Помощница дьявола

      Габриэль Лагранж захлопнул пыльный толстый том. Пыль поднялась серым облаком, на несколько секунд зависла в воздухе и медленно осела на и без того грязных полках оксенфуртского архива. Габриэль показательно чихнул и осмотрелся по сторонам.       — Будь здоров, Габ! — из-за дальних стеллажей крикнул его сокурсник каэдвенец Микаэл.       — Спасибо... — ответил вампир и поставил том на полку. — Ненавижу теоретические задания... Особенно с дословными цитатами великих и известных. Зачем это медику? Вот скажи мне. Зачем тебе знать, что сказал по поводу гонений на чародеек Ян, чтоб ему, Наталис на приеме в Ковире незадолго до Бельтайна прошлого года, если ты хирург?       — Чтоб не прослыть необразованной деревенщиной! Ну и для общего образования... — отозвался Микаэл с дальнего конца архива.       — Ага, то есть это нам поможет качественней резать солдат на передовой? Я знаю, кто такой Наталис, я знаю все его свершения и то, как много он сделал для Темерии после смерти короля Фольтеста. Я знаю причины гонений на чародеев. Я знаю тех, кто в этом повинен, я знаю имена пострадавших. Кем они были и чего заслуживали на самом деле. Но дословное цитирование регента Наталиса, причем документально незасвидетельствованное, — это уже слишком.       Микаэл подошел к другу и облокотился на стеллаж.       — Ну... Сказал профессор «Надо», значит надо. Он зануда... — прошептал по секрету Микаэл, осторожно оборачиваясь, не слушает ли кто. — Сделаем эту... хрень, будем свободны, сможем заняться практикой у леди Шани.       — Это мне больше нравится. Надо заканчивать с этими докладами и прочей чепушней. Домой скоро ехать...       Микаэл мечтательно закатил глаза, уже рисуя в голове картину: матушка, вытирая слезы фартуком, накрывает стол и обнимает любимого сыночку, который наконец-то вернулся домой с обучения в Оксенфуртском университете. От воспоминаний о матушкиной стряпне у Микаэла свело желудок.       — Я проголодался. Пошли в кабак.       — Не, спасибо, я не голоден, — отмахнулся Габриэль и стянул с верхней полки еще одну книгу. Пыль посыпалась ему на голову, словно грязный снег.       — Ты со вчера не ел. Сдохнешь еще с голоду, а мне потом рассказывать профессорам, куда делся их любимчик.       — Я это... потом поем... — вампир не стал объяснять другу, что он в принципе не чувствует голода. Ложь во благо. Меньше знаешь, крепче спишь. В прямом смысле.       — Ну как хочешь... — Микаэл пожал плечами и взял сумку. — Кстати, а зачем тебе архивы нильфгаардской знати за последний век?       Габриэль медленно развернулся и, приосанившись, с пафосом в голосе ответил:       — Для общего образования.       Каэдвенец засмеялся.       — Ну давай, просвещайся! Я пойду. Уж слишком есть охота...       Оставшись наедине в книгами, Габриэль смог наконец-то расслабиться и стать самим собой. Краем глаза он поглядывал на дверь, следя, чтоб никто лишний не увидел его. Уж очень-то не хотелось избавляться от кого-нибудь из однокурсников или преподавателей.       Любопытство не порок, считал молодой вампир. Вдвойне не порок, если ты бессмертен, а потому решил все-таки поинтересоваться личностью той загадочной женщины по имени Ирика. Если это именно та Ирика, что присутствовала при нильфгаардском дворе, то о ней должна быть хоть крупица информации. И если она все-таки есть, то именно здесь.       Габриэль пролистывал книги, с молниеносной скоростью впитывая информацию из них. Вампирская реакция и скорость восприятия помогали читать огромные тома за считанные минуты. Уже через два часа парень перешерстил весь архив, доставленный в университет во время нильфгаардской оккупации части Северных королевств времен Третьей войны.       Ничего.       Никаких упоминаний об Ирике Тейн. Словно и не было ее никогда. «Уважаю... — подумал вампир. — Не каждый так может подчищать за собой...»       И тут Габриэлю пришла в голову идея. Если нет упоминаний о женщине, что вполне возможно, особенно, если учесть, что чародейкой она не была... Значит, должны быть упоминания о ее мужчине. Насколько вампиру было известно, официально замужем Ирика не была, значит, никакого алхимика Тейна нет.       «Как же его звали?..» — Габриель пытался вспомнить рассказы старших собратьев. Ушел, значит, жил в уединении, пропал из общества... Не давал о себе знать, пока... Точно!       Габриэль подскочил со стула и убежал в другой отдел. Табличка «Новейшая история» покрылась пылью чуть меньше, чем все остальные помещения. Студенты, особенно молодые, с большой охотой читали о похождениях легендарного ведьмака Геральта из Ривии и его напрасных стараниях не попасть в историю и политику.       Габриэль открыл шкафчик с каталогами и принялся выписывать названия книг, в которых так или иначе был упомянут ведьмак, и номера стеллажей и полок, где они стояли. Набрался внушительный список из сорока с лишним изданий. Парень сразу отбросил книги о Третьей войне с Нильфгаардом, отложил тома, рассказывающие о времени, которое Геральт провел на службе у покойного короля Фольтеста. Обратно на полки отправились издания о событиях в Вергене.       Через пять минут перед вампиром осталась стопка из пяти книг, потрепанных по невозможного. Одна из них принадлежала авторству виконта де Леттенхофа, по своей сути являясь его автобиографией. Именно за нее и принялся в первую очередь Габриэль. Информацию приходилось фильтровать, сознательно приуменьшать значение некоторых событий и долю участия в этом всем автора издания. Но парень знал, что именно здесь будет наиболее полная информация, включая незначительные зацепки и подробности. Во-о-от...       «Наиболее интересной личностью в нашем дружном коллективе являлся травник и алхимик, которого мы встретили абсолютно случайно. Имея невероятное для наших дней образование, он прозябал в дикой глуши, познавая в уединении с собой тонкости алхимического искусства...»       Габриэль умостился на полу, закинул ноги на стул и продолжил чтение.       «... Немолодой, в расцвете сил мужчина составил нам приятное общество, прекрасно проявляя свой интеллект и находчивость в сложных житейских ситуациях, которые ждали нас на нашем сложном пути.       Звали его Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой.       Как мы узнали позже, это имя принадлежало отнюдь не человеку, а представителю благородной расы высших вампиров. Поспешу отметить, что высшие вампиры отнюдь не являются монстрами, какими их рисует наше с Вами воображение. К крови человеческой страсти особой не имеют и в большинстве своем обладают качествами и добродетелями, коим может позавидовать даже самый верный своим жизненным принципам туссентский рыцарь. А они, как Вам несомненно известно, следуют пути чести, мужества и отваги.       Регис, как мы называли нашего нового попутчика, окончил свой жизненный путь в замке Стигга, будучи убитым чародеем Вильгефорцем из Роггевеена. Оплавленный в бесформенную глыбу, вампир регенерировать, к нашему превеликому сожалению, не смог...»       Мастер Лютик, однако, льстил «благородной расе высших вампиров» то ли в угоду стилю, то ли из романтичности своей натуры, то ли в силу замутненности разума человеческим этикетом.       Но если отбросить все причуды поэта, то из текста можно было почерпнуть достаточно информации, чтоб раскрыть тайну личности Ирики Тейн. Несколькими страницами позже виконт де Леттенхоф приводил ностальгические воспоминания о вечере у костра, в которых лирическими отступлениями приводил еще более ностальгические воспоминания своих спутников. Там была и история об отце Марии Барринг, больше известной миру под именем Мильва; рассказ о детстве Ангулемы, молодой девчонки, внебрачной дочери какого-то вельможи; был и рассказ о том, как вышеупомянутый Эмиель Регис бросил пить. Грустная и в то же время смешная история о женщине, что разбила его сердце, и колодезном столбе, что разбил его голову. И крестьянах, что, отрезав разбитую голову, закопали его тело на отшибе. За пятьдесят лет регенерации вампир сделал для себя ряд определенных выводов...       Еще страницей дальше приводилось описание той самой роковой красотки, которое, впрочем, Габриэлю ничего не дало. Женщина, которую он видел в таверне, была закутана с ног до головы в шелка и бархат, а ее лицо скрывала многослойная вуаль. Интересно, а как она видит? Габриэль достал из кармана шелковый платок, сложил его в несколько раз и приложил к глазам. Сквозь шелковое полотно с трудом пробивались огни ламп и свечей, освещавших зал. Даже обостренное вампирское зрение было бессильно против нескольких слоев ткани. Габриэль засунул платок обратно в карман и встал. Отряхнувшись, парень принялся раскладывать книги по местам. А несколько томов взял домой. Среди этих книг была автобиография поэта Лютика в двух томах, воспоминания Варнавы-Базиля, туссентского дворецкого ведьмака Геральта, что стал своему хозяину верным другом, и еще два частично автобиографических издания авторства чародейки Фрингильи Виго и княгини Туссента Анны-Генриетты, да светит ей Великое Солнце.       Когда вампир вернулся на квартиру, которую арендовал вместе с Микаэлом, каэдвенец уже спал без задних ног. Потому вампир сел на кухне и при лунном свете принялся за книги.       Чтиво было, безусловно, увлекательным, но никаких сведений об Эмиеле Регисе в нем до поры до времени не наблюдалось. Об Ирике Тейн, тем более.       В следующий раз имя Эмиеля Региса всплыло в истории о Боклерской резне, что произошла через несколько лет после его предполагаемой смерти. Однако никаких подробностей Габриэлю узнать не удалось. Там же упоминался некий Детлафф ван дер Эретейн и вполне известная Габриэлю Ориана из Боклера.       Следов Ирики Тейн все еще не было...       Тогда парень решил написать письмо.