We all breathe and we all bleed

Глава девятая.

Эта ночь была замечательной. Ему опять приснилась мама — на той же площади, где грустно играла скрипка. Точнее, Лили появилась лишь на миг, грустно улыбнувшись Гарри и растворившись в зеленом тумане. Мальчик тотчас же бросился к тому месту, где она исчезла. Ну не могла же она вечно являться ему во снах и уходить, не сказав ни слова! Едва Гарри перевел дыхание, как звук скрипки стал нарастать, перерастая в более веселую, оживленную мелодию. Пелена тумана начала спадать, и Гарри вновь увидел Лили; она была в совершенно другом образе — одетая в школьную мантию, густые рыжие волосы собраны в два не очень тугих хвостика. Но это точно была она. Гарри понадеялся, что на этот раз Лили не станет исчезать, или, еще хуже, с болью смотреть и молчать, но едва он сделал шаг ей навстречу, как прежде обволакивающий туман мгновенно рассеялся, предоставляя его взору полную картину — как ни странно, эту же самую площадь. И Гарри осознал, что это воспоминание, тем более что мама выглядела гораздо моложе — наверно, курс пятый. Осознал — поначалу с сожалением, что с мамой не удастся поговорить, а затем — с нетерпением и волнением. А еще он, наконец, понял, что это была за площадь, на которой ему снилась Лили. Это была главная улица Хогсмида; сейчас она была не особо оживленная. Очень странно, что мама снилась ему именно на этом месте. Хотя, это не единственная необычная вещь — сны с ней сами по себе были странностью, и Гарри решил, что подумает над идеей прийти к Дамблдору и поговорить с ним на эту тему. А больше было и не с кем. Но он потом об этом подумает, наяву, а сейчас все, что ему предстояло делать — это стоять и смотреть, как на этой самой площади молодой Северус Снейп вручает небольшой букет цветов молодой Лили, уже сидящей на скамье. — Замечательно сегодня выглядишь, — улыбнулся Снейп. Будущий преподаватель зельеварения искренне, тепло улыбается — еще одна необычная вещь. Наверно, в школьные годы он был более веселым и… человечным, заметил Гарри. Сильно же время меняет человека. — Спасибо, — так же тепло улыбнулась ему Лили, прижимая цветы к себе. — Не хочешь потанцевать? — Неожиданно предложил Снейп своей девушке, и Гарри чуть не поперхнулся. Лили тепло улыбнулась. Бережно положила букет на скамью, рядом с сумкой. И, взяв Снейпа за руку, вывела его на площадь. Гарри на эти несколько минут забыл обо всем. О том, что ему почему-то стали сниться воспоминания его мертвой матери, что, к слову, стало его напрягать. О том, что он четыре года недолюбливал этого человека, глядя на которого сейчас, он улыбается. Он просто смотрел на двух молодых людей, на подростков — влюбленных, беззаботных. Они были счастливы, и это счастье передалось и Гарри, разливаясь по всем клеточкам его тела. Скрипка начала петь свою мелодию медленнее, и медленнее… перерастая в тот печальный мотив, который Гарри услышал, впервые увидев маму во сне. — Северус, как ты думаешь, что нас ждет в будущем? — Спросила Лили. Гарри напрягся. — Планирую закончить Хогвартс, стать зельеваром и жениться на тебе, — невозмутимо ответил ей Снейп. Лили порозовела. — Это что, предложение руки и сердца? — Нервно хихикнула она. — Да, Лили, можешь это расценивать, как предложение, — еще шире улыбнулся Снейп. Лили прижалась к Снейпу. Около минуты они молча танцевали медленный танец. — Я хочу, чтобы у нас был свой двухэтажный домик недалеко от Лондона, — вдруг сказала Лили — тихо, устремив глаза куда-то в пустоту. — И чтобы нашими соседями были Алиса и Фрэнк. — А как же Люциус и Нарцисса? Они тоже наши друзья. Сердце в груди Гарри подскочило от неожиданности. Он подозревал, что Снейп был дружен с будущей четой Малфоев, которые учились на два курса старше его, но чтобы Лили? С натяжкой можно было допустить, что Нарцисса в свои школьные годы действительно могла иметь нейтральные отношения с Алисой, Фрэнком и Лили, даже несмотря на то, что последняя была рождена в семье магглов, но Люциус?.. Видимо, он действительно многого не знает. И могло ли это значить, что Малфои были одними из тех семерых, кто был в Запретном лесу? Если да — кто же был седьмым, самым последним? — Ох, Северус, ты же знаешь, что они ладят со мной только лишь потому, что ты общаешься со мной. Они хорошие люди, хоть и со своим принципами, непонятными мне. Нарцисса очень добра ко мне, она замечательная, а Люциус всегда со мной тактичен и вежлив. Но тебе они — друзья, а для меня — хорошие приятели, с которыми мы раз в неделю гуляем и весело проводим время. Да и тем более ходят ведь слухи, что у Люциуса в планах перейти на сторону Сам-Знаешь-Кого. Как-никак, он — Малфой. — Я не думаю, что нам стоит обсуждать это вновь, — тихо, но твердо сказал Снейп, и Гарри предположил, что они не раз это обсуждали, и зельевар не хочет вновь поднимать эту тему. — Хорошо, — пробормотала Лили. — Давай лучше решим, что нас еще в будущем ждет. Как ты думаешь, кем станут Фрэнк и Алиса? — Зная любовь Фрэнка к травологии, предполагаю, что целителем или зельеваром. Но он как-то упомянул про аврорат. — Фрэнк Лонгботтом — и аврор? — Снейп закатил глаза. — Не верю. — Да ладно, я думаю, из него вышел бы прекрасный аврор. Северус, а дети у нас ведь будут? — Спрашиваешь? Конечно. — А кого бы ты хотел первым? Мальчика или девочку? Загадывать, конечно, глупо, но ведь все равно у тебя бывали такие мысли! Снейп тихо рассмеялся. — Лили, ты замечталась. Давай хотя бы до ЖАБА доживем, а потом у нас будет все — и домик, и друзья-соседи, и наш сын. — Сын? Ты все-таки сына хочешь? — На улыбку Лили можно было любоваться вечно. — Да. Я и не против дочери, но почему-то очень хочу сына. Я даже имя придумал. Только что. Гарри. Не против? — Нет, мне нравится, но почему Гарри? — Немного удивленно спросила Лили. Снейп лишь пожал плечами. — Мне нравится это имя. Гораздо лучше, чем типичные замудренные у чистокровных. Ну, знаешь же, что-то наподобие моего имени, или Люциуса. Мы с Фрэнком, кстати, недавно тоже болтали насчет будущего — ну, так, не всерьез. И он заявил, что назовет сына в мою честь, и сделает меня крестным, — Снейп хохотнул. — А ты что? — А я на тот момент «Пророк» читал, как раз статью про какого-то американского игрока в квиддич, которого зовут Невиллом. Вот и предложил ему назвать ребенка более адекватным именем, например, наподобие этого, — ухмыльнулся Снейп. — Будет забавно, если он тебя послушает, — кивнула Лили. — Ох, да и к «Гарри» ласкательный вариант придумывать не придется. Посмотри сама, как звучит — само по себе ласково и мило. — Гарри, Гарри, — вдумчиво произнесла Лили, и у мальчика выступили слезы на глазах. Мама смотрела сейчас на него, а точнее, в ту сторону, где он стоял, и никак, разумеется, не могла его видеть, ведь это произошло давным-давно, и Гарри просто видел чье-то прошлое. Но этот взгляд зеленых, теплых, родных глаз пробивал до дрожи, заставлял поверить в чудо — в то, что его мама здесь, рядом, что она всегда была с ним, всегда поддерживала. И она будет с ним до самого конца. И что его кровный отец тоже в каком-то смысле его любит — сейчас, в этот момент, нежно обнимая мать своего будущего ребенка и устремив взгляд в небо, уже мечтая об их совместном будущем втроем. — Я уже люблю нашего Гарри, — рассмеялся Северус, и Лили поддержала его смех, в то время как Гарри отступил на шаг, умоляя, чтобы это сейчас же прекратилось. Он хотел проснуться. Немедленно. И он проснулся. Проснулся, щурясь от лучей солнца, прижимая ладонь к губам и глотая горькие слезы. Перед глазами все еще стояла картина — Снейп, нежно гладящий Лили по щеке. Еще недавно он хотел, нет, он жаждал вновь увидеть кусочек прошлого, в котором были и мама, и Снейп, но не думал, что это будет настолько больно. И он уже не хочет испытать эту боль снова. * * * За завтраком Гарри старался абстрагироваться от плохих мыслей и хоть как-то поддержать беседу с друзьями. Последнее время все как один твердили, что Гарри стал более рассеянным и отстраненным. Естественно, причину, или, если быть точнее, половину причины они знали. И поддерживали его, и Гарри решил, что стоит постараться ответить им тем же — перестать вести себя как измученный и обиженный подросток. В ходе обсуждения предстоящего теста по трансфигурации Гарри искоса глянул на Снейпа. Тот ухмыльнулся и поднял бокал. Гарри замер, но лишь на долю секунды — оказалось, Снейп смотрел не в его сторону, а на стол Слизерина, и сделал такой жест ученику своего факультета Блейзу Забини, который, к слову, вчера отличился успехами на зельеварении. Гарри сжал губы и поспешно отвернулся, стараясь унять неожиданно поднимающуюся волну… ревности? «За чужих детей рад. На меня — плевать» Гарри отложил вилку. «Перестань. Ты сам говорил ему, что он для тебя лишь преподаватель, а ты для него — ученик; ты говорил — так было, будет всегда. Так было предыдущие четыре года. Так будет всегда. Чего ты ожидал? Сказки? Счастливого развития событий?» От диалога в голове его отвлекла Чжоу, с которой они столкнулись взглядами. Чжоу слабо улыбнулась гриффиндорцу и помахала рукой с когтевранского стола. Гарри в ответ кивнул ей. Как-никак, а следует показать девушке — несмотря ни на что, он все так же хорошо к ней относится. — Может, ты перестанешь на нее смотреть? — Раздался голос. Сердитый и злой. Гарри удивленно приподнял брови. Этот вопрос, который задала ему Джинни, был… странным. Странной была даже не сама суть вопроса, а интонация девушки, ее взгляд, ее напряженные плечи, ее рука, крепко держащая вилку — так, что побелели пальцы, и черное кольцо, которое Джинни теперь всегда носила на безымянном пальце, хорошо контрастировало с бледной кожей. — Что? — Вежливо произнес Гарри. — Вы уже, насколько я знаю, обо всем договорились. Может, она перестанет играть тобой? — спокойно сказала Джинни, но один ее взгляд показывал, что их диалог пошел в отнюдь не мирное русло. Рон, Невилл и Гермиона потрясенно замолчали. Джинни всегда была вспыльчивой, импульсивной, но она никогда не позволяла себе такие резкие выпады в сторону друзей без повода. Да и даже с поводом — она всегда пыталась все уладить мирно и не поднимать никаких конфликтов. И тем более — она никогда не делала Гарри никаких замечаний, никогда не срывалась на нем, никогда не проявляла ни раздражения, ни ревности, причем для последней было довольно-таки много поводов — Гарри не был дураком и понимал, что сестра Рона была к нему неравнодушна. Но сейчас они были хорошими друзьями, Джинни встречалась с Майклом, уже не краснела и не смущалась при виде Гарри. К счастью, Гарри не пришлось придумывать, что ей ответить — а ответ, как ни странно, не приходил в голову. Кто-то из ее однокурсниц позвал Джинни, и девушка, накинув на плечо сумку, встала из-за стола и ушла. Гарри посмотрел на друзей — Рон застыл с ложкой навесу, Невилл почему-то очень смутился, а Гермиона, отложив перо, смотрела на Гарри таки же удивленным взглядом, как и у него самого. Никто не понял причину странного поведения Джинни. * * * На долю секунды Гарри прикрыл глаза, глубоко вдыхая свежий, чистый воздух, растрепавший волосы. В начале учебного года Макгонагалл сказала, что объявит нового капитана команды и назначит отборочные испытания и первую тренировку не раньше начала ноября. Однако все произошло гораздо раньше, чему весь факультет был невероятно обрадован. Это произошло в середине октября. Предыдущий капитан команды, Оливер Вуд, в том году закончил школу. Друзья в один голос твердили, что именно Гарри выберут новым капитаном команды Гриффиндора по квиддичу. После занятий Макгонагалл оповестила гриффиндорцев, что пробы в команду состоятся в ближайшую субботу, и Гарри ожидал, что декан подзовет его к себе, но не тут-то было — та сразу же покинула помещение. Гарри пожал плечами — возможно, на отборочных испытаниях Макгонагалл будет присутствовать, и именно там он точно узнает о назначенной ему должности капитана. Однако спустя несколько минут Гарри завел разговор с охотником Анджелиной Джонсон, в ходе которого узнал, что капитаном назначили ее. Сказать, что Гарри разочаровался и расстроился — ничего не сказать. Анджелина была на два курса старше его, со второго года обучения играла за Гриффиндор, ее знали как ответственного и серьезного человека. Безусловно, достойный кандидат; но Гарри был, по всей видимости, слишком самоуверен и наивно полагал, что при выборе капитана профессор Макгонагалл будет руководствоваться причинами победы Гриффиндора в течение последних четырех лет (за исключением предыдущего года, разумеется) — ее факультет стал одерживать победу в квиддиче именно благодаря Гарри в качестве ловца. Приподняли настроение слова Анджелины — та убедила Гарри, что ему, как и остальным, необходимо вновь пойти на отборочные испытания, но горячо заверила его, что он — единственный кандидат на роль ловца. Гарри кивнул и искренне поблагодарил девушку; между тем у него проскользнула мысль, что на следующий год он уж точно может стать капитаном, потому что Анджелина сейчас учится на последнем курсе, а иных претендентов вроде как быть не может. — Гарри, ты отлично справился, — заявила Анджелина, когда мальчик спустился вниз. — Ты принят, ты — ловец, — и девушка подмигнула ему. Гарри не смог сдержать улыбку, поэтому уже в приподнятом настроении он отправился на скамьи, к тем, кого Анджелина уже точно отобрала для команды. Здесь были Кэти Белл, Алисия Спиннет и близнецы Уизли, которые и до этого состояли в команде, и показали на сегодняшних пробах настолько хорошие результаты, что были приняты в новый состав. Вернее, совсем не новый. Непонятно — зачем Макгонагалл назначила пробы, если состав в итоге оказался абсолютно неизменным, и следовало найти лишь вратаря на место Оливера. Гарри провел глазами по выстроившимся претендентам на роль вратаря. Из знакомых лиц он видел только своего друга Рона, его сестру Джинни и Джека Соупера, который был то ли на третьем, то ли на четвертом курсе. — Что ж, — подвела итоги Анджелина спустя час, — здесь, конечно, был трудный выбор — столько новичков, и многие из вас справились с испытаниями. Нашим вратарем будет Рон Уизли. Вся команда, те, кто не прошел испытания и пять-шесть гриффиндорцев, которые просто пришли на отборочные испытания посмотреть или поболеть за своих друзей, стали хлопать и поздравлять Рона. Тот зарделся, широко улыбаясь. — Ты молодец, — со всей серьезностью сказал Гарри, похлопывая лучшего друга по плечу, — я и не сомневался в тебе. — Зато Гермиона в меня не верила, — ухмыльнулся рыжий. — Неправда, — возразила девушка, — я всегда в тебя верила, Рональд. В глубине души — но верила. Команда залилась смехом. Несомненно, эти изнурительные три часа отборочных испытаний прошли тяжело, но все оказались довольны результатом. Или почти все. — Анджелина ему подыгрывала, — отрезала Джинни, которая не смогла попасть ни в состав команды, ни в замену. Сказала она это негромко, но все ее услышали и обернулись. — Что ты хочешь этим сказать, Джинни? — Вежливо и слегка заинтересовано спросила Анджелина, и Гарри поневоле вспомнил сегодняшний случай за завтраком… — Ты подыгрывала ему. Мячи, которые ты ему подавала, были легкими. Не удивлюсь, если ты делала это специально. И не удивлюсь, что здесь причастен еще и Гарри. Упомянутый Гарри начал закипать, но ситуацию спасли появившиеся на стадионе Фред и Джордж, которые на полчаса отлучились. — Ну и кто у нас вратарь? — Поинтересовался Фред. — Рон, — ответила Алисия. Близнецы заулюлюкали. — Достойной заменой Оливеру ты не будешь, но все равно мы рады, братишка, — заявил Джордж, похлопывая Рона по плечу. — Мы договорились с домовиками — устроим сегодня в Башне пир. — Замечательно, как раз поднимем дух команды, да и просто хорошо проведем время, — обрадовалась Кэти. Все постепенно стали тянуться в сторону замка и, по всей видимости, забыли об инциденте с Джинни — а если и не забыли, то не придали этому никакого значения. И лишь один Гарри, уходя со стадиона, бросил взгляд через плечо. Джинни быстрым шагом направлялась в сторону раздевалки, и даже ее походка показывала, что девушка была не в духе. На секунду Гарри подумал — может, стоит с ней поговорить? Но Анджелина окликнула Гарри, и тот поспешил за командой. * * * Голова у Гарри болела. Причем очень сильно. Почти целый день. Учеба в этом семестре была не прямо-таки трудной. Однако предшествующие четыре курса их нагружали в разы меньше, поэтому между предыдущими годами и этим был большой контраст. Помимо этого, Гарри не давала покоя найденная Гермионой информация. О крестраже и месте, где он, предположительно, мог находиться, они осведомлены. Средство для уничтожения найти можно в два счета — спуститься в Тайную Комнату и присвоить себе пару клыков василиска не особо сложно. А возможности совершить задуманное у них не было. От понимания, что сделать они ничего не могут, Гарри просто распирало от разочарования. В себе, в своих силах. Рон был прав — зря они в это ввязались. Просто зря. Гарри сидел на уроке заклинаний, подперев подбородок руками, и стал впадать в нечто наподобие транса, или дремы. С закрытыми глазами он увидел какие-то мутные очертания — как будто у него вновь плохое зрение и он пытается что-то увидеть без очков. Казалось бы, очертания каких-то людей стали четче, и еще четче, и в помещении стало как-то светлее, а шрам болел все больше и больше… Где-то слева раздался взрыв, и Гарри немедленно вскинул голову — оказалось, что он уснул прямо на парте — и выхватил палочку. Однако тревога оказалось ложной — это просто Симус Финниган снова неправильно произнес заклинание, и результатом стали подпаленная парта и сожженная стопка пергаментов, уже, соответственно, непригодная для использования. Чтобы не выглядеть дураком, Гарри поспешно засунул палочку в карман мантии. — Мистер Финниган, ну вот вы опять меня не слушаете. Вы верно записали технику этого заклинания в свой конспект? Мисс Грейнджер, помогите однокурснику. Мистер Поттер, вам нехорошо? — Заволновался маленький профессор Флитвик. — Немного, сэр, могу я уйти в Больничное крыло? Флитвик ободряюще махнул рукой, и Гарри, схватив сумку, направился к выходу, на ходу застегивая мантию до самого подбородка. Позади он слышал причитания Флитвика и смех однокурсников; закрыв за собой дверь, Гарри наконец оказался в тишине, если не считать приглушенных звуков в кабинете. Прикрыв глаза и секунд пять постояв посреди безлюдного коридора, Гарри направился в сторону Больничного крыла. Медсестра, едва завидев Гарри в своих владениях, вздохнула и всплеснула руками: — Ох, что опять? Гарри поднял брови в обычной снейповской манере. Вообще он никогда не замечал, что умеет копировать мимику зельевара. И ему почему-то это умение стало нравиться. — Недавно только тебя выписала, — покачала головой медсестра. — Мне просто лекарство от головной боли, мадам Помфри, — быстро сказал Гарри. Мадам Помфри вздохнула и поманила мальчика в свой кабинет. Тот послушно следовал за ней. Медсестра подошла к одному из шкафчиков и взмахнула палочкой. Застекленные дверцы шкафчика распахнулись, и по маленькому кабинету разлился приятный аромат. На полках этого шкафчика располагались ряды склянок разных форм и расцветок с самым различным содержимым, миски с порошками и солями, измельчённые коренья, и прочих волшебных лекарственных штук. — Ты не единственный, у кого голова болит. Это все из-за погоды. Да и у вас, пятикурсников, экзамены в этом году, ко мне, считай, в основном лишь ваш курс и будущие выпускники ходят, — приговаривала медсестра, перебирая склянки с различными отварами в шкафчике. — Меня еще и профессор Флитвик на днях навестил. Говорит — устал он, устал, чувствует себя плохо, ему бы отвар какой из трав. Хороший человек, волнуется за свой факультет, ведь они экзамены должны сдать лучше всех — как-никак, умники. Мадам Помфри всучила гриффиндорцу прозрачный стакан, предварительно налив туда отвар приятного сиреневого цвета. — И твой отец тоже, считай, жил тут у меня — уж столько раз в Больничное крыло попадал. То во время матча травму получит, то какой случай на занятиях произойдет, то еще чего… Гарри все это слушал, медленными глотками попивая совершенно безвкусное зелье. А вообще он не особо вникал в то, что говорила ему медсестра. Теперь любые упоминания о Джеймсе заставляли его чувствовать себя неудобно. — …, а теперь, видишь, сам вас лечит. Помогает мне. Как ни попрошу его — всегда и запас зелий пополнит, и сварит что-то необходимое, и, если что, процедуры поможет провести, — продолжала верещать медсестра, копаясь в каких-то документах на своем рабочем столе. Гарри вздрогнул, чуть не пролив отвар себе на мантию. Мадам Помфри укоризненно покачала головой. — Что? Отец?.. Вы… вы тоже… Медсестра развела руками. — Ну, знаю, разумеется. И не проси меня не распространяться об этом. Сама знаю. Я, как-никак, врач, а врачи умеют хранить секреты, — улыбнулась ему женщина. Гарри вытер губы рукавом. Допив отвар и успокоившись, он спросил: — А кто вам рассказал и зачем? В голове у Гарри не укладывалось, почему медсестра осведомлена об их с зельеваром родственных связях. Почему именно она и как это произошло? — Так я в Ордене Феникса состою, Гарри. Ну и как-то задержалась я в Штабе после собрания, было это, кажись, в июле — ко мне подошел профессор Дамблдор. Серьезный, сосредоточенный, я его очень редко таким видела, ну, а с ним рядом — профессор Снейп, напряженный, молчаливый, и был он бледнее обычного — представляешь? Ну, мне ваш директор и отдал два образца крови на анализ для установления родственных связей. Я догадалась, что одним из образцов как раз была кровь профессора Снейпа. Только интересно мне стало, кто его сыном оказался. Чья еще кровь была — мне не сказали. Да и после мне ни Альбус, ни Северус так ничего и не объяснили. Ну, а когда ты попал в больничное крыло с отравлением, то для того, чтобы привести тебя в сознание, потребовалось в определенном количестве перелить кровь ближайшего родственника. Я уж подумала — все, выхода у нас нет, у кого ж кровь взять, если единственная твоя родственница в другом городе, и наведываться к ней опасно? Я уже начала перебирать в уме все возможные варианты, как тебя другими путями в сознание привести, и тут профессор Снейп неожиданно сказал, что пожертвует своей кровью. Тут Альбус и открыл мне ваш маленький секрет. Пришлось, что поделать. Вот так-то. Считай, профессор тебя в буквальном смысле спас. Не понимаю, почему ни директор, ни профессор Снейп, ни твои друзья об этом не рассказали тебе — думала, ты знаешь. Гарри молча слушал женщину, и тревога в его душе нарастала с каждой ее новой репликой. А после чувства смешались — смятение, замешательство, стыд… Гарри поневоле почувствовал какую-то детскую благодарность к зельевару, его неосознанно стало тянуть к этому человеку. Просто к взрослому человеку, который незамедлительно предложил свою помощь — и помог, о чем мальчик узнал лишь спустя время. Ему действительно хотелось просто увидеть Снейпа. И одновременно он захотел отстраниться, не размышлять об этом инциденте, не вспоминать, забыть. В гостиной Гриффиндора в этот поздний час были лишь беседующие о чем-то Рон с Невиллом, читающая Гермиона и небольшая стайка второкурсников. Завидев явно обозленного Гарри, ворвавшегося в гостиную, последние поспешно ретировались. — Почему вы мне не рассказали? — Сердито прервал Гарри разговор друзей. Гермиона отложила книгу и, откинувшись на спинку кресла и скрестив руки на груди, задумчиво глянула на Рона. — Дружище, ты о чем? — Спросил Рон, который, в отличие от Гермионы, не понял, что имел в виду Поттер. — Мы были обеспокоены твоим состоянием, поэтому вообще забыли о Снейпе, — осторожно произнесла Гермиона, избегая смотреть на Гарри, — а потом просто не хотели тебя нервировать. Постоянно, когда мы говорили о Снейпе, ты раздражался — и так с начала учебного года. Мы подумали, что это тебе знать необязательно. — Необязательно? — Взорвался Гарри. — Необязательно? Гермиона, он — мой отец! — Наконец ты это принял, — ухмыльнулся Невилл и спрятал лицо за журналом, когда зеленоглазый друг бросил на него обозленный взгляд. — Хорошо, это наш промах, — призналась Гермиона, наконец посмотрев Гарри прямо в глаза. — Нам следовало тебе рассказать об этой ситуации. Сами ведь советовали тебе поменять свое отношение к Снейпу. И сами же скрыли от тебя явное доказательство того, что ты ему небезразличен. Прости. Гарри обессиленно рухнул на диван рядом с Роном. Он зря сорвался на друзьях — это точно. — Гермиона, я думаю, его не безразличие заключается в чувстве долга. И понимания, что без его помощи Мальчик-Который-Выжил встретит свою смерть на кушетке в больничном крыле школы. — Гарри, я думаю, здесь кроется что-то еще, — Гермиона сказала это настолько тихо и спокойно, что Гарри просто не мог начать раздражаться снова. — Вряд ли им двигало лишь желание сохранить тебе жизнь, лишь потому… лишь потому, что так надо. Здесь кроется что-то еще. Гарри сглотнул и перевел взгляд на камин. Гермиона, кажется, ждала ответа. Он не хотел отвечать. Да и надо ли? Объяснять, что во сне он увидел момент из прошлого, который поразил его до глубины души, и который он сейчас — в этот самый момент — невзначай вспомнил? Он не хочет это обсуждать — даже с лучшими друзьями. Он сам обо всем поразмыслит. * * * Первая тренировка прошла довольно-таки неплохо. Больше времени капитан команды Анджелина уделяла Рону, так как он единственным являлся «новичком». Он хорошо держался на метле, был в хорошей физической форме и отличался неплохой реакцией, которая просто была необходима вратарю. Тем не менее, Рон не зазнавался, а старался изо всех сил и прислушивался к советам и замечаниям своего капитана. Так что Анджелина осталась довольна. Было около девяти вечера, когда сборная Гриффиндора в полном составе возвращалась в свою Башню. Ребята устало плелись за оживленной Анджелиной. Казалось, что она была единственной, кто готов был прозаниматься хоть весь остаток вечера. Всю дорогу от стадиона она рассуждала, на что в тренировках следует сделать упор, и мечтала, как они под ее предводительством утрут нос Слизерину в этом году. К слову, первый матч Гриффиндора будет ориентировочно в ноябре—декабре, и играть они будут именно с зеленым факультетом. — Но вы не думайте, что я позволю вам расслабиться, — заявила Анджелина. — Мечты мечтами, а работать надо. Следующая тренировка будет во вторник. — Но, Энджи, у нашего Отряда же занятие во вторник, вся наша сборная там состоит, — возразила ей Кэти, и Гарри, несмотря на усталость, внезапно почувствовал прилив сил. Хотя бы потому, что его подопечные помнили про следующее занятие и ждали его с нетерпением. — Ох, ну, тогда позанимаемся в среду, — пожала плечами Анджелина. — А во вторник я забуду о том, что я твой капитан, Гарри, и позволю тебе вновь меня ругать. Ведь помнишь — я все еще плохо осваиваю усиленную форму заклинания Остолбеней, — и тут она смущенно улыбнулась. Анджелине действительно с трудом давались испытания на занятиях Отряда, но Гарри видел — девушка старалась и всеми силами добивалась хороших результатов. И это было главное. Гарри собирался ей ответить, но у противоположной стены коридора заметил Снейпа. Тот сделал неясный жест в сторону и остался так стоять, скрестив руки на груди. И что это могло значить? Гарри решил, что зельевар таким образом просит его подойти. Это было довольно странно — Снейп обычно никогда никому не машет, а сразу подходит. Но Гарри почувствовал, что ему нужно подойти. — Анджелина, во вторник разберёмся с этим, напомни мне только, хорошо? Идите, я скоро приду, — бросил команде Гарри и направился к зельевару. Встав лицом к лицу со Снейпом, Гарри почему-то почувствовал себя глупо. И неловко. Не зная, что ему делать, мальчик просто скрестил руки на груди; но запоздало заметил, что сейчас в точности скопировал позу Снейпа и поспешно засунул руки в карманы квиддичной формы. Снейп еле заметно усмехнулся, и Гарри почувствовал себя глупо вдвойне. — Мне показалось, что вы меня звали, сэр, — холодно сказал Гарри. — Верно, Поттер. Как прошла первая тренировка? Гарри растерялся и даже вынул руки из карманов. — Я… все хорошо. Рон старался сегодня… Анджелина нами довольна и говорит, что в следующем матче мы точно выиграем. «Ты говоришь это декану Слизерина, идиот» пронеслась у Гарри в голове мысль. Но он и вправду растерялся! — Безмерно рад, Поттер, — с сарказмом в голосе произнес Снейп. — Как бы то ни было, я здесь не для того, чтобы дискуссировать с тобой на тему ваших игр. — Тем не менее, вы сами задали мне этот вопрос, сэр, а я ответил, — растягивая слова, сказал Гарри, будто бы копируя тон Снейпа, отчего тот скривился. — К делу, Поттер. Я хотел убедиться, что мы уладили твою проблему. — Проблему? Снейп закатил глаза. — А, это, — воскликнул Гарри и, закатив рукав мантии, показал Снейпу кисть на левой руке, которую каждый вечер протирал отваром, который сварил для него зельевар. Тот впился глазами в место, где неделю назад находились кровоточащие порезы от Черного Пера, и в его взгляде промелькнуло… облегчение? Гарри моргнул. — Что ж, результат налицо, поздравляю. Старайтесь впредь не выводить профессора Амбридж из себя. Снейп намеревался уйти, но остановился, когда Гарри его окликнул: — Сэр? Спасибо. За помощь… в этом деле. Снейп коротко кивнул и направился к выходу из коридора… — … и за то, что спасли жизнь — тоже спасибо, — прошептал Гарри, зная, что Снейп его не слышит. Ему хотелось сказать это прямо, без утайки — вслух, громко, не шепча это в одиночестве посреди коридора. Но он не осмелился.