Глава шестая.
Как же он ошибался! Его сын фактически был выброшен на произвол судьбы — он рос как ненужное, забытое садовником растеньице. Чего хотел добиться Дамблдор? Укрепить в мальчишке дух, закалить его, подготовить к испытаниям в более зрелом возрасте? Снейп пребывал в крайне взвинченном состоянии, и это его немного пугало. Но он понимал, что негодует просто из-за несправедливости и жестокого обращения к ребенку. И сам же гнал в угол подсознания тот факт, что этот ребенок — его кровь, его собственный сын, так что его злость и боком не стояла рядом с отцовскими чувствами, которых у него, впрочем, и в помине не было. Из дома номер четыре по Тисовой улице вышла семья Дурслей; у каждого члена семьи — по чемодану и рюкзаку. — Ну, — сварливо сказал Вернон, щурясь от солнца, — как доберемся? Такси, самолет, поезд? Волшебник о значении всех слов, кроме последнего, мог только догадываться. — Мы доберемся до места назначения при помощи портала. А до портала мы доберемся пешком. Это не особо долгий путь. В маггловском доме небезопасно было использовать эту магическую вещь, поэтому портал находится в другом месте. — Разве не волшебники могут пользоваться этим вашим порталом? — Нахмурилась Петунья. — Конечно, — усмехнулся Снейп, — а как, по-вашему, порой исчезают маггловские детишки, просто вышедшие погулять где-нибудь в лесу? Дадли съежился, а Вернон бросил еще один гневный взгляд на волшебника. Снейп, сжалившись над нагруженной Петуньей, забрал у женщины одну сумку, жалея, что на обычной маггловской улице нельзя воспользоваться привычным заклинанием левитации. Далее все четверо пошли молча, было слышно лишь пыхтенье Дадли, который чуть-чуть отставал от всех, волоча за собой чемодан. До места назначения они добрались спустя полчаса. На холме, в ворохе опавших листьев, лежал старый потрепанный сапог. Петунья сморщила нос от отвращения. — Это — портал. Вы должны дотронуться до него, он перенесет нас в другое место, — сказал Снейп. Все семейство Дурслей пребывало в ступоре. — Это какая-то шутка? — Прорычал Вернон. — Если вы считаете все происходящее шуткой — не буду вас переубеждать, можете смело возвращаться домой и смотреть свой маггловский ящик с картинками, ожидая, когда в ваш дом нагрянут Темный Лорд с его приспешниками. Петунья сглотнула и крепче сжала плечо сына. Снейп не мог не замечать, что она была единственной из всей троицы магглов, кто вел себя не то чтобы доверчиво по отношению к зельевару — а скорее вел себя более уверенно и менее напугано. Послужила ли этому причиной сестра-волшебница, которая выросла с ней, и, хоть и не была любима, но все же оказывала положительное влияние на Петунью? Ее муж всегда был циничным, упертым и грубым человеком, который решил, что магия — чистое зло и был непреклонен; она же таила в себе обиду на волшебный мир и способности сестры, которыми судьба не наделила ее саму, а их сын вырос в этой среде недоверия и презрения. Но если Вернон являлся таким по своей природе, а сын рос таким с самого детства, то про Петунью в действительности можно было сказать, что она попросту не смогла забыть детские обиды. Петунья помнила сестру, может, даже когда-то ее любила (или хотя бы была привязана), приняла её сына. И Снейп был благодарен за то, что ребёнка не выбросили на помойку, не отдали в приют с плохими условиями или не избивали до полусмерти, а всего лишь — конечно, всего лишь! — давали пощечины и иногда недокармливали. Но какие же они отвратительные люди. Но чего зельевар не смог им простить — это то, что они препятствовали наивным мечтам ребенка, не давая надежд на лучшее будущее. Вот почему Гарри так привязан к Хогвартсу и друзьям. Вот почему он так любопытен, так нетерпелив, все время куда-то лезет, даже куда его не просят — ему не хватало этого в детстве, и это не имеет ничего общего с нахальностью или высокомерием. Пятнадцать лет — это все ещё ребёнок. — Вы дотронетесь до портала, и он перенесет вас в другое место, — наигранно миролюбиво произнес Снейп. — Это вас не убьет и не покалечит. Все, что от вас требуется — не отпускать этот ботинок и как можно крепче держать свои вещи. — Быстрее бы этот балаган закончился, — проворчал Вернон, садясь на корточки и брезгливо дотрагиваясь одним пальцем до ботинка. Его жена проделала то же самое. — Ну чего еще? — Не сдержался и рявкнул Снейп, когда Дадли замешкался и уставился на зельевара. — С Гарри будет все хорошо? — Тихо спросил толстяк, прижимая к себе громоздкий рюкзак. Снейпа этот вопрос застал врасплох. — Да, мы позаботимся о нем, — так же тихо ответил он. Дадли кивнул и уверенно протянул руку к порталу. Вой ветра, смешение красок — и они очутились посреди безлюдного парка. Среди деревьев виднелись жилые дома; с другой стороны шумела речка. — Ну и где мы? — Спросила Петунья, придя в себя и оглядывая местность. — Мы на северо-западе Англии, в городе Карлайл. Здесь вы сможете начать новую жизнь. — Да уж, новую — не то слово, — проворчал Вернон, поднимаясь на ноги и отряхивая свитер от желтых листьев. — Не то слово, — повторил Снейп, и, взмахнув палочкой, произнес: — Обливиэйт. * * * Снейп оставил Дурслей и вернулся в Хогвартс. Частично — с облегчением от того, что он выполнил свою миссию, частично — с вновь возникшей злобой и рвением высказать директору в лицо все, что о нем думает. Снейп остановился у стола Дамблдора, крепко вцепившись в спинку кресла. Тяжело дыша, он сверлил взглядом директора, который, пребывая в привычном спокойствии, помешивал ложкой чай. — Здравствуй, Северус, — как ни в чем небывало произнес Дамблдор, улыбаясь кончиками губ, — как обстоят дела с семьей Дурслей? — Дурсли в полном восторге от дома их мечты, — бросил Снейп, обойдя кресло и усаживаясь, — Петунья просто влюблена в свой сад и начинает карьеру флориста, Вернон работает в маггловском турагентстве и безумно любит общаться с людьми, а их сын собирается записаться в секцию плавания и серьезно заняться собой. — Что ж, — кивнул Дамблдор, — думаю, это пойдет им на пользу. Но тебя волнует что-то еще, и это явно не состояние родственников Гарри. — Я предлагал, — сдавленно произнес зельевар, — я же предлагал вам отдать мальчишку мне. Но вы с Минервой отдали Поттера на попечение этим людям. Как вы могли, Альбус? — Мы обсуждали эту тему, — мягко напомнил Дамблдор. — Гарри находился под защитой крови своей родни, которая была ему необходима. Северус, поверь, знай я о ваших с Гарри кровных узах — я бы отдал мальчика под твою ответственность. Даже несмотря на то, что ты на тот момент едва ли перестал быть верным сторонником Волан-де-Морта. Веришь? Снейп отвел взгляд. — Ты ведь, как и я, знал, что с Гарри обращались не лучшим образом, — продолжил Дамблдор. — Я не видел, каким именно образом! — Рявкнул Снейп. — Они не были обязаны его любить и носить на руках, но лишать ребенка еды и какого-либо внимания, не давать ему хоть немного ласки — это слишком! Это был глупое решение с вашей стороны! — Это было глупое, но единственное верное решение. — Куда мальчишка уедет на лето? Дамблдор сложил руки в замок. — А это интересный вопрос, Северус. Признаться честно, на твое участие в нем я и не смел надеяться. Снейп прищурился. — Что вы… — Ты же не хочешь предложить забрать мальчика себе? Хоть и пятнадцать лет назад ты был не против, я думаю, твоя позиция за эти годы кардинально поменялась. Снейп раздраженно дёрнул плечом. — Вы же знаете, Альбус, дело не в моей позиции. Ваша вера в чудеса поражает меня все больше и больше — вы так слепо, так наивно уверены в том, что мы с Поттером необходимы друг другу, и когда-нибудь мы перестанем быть неприятелями до гробовой доски. А моя вера подсказывает мне, что вы глубоко ошибаетесь. — Значит, я сам приму решение и обговорю его с Гарри, — смиренно ответил Дамблдор, обмакивая перо в чернила. — Северус, мне необходимо ответить на письмо из Министерства. У нас с Корнелиусом уже как неделю ведется дружеская, и крайне увлекательная переписка. Прошу меня извинить. Снейп развернулся и покинул кабинет. * * * Ребята порадовали Гарри, Гермиону и Рона по этом занятии Отряда куда больше. Гарри, наблюдая за своими подопечными, отметил, что Невилл старался лучше всех, и лишь немногие понимали, что Лонгботтома мотивировало произошедшее с его родителями. «Они бы им гордились» — подумал Гарри, наблюдая за тем, как сосредоточенно занимался Невилл на его занятии. «А кто бы гордился тобой?» вкрадчиво спросил голос в его голове. Гарри сжал челюсти. Им гордится его крестный, о котором мальчик по стечению обстоятельств не знал тринадцать лет, но который пытается наверстать упущенное. И неважно, что там Джинни, Рон и Гермиона говорили — Сириус старается. Еще Миссис Уизли, наверно, гордится им, ведь она любит Гарри как собственного сына, и двери ее дома всегда были и будут открыты для него. Но гриффиндорцу не давали спокойствия мысли о родном отце. Они давили, они неожиданно появлялись в любой момент — посреди урока, за завтраком, перед сном, во время разговоров с однокурсниками; а особенно, когда неподалеку, словно в насмешку, маячил Снейп. Гарри вроде как уже смирился, но он признавал, что эти мысли будут преследовать его еще долго; с угнетающим фактом родства он проживет весь остаток своей жизни. Гарри хотел забыть о своем кровном родстве с зельеваром — понимал, что это действительно немного мешает ему жить. — … лишь притупляет твою волю, твои истинные чувства. Он лишает тебя самого сокровенного — настоящей жизни. Лишает тебя возможности мыслить, оценивать, чувствовать, свободно дышать… Но он чувствовал — он хочет знать немного больше. Хочет знать хотя бы что-то о Лили и Снейпе. Как они познакомились? Любила ли мама Снейпа? Почему Снейп недолюбливает Невилла, если он и Лили были школьным и товарищами его родителей? И знала ли Лили точно, от кого родила ребенка, или терзалась в сомнениях, или была твердо уверена в отцовстве Джеймса? Расспрашивать было некого — Лонгботомы потеряли память, Лили мертва, а о разговоре со Снейпом и речи быть не может, и Гарри старался перестать задаваться такими вопросами. В конце концов, это прошлое, тем более — чужое, и оно имеет лишь косвенное отношение к Гарри. Невзначай Гарри вспомнил про Сферу, которую приметил здесь, в Выручай-комнате. Соблазн взглянуть в нее был велик — может, там он найдет ответы на интересующие его вопросы? — Гарри, а когда ты научишь нас вызывать Патронус? — Заинтересовалась Полумна. Вопрос когтевранки вернул Гарри из его рассуждений в реальность. Шума в помещении поубавилось — все заинтересованно повернули головы к Гарри. — Нам нужно пока отработать обезоруживающее закланание. Но, я думаю, спустя занятия три-четыре мы сможем перейти к вызову Патронуса. По Выручай-комнате прошел гул одобрительных голосов. Весь вечер и полночи Гарри продумывал план занятий с Отрядом. Гермиона оказалась права — его это действительно заинтересовало. Он теперь понимал, что если какому-либо члену Отряда придется столкнуться с темными силами — поражение противника будет результатом успешных занятий у Гарри, а значит, Гарри полностью ответственен за весь процесс. Он пожалел, что пообещал ребятам научить их заклинанию вызова Патронуса так быстро, потому что понимал — на этом моменте они явно застрянут, а Гарри даже составил целый список всего, что они должны будут пройти в ближайшие три месяца. Следующим утром, на уроке истории магии, Гарри показал свой список Гермионе. Та одобрила его планы, да и вообще была несказанно рада, что Гарри всерьез втянулся в это дело. — Предлагаю сегодня прогуляться у озера, раз в Хогсмид пойдём только в субботу, тем более что после обеда у Джинни тоже только один урок, — предложила Гермиона за обедом, дописывая реферат по маггловодению, — пока погода еще теплая и учебой мы не сильно нагружены, надо ловить момент. — Конечно, ты никогда не бываешь «очень загружена учебой», — ухмыльнулся Рон, но, поймав негодующий взгляд подруги, поспешно заявил: — Это хорошая идея, ребят, определенно, я за. Гарри сидел, подперев подбородок одной рукой, а другой постукивая по кончиками пальцев по краю кубка с тыквенным соком. За все время он так и не притронулся ни к еде, ни к напитку. И все же краем уха он слышал разговор друзей, но участвовать в нем не изъявлял никакого желания. — …Насчет субботы — я вообще собиралась пойти в Хогсмид с Майклом, так что, может, пойдём все вместе? — Эй, это что еще за Майкл, Джинни? — резко оборвал Рон сестру. — Майкл Корнер, мы познакомились в конце прошлого учебного года и обменивались письмами все лето, — спокойно ответила Джинни. — Мне кажется, к пятому курсу тебе стоило бы, наконец, выучить имена своих однокурсников. Даже тех, кто с других факультетов. — Да знаю я, кто такой Майкл, — отмахнулся ее брат. — И вы что, типа, вместе? — Рональд, только не закипай, хорошо? Это нормально, что мне понравился парень, а ему понравилась я. Подрастешь — сам придёшь к этому. — Но я думал, что тебе… — начал Рон, сделав быстрый взгляд в сторону Гарри, и получил толчок в бок локтем Гермионы. Джинни тут же спрятала лицо за выпуском «Ежедневного пророка». Все еще погруженный в свои мысли, Гарри отхлебнул тыквенного сока из кубка. Внезапно во рту стало жечь, как будто он только что съел что-то очень острое и неприятное, и Гарри поспешно поставил кубок на место, и спустя пять секунд боль резко прекратилась. Гермиона обеспокоенно глянула на друга, и тот быстро улыбнулся и махнул рукой, и девушка, успокоившись, склонила голову и стала поспешно дописывать свой реферат. Гарри бросил взгляд на сидящих неподалеку Падму и Лаванду. Вроде как спокойно пьют этот же сок из своих кубков… Время поджимало — друзья встали из-за стола. — Джинни, какой у вас сейчас предмет? Где мы встретимся после этого занятия? — Спросила Гермиона, когда все компания шла к выходу из Большого зала. — Травология, так что есть предложение встретиться у теплиц. Буду вас там ждать. Удачи на занятии у жабы, — пожелала ребятам Джинни. На миг Гарри показалось, что у него опять болит шрам, но головная боль тут же отдала во все части тела; ему стало настолько жарко, что он стал чаще дышать, но тут же так пересохло горло, будто что-то встало поперек него — мальчик уже не мог сделать вдох. Ноги становились ватными, и все, что он мог делать — это медленно падать на колени, отхаркивая кровь. Будто в замедленном кино он увидел, как следом за ним упала на колени испуганная Джинни, хватая его за плечи и крича что-то ему в лицо. Он услышал приглушенный топот — он лишается слуха? — и гул голосов. Кто-то развернул его к себе, кажется, это был Рон — Гарри видел очень размыто и едва его различил. А после он боковым зрением разглядел, как взметнулась чья-то черная мантия и сильные руки подхватили его, чтобы Гарри, уже теряющий сознание, не ударился головой. А после Большой зал утонул во мраке. * * * Он в Норе. Почему он здесь, и, казалось бы, причем здесь Дадли в окружении подарков? И почему Дадли разговаривает со змеей и смеется? Разве он владеет парселтангом? В гостиную зашла Джинни с кубком в руке. А за окном пронесся Сириус верхом на гиппогрифе. — Сириус! — Хотел закричать Гарри, но не смог произнести ни слова. «Наверно, потому что ты спишь и это просто бредовый сон. Ты бредишь» подумал Гарри, и опять провалился в темноту на долю секунды. А произошедшее после ну просто не могло быть сном. Не имело права! Он снова увидел маму, и она вновь была как живая. Лили снова стояла посреди той самой площади, обхватив себя руками, будто бы съежившись от холода, и была всего в нескольких метрах от Гарри. Площадь охватывал зеленый туман, сквозь него Гарри видел силуэты других людей, и, может быть, смог бы разглядеть этих людей, если бы со слезами на глазах не вглядывался в ту единственную, которую он хотел видеть. Еще одна доля секунды — и Лили переместилась к сыну, так стремительно, будто трангрессировала на несколько шагов вперед. — Возвращайся назад — там твое место, Гарри. «Тебе не место ни в нашем доме, мальчишка, ни в этом мире» пронеслись в голове слова дяди Вернона. — Ты не один. И никогда не будешь одинок. Ты все еще жив, ты должен жить. Дыши… — Да, он дышит, — с уверенностью раздался другой женский голос. Гарри резко обернулся, но никого позади себя не увидел — лишь густой зеленый туман. Развернулся обратно, и сердце подскочило — матери не было, а туман все рассеивался и рассеивался… — Он дышит, — с облегчением повторил мужской голос. Дамблдор? Гарри моргнул еще раз. Да, над ним склонился Дамблдор. — Директор, пусть мальчик очнется, отдохнет, не надо его тормошить, — поспешно сказала мадам Помфри. — Гарри, как ты себя чувствуешь? Гарри открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его, нахмурившись. — Верно, побереги силы, — закивала медсестра. — Директор, мы о нем позаботимся. — Уж верно, — третий голос. Гарри мгновенно повернул голову к двери, и тут же пожалел — резко заболела голова, словно ее стиснули обручем, а больничное крыло стало плыть перед глазами. Затем зрение сфокусировалось, и гриффиндорец увидел, как Снейп быстрым шагом пересек помещение и остановился у больничной койки Гарри, расставляя склянки с лекарствами на прикроватную тумбочку. Мальчик поморщился — ему и так было слишком плохо после произошедшего, а видеть этого человека было самым последним пунктом в списке его желаний. Гарри предпочел бы еще немного побыть в бредовых снах со змееустом-Дадли и летающим гиппогрифом, чем оставаться с зельеваром наедине, так как директор, походу, скоро уйдет, а Помфри уже ретировалась в свой кабинет писать отчет. А Снейп, судя по тому, как он, хмурясь, перебирает склянки с зельями, зашел явно не на пару секунд. — Что ж, Гарри, ты в надежных руках. Выздоравливай, — улыбнулся Дамблдор и направился к выходу. Гарри не без сожаления смотрел, как уходит директор, и, когда тот исчез в дверях, гриффиндорец перевел взгляд на зельевара. — И что вы будете со мной делать? Профессор. — Лечить. — Ответил Снейп без каких-либо эмоций. Гарри показалось, будто зельевар нарочно избегает смотреть ему в глаза. — Зачем иначе я пришел сюда по доброй воле? Ему плевать. Всегда было плевать — и всегда будет. Гарри сглотнул и приказал себе сдержать слёзы. Помогло. — Я же очнулся, — ответил Гарри. Снейп на пару секунд посмотрел Гарри в глаза. Тот собирался было уже закрыться одеялом с головой, но зельевар отвел взгляд. — Надо вывести яд из твоего организма. Если этого не сделать, он будет тебя медленно убивать. — Этот яд так действует? — Нет. Он убивает моментально. Тот, кто варил это зелье, по всей видимости, невнимательно прочел рецепт или попутал консистенцию, и яд, приготовленный неправильно, начал действовать не сразу. Так что радуйся, Поттер, тебе повезло. Мне удалось приостановить действие яда за несколько секунд до твоей смерти. — Вы всегда носите с собой противоядие? — Поинтересовался Гарри, приподнимаясь на локтях и усаживаясь на кровати. — Поттер, тебя что, совсем не волнует, что ты был в шаге от смерти? — Резко спросил Снейп, игнорируя вопрос. — Нет, не волнует, — соврал Гарри. — Оно и видно. — Если вы еще не заметили, профессор, меня каждый год кто-то хочет убить. На самом деле Гарри волновался. Очень. У него в школе появился враг? Если так подумать, то обстановка в Хогвартсе для Гарри начала накаляться. С одной стороны — некий тайный доброжелатель, который хочет помочь Гарри и его с друзьям с уничтожением Волан-де-Морта. Причем велика вероятность, что этот кто-то не особо доверяет Ордену и Дамблдору, раз они не знают о крестражах. А может, знают? Все очень запутано и непонятно. И с другой стороны — некто, кто желает Гарри смерти. И что ему теперь, совсем не питаться в Хогвартсе, и озираться по всем углам, когда он входит в какое-то помещение? Так и параноиком стать можно. Снейп хмыкнул и сунул Гарри в руку склянку с отваром ядовито-желтого цвета. Гарри уставился на лекарство в своей руке. Снейп приподнял брови. — О, Мерлин, Поттер, да не собираюсь я тебя травить. Можешь пить со спокойной душой. Чем раньше выпьешь, тем раньше вылечишься, и тебя отпустят к твоим драгоценным друзьям. Гарри, поморщившись, залпом выпил всю склянку. Но на вкус отвар оказался приятным, чуть сладковатым. — Насчет друзей, Поттер, — продолжил Снейп, — Есть мысли, кто осмелился отравить тебя в первый же месяц учебы? — А причем тут друзья? — Не понял Гарри. — Есть предположение, что среди твоих приятелей может быть ренегат. Кто-либо — предатель крови, полукровка, или ребенок, рожденный магглами. Тот, кому приспешники Темного Лорда могли угрожать расправой над семьей. — И в чем связь? — Гарри не удавалось уловить ход мыслей зельевара. Снейп как-то странно посмотрел на Гарри. — Взять, для примера, твоего однокурсника Томаса. Он — полукровка, и Пожиратели запросто могут начать угрожать ему расправой над его семьей, если он не убьет тебя. Предупреждая твой вопрос — нет, вероятность того, что это слизеринец равна пяти процентам. Если что-то пойдет не по плану — личность убийцы будет раскрыта, а если убийцей будет слизеринец, это будет подстава от лица всех Пожирателей. А они своих не предают. «Все слизеринцы — предатели, из всех выходят Пожиратели, убийцы» мимолетно пронеслось в голове Гарри. Снейп, казалось бы, на мгновение дернулся — но ведь не мог же он прочитать его мысли? Переборов испуг, Гарри произнес: — Мы своих тоже не предаем. С тем же Дином мы, конечно, не лучшие друзья, но он не предатель. Никто не может быть предателем. — Это просто предположение, которое запросто может оказаться неверным, однако, оно имеет место быть. И это совет присмотреться к своим приятелям, не более. Не стоит доверять даже самым близким, предать может кто угодно… хоть и не из злых побуждений, — раздраженно сказал Снейп. Гарри гневно воззрился на зельевара. — У вас что, совсем нет друзей? — Были. Как и у тебя. И привело это к печальным последствиям. — Это вы сейчас про Пожирателей говорите? — Поинтересовался Гарри и тут же прикусил язык. Снейп отвернулся. Интересно, он как-нибудь ответит на это? Гарри задержал дыхание, ожидая, каким будет ответ зельевара. Где-то внутри образовался тугой и холодный узел. Снейп заговорил спустя минуту. — У меня тоже когда-то были школьные друзья. И… школьные враги. Однажды в Запретном лесу мы с ними нашли источник магии… темной, зловещей магии. Это место было будто проклятым. Нас было семеро. Гарри нахмурился. Друзья и враги, семеро. Возможно, помимо Снейпа там была Лили, его мама. Скорее всего, там были и родители Невилла — учитывая то, что и Снейп, и Лили с ними находились в дружественных отношениях. Кто остальные трое? Если Снейп упомянул про врагов — а упомянул он про них не просто так — значит, там с большой вероятностью мог быть кто-то из Мародеров. — Мы едва остались живы. Спустя несколько месяцев я углубился в изучение темных искусств. Мне казалось, владея лишь темной магией, я смогу достичь чего-то большего. Я жаждал испытать это чувство непокорности, чувство свободы, я жаждал ощутить настоящую магию. Темный Лорд был тем человеком… тем существом, что может это предложить, но, используя темную магию, ты теряешь все хорошее, что в тебе есть. Темный Лорд манил к себе приспешников, преследуя свои цели. Я был глуп и слеп, чтобы это понимать. Мои убеждения и моя любовь стали теми двумя крайностями, и я выбрал ту, что легче, доступнее. Если бы не мой поспешный выбор, Лили могла бы остаться со мной, а ты… Зельевар резко замолчал. — Я сделал все, что мог. Твоя задача — принимать отвар каждые три часа бодрствования. Мадам Помфри будет за этим следить. Узнаю, что не соблюдаешь лечение — приду и прибью. И, да, Поттер — ни с кем не обсуждай то, что тебя пытались убить. — Слишком холодно произнес Снейп и направился к выходу. Может, не так уж ему и плевать?.. — Эм… профессор? Снейп глянул на мальчика через плечо. Гарри едва слышно вдохнул и произнес на одном дыхании: — Спасибо. За отвар. Декан Слизерина кивнул и быстрым шагом вышел из больничного крыла, оставив Гарри в одиночестве. * * * На следующее утро Гарри выписали из больничного крыла, и тот, приведя себя в порядок, поспешил в Большой зал. Мадам Помфри вручила ему пару склянок противоядия на тот случай, если он вновь выпьет или съест что-то не то. Гарри высказал свои сомнения, что гипотетический убийца решит опять действовать провальным способом. Да и вообще, кто даст гарантию, что Гарри застрахован от иных способов погибнуть? Не обращая на косые взгляды, Гарри плюхнулся на свободное место. — Черт возьми, Гарри, как ты? Гарри вкратце рассказал друзьям об их разговоре со Снейпом в больничном крыле. И гриффиндорцу было совершенно все равно, что там говорил ему профессор зельеварения про доверие и подозрения. Эти четверо были людьми, которым Гарри всецело доверял. И теперь он, Рон, Гермиона, Невилл и Джинни, склонив головы, стали обсуждать произошедшее. Правда, пришлось пару раз наступить на ногу Рону под столом, когда тот чуть было не проговорился про неизвестного человека, отправившего Гермионе записку (не у одного Гарри возникли навязчивые мысли о том, что помимо потенциального убийцы есть еще один человек, который просто заинтересован в том, чтобы Гарри помочь, и это слегка интриговало и пугало). Джинни и Невиллу было решено не говорить о крестражах вообще. Пока Невилл и Рон оживленно подкидывали версии о том, кто мог бы отравить Гарри (Рон уверял, что это был определенно кто-то из Слизерина), Гарри бросил взгляд на преподавательский стол, и это не ускользнуло от Гермионы. — Гарри, ты же не всерьез думаешь, что… — возмущенно зашептала она, но тот отмахнулся. — Да конечно я не о Снейпе! Гермиона, я же не настолько глуп, чтобы его подозревать. Посмотри внимательнее. Амбридж пила чай из розовой изящной кружки, со слащавой улыбочкой проводя взглядом по Большому залу. Казалось, что она следит за тем, что делает каждый из учеников. — Не в ее духе, — тут же возразила Джинни. — Если бы Амбридж хотела подпортить жизнь Гарри, она бы сделала это так, что вся школа об этом узнала. Ей нужно испортить Гарри репутацию, огласить это на весь волшебный мир. Вряд ли она стала бы тебя травить исподтишка. — Да тут кто-то хотел не жизнь ему подпортить, а вообще убить, — сказал Рон, и над местом, где сидели друзья, повисло молчание.Глава шестая.
8 октября 2016 г. в 18:27