We all breathe and we all bleed

Глава вторая. Гарри отвязал письмо от лапки коричневой сипухи. Проследив за тем, как она улетела и скрылась за горизонтом, он прислонился к стене и вскрыл письмо. Привет, Гарри! Как у тебя дела? Как учеба? Квиддичные тренировки уже начались? Смотри не продуй Слизеринцам в следующем матче! Твой отец не простил бы такого. У меня деньки не особо веселые. С тех пор, как вы разъехались, и поговорить стало не с кем. Мне все так же нельзя выходить из дома, но думаю, как бы на днях улизнуть — хотя бы в виде собаки. Знаешь, я провел тринадцать лет взаперти, в Азкабане, и теперь чувствую себя точно так же. Кикимер тут опять устроил траур по каким-то тряпкам моей матушки. Думал его прогнать, но Дамблдор не позволяет. Он слишком много знает. Пиши мне. Не лезь на рожон. Обнимаю, Сириус. Сердце Гарри болезненно сжалось. Миссис Уизли, Сириус и порой, пожалуй, Люпин были единственными взрослыми, которые видели в Гарри не Избранного, а ребенка, которому хоть иногда, но необходимо знать, что его любят. Хоть Гарри ребенком себя не считал и очень злился, когда с ним разговаривали, почти как с младенцем, но чmей-то родительской опеки ему порой не хватало. Гарри спрятал письмо в сумку. Он хранил все письма, которые ему когда-либо присылал крестный. — Привет, — раздался у него за спиной девчачий голос, и Гарри от неожиданности вздрогнул. — Привет, Джинни. Как ты? — В порядке. Вот сейчас буду маме письмо отправлять. Она велела каждую неделю отчитываться, что происходит в школе, вплоть до того, не голодаю ли я, — девушка закатила глаза, — а от кого тебе письмо? — От Сириуса, — ответил Гарри. Джинни почему-то закусила губу и начала привязывать письмо к лапке радостно ухающей совы. Гарри наклонил голову. — Джинни? Девушка вздохнула. — Мы просто с Роном и Гермионой один раз летом обсуждали вас с Сириусом. Ничего особого. Просто Сириус очень много говорит о тебе. Гарри с недоверием уставился на нее. — И в чем подвох? — Дело в том, что он говорит скорее не о тебе, а о… твоем отце. Будто бы ты — некая замена Джеймсу. Ох, Гарри, не бери в голову. Прости меня за это. Сириус, может быть, лишь слишком сильно скучает по твоему отцу и хочет стать тебе близким человеком, просто ищет подход. Гарри поджал губы, пытаясь заглушить боль, давящую на грудь изнутри. Она не права. — Ладно, Джинни, я в Большой Зал. Ты идешь? — Нет, я как раз оттуда и пришла. Приятного аппетита и — удачи. Гарри вопросительно поднял бровь. — У вас после обеда первый урок Защиты, — пояснила Джинни, — смотри не ругайся с Амбридж. Я уверена, уж тебя она из себя выведет. — Постараюсь прилежно учиться. — И не попадать в неприятности, — на этот раз хором сказали Гарри и Джинни и оба рассмеялись. — Мама не только вас с Роном и Гермионой об этом просит, — сказала Джинни, — она думает, что я тоже когда-нибудь сорвусь и наживу неприятностей себе. Когда Гарри присоединился к Рону и Гермионе, они о чем-то горячо спорили за столом. Интересно, Рон опять наорал на Живоглота или отказывается делать домашнее задание по травологии? — Кстати, Гермиона, чего это ты вчера себя так странно повела? — Решил их прервать Гарри, попутно наливая себе тыквенный сок из кувшина. Невилл, сидевший рядом, повернул голову к ним. Гермиона закусила губу. — Видишь ли, Гарри, о новом преподавателе ЗОТИ я знала еще с самого начала. Я совершенно случайно подслушала разговор Дамблдора и Макгонагалл в Штабе и узнала, что Фадж решил окончательно взять Хогвартс под контроль. — Случайно она подслушала, как же, — пробормотал Рон, накладывая себе еще яичницу. Гермиона дернула плечом, но, не обращая никакого внимания на рыжего друга, продолжила: — Вы с Роном тогда о чем-то болтали с Сириусом, и я решила поделиться своей идеей с Джинни и Невиллом. Я знала, что раз Фадж решил навязать школе своего человека, то от подобного расклада не жди добра. И я решила — почему бы не вести уроки тебе? Гарри и Рон переглянулись. — Ты что вообще имеешь в виду? Выдвинуть Гарри свою кандидатуру преподавателя вместо той тетки? — Да нет же, Рон, — раздраженно вздохнула Гермиона. Видя, что Гарри так же ее не понимает, она объяснила. — Мы просто найдем учеников, заинтересованных в том, чтобы обучаться нормальной защите, а не зубрить лекции по программе, одобренной Министерством. О подвигах Гарри всем известно. И о том, как он добыл Философский камень, и о том, как победил Василиска в Тайной Комнате. В тринадцать лет он смог вызвать патронуса, что удается далеко не каждому взрослому! А о том, что произошло в конце четвертого курса, и говорить не надо — он смог пережить Круциатус! У Гарри большой опыт за плечами. Стоит ли вообще кому-то это объяснять? — Ага, то есть, ты предлагаешь, чтобы он обучал студентов всему, что знает сам? — Уточнил Рон. — Ну да, — кивнула девушка. Гарри с Роном дружно рассмеялись. — Ну, что? — Недовольно спросила Гермиона, начиная злиться. — Гермиона, меня считают психом. Никто не согласится учиться у меня. Это уже не говоря о таких мелочах, как, например, поиск свободного помещения для тренировки. Не будем же мы тренироваться вызывать патронус в Большом Зале или в одном из коридоров школы, где бродят Филч, или того хуже — озлобленная тетка из Министерства, верно? — Насчет этого не беспокойся, — перебила его Гермиона, — Невилл рассказал мне об одном месте, о котором уж точно мало кому известно. После уроков туда пойдем, все посмотришь. — Место? Интересно. Посмотрим. Но, Гермиона, я еще не согласился. — Так соглашайся! — Воскликнул Невилл. — Это будет достойный ответ Фаджу! — Ага, вот только смысл, если министр об этом знать как раз и не должен, — парировал Рон. Невилл закатил глаза и выдал то, чего Поттер услышать от друга никак не ожидал. — Министр знать не должен, а вот мысль о том, что мы смогли как-то противостоять указам министра, должна вас воодушевить. Гарри нахмурился. Идея Гермионы не так плоха, как могло казаться на первый взгляд. Он об этом обязательно подумает, но потом. * * * Обещанный преподаватель ЗОТИ, которого навязало Хогвартсу Министерство, не присутствовал на первом ужине в этом учебном году, однако появился на следующий день. Эта женщина с выпуклыми глазами была низкого роста, довольно-таки приземистой и пухлой. Ее можно было бы принять за незамужнюю гламурную тетушку-маггла преклонных лет. Образ этой женщины складывался, исходя из разговоров тех, кому удалось побывать на ее уроке, но пятый курс познакомился с преподавателем поближе только на третий день. Амбридж оказалась не особо приятной особой. На втором курсе обучения в Хогвартсе Гарри Поттер знал этот кабинет ярким, с широко распахнутыми окнами, и на каждой полке обязательно находилось несколько рамок с ослепительно улыбающимся Локонсом. При Люпине здесь было множество странных вещей, у стены стоял аквариум с гриндилоу. Сейчас окна были чуть-чуть прикрыты. Было душно, и пахло каким-то цветочным ароматом. Неплохо, не будь этот запах столь приторным. На стенах висели портреты выдающихся волшебников и волшебниц. — Доброе утро, дети. Класс молчал. Гарри — а может, и не только его — передернуло от отвращения, как только он услышал ее приторно-слащавый голосок. — Мое имя — Долорес Амбридж, — пропела женщина. — Я — ваш новый преподаватель Защиты от Темных искусств. Я рада видеть ваши сияющие, счастливые лица, и уверена, что мы с вами поближе познакомимся и сможем стать хорошими друзьями! — Торжественно заключила она, радостно обводя взглядом всех присутствующих. Гарри посмотрел по сторонам и не заметил ни одного человека, который был бы рад такому ходу событий. Напротив — всех немного смутило ее поведение, и гриффиндорец понял — как и от некоторых предыдущих учителей по этому предмету, от нее следует ожидать множество сюрпризов, и, по всей видимости, неприятных. Гарри, как и многие в этой школе, был бы несказанно рад увидеть Ремуса Люпина в качестве преподавателя Защиты, но этому не суждено было сбыться. Дамблдор действительно приглашал Люпина на этот пост в этом году, но во внутренние дела Хогвартса вмешалось Министерство и назначило на этот пост своего человека. Гермиона была одной из тех, кого поведение нового преподавателя, похоже, уже начало раздражать. — Извините, профессор — подала голос девушка, — А в чем заключается структура проведения ваших занятий? Я слышала, что на ваших уроках мы не совсем будем приступать к практике. Гарри не выдержал и добавил: — Неужели мы совсем не будем тренироваться? Без практики освоить заклинания Защиты невозможно. Если кому-то из нас придется сражаться в бою, то мы не сможем защититься без отработанной техники. Амбридж, казалось бы, не была готова к таким вопросам. Нам миг ее улыбка ослабла, но женщина тут же улыбнулась еще шире и противнее. Она посмотрела прямо в глаза Гарри. — Не думаю, мистер Поттер, что это должно быть темой для обсуждения на первом занятии. Наша программа одобрена Министром. — Но профессор, — затараторила Гермиона, — Это ведь в корне меняет всю суть предмета! Мы должны учиться, как себя защитить в экстремальных ситуациях, а заученные формулировки из учебника нам могут не помочь во время боя! — Неужели вы не согласны со мной, мистер Поттер? — Спросила Амбридж у Гарри, повысив голос и уставившись ему в глаза, совершенно игнорируя слова обиженной Гермионы. — Нет, профессор, — фальшиво улыбнулся ей Гарри. — Я всегда поддержу нашего министра. — Вот и отлично, — промурлыкала Амбридж и взмахнула палочкой. Учебники разлетелись по партам. — Да ладно вам, — шепнул Рон друзьям, — Все равно должность считается проклятой, помните? Эта жаба надолго не задержится здесь. Вот точно что-то в конце года по традиции произойдет, и она свалит отсюда. Гарри и Гермиона прыснули. Как-никак, а этого учителя они переживут. * * * — Так значит, вход в эту комнату может появиться, если человек пройдет мимо нее трижды, думая о том, куда ему необходимо попасть? И комната принимает вид, который необходим нуждающемуся? Гермиона радостно закивала. — Невилл, как ты вообще узнал об этой комнате? Невилл объяснил: — Этим летом Фред и Джордж рассказывали, как они ночью ходили на кухню, а потом убегали от озверевшего Филча. Так, они спрятались в каморке для швабр, которую на следующий день вообще найти не смогли. И я вспомнил о Выручай-комнате, о ней мне рассказывала бабушка. Говорила, когда она была студенткой, это место было достаточно популярным среди ее сокурсников. Например, здесь она варила и прятала зелья, которые в Хогвартсе вообще не изучают. Здесь можно спрятать все что угодно. Когда Гермиона высказала свою идею насчет твоих занятий, я сразу подумал об этом месте. По-моему, именно оно может подойти для занятий. — Молодец, Невилл! — Похвалила друга Грейнджер, и застенчивый Невилл зарделся. Гарри еще раз обвел взглядом комнату. Это помещение было ярко освещено факелами. Вдоль стен Выручай-комнаты находилось великое множество книжных полок, что несказанно обрадовало Гермиону. Местами были расставлены диванчики, пуфики, стулья, столы, высокие этажерки и стеллажи с пробирками и всякими странными предметами. На полках лежал толстый слой пыли. На тумбочках и столиках были расположены различные магические оборудования — детекторы лжи, вредноскопы, какие-то подозрительные зелья, стопки исписанных пергаментов. Привлек внимание Гарри хрустальный шар. Он не был похож на шары для предсказаний, с какими они занимались на уроках профессора Трелани — вернее, на которые они тупо пялились весь урок, выдумывая различную чепуху, которую они видят в шаре, лишь бы преподаватель отстала. Он был чуть поменьше, и шар не был наполнен едким подобием тумана. Гарри скорее казалось, будто он смотрит в бездонную пропасть сквозь стекло. — Это Сфера Ферунаме, — завороженно прошептала Гермиона, — Таких очень мало осталось. Не смотри туда. Вообще не понимаю, как она сюда попала, но если Министерство узнает об этом, у директора будут большие проблемы. Гарри поспешно положил шар на место. — Что это за артефакт такой? Гермиона прикусила губу. — Этим штукам по полтора тысячелетия, хотя по ним не скажешь. Очень старое приспособление. Их скорее относят к темной магии, ибо, если часто ими пользоваться, можно сойти с ума. А от одного или двух раз можно отделаться незначительными симптомами, но я не рекомендую тебе пробовать, потому что если один раз посмотришь в Сферу, то не захочешь с ней расставаться. Гарри прищурился. — Это то же, что и зеркало Еиналеж? Подруга помотала головой. — Нет-нет. Хотя они похожи, согласна, но функции у них разные. В зеркале Еиналеж ты видишь свое самое сокровенное желание, идущее от сердца. Если же ты будешь вглядываться в Сферу — ты увидишь то, что необходимо видеть тебе в данный момент твоей жизни. Ты увидишь что-то, что может тебя приободрить, или что может дать тебе наставления, указать верный путь. Ты можешь увидеть правду, можешь увидеть то, что подтвердит твои догадки и опасения в чем-то. Такими пользовались несколько темных волшебников много столетий назад. Понимаешь, почему нельзя ею пользоваться постоянно? Гарри медленно кивнул. Сфера соблазняла его, как и зеркало Еиналеж когда-то, уже сейчас, но он решил последовать совету подруги. — Лучше упрячь это куда-нибудь вглубь, пока кто-то ее не разыскал. Гарри, борясь с желанием посмотреть в шар, нашел пустую коробку, куда спрятал темный артефакт. Спустя несколько минут он и вовсе о нем забыл, так как его занимали совсем другие мысли. — Гермиона, твоя идея мне нравится. Но я еще подумаю над ней. Девушка радостно взвизгнула. — Но учти, что это может доставить нам кучу неприятностей, — поспешно добавил Гарри. — Да ладно тебе, друг, — на широкую улыбку Рона можно было любоваться вечно. И ему затея Гермионы начинала нравиться все больше и больше. — Каждый год мы то и дело попадаем в неприятности, что нам стоит просто нарушить несколько незначительных школьных правил под носом у заместителя Фаджа? Соглашайся! — У Уизли блестнули глаза, когда он это говорил. Друзья рассмеялись и направились к выходу Выручай-комнаты с уже приподнятым настроением. * * * Эта площадь ему Гарри уже порядком надоела, но это было единственное место, где он видеть маму. Хоть и она чаще всего просто смотрела на него и молчала. Впрочем, именно сейчас он начал осознавать то, что так упорно скрывало его подсознание, не давая ранее видеть ничего в этом сне, кроме мамы, и картинка поменялась — светило солнышко, дул теплый ветерок. Озеро блестело. Многие учащиеся Хогвартса вышли подышать свежим воздухом и насладиться весенним видом Хогвартса. Такое чувство, будто Гарри смотрел старый, давно забытый фильм. Рыжая сорвала бледно-розовый цветок прямо с листьями с соседнего куста и воткнула себе в волосы. — Тебе идет. Особенно к твоим глазам. Рыжая звонко рассмеялась. — Я тебе верю. Жалко, что всякие там украшения нельзя носить в школу. Ну, честное слово, когда это правило уже отменят? Почему у нас такая строгая униформа? Я не хочу, чтобы моих детей в чем-то притесняли. Да и вообще, я несколько раз ловила себя на мысли, что давно пора бы прекратить вражду между факультетами. А если наш ребенок попадет в Слизерин? Такое ведь возможно. — К тому времени, как мы отдадим гипотетического ребенка в школу, правило, которое тебе не нравится, могут и отменить. — Засмеялся он. — А что насчет второго, враждуют не факультеты, а некоторые ученики. Рыжая задумчиво поглядела на группу смеющихся ребят у озера и откинулась на траву. Здесь было слишком хорошо и тепло, так умиротворенно, и Гарри забыл, кто он и что он видит. — А ты знаешь, что Алиса теперь встречается с Фрэнком Лонгботтомом? — Это чудо. Они будут тихой и дружной семьей. Мы с ними будем неплохо контрастировать. С нашим-то темпераментом. Лили засмеялась. — Да, мне вот тоже так же кажется. Несколько ребят сели на траву рядом с ними. Гарри не мог понять, кто они, но чувствовал, что их знает, и смог различить, как один из мальчиков, шатен, сел на траву и прислонился к дереву, достал из рюкзака тонкую книжку и открыл ее на закладке. Он выхватил у приятеля книгу прямо из-под носа. — Эй, Фрэнки, ты что, собираешься учить уроки в такой замечательный, солнечный день? Разве для этого мы сюда пришли? Мальчик, которого звали Фрэнком Лонгботтомом, похоже, искренне обиделся. — У нас экзамены через полтора месяца, а ты даже конспекты не учил. — Мы учим, уже целую неделю. Имеем же мы право отдохнуть хотя бы в субботу, верно, Лили? А завтра мы пойдем в Хогсмид. Давайте вызовем дух Салазара Слизерина. А то все учат и учат, поболтать не с кем. — И на что же ты ему будешь жаловаться? — поинтересовалась Лили. — На транфигурацию? То, что Гарри видел, стало проясняться. Фрэнк широко улыбнулся. — Да, а то помните, какую он однажды сцену Макгонагалл закатал? Мы еще долго смеялись. Что ты там еще сказал ей? Что у нас мозг в размерах ограничен, а она все четыре года с нас учебник требует выучить? Ты еще долго возмущался. Друзья — они же все были друзьями, да? — рассмеялись. На горизонте показалась группа шумных старшекурсников — человек пятнадцать, среди которых были в основном слизеринцы, немного гриффондорцев и трое когтевранцев. Многие несли корзинки с едой и пледами — видимо, решили устроить пикник на природе. Красивое кино. Одна из гриффиндорок, откинув назад свои волосы пшеничного цвета, достала из своей корзины мешочек с шоколадными лягушками и кинула их ему. У того была реакция что надо — через две секунды он сжимал в руках мешочек с проснувшимися там лягушками — Ну, недаром Слизнорт именно тебя в ловцы посоветовал, — засмеялась девушка. — О да, Алиса! Слизнорт его просто обожает! — С гордостью воскликнула Лили. Картинка начала проясняться еще больше. — Мало того, что он зельеварение лучше любого старшекурсника знает, так он еще и ловец. Правда, в том году проиграл Поттеру, но ничего, наверстает. — Не надо меня хвалить, ты же знаешь, какой я застенчивый, — язвительно сказал он, смутно напоминая Гарри кого-то. Почему он не видит, кто это? — Да, какой ты у нас стеснительный, — возмутилась Лили, — А кто после победы в матче напился и предлагал позвать Дамблдора на вечеринку, а потом всем хвастался, якобы у него есть мантия-невидимка? — И что, весь факультет был в таком состоянии! А мантия у меня правда есть! Кто же ты? — Да, но если кто-нибудь узнает, что это не было твоим пьяным бредом, то скоро ее у тебя сопрут. Северус, лучше будь поосторожней с такими вещами. Они говорили что-то еще, но кино закончилось — перед глазами все расплылось; цвета смешались. Гарри проснулся и почувствовал себя совершенно опустошенным, измученным… * * * Дамблдор взмахнул палочкой. На его столе появились два бокала медовухи. Уголки губ директора приподнялись, и он и указал на арахис, лежащий на широком блюдце на краю стола. — Северус, угощайся. Снейп вопросительно поднял бровь. Хоть один разговор в этом кабинете может обойтись без чудачеств Дамблдора и виде лимонных долек или мармелада? — Альбус, вы позвали меня на разговор. Я только пытался вникнуть в эссе третьекурсников-когтевранцев. Вроде как факультет умный, а чуши в их работах хоть пруд пруди. Нет, не говорите мне, что я придираюсь. С меня достаточно бездарей в школе. Надеюсь, вы позвали меня хотя бы более-менее приятный разговор. Вы случаем не собрались повесить на меня еще одно отцовство? Сколько несчастных детей должно еще пострадать? — Северус, мы с тобой это уже обсуждали, не думаю, что ты хочешь продолжить эту тему, — мягко напомнил Дамблдор. Снейп кивнул головой, подтверждая все сказанное. — Я позвал тебя к себе совсем по другому вопросу. Ты ведь помнишь, что в скором времени на родственников Гарри должны напасть Пожиратели? — Да. Вы предприняли меры? Дамблдор прищурился и склонил голову, пристально глядя в глаза Снейпа. — Да. И я решил предоставить это тебе. Снейп глянул на директора с откровенным ужасом. — Я не ослышался? — Ничуть. В назначенный день ты отправишься на Тисовую улицу и убедишь Дурслей покинуть их дом в более безопасное место при помощи портала. Использовать портал в пределах их дома будет слишком рискованно, так что ты перенесешь Дурслей в пункт назначения из другого места — скажем, за полторы мили от их дома. Снейп скрипнул зубами. — Я знаю, почему вы решили отправить именно меня. Все из-за Поттера. В этом весь ваш настоящий план? Директор поджал губы. — Не совсем. Почему ты? Объясняю. Я сомневаюсь, что Миссис Дурсль — черствый человек. Она держит в себе слишком много обид. Она любит своих мужа и ребенка, и ради их безопасности готова довериться тебе. Почему тебе? Ты — единственный маг, с которым Петунья Дурсль была хорошо знакома. С самого детства. Несмотря на ее отвращение к нашему миру, она действительно была привязана к своей сестре, а ее сестра была твоим другом. — Плевать я хотел на ее доверие! — Рявкнул Снейп, сжимая подлокотники. — Я не хочу видеть ни сестру Лили, ни ее сына! Почему опять? Ради чего или ради кого я должен это делать? — Ради Гарри. — Ради Поттера?! Веселость директора окончательно спала с его лица — он вмиг посерьезнел. — Как бы она ни относилась к Гарри — а я уверен, ему вряд ли пришлось у них сладко, чем бы ты себя не убеждал — он бы никогда не простил ее смерть и смерть ее семьи. Ни тебе, ни себе. Ты можешь отречься от Гарри и никогда не приближаться к нему; но если ты хоть немного любил Лили — а я не сомневаюсь, ты когда-то мог кого-то сильно любить — сделай все возможное, чтобы ее жертва не была напрасной, и чтобы ты не предал вашу с ней мечту — ты знаешь, что я имею в виду Гарри. Снейп отвел глаза. Что ж, на то воля Дамблдора. — Я согласен, — коротко кивнул Снейп. Директор удовлетворенно улыбнулся и отправил в рот очередной орешек.