Любить нельзя расстаться

Домой я вернулся, когда уже все спали. Ну, или не совсем все. Оказалось, что мама конспирируется, приглушив в моей комнате свет, а сама сидит за компом. Ну и пусть себе сидит, я так устал, что хочется просто упасть и провалиться в глубокий сон. Тихонько поздоровавшись, чтобы обозначить свое присутствие, я рухнул на мягкую кровать и потерся щекой о любимую подушечку. Тепло-то как. Уютно. Адом пахнет. Все еще… пахнет. Уткнувшись носом в подушку, я обнял ее руками и закрыл глаза. Хочется полежать так чуть-чуть, помечтать. Почему я характером не в маму? Так бы вот просто подойти к Адонису, взять за грудки и поцеловать. А там уж хочет – не хочет, а пусть привыкает к тому, что у него есть я. Как же сложно все в жизни. Я перевернулся на спину и взглянул на маму перед тем, как отправиться в страну Морфея. Все как обычно. Лазает по сайтам, гей-форум просматривает… Гей-форум?! Сон как рукой сняло. Широко распахнув глаза, я резко сел на кровати и уставился в монитор. Так и есть. Мне не приснилось. - Мам, что ты забыла на этом сайте? – чувствуя, что неминуемо краснею, воскликнул я. - Материал изучаю, - не оборачиваясь, ответила мама. – Знаешь, мы, когда со Светкой лет на девятнадцать моложе были, имели глупость на втором месяце беременности загадать на падающую звезду, чтобы наши дети поженились… - Мам!!! – вздрогнув и махом покрывшись гусиной кожей, выпалил я. – Я не голубой! - А вот этого я не утверждала! – наставительно выставила палец невыносимая женщина, и я понял, что сам спалился. Мама же оставила чтение и повернулась ко мне. – Ты, когда уходишь, хотя бы скайп выключай. А то всякие ревнивые Mishel’и 399 просят, чтобы ты не думал об Аде, потому что они с тобой встречаются. Сгорая от стыда и неловкости, я весь скуксился, желая, чтобы прямо сейчас меня съел кроватный монстр, которого я сам придумал и боялся в детстве. Мама же встала и прошла мимо к выходу из моей комнаты. Задержалась в дверях и полуобернулась. - Тиш, я же никогда не говорила тебе теплых слов, не баловала, не хвалила. Даже совсем маленьким не тискала. Всю меня тебе заменял Адонис. Так вот, я хочу, чтобы ты помнил, что мать всегда будет принимать своего ребенка таким, какой он есть, будь он хоть трижды конченным человеком. Поэтому не вижу смысла накручивать себе нервы и изводить тебя нравоучительными лекциями… А Адонис мне как второй сын. Высказав этот нетипичный для моей мамы сентиментальный монолог, она практически бесшумно вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Это что сейчас было? Благословление? От моей мамы? На губах сама собой появилась улыбка. В смущении я подобно Аду взъерошил себе волосы. Даже наши мамы хотели, чтобы мы были вместе. Только Ад не хочет. - Поднимайся, ошибка моей молодости, там к тебе твой «не голубой» приятель пришел! – жестокий толчок в бок ногой снес меня с належанного места и расплющил о стену. Господи, как же я люблю свою маму… слов не подобрать. Показушно застонав и потирая ушибленный бок, я лениво перетек в сидячее положение и разлепил глаза. Какой еще приятель в семь утра? Даже без десяти. Целых десять минут бесценного времени в объятиях сладкой дремы безвозвратно утрачены. Какое кощунство. - Привет! – заглянул в мою комнату нарушитель моего спокойствия, сияя свежестью и счастьем. Мишка. Я натянул на себя одеяло по самый подбородок. Никогда не испытывал комплексов по поводу своего тела, но с недавнего времени я знаю великую Мишкину тайну и приключений на свою несчастную задницу больше не хочу. Оправдавшись завтраком, мама быстро капитулировала, оставив меня совсем без защиты. Блин. Мишка, конечно же, моментом воспользовался и проворно заскочил ко мне на кровать, потянулся за поцелуем, но я автоматически отвернулся, еле удержавшись, чтобы не спрятать под одеялом еще и голову. Недоуменно вытаращив на меня глаза, Мишка выпрямился. Под его пристальным взглядом я ощутил себя неверной женой, наобещавшей красавцу-мужу нетленную любовь до гробовой доски, но изменившей своему слову уже следующим же днем. - Извини, Миш, - насупившись, пробубнил я. – Не в тебе дело… Просто ты три года был моим другом. - Ммм, - отвел янтарные глаза в сторону Миха, - ну да. Я все понимаю. Я уже ждал от него истеричных наездов и обвинений в том, что, если бы на его месте был Ад, то я бы не только не прятался за одеялом, но и лично набросился бы на него с поцелуями. А ответить мне было бы нечего, потому что блондин был бы прав. Я хочу ненавидеть Адониса, но пока не получается. Я еще не увидел его, еще не все понял. Как бы там ни было, но Мишка слез с моей кровати и улыбнулся так, как делал это раньше, когда мы были лучшими друзьями. У меня даже сердце подскочило. Словно совершило скачок в прошлое. То отличное недалекое прошлое, где все было на своих местах. - Я буду ждать, - произнес Мишка. – Сколько угодно, хоть до самой пенсии. Однажды ты полюбишь меня, вот увидишь. Я с безразличием наблюдал, как две премилые девушки вертелись у доски объявлений, сверкали в мою сторону кокетливыми глазками и хихикали, перешептываясь. Еще совсем недавно я бы не преминул воспользоваться моментом, подошел и заговорил бы с ними, а потом на непродолжительный срок стал бы парнем одной из них. За что меня всегда и укорял Мишка. У меня никогда не было серьезных отношений с кем-либо. Мог бы я полюбить Мишку, если бы не было Ада? Я обследовал взглядом фигурку девушки, наиболее отвечающей моим вкусам. Задержался на груди и округлым бедрам. Отказаться от всего этого ради чужого члена у себя в заднице? Я бы никогда не смог этого сделать. Не хочу больше испытывать то, что сделал Мишка. И в то же время привычной мне жизни больше не существует. Я уже не могу думать о девушках так, как думал о них раньше. Лучше удариться в учебу. Иначе я так совсем скачусь из лучших в худшие. Уцепившись за свою светлую мысль, я выудил из сумки тетрадь с лекциями и только уткнулся в нее носом, как заметил показавшегося в коридоре Ада. Такого же, как и всегда. Холодного, своенравного, лучащегося славой и великолепием рок-звезды, в окружении своих друзей. Я невольно подорвался с места, чтобы по привычке пересечь ему дорогу и ответить достойным взглядом. Ни один из нас не должен опустить глаза. Тот, кто опустит – повержен. Но в груди вдруг кольнуло. Еще в школе я поступал так же. При каждой встрече не давал Адонису прохода и не давал ему шанса высказаться. Ад же упрямый, он непременно захочет поговорить, выяснить, что он для меня значит. Если любит. Если Мишка соврал, и ответ Адониса был другим. Впервые за четыре года я покорно вернулся на насиженное место и с замиранием сердца стал ждать. В ожидании не сводил с него глаз, напрягаясь все сильнее с каждым его шагом. Он уже рядом. Совсем. Я весь будто превратился в пружину и готов был объяснять и объяснять ему все, оправдываться за Мишку, за свою глупость и нелепость ситуации. Но, поравнявшись со мной, Ад прошел мимо, даже не взглянув в мою сторону. Будто я ничто. Микроб, который есть, но он настолько микроскопический, что его не видно, и поэтому он не имеет никакого значения. Все слова, что безумным роем рвались наружу, тут же исчезли, не оставив и следа. Мишка меня не обманывал. Ад оставался верен себе и никогда меня не любил.