We all breathe and we all bleed

Глава седьмая.

На следующий день Амбридж пребывала в крайне озлобленном состоянии, что выглядело очень непривычно. — Может, это все потому, что ты за это время несколько раз ее занятия пропускал, — шепнул Невилл. Честно, Гарри был рад позлить жабу, но навлекать на себя все больше неприятностей ему не хотелось. А в голове складывалась вроде как логическая цепочка. Министерство недолюбливает Гарри. Министр мог надоумить Амбридж на устранение Мальчика-Который-Лжет, или же Амбридж могла сама прийти к такому решению. Она — одна из первых в списке подозреваемых. И вместе с этим Гарри в упор видел в Амбридж озлобленную, вредную женщину, которая при всей своей ненависти не смогла бы подлить яд в его стакан. Она была неким аналогом Снейпу — издевательства и насмешки, но чтобы пойти на убийство — нет. Хотя насчет Снейпа у Гарри возник очередной вопрос — он убивал людей? «Естественно, убивал» шепнул голос в его голове. «Он же Пожиратель. Они всегда убивают» Это заставило Гарри стиснуть зубы. Но он не мог убивать людей ради забавы; не мог получать от этого наслаждение! Гарри недолюбливал Снейпа, но почему-то упрямо твердил себе, что каким бы отвратительным для него не казался папаша — он не кровожадный убийца. Гарри почему-то хотел в это верить — хоть и его суждения противоречили сами себе: в голове как по щелчку срабатывал стереотип, слизеринец — значит темный маг, темный маг — зло. В Гриффиндоре некогда училось одно исключение — крыса, очень злобный, трусливый предатель по имени Питер Питтегрю, и Гарри пытался поверить, что в Слизерине тоже есть и свои исключения. Не совсем получалось. Занятие ЗОТИ завершилось тем, что Амбридж, взвизгнув от злобы и негодования (как только от ее голоска стекла на окнах не треснули?), назначила Гарри личную встречу. Не наказание, не отработку — а самую настоящую воспитательную беседу. На просьбы друзей о том, чтобы тот к ней не ходил, а лучше рассказал об этом Дамблдору или Макгонагалл, Гарри махнул рукой. Амбридж не настолько глупа, чтобы назначить ему встречу в определенном месте и определенное время при однокурсниках, чтобы его убить. Конечно, нельзя исключать и возможность применения Круциатуса или веритасерума, но это потребуется только если Амбридж захочет у Гарри что-то узнать. А если бы Гарри имел какие-то ценные для нее знания, она бы не стала его травить. Значит, со спокойной душой можно было отправляться на назначенную на следующую неделю встречу с Амбридж — она не покушалась на его жизнь. Гарри поделился своими выводами с друзьями, ну, а Гермиона посетовала на легкомыслие Гарри. Но что ему оставалось делать? С ревом и слезами бежать к директору или декану, давая Амбидж повод для ликования? Сам справится. Хоть раз он не находил выход? В субботнее утро Гарри проснулся от того, что кто-то неподалеку очень сильно чем-то шуршал. Кажется, оберткой от конфеты или шоколада. Гарри перевернулся на другой бок и укрылся одеялом с головой в надежде, что так назойливые звуки пропадут. Но это не спасло — после шуршания обертками он услышал, как кто-то неподалеку стал очень громко чавкать. Не выдержав, Гарри откинул одеяло и начал одеваться, сердито смотря на наглого рыжего друга. — Спасибо, Рон, за мое преждевременное пробуждение. Вообще до него оставалось полчаса, но раз мне довелось проснуться сейчас — я найду себе занятие. Например, спрячу от тебя все сладости. Рон что-то промычал, пряча под подушку средних размеров коробку с шоколадными лягушками. Поход в Хогсмид помог Гарри немного развеяться и на несколько часов позабыть об Амбридж, которая уже доводила его чуть ли не до неконтролируемой агрессии. Первые полтора часа прогулки прошли хорошо. Рон буравил взглядом Майкла Корнера, пока тот, смущенно и виновато улыбаясь, дарил Джинни букет цветов. Гарри почему-то захотелось разделить с Роном эти чувства, но он быстро их откинул, насмешливо переглядываясь с Гермионой и Невиллом. Вся компания двинулась по магазинам Хогсмида. Рон наконец купил Гермионе несколько шоколадных лягушек, которые проиграл ей в споре, Невилла еле оторвали от витрины с ингредиентами для зелий и различными растениями, Гермиону вся компания ждала в книжном магазине (туда порывался пойти и Невилл, но все дружно умоляли его воздержаться). После посещения волшебных приколов «Зонко», где нравилось абсолютно всем членам компании, Джинни и Майкл отделились от друзей, сославшись на прогулку вдвоем (хотя Рон проворчал, что парочка наверняка собралась в романтическое кафе мадам Паддифут, чем опять вызвал смешки Гарри и Гермионы), а Невилл поспешил на встречу с какими-то приятелями из Пуффендуя. А оставшаяся троица решила завершить свой поход в «Трех метлах», выпив по стакану сливочного пива. — Какой-то не особо разговорчивый он, этот Майкл, — Рон не переставал бурчать на ухажера его сестры. — Мы с ним учимся пятый год, и ты только сейчас начал предъявлять к нему какие-то претензии? — Покачала головой Гермиона. — Он довольно милый. Да, и Джинни достаточно взрослая, чтобы сама выбирать себе круг общения и пассию. Сидеть с ними за одним столом было невозможно. Переведя взгляд на барную стойку, Гарри заметил улыбающуюся ему Чжоу. — Я вернусь, — коротко бросил друзьям Гарри. Захватив с собой кружку сливочного пива, он сел рядом с когтевранкой. — Как ты? Чжоу улыбнулась, но эта улыбка оказалась какой-то кислой. — Решила немного развеяться. Прогулка в Хогсмид оказалась весьма кстати. Как же Гарри ее понимал! — У тебя очень хорошо получается, — нарушила возникшее молчание Чжоу. — О чем ты? — Встрепенулся Гарри. — Ты заинтересован в том, чтобы преподавать нам Защиту. В том, чтобы помочь нам. А ведь мы могли просто просиживать свое время на занятиях у Амбридж, толком не научившись ничему. Ты молодец. Вот только мы еще плохо учимся. Но стараемся. Один Невилл Лонгботтом еще стоит! — Каждый человек в Отряде имеет ценность. — Не думаю, что потеряв одного человека, вы потеряете все. — Что? Чжоу сжала губы и перевела взгляд на кружку у себя в руке. — Чжоу, что ты хотела этим сказать? — Повторил Гарри. — Я хотела бы уйти из Отряда. Гарри впал в ступор. — Объяснись. Чжоу повернулась к Гарри. Ее глаза были полны слез. — Гарри, ты мне действительно нужен. Я была заинтересована в твоих занятиях, я была одной из первых, кто откликнулся на предложение Гермионы. Я все еще хочу учиться, я хочу научиться всему, что знаешь ты — так же, как и все те, кто последовал за собой. Наша подпольная организация, как ее мы называем в шутку, может показаться не более чем нелегализованным кружком подростков, не более, чем баловством. Действительно — кто будет всерьез воспринимать детей пятнадцати лет? Нас бы понял, наверно, только Дамблдор, — Чжоу рассмеялась, но тут же улыбка спала с ее лица. — Гарри, я хочу быть в Отряде — правда, хочу. Но я не хочу быть там с тобой. Кажется, что я противоречу сама себе, правда, какая глупость? Я не хочу предавать память Седрика — только и всего. Не хочу совершать ошибку. Я согласна, что время лечит, раны затягиваются, и спустя несколько лет я буду вспоминать о Седрике с легкой грустью и сожалением, помнить его как часть своей жизни, часть, завершившуюся еще в шестнадцатилетнем возрасте. Нужно лишь переждать это время, просто переждать. А рядом с тобой — я не могу, пока не могу. Вот почему я не хочу оставаться в Отряде. Чжоу соскользнула со стула, застегивая пуговицы у пальто. — Ты — лидер, Гарри. Ты сильный, способный лидер. Хоть и сам не можешь это признать. У тебя большой потенциал, воспитай его. Так пусть мой уход не скажется на занятиях Отряда. Пообещай мне. Чжоу посмотрела прямо в глаза Гарри — и тот понял, что необходимо что-то ей ответить. — Я разделяю твое решение, Чжоу. Но если ты захочешь вернуться — я всегда приму тебя обратно. Восприняла ли Чжоу слова Гарри правильно — неизвестно. Гарри принял бы ее только в Отряд — но впустить опять ее в свою жизнь он не будет готов никогда. Чжоу слабо улыбнулась и кивнула Гарри, а после вышла из бара. — Я так понимаю, нам стоит на время позабыть о Майкле и послушать тебя, — вздохнул Рон, когда Гарри вернулся к друзьям. — О чем ты? — Вы с Чжоу поругались? Гарри раздраженно дернул плечом. — О, Мерлин, не смотри на меня так, — замахал руками Рон. — Ты мне своим волчьим взглядом напоминаешь Снейпа. Я тебе это уже сегодня говорил. Как раньше я не сравнивал вас — уму непостижимо. — Когда говорил? Я не слышала, — заинтересовалась Гермиона. — Сегодня утром, но, мне кажется, он меня не понял, потому что мой рот был занят шоколадными лягушками. — Чжоу уходит из Отряда, — объяснил Гарри, проигнорировав краткий диалог про зельевара, решив, что сейчас не время закипать и ссориться с друзьями. — Как? Почему? — Встрепенулась Гермиона. — Ставлю сто галлеонов — здесь замешаны личные чувства, верно, Гарри? — Подмигнул Рон. — Можно выразиться и так. Мы разошлись мирно, и я ей сказал, что Отряд всегда готовы ее принять в свои ряды. Но могу сказать одно — если каждый будет покидать Отряд из-за личных мотивов, я брошу это дело, так и знайте. * * * На пути к кабинету Амбридж Гарри встретил своего декана. — Мистер Поттер… Гарри. Я тебя прошу — старайся не перечить профессору Амбридж. Хорошо? — Макгонагалл обеспокоенно взглянула на Гарри. — Да, профессор, — при всей своей упертости, ему не хотелось подводить декана. Она всегда вступалась за его защиту, за свой факультет стояла горой, не вынесла Гарри выговор за инцидент на уроке полетов на первом курсе — даже наоборот, подбодрила. Так что мальчик постарался запомнить ее слова. Переведя дух, Гарри постучал в дверь кабинета. Услышав приглашение войти, он отворил дверь. — Здравствуйте, мистер Поттер. Надеюсь, мы проведем это время мирно и без глупостей? Помня слова декана, Гарри ничего на это не ответил — лишь приподнял уголки губ. Он собрался было сесть на кресло перед письменным столом женщины, как та мотнула головой и указала на другой стол, в углу. — Нет, мистер Поттер. Вы будете писать одну очень верную и хорошую фразу — вот этим пером. Считайте, что это ваша отработка. — Буду писать… что? — С подозрением спросил Гарри, получив в руки перо черного цвета. — Какой смысл мне что-то писать? В чем подвох? — О, это послужит вам сильным уроком, — ответила Амбридж, подливая в кружку еще чай, — вы должны писать одну единственную фразу — «я не должен лгать». Писать до тех пор, пока это будет необходимым. Абсолютный бред. Что за детский сад, в конце концов! Недоуменно пожав плечами, Гарри сел за стол и взял в руки перо. Затем глянул на Амбридж и поднял брови. — Профессор, вы забыли про чернила. — Они вам не нужны, мистер Поттер, — пропела жаба, размешивая ложкой сахар в чае. Ну не нужны, так не нужны, мрачно подумал Гарри. Странная она. Гарри поудобнее повернул к себе лист пергамента и начал выводить на нем слова. Спустя несколько секунд резкая боль на тыльной стороне левой ладони заставила Гарри вздрогнуть и сжать зубы. Он посмотрел — это место кровоточило. Когда боль поубавилась, Гарри вновь принялся за работу. Он дописал фразу, но боль была слишком невыносимой. Гарри едва сдержался от оха — на плоти вывелась в точности та фраза, которую он написал, в виде порезов. «Ты должен терпеть. Ради своей безопасности, ради Макгонгалл, ради своих друзей.» Гарри встряхнул головой и начал выводить ту же фразу с красной строки. Боль на этот раз уже не утихала — его рука кровоточила. Она /истекала кровью/. Хотелось кричать, и все, что Гарри оставалось делать — это писать и стараться /дышать/. Писать, писать, писать. Но это становилось невыносимо с каждой минутой. Так нельзя. Он остановился. — Что-то не так, мистер Поттер? «Да пошла она» Гарри поднял голову и посмотрел на Амбридж. Та же глупая полуулыбка, тот же озорной взгляд. Гарри отбосил треклятое перо в сторону. Он уважал Макгонагалл и пообещал ей быть паинькой, но то, что творит эта старая жаба — за гранью дозволенного. Он не будет терпеть такого унижения. — Вы правы, профессор. Я не должен лгать, и я не солгу, сказав, что вы — никчемный преподаватель и отвратительный человек. Гарри подхватил сумку правой, нетронутой рукой и быстрым шагом направился к двери. Услышав визг «Поттер, вернитесь», он не обернулся, а лишь позволил себе легко ухмыльнуться и покинуть кабинет. * * * — Гарри, как прошла беседа с Амбридж? — Нормально. — О чем вы разговаривали? — О моем поведении. — К какому выводу вы пришли? — Она сказала мне не лгать, иначе она примет меры. — Я тебе не верю. — Рон с досадой откинулся на спинку дивана. — Ты что-то утаиваешь, дружище. Я не верю, что вы сидели и беседовали о том, как у тебя иногда на ее уроках едет крыша. Ты бы еще сказал, что это происходило за чаепитием. — После того, как меня пытались отравить, мне только чаи в чужих кабинетах и распивать. — Знаешь… ай, да ладно, — махнул рукой Рон, — захочешь — расскажешь все в подробностях. Буду лучше реферат писать, а то меня Макгонагалл завтра сожрет. Из двух друзей лишь Гермиона молчала почти все это время. Девушка, казалось, слушала Гарри в пол уха, иногда медленно кивая. Она была слишком занята — просматривала какие-то фолианты, справочники и старые газеты, иногда что-то быстро записывая на листе пергамента. — Что ты делаешь? Гермиона нехотя отложила перо и подняла голову. — Я пытаюсь найти как можно больше информации о крестражах, — объяснила она. — Изначально это мне казалось бредом, а когда я нашла необходимую информацию — лишь неподтвержденным предложением, но теперь я уверена, что поиск крестражей — это то, чем нам надо заняться. Нужно их уничтожить. — Это хорошо, но что именно нам надо найти и уничтожить? — Пожал плечами Рон. — Звучит, конечно, классно. Трое подростков-пятикурсников собрались серьёзно взяться за уничтожение страшнейшего темного волшебника столетия. Звучит смешно. — Ты не прав, Рон, — мягко заметила Гермиона. — За четыре года мы пережили то, с чем не сталкивалось большинство взрослых волшебников. Гарри несколько раз довелось очутиться лицом к лицу с темными силами. И мы тоже были задействованы в некотором роде. — Ты хочешь пойти на неоправданный риск? Каждый раз нас что-то сподвигало на это. Без сторонней помощи мы бы и с места не двигались. Дневник Реддла подкинул папаша Малфой, после нам было необходимо спуститься и спасти Джинни, а имя Гарри бросил в Кубок Крауч, и у него не было выбора. Про инцидент на третьем курсе я вообще молчу — все как-то происходило само собой, а потом меня Сириус утащил под Гремучую Иву. А, ну да, а потом вы вернулись в прошлое — это я признаю, ваша инициатива. Но меня с вами не было. — А на этот раз я получила послание! Я уверена, кто-то хочет, чтобы мы взялись за это дело. — Записку — от невесть кого. Может, тот, кто ее отправил и тот, кто отравил Гарри — вообще один и тот же человек! Мы все подвергается опасности, а Гарри — тем более. И сейчас мы имеем дело с Сами-Знаете-Кем, а это далеко не Пушок и не крестный-анимаг! — Упрямился Рон. — Брось, Гермиона. Предоставь это дело Ордену. Мы не справимся. Оставь это дело. Гермиона тряхнула густыми, каштановыми волосами. Прищурилась. — Не оставлю. Тем более, я знаю, что представляет из себя еще один крестраж. Гарри подался вперед. И даже Рон, забыв о споре, расширил глаза. Выждав мгновение, Гермиона сообщила: — Я уверена, что один из крестражей — змея. Гарри, тебе ведь несколько раз летом снился Волан-де-Морт, и рядом с ним была большая змея. Наверняка она имеет для него большую ценность. Иначе зачем она ему? Тем более, змея — символ Слизерина, а значит, ценность имеет вдвойне. Если Гарри и начинал жалеть о том, что рассказал друзьям о своих снах летом, то сейчас он понял, что это было не зря. И все же... — Уничтожить мы ее никак не сможем, — усмехнулся Гарри, — она даже не в Хогвартсе, и тем более — вряд ли он расстается с любимой домашней зверюшкой. — …примечательно то, что место, где был создан крестраж, становится проклятым. Гарри нахмурился, ни с того ни с сего вспомнив слова Гермионы, и в этот же миг в голове пронеслись недавно сказанные Снейпом слова. — …однажды в Запретном лесу мы с ними нашли источник магии… темной, зловещей магии. Это место было будто проклятым. Гарри едва не задохнулся. — Чёрт возьми, чёрт! Гермиона ойкнула, выронив книгу из рук. Та с шумом хлопнулась об пол, напугав Живоглота. Тот с шипением юркнул под диван. — Гермиона, Рон, а что, если Волан-де-Морт создал, помимо дневника, еще один крестраж в Хогвартсе, но оставил его здесь же! — Да, — кивнула подруга, — такое возможно. Но это нам ничего не дает… Гарри с нетерпением махнул рукой. — Когда я лежал в больничном крыле, ко мне заходил Снейп. У нас завелся один неприятный разговор, в ходе которого я узнал одну интересную вещь. Он упомянул о каком-то месте в Запретном лесу, куда попали он, мама, возможно Лонгботомы и еще три человека. Снейп как-то выразился… Он сказал, что это место было как будто проклятым. Там что-то явно произошло. Я понимаю, что Снейп вряд ли знает о крестражах Волан-де-Морта и просто так выразился, но, черт возьми... что, если стоит на эту случайность обратить внимание? Ты говорила, что место, где по идее был создан крестраж, становится проклятым. Так, считай, и случилось с туалетом и Тайной Комнатой. Сами посудите — василиск, столько жертв, и Джинни чуть не погибла — и все с открытием Тайной Комнаты, чем тебе не проклятое место? Ну, а что, если место, куда Снейп, мама и остальные забрели много лет назад, и где что-то случилось — это и есть одно из проклятых мест, а крестраж Волан-де-Морт оставил там? И эта вещь тоже находится все еще там, ведь Запретный лес — отличное место, чтобы спрятать что-то ценное, что никто не найдет? Лица Рона и Гермионы застыли в выражении глубокого шока. Гарри перевел дыхание. Неужели он только что дошел до истины, дошел до невероятной правды, нашел путь, ключ, зацепку? — Гарри, — почти шепотом произнесла Гермиона, — это… я думаю, ты прав. Если так и есть? — Нужно узнать, что за место, — твердо сказал Рон, — но даже не знаю, стоит ли нам туда соваться. Проклятое же. — Об этом поразмыслим потом, — ответила Гермиона и внимательно посмотрела на Гарри. — Для начала неплохо было бы разузнать, что вообще представляет из себя место, которое нашли Снейп и остальные. — Не у кого узнавать, — отрезал Гарри. Снейп отметается, Лили мертва, Лонгботтомы больны, остальные трое неизвестны. — Да. Я знаю, — просто произнесла Гермиона, а Рон устало вздохнул. * * * Это выдался очень пасмурным. Осень вступала в свои права — дождь то лил как из ведра, то нет Подвывал ветер — у окна это было особенно слышно. Гарри услышал чьи-то неторопливые шаги. — Я побуду с тобой. Ты не против компании? — Гермиона слабо улыбнулась. Гарри кивнул, и Гермиона заняла противоположную сторону подоконника. Какое-то время они сидели молча. И это молчание не было напряженным. Гермиона была его подругой, и она пришла к нему в тот самый момент, когда ему была необходима поддержка — не назойливые советы и душевные разговоры, а просто обычное отсутствие дорогого человека. — Когда я была маленькая, мы с родителями часто ходили гулять в один из парков неподалеку от дома. Если это была осень — я представляла, что я волшебница и управляю листопадом. Мне нравилось кружиться, когда падали листья. — У тебя хорошие воспоминания из детства, Гермиона. Никогда не забывай их. Рука Гермиона дернулась, и Гарри решил, что она хотела накрыть его руку своей, но почему-то в последний момент передумала. И гриффиндорец почему-то был благодарен ей за это. — Кстати, я придумал полное название для нашего Отряда. — И какое же? — Заинтересовалась Гермиона. — Отряд Дамблдора. Когда мы с Чжоу разговаривали, она упомянула Дамблдора. Что он — единственный, кто воспринял бы нашу деятельность всерьез. Я с ней согласен. И хочу назвать Отряд его именем. — Хорошая идея. Я сообщу остальным. — Гермиона, как ты думаешь, все ли слизеринцы плохие? — Почему у тебя возник такой вопрос? Если бы он и сам знал! — Знаешь, Шляпа ведь предлагала мне выбрать слизерин. Гермиона моргнула, и на ее лице застыло выражение шока, с которым она быстро справилась. — Я… я не знала. Почему ты раньше нам об этом не рассказывал? — Не было подходящего момента, — соврал Гарри. — Гарри, я думаю, я догадываюсь, почему тебя мучает этот вопрос. — Только не начинай… — Я всего лишь хочу тебе ответить. Стереотипы стереотипами, но везде бывают исключения. Если вдуматься — Малфой и не такой гаденыш, коим хочет казаться. Он воспитан Пожирателем смерти, слугой Волан-де-Морта. Это все объясняет. Он хочет получить одобрение отца. Будь у кого-то из нас такое детство — мы бы тоже расхаживали по Хогвартсву и хвастались чистотой крови и происхождением. Малфой может измениться, это реально, и я почему-то уверена, что так и будет. А твой… А Снейп далеко не такой, как Малфои. Факультет не при чем. Он просто не такой. — Гермиона, я знаю, как ты отреагируешь, но я тебе скажу — я хочу заглянуть в Сферу, — твердо сказал Гарри, ожидая бурного всплеска негодования от подруги. Пять секунд молчания. — Если ты считаешь, что тебе это необходимо — действуй. Гарри с неверием уставился на нее. — Ты правда так считаешь? — Гарри, я тебе не родитель и не опекун, чтобы тебя отчитывать или что-то запрещать, — пожала плечами девушка. — Я — твой друг, который вправе давать тебе советы, ну и ругаться — по возможности. И мой совет — делай то, что считаешь нужным. Если есть возможность узнать то, что хочешь — почему бы ею не воспользоваться? Тебе, наверно, все повторяют это по несколько раз в неделю, и я тоже повторюсь — просто будь осторожен и не кидайся с головой в омут. Гарри почти перестал дышать. Какие-то пять лет назад он и не мог поверить, что он встретит друзей, которые будут внимательны и заботливы к нему! — Спасибо, Гермиона. Правда. Ты замечательная. Гермиона улыбнулась — искренне, весело. За окном уже садилось солнце, и пора было возвращаться в Башню * * * «Я сделаю это один раз. Я сделаю это, потому что в данный момент мне это жизненно важно. Я не боюсь» Гарри сжал Сферу в руках, вглядываясь во мглу. Он услышал чей-то шепот, а перед собой он ничего теперь не видел. Выручай-комната наполнилась черным туманом. Но не успел мальчик испугаться, как черный туман рассеялся, а голоса стали громче, доступнее. Гарри очутился лицом к лицу с мальчиком пониже его — мальчиком с каштановыми волосами, в круглых очках, в школьной мантии… Сердце подскочило. Гарри сделать шаг назад. — Я, извините, я… Но Джеймс Поттер не заметил его — он смотрел будто бы сквозь Гарри, на кого-то другого. Гарри отскочил в сторону, и от полной картины сердце забилось еще быстрее, в ожидании того, что будет дальше. Он больше не был в Выручай —комнате. На лестнице — той самой, где он, еще не побывав на распределении, сам познакомился с Малфоем несколько лет назад, собралась толпа первокурсников. Кто-то сбился в маленькие группы и о чем-то переговаривался, кто-то стоял в стороне, погрузившись в свои мысли, и какая-то малая часть всего потока была обращена к Поттеру и… Гарри сглотнул. Не сказать бы, что Снейп в одиннадцать лет сильно напоминал Гарри, скорее напоминал отдаленно — мимикой, может быть, движениями; даже голос был в точности такой же. Только ростом он был чуть повыше, чем Гарри в таком возрасте, и его черные, как смоль, волосы, были длиннее и взлохмаченнее. Но в целом, если бы кому-то показали одиннадцатого Гарри без очков, а спустя, скажем, неделю, показали бы его ровесника-Снейпа — этот кто-то мог бы принять их за одного и того же мальчика. Стоящая рядом Лили Эванс затмевала все, но Гарри не успел на нее толком наглядеться — Джеймс подал голос, и Гарри, весь во внимании, напряг слух. — … Я бы сбежал из школы, если бы шляпа определила меня на Слизерин, — беззаботно, почти сварливо проговорил Джеймс. — Мы с тобой не особо поладили, я заметил, но если ты не хочешь стать моим врагом, тебе не стоит поступать на Слизерин. — Что значит — поступать? Разве Шляпа не сама говорит, где ты должен будешь учиться? — Спросила Лили, и Гарри не мог не улыбнуться. Они с мамой были похожи — и он, и она выросли в семье магглов, оба узнали о волшебном мире только в одиннадцать лет, прям перед самым поступлением в Хогвартс. Наверно, Лили, как и Гарри, на первом году обучения часто задавала вопросы и пыталась втянуться в эту атмсоферу, быть частью этого мира, наверстать все, что знают дети волшебников. — Шляпа может предложить тебе выбор, если очень сильно этого захотеть, — ответила ей девочка с короткой стрижкой, стоящая по правую руку от Лили. Она очень напоминала Невилла. Алиса Лонгботтом. «Значит, они все познакомились либо до Хогвартса, либо в поезде» догадался Гарри. Картинка перед глазами дрогнула и стала расплываться, и Гарри уже приготовился увидеть следующее воспоминание, но очутился там же, где и стоял. Перед ним не было Джеймса, а только Снейп, Лили и Алиса. — Я попрошу Шляпу распределить меня в Гриффиндор, — заявил Снейп, и Гарри удивился, так уверенно и важно звучит его голос. — Я делаю это не потому что не хочу нажить себе врага в лице этого Поттера. Я хочу быть на одном факультете с вами. И я не хочу быть на факультете с самой дурной репутацией, да еще чтобы вы из-за этого страдали, ведь Гриффиндорцы относятся к Слизеринцам не самым лучшим образом. — Почему ты думаешь, что я попаду на Гриффиндор? — Прищурилась Лили. — Родители Алисы учились там, и она тоже будет, но я ведь магглорожденная. — Я уверен, это — твой факультет. И никакой больше. Снейпа, Лили и Алису окутал черный туман, и Гарри с сожалением успел подумать, что не против узнать, о чем они говорили еще, но тут он очутился между толпой первокурсников и преподавательским столом, на ступеньку ниже Макгонагалл, а по левую руку от нее на табуретке сидел Снейп с Распределяющей Шляпой на голове. Гарри, помня, что его никто не видит, поспешно сделал шаг вперед и очутился перед Снейпом, немного склонившись к нему. Он был уверен — если Сфера показывает ему это воспоминание, значит, оно важно, и нельзя упустить ничего. Он увидел взгляд Снейпа — напряженный, сосредоточенный. И как только Шляпа пошевелилась на его голове, Снейп тут же зажмурил глаза. — Только не Слизерин, только не Слизерин. Гарри от неожиданности отпрянул и чуть не упал со ступенек. — …Только не Слизерин… Гарри едва успел оправиться от шока, как Шляпа выкрикнула на весь Большой Зал именование факультета, куда распределила Снейпа, и все, что Гарри успел увидеть перед тем, как воспоминания окутал темный туман — это разочарованный, пустой взгляд черноволосого мальчика. Шляпа не вняла просьбам Снейпа, но, спустя двадцать лет, послушала его сына.