожалуйста, — спохватившись, обратился я к нему, когда мы уже стояли перед дверью. Филл коварно улыбнулся.       — Как скажешь.       — Нет, я серьёзно.       Филл возмущённо поднял брови.       — Откуда такое недоверие? Сказал же: спаивать не буду, — обиженно пробормотал он и ткнул в кнопку звонка.       Дверь открыл Кевин. Увидев Филла, просиял, на меня недовольно зыркнул, а когда заметил футболку, вообще поник.       — Это то дело, из-за которого тебе нужно было задержаться? — спросил Филла, взглядом указывая на меня.       — Так точно, дружище. — Тот прошёл вперёд и закинул Кевину на плечо руку, для чего ему пришлось встать на цыпочки. — Разделишь со мной тяготы алкоголизма? Умник мне сегодня отказал, и я в печали…       Под эти показательно обиженные жалобы они куда-то убрели. Я остался топтаться у входа, проклиная Филла. Как только он ушёл, я сразу стал чувствовать себя не на своём месте. Вот как это понимать? То избегает неделю, то вцепляется мёртвой хваткой и в одежду свою заматывает, то опять сваливает при первой же возможности… Его действия вообще хоть какой-нибудь логике поддаются?..       К счастью, скоро меня увидела Сара, и вывихнуть себе мозг в попытке выявить мотивы поступков Филла я не успел.       — Хэй! Как жизнь, Умник?.. — Она повисла у меня на шее. Они что, теперь всегда будут меня так называть? Впрочем, ладно, буду довольствоваться этим прозвищем, а то ещё какое похуже придумают.       Не переставая болтать, Сара затащила меня в гостиную. Вечеринка шла полным ходом. Именинница — в честь дня рождения, видимо, — была уже порядком пьянее остальных присутствующих.       — Ты должен выпить со мной, — сказала она, протягивая мне стакан. — До дна! Это правило.       Я улыбнулся: если она так со всеми гостями пила, понятно, почему она уже на ногах еле держится.       Мы осушили стаканы.       — А это штраф. За то, что опоздал, — сказала Сара, сразу наливая мне ещё.       — Там ещё где-то проштрафившийся Филл бродит. Может, правда, прятаться за могучей спиной Кевина.       — О, этому стакан в руки пихать не надо — он своего не упустит, — отмахнулась она, пытаясь снова повиснуть у меня на шее, но в дверь позвонили, и ей пришлось убежать, прихватив бутылку — видимо, облагать опоздавших штрафами.       Я снова остался один. Налил себе первого попавшегося пойла, просто чтобы было чем занять руки, и тихонько отошёл в сторону, дабы моё выражающее последнюю степень растерянности лицо не сильно бросалось в глаза.       Вскоре напряжение стало постепенно отпускать: ненавязчивая музыка идеально заполняла молчание и пустое пространство, так что даже подпирающий стену я перестал чувствовать себя отрезанным от остальных, а собравшаяся компания была на удивление дружелюбной, хоть и совершенно мне непривычной. Вроде тех, в одну из которых обычно мечтают попасть середнячки вроде меня. Я, правда, не мечтал, но, видимо, так мироздание и работает — чьи-то мечты всегда сбываются совсем не у тех, кому это нужно. Впрочем, то, что я подобного поворота судьбы не желал, вовсе не означало, что я о нём жалел. Совсем наоборот: царящая в доме атмосфера заражала весельем, и когда ко мне подошла какая-то девушка, я не напрягаясь, словно подобное было для меня в порядке вещей, завязал с ней непринуждённую беседу. Но долго мы прообщаться не успели: вернувшаяся в гостиную Сара девицу ненавязчиво оттеснила. Вау, и с каких это пор я стал любимцем женщин? Нужно рассказать Мэйбл…       — Ни на минуту тебя одного нельзя оставить, — кокетливо протянула именинница, убирая с моего плеча невидимые пылинки. Стояла она уже заметно покачиваясь. Взгляд был туманный, но довольный.       — Вот и не оставляй, — легкомысленно ответил я раньше, чем успел подумать.       Глаза Сары заинтересованно сверкнули. Я нервно сглотнул — так, что это ещё за замашки альфа-самца во мне проснулись? Она же мне даже не нравится!       — Знаешь, а пойдём наверх, — вдруг прошептала девушка, почти касаясь губами моего уха, — а то тут так шумно…       Я опешил. «Наверх» — это же значит… Это действительно то, о чём я подумал?       Сара приняла моё ошарашенное молчание за согласие, взяла меня за руку, но не успела сделать и пары шагов в сторону лестницы, как перед нами словно из-под земли вырос Филл.       — Сладкая, ты забрала себе всё внимание нашего милашки, а ведь другим тоже хочется, — сказал он, преграждая нам путь. Я с трудом подавил вздох облегчения.       — Филл, — недовольно процедила Сара, отпуская меня и складывая руки на груди, — ты как всегда вовремя.       Он отвесил манерный поклон:       — Не благодари, этого у меня не отнять.       И утащил меня почему-то аж на кухню. Впрочем, как только за нами закрылась дверь, я понял, почему — подобная истерика точно вызвала бы у присутствующих немало вопросов. Филл смеялся. Смеялся долго, заливисто, хлопая себя ладонями по коленям, утирая слёзы и едва не валясь с высокого барного стула. Я сидел рядом и молча наблюдал, недоумевая, что стало причиной всего этого бурного веселья.       — У тебя был такой испуганный вид! — сквозь смех ответил на мой невысказанный вопрос Филл. — Нет, ну какая прелесть!..       А, понятно, в чём дело…       — Да просто… — начал было оправдываться я, но он не слушал.       — Дай угадаю, — сказал, заглядывая мне в глаза, — ты девственник?       Я попытался посмотреть на Филла устало и безразлично, но не выдержал его словно видящего меня насквозь взгляда и отвернулся. Не буду ему отвечать. Вот не буду, и всё.       Но Филлу это и не было нужно.       — Не бойся, малыш, старина Филл не даст тебя в обиду, — серьёзно сказал он, покровительственно похлопав меня по плечу.       Я усмехнулся:       — Не думаю, что то, что Сара хотела сделать, подходит под определение «обиды».       — Да ладно. — Филл скептически прищурился. — Она ведь тебе даже не нравится. Ты у нас больше по рыженьким.       — С чего ты взял? — тут же насторожился я. Вроде же не рассказывал здесь никому про свою несчастную любовь длиною в три года к Венди…       — Да просто вид тебя, облизывающего живот Мэри, до сих пор стоит перед глазами, — ответил Филл, похабно улыбнувшись. Я облегчённо выдохнул.       — Нет. Мэри мне тоже не нравится.       Филл удивлённо изогнул бровь, потом окинул меня придирчивым взглядом, закусил губу и отвернулся.       — Хм, понятно, — задумчиво протянул он.       Так, что-то мне его тон не нравится.       — Что тебе понятно?       Ответа я не дождался. Филл наклонил голову, искоса посмотрел на меня, а потом начал с преувеличенным интересом исследовать взглядом кухню.       — Фи-илл? Ты определённо сделал какие-то выводы, и я хочу их знать.       — Что? Выводы? — Он невинно хлопал глазами. — Ты переоцениваешь мою мозговую деятельность. У меня голова сейчас другим занята: я в неё пью!       В подтверждение своих слов Филл сделал глоток и ловко спрыгнул со стула, умудрившись при этом не разлить ни капли. Из заднего кармана достал короткую мятую сигарету — ох, не табак в ней, чувствую, — покрутил в пальцах и убрал обратно.       — Ладно, пойдём к остальным, а то о нас начнут ходить неоднозначные слухи, — сказал, махнув рукой в сторону выхода.       Я попытался слезть со стула, но получилось и вполовину не так эффектно, как у Филла — ноги заплелись, и если бы не холодная ладонь, внезапно обнаруженная упирающейся мне в грудь, у него точно бы появился повод снова надо мной поржать.       — Филл, ты вообще пьянеешь? — возмущённо поинтересовался я, глядя на него, как ни в чём не бывало ставящего меня на ноги.       — Я пьян, Умник.       — Не заметно.       Филл ухмыльнулся:       — Я по жизни пьян, вот и не заметно. К тому же предпочитаю другие виды насилия над разумом.       — Какие? — не задумываясь спросил я и сразу же об этом пожалел — Филл стал выглядеть так, словно ему в голову пришла идея, а это вряд ли сулило мне что-нибудь хорошее или хотя бы безопасное.       — Ну-у, раз уж тебе так интересно… — протянул он, хватая меня за руку. — Следуй за мной.       В туалете на втором этаже было тихо. Мы сидели на бортике ванны, я — бездельно, Филл курил ту самую сомнительную сигарету, от которой я отказался, как намеревался отказываться от всего, что он мог мне предложить. Но он молчал. Наклонял голову, то и дело раздражающе касаясь моей щеки пушистыми кроличьими ушами, торчащими из ободка, который он по дороге стащил и нацепил на себя, и больше никакого внимания на меня не обращал. Я недоверчиво смотрел, как он беззаботно качает ногой, кажется, напрочь забыв, зачем меня сюда привёл, когда он вдруг повернулся ко мне и ни с того ни с сего сказал:       — Покажи язык.       Я недоуменно нахмурился, но послушался, рассудив, что уж подобное безобидное действие точно ничем не чревато, но, естественно, оказался неправ. В руке у Филла словно по волшебству появилась пипетка с какой-то жидкостью, а в следующий момент мой заторможенный нетрезвый разум со скрипом осознал, что эта жидкость оказалась у меня во рту.       — Эй! Ты что делаешь? — возмутился я, отталкивая Филла и вскакивая на ноги. На языке чувствовался слабый горьковатый привкус.       — Тебе понравится, — явно не чувствуя за собой ни капли вины, сказал Филл и высосал из пипетки остатки.       Мне захотелось ему врезать.       — Я хотел бы больше подробностей, — процедил я сквозь зубы, убирая руки в карманы.       — Ну-у…       — Так. Я серьёзно.       Филл вздохнул и нехотя заговорил:       — В ближайшие полтора-два часа тебя будет тошнить, ты будешь шарахаться от каждой тени, дёргаться от громких звуков, возможно, голова разболится…       — Что? Какого хрена?!..       — Да не ругайся ты, — примирительно поднял он руки. — Всего чуть-чуть потерпеть надо, а потом будет веселее. Я же с тобой в одной лодке, если что, будем сходить с ума вместе.       — Меня это не успокаивает.       — Не парься. Всё будет о'кей. Только от меня, главное, далеко не отходи…       Отошёл я, конечно, сразу же: вышел из ванной, так и не дослушав, что там Филл говорил. Нет, всё-таки с этим парнем явно стоит прекратить всякое общение, он же попросту опасен!       На первом этаже становилось всё веселее и неприличнее. Сара куда-то исчезла — в ходе короткого расследования было выяснено, что перепила и отправилась спать наверх, — и место в центре внимания заняла Мэри. Она опять проверяла на прочность нервы Брэда, на этот раз отжигая вместе с какой-то блондинкой. Смотрелось это, конечно, потрясающе, и восхищённые взгляды значительной части присутствующих — в том числе и Брэда, который на этот раз не выглядел таким уж расстроенным, — были прикованы к ним. В стороне стоял только Кевин. Он подпирал лестницу, скучающе разглядывая интерьер, но, когда заметил меня, вдруг оживился.       — Ты где пропадаешь? — спросил, протягивая стакан куда-то мне за спину. Я обернулся — ну конечно, Филл подкрался незаметно.       — Мы с Умником были наверху, — невинно ответил он, хлопая меня по плечу. Слухов, значит, опасается? Ну да, конечно…       Я поспешил смыться, потому что, во-первых, Кевин всё-таки перевёл на меня взгляд, и он мне сильно не понравился, а во-вторых, пошёл он нахрен, этот Филл, веселье весельем, а глотать всякую дрянь без предупреждения я не согласен.       Однако, несмотря на моё несогласие, «всякая дрянь» быстро начала действовать. Тошнота то и дело подкатывала к горлу, по телу проходила дрожь, музыка словно с каждой минутой становилась громче, стучала в ушах, отдавая болью в виски. Я сел в кресло, уткнулся лбом в сложенные на коленях руки и закрыл глаза. Самочувствие было такое, словно я отравился. Может, это просто некачественный алкоголь, только и всего?       Но когда через несколько минут я всё же заставил себя поднять взгляд, никаких сомнений в том, что благодарить за своё состояние я должен Филла, не осталось. Люди танцевали, бродили, общались и выглядели при этом так, что, едва открыв глаза, я в ужасе зажмурился и закрыл лицо руками. Все вокруг были уродливы. Пытались скрыть это под одеждой, но их кривые узловатые конечности всё равно торчали из неё, а лица были просто каким-то набором пятен, расплывавшихся, когда они начинали говорить, моргали или улыбались. Все черты смешались в одно абстрактное месиво, но при этом я видел каждую пору на коже, каждый замазанный прыщик, каждую выпавшую и прилипшую к покрытому потом лбу волосинку…       Нужно было как можно скорее убраться отсюда. Неизвестно, что эти монстры со мной сделают. Неизвестно, что с ними могу сделать я.       Сквозь толпу пришлось продираться почти на ощупь. Я знал, что Филл до сих пор стоит в противоположном от меня углу комнаты — успел разглядеть его яркую шевелюру за ту секунду, что смог продержать глаза открытыми, — и шёл туда, как полярник сквозь снежную бурю, прикрываясь руками от нападающих на меня со всех сторон образов, а дойдя, наплевал на чувство самосохранения, оттеснил плечом Кевина и вытащил на удивление покорного Филла на кухню.       — Давай уйдём отсюда, а? — набросился я на него, едва мы оказались наедине. Филл довольно улыбнулся.       — О, ты больше на меня не обижаешься?..       — Я тебя по-прежнему ненавижу, — перебил я его, — но больше не продержусь здесь ни минуты. Люди все какие-то… они что, действительно такие несимметричные? Мать твою, Филл, я на них смотреть не могу, какой дрянью ты меня напоил…       — А я? — вдруг перебил этот поток возбуждённого сознания Филл. Я недоуменно уставился на него.       — Что «а ты»?       — На меня смотреть можешь?       Поначалу вопрос показался мне идиотским, но спустя пару секунд я осознал его смысл и невольно отступил от Филла на шаг. Потому что он был нормальным. Вернее, был он, конечно, тем ещё психом, но выглядел нормально. Я спокойно смотрел на его лицо, видел кривящиеся в усмешке тонкие губы, острые скулы, тонкий с небольшой горбинкой нос, серые глаза, взлохмаченные высветленные волосы… Среди всех людей он выглядел наиболее похожим на человека, и потому — странно. Как шпион, в своём стремлении слиться с толпой переборщивший с маскировкой настолько, что начал из толпы выделяться.       — А ты вообще человек? — прошептал я, борясь с желанием коснуться лица Филла, сорвать с него эту маску, за которой он прячет своё истинное «я».       Его усмешка отозвалась мне мурашками по затылку.       — Ты задаёшь глупые вопросы, Умник, — сказал Филл и рассмеялся в полную силу. Всё вокруг покрылось инеем. Я заворожённо провёл рукой по столешнице и почувствовал, как кончики пальцев покалывает от холода.       …Никто не заметил, как мы ушли. На улице было тихо: дома по обе стороны дороги крепко спали. Нагревшийся за день асфальт отдавал тепло прохладному ночному воздуху; фонари светили редко, но ярко, и я почти не боялся темноты.       Филл шёл впереди.       — У нас ещё примерно полчаса, — сказал он. — Успеем.       — Куда?       — Увидишь.       — Нет, я серьёзно, Филл. Скажи, куда мы идём? Куда ты меня ведёшь, Филл? Я сейчас явно не готов к сюрпризам!..       Глубоко вздохнув — в отличие от меня, он был просто само спокойствие, — Филл сказал:       — Там будет красиво, Умник. Не парься. Вот, покури лучше, — и протянул мне сигарету и зажигалку. Я взял. Зажал сигарету в зубах и трясущимися пальцами попытался подкурить, только вот зажигалка вела себя странно: колёсико царапало палец, сыпались искры, но огня не было. Это неправильная зажигалка? Или у меня неправильные пальцы? Почему нет огня?       — Филл, не получается… — начал я, продолжая скрести ребристое колёсико и тыкая пальцем в сопло, намереваясь достать из него огонь, как вдруг пламя вспыхнуло на добрых полтора дюйма.       — Филл, она ужалила меня! — вскрикнул я каким-то не своим визгливым голосом, выронил зажигалку и отпрыгнул от неё. — Какого чёрта, Филл, что ты мне подсунул?       — Всё в порядке, Умник. Смотри, она не опасна, — миролюбиво сказал Филл, подбирая зажигалку и протягивая её мне. Я попятился, недоверчиво глядя на неё. — Давай я тебе помогу.       Он выхватил у меня изо рта сигарету, подкурил её и прижал фильтром к моим губам. Я на автомате разжал их.       — Вот так, молодец, — сказал Филл, глядя, как я затягиваюсь. — Кури, пялься на дым, пускай колечки. Ещё рано смотреть по сторонам, ничего хорошего всё равно не увидишь.       Ну я и курил. Когда первая сигарета дотлела, Филл сразу же протянул вторую, предусмотрительно подожжённую. Я шёл, уставившись себе под ноги. Тень бродила вокруг меня — то забегала вперёд, то плелась следом, то ползла рядом. Что ей от меня нужно?..       Углубиться в изучение мотивов и целей тени я не успел — с куста вспорхнула какая-то птица, и я шарахнулся от неё, чуть не сбив с ног Филла. Сердце забилось так, что казалось, вот-вот не выдержит и остановится.       — Фи-ил… — жалобно протянул я. — Эта хрень скоро отпустит? Я больше не могу…       — Страх у тебя в голове, дружище. Не зацикливайся на нём, — отозвался он, потыкав меня пальцем в лоб, и пошёл дальше. Я ускорил шаг, догоняя его: если эта тёмная хрень из-под ног всё-таки решится на меня напасть, может, хоть Филл среагирует…       Шли мы долго. Или нет. Точно не знаю, я потерял счёт времени и, кажется, перестал ориентироваться в пространстве. Даже под ноги не смотрел. Вместо этого не отрывал взгляда от руки Филла: он шёл, крутя в пальцах зажигалку, и я мог поклясться, что в жизни не видел ничего интереснее, чем ритмичные движения его тонких пальцев…       — Стоп, Умник. Пришли.       Я вздрогнул, поднял голову и задал, наверное, странный с объективной точки зрения, но абсолютно логичный, на мой взгляд, вопрос:       — Как мы здесь оказались?       Филл ничего не ответил. Свернул с дороги, уводя меня за собой. От города не осталось и следа. Вместо него вокруг нас, насколько хватало взора, раскинулось поле, и лишь где-то вдали виднелся лес — огромное непроглядно-чёрное создание, протянувшееся вдоль горизонта, шепчущее, дышащее, нежащееся в струях ветра. Луна серебрила его лохматую спину, висела над нами, наблюдала…       — Иди сюда, — раздался голос Филла откуда-то снизу.       — Там человек на Луне, — вдруг понял я и не двинулся с места. — Он смотрит на нас…       Филл едва слышно рассмеялся:       — И ты его стесняешься?       — М? — я недоумённо нахмурился, и он нараспев продолжил:       — О, что же о тебе подумает Человек-с-Луны? Ты глубокой тёмной ночью за городом, с парнем вроде меня валяешься на траве, и в голове твоей такой бардак, какого не было уже давно. Что же Человек-с-Луны подумает о примерном мальчике вроде тебя, Умник? Что же он подумает?..       Филл шептал свои нескончаемые вопросы, все разные, но все на один лад, и медленно тянул меня вниз, в траву. А я почему-то не мог сопротивляться, лишь тщетно пытался собраться с мыслями. Что подумает о примерном мальчике… это обо мне? Правда, обо мне? Кажется, когда-то меня так называли, но ведь примерный мальчик и правда не стал бы шляться по ночам, и валяться в траве не стал бы, и хаос в свою голову не пустил бы, и Филла в свою голову не пустил бы тем более…       Мысли разбежались, но я даже не попытался поймать их. Пусть бегут. Мне надоело вас контролировать, слышите, голоса-в-моей-голове? Несите что хотите, сегодня вы свободны и полностью предоставлены самим себе, а я отдохну…       Пока я разрешал себе сходить с ума, Филл сел, наклонился куда-то в сторону, а потом повернулся ко мне.       — Эй, Умник, — шепнул он. Я приподнялся на локтях. — Смотри сюда.       Перед глазами появился цветок. Иссиня-чёрный, едва различимый в темноте. Я протянул к нему руку, но Филл перехватил её.       — Нет. Смотри так. Ты всё увидишь.       И я смотрел. Широко распахнутыми глазами, затаив дыхание и не замечая ничего вокруг, и постепенно цветок начал проявляться. Он словно распускался во тьме, становился всё более реальным и объёмным, но при этом абсолютно фантастическим. Живой мираж, вещественная иллюзия, он рассказал мне, что в солнечном свете его пыльца горит ярче звёзд, что его корни могут поведать историю многих лет, что пчёлы на ощупь пушистые и тёплые, что его лепестки — особый узор, который никогда в мире больше не повторится…       Цветок вдруг стал удаляться. Я провожал его взглядом — тихий вкрадчивый голос становился всё тише, образ таял во тьме. Блеснули в лунном свете белые зубы…       — Ты что, съел его? — удивился я, глядя на довольно улыбающегося парня.       — А в рот мне за ним полезешь? — вместо ответа спросил Филл и высунул язык, покрытый лепестками. Мокрые от слюны, снова невнятно-тёмные и до жути неживые, они молчали.       Я улыбнулся. Покачав головой, упал обратно в прохладную траву. На Филла давно уже не получалось злиться: отвратное состояние, напоминающее отравление с примесью паранойи, бесследно растворилось в узорчатых, цветастым орнаментом проявляющихся в темноте мыслях, а вместе с ним и моё желание ругаться, и я просто лежал, глядя в небо. Тёмные ночные травинки надо мной извивались и сплетались в каком-то непостижимом для людей танце, сквозь них я видел звёзды, пульсирующие, переговаривающиеся на непонятном людям языке, а над всем этим скользил по небу Человек-на-Луне, и в том, как он на меня смотрел, в его серебряном взгляде, я не видел ни тени укора.       …Обратную дорогу я запомнил смутно, зато хотя бы не сомневался в том, что она была — изрисованные постеры, неожиданно закончившиеся сигареты и тусклый осенний рассвет бледно отсвечивали в памяти, но этого было достаточно, чтобы ощущение, будто Филл водит меня по каким-то порталам и другим мирам, если не исчезло, то хотя бы притихло.       Вернулись мы, когда уже рассвело. Дом Кевина встретил нас тишиной, стойким запахом перегара и форменным бардаком. Хозяин дома спал на узком диване в гостиной, прижимая к себе какого-то незнакомого мне по пояс раздетого парня. Девушку, с которой зажигала Мэри, я нашёл свернувшейся калачиком в кресле. Весь пол был усыпан блёстками и почему-то шариками для пинг-понга. Видимо, вечеринка прошла успешно, но я совершенно не жалел, что ушёл с неё.       На полу возле кухни валялся опрокинутый пластиковый стакан и поблёскивала красноватая лужица. Мы с Филлом перешагнули через неё, зашли на кухню и прикрыли за собой дверь, окончательно размазав разлитое — наверное, вино? — по паркету. Есть хотелось жутко, но холодильник показал нам пустые полки, и довольствоваться пришлось найденными в оставленной на столе коробке корками от пиццы и тёплым пивом из уже на треть выпитой бутылки. После того, как переступили порог дома, мы с Филлом не проронили ни слова, но на кухне молчание всё же было нарушено.       — Ну как? — шёпотом спросил Филл, наклоняясь ко мне.       Я задумался. К этому вопросу я готовился с того момента, как мысли вновь начали мне подчиняться, но внятного ответа так и не придумал.       — Странно… — пробормотал я, смирившись, что кроме этого слова никакое другое моё состояние точнее не опишет — с того момента, как Филл попросил меня высунуть язык, прошло больше шести часов, но я этого даже не помнил толком. А вот чувствовал себя так, будто мы гуляли сутки, не меньше. Совершенно вымотался.       — Но понравилось же?       Я молча кивнул, предпочитая не вдаваться в подробности. Не то чтобы я думал, что наши голоса могут разбудить кого-то в этом доме, но рисковать не хотелось — разговаривать с кем-то кроме Филла не было ни малейшего желания.       — Я знал, что тебе тесно в рамках, в которые ты себя загнал, — едва слышно прошептал он, видимо, полностью поддерживающий меня в желании остаться наедине. Я хмыкнул: фраза отдавала какой-то показушной наркоманской философией, но произнёс её Филл так, будто говорил о чём-то совершенно обыденном. Просто констатировал факт. Таким же тоном я, наверное, мог сейчас сказать ему «знаешь, это пиво просто отвратительно тёплое».       — Где ты пропадал всю неделю? — спросил я первое, что пришло в голову, чтобы увести разговор со скользкой дорожки. Голова, видимо, до сих пор работала с перебоями, потому что осознал неуместность вопроса я уже после того, как озвучил его. Ведь не хотел же спрашивать!..       Филл тем временем победно улыбнулся.       — Держался от тебя подальше, чтобы ты мог кое-что понять, — ответил он так, словно подобное поведение было чем-то вполне обычным и распространённым. Я нахмурился:       — И что же я должен был понять, если не секрет?       — Что скучал по мне, — пожал плечами он.       — Пф…       — Да ладно! — и, возмущённо всплеснув руками, затараторил: — Просто признай это. Признай, и всё, Умник. Признай. Признай, что скучал по старине Филлу…       — О’кей, о’кей, — улыбнувшись, перебил я его. — Я… заметил твоё отсутствие.       — Хэ-хэй! — радостно крикнул Филл.       А я поспешно зажал ему рот ладонью и, пока держал его тихий смех, думал только о том, что губы у него, в отличие от рук, такие горячие…