— Заканчивай истерику, и займемся делом, — Гюнтер взял со стола кубок вина и протянул его вампирше. — Выпей и успокойся.
— Я тебя сейчас выпью! — отгрызнулась Ирика и нервно закусила губу.
— Боюсь, подавишься. Нельзя, конечно, игнорировать все те факты, которые имели место быть в последние пару дней, но бросать все из-за дурных предчувствий... Не позволю. Ты возьмешь себя в руки. Можно подумать, выбор у тебя есть...
Ирика приняла наконец из рук О’Дима кубок и сделала глоток.
— Тьфу... Кислота какая-то... — сплюнула женщина.
— А ты что, хотела туссентского красного?
— Неплохо было бы!
То, что начало происходить после посещения ард-каррайгского кладбища, медленно, но верно сводило Ирику Тейн с ума. Сначала те странные голуби, абсолютно никак не реагировавшие на присутствие высшей вампирши. Пусть даже эта вампирша была материализованным духом, а не находилась в своем теле. За многие годы существования рядом с Гюнтером Ирика уже убедилась, что все его иллюзии и чары правдоподобны настолько, что временами казались реальнее реальности. Ее новое тело в том числе. Если бы не ее собственная злость, то нельзя было бы найти и одного отличия. Такие же длинные русые волосы, такие же тонкие бледные пальцы, та же родинка на щеке... С другой стороны, ее увечье ей постоянно напоминало, зачем она здесь, и не давало отвлечься.
Вполне реальными были и ее возможности. Сила, скорость, невидимость, частичные и полные превращения, реакция на кровь... И даже животные, чуя Ирику, начинали суетиться и всячески проявлять недовольство и агрессию.
Все. Кроме этих голубей.
Чертовы голуби! Что с ними не так? Ирика специально возвращалась на кладбище, чтоб свернуть шею паре-тройке паршивых птичек. Не было на них никаких чар... Это пугало Ирику еще больше.
После этого по городу начал бегать мальчишка лет пяти и спрашивал в каждой таверне и каждом постоялом дворе о женщине по имени Кира. В свой прошлый приезд в Ард Каррайг Ирика назвалась именно этим именем. Старый псевдоним — Кира. Совпадение?..
Если кто-то знал о том, что она снова вернулась в каэдвенскую столицу, то почему сразу на нее не вышел. Хотя как кто-либо мог узнать? Они с Гюнтером появились поздно ночью, прямо перед закрытием ворот, в тени возле таверны. Гюнтер предъявил в таверне пропуск, свидетельствовавший о том, что на воротах они заплатили пошлину за партию зеркал, которая уже доставлена на склады... И где только взял! Он еще хотел представиться именем нильфгаардского императора, но стражник на воротах заявил, что такой уже покинул Ард Каррайг пару месяцев назад, да и вообще Гюнтер лицом не похож. Стоит ли говорить, что стражника на следующее утро понизили в звании за роман с женой начальника?
Ирику Гюнтер представил своей любимой сестрицей, недавно потерявшей мужа и все еще по нему скорбящей. И имечко ей придумал — Катарина из Майлова.
Ее лица не видел никто. Никто не знал о ее прибытии. Никто. Тем не менее, кто-то ищет Киру из Назаира. И этому кому-то она знакома... Несколько раз Ирика выскользала из номера в зал, чтобы попытаться изловить мальчонку, но еще ни разу — боги! ни разу! — ей это не удалось.
Создавалось такое ощущение, что эта катавасия была делом рук самого О’Дима, но женщина видела, насколько озабочен происходящим Человек-Зеркало, а потому сомневалась в этом. Вся эта чертовщина изрядно потрепала ей нервы: Ирика дергалась от малейшего шума, чуть что — сразу выпускала когти или становилась невидимой. А в номере таверны она наматывала круг за кругом вокруг огромного стола.
— И за что я до сих пор тебя терплю... — задумчиво произнес Гюнтер.
— Может, за то, что я умна, опытна и умею регенерировать?
— Ах да, вспомнил... За красивые глазки!
— Выродок.
— А то.
После некоторой паузы Гюнтер добавил:
— Артефакт в фонтане. Но не думаю, что именно он являлся причиной странности твоих голубей. Сегодня ночью пойдем забирать. Пока что этого должно хватить. Быстро второй такой мощный они не найдут, если, конечно, у них нет запаса.
— И нас не заподозрят?
— Не должны. Артефакт внутри статуи, ее мы и заберем. Она дверняя, древнее, чем кладбище, посреди которого она стоит. Еще эльфы выстругали ее из какого-то особенного мрамора, а люди потом подпилили девчонке уши, будто так и было. Пускай думают, что мы ублюдки, не имеющие ни стыда, ни совести. Кладбище ограбили, ай-ай-ай...
— Можно подумать, мы ими не являемся? — впервые за несколько дней улыбнулась вампирша. — Если у нас с тобой, О’Дим, совесть и была...
— У меня есть, не надо тут... — перебил мужчина. — Я всегда придерживаюсь условий своих контрактов.
Ирика с разбегу прыгнула на кровать и растянулась на синем шерстяном одеяле.
— Это, милый мой Гюнтер, не совесть... Это честность. И они не всегда идут рука об руку.
***
Могильщик Ард Каррайга готов был поклясться честью своей матери, что статуя девочки с веточкой оливы только что стояла здесь, освещенная блеклым светом полной луны. Ну и пусть, что у его матери, маман мелкого борделя в бедной части столицы, чести не было лет с пятнадцати. Все равно был готов!
Он отвернулся всего на миг, очистить лопату о траву от налипших комков грязи. Как вдруг сзади встрепенулись и взмыли вверх голуби. Мужчина обернулся на шум — и обомлел. Постамент посередине фонтана был пуст. От статуи осталась только половина стопы да облачко каменной пыли.
— Храни меня Мелитэле... — упал на колени могильщик и принялся вспоминать хотя бы какую-то молитву. Но молитвы все не вспоминались, тогда мужчина кое-как сочинил свою и бросился прочь с кладбища. Еще никогда ему, повидавшему и призраков, и трупоедов, не было настолько страшно.
***
Гюнтер и Ирика стояли, сокрытые Тенями, всего в нескольких метрах от фонтана и еле сдерживали хохот.
— Шикарная молитва... — сквозь зубы процедила вампирша. — «Молю о помощи, а коль поможешь мне, я стану пить на пол-литра меньше!»
— Да уж, он бы еще добавил «в год». — Гюнтер хлопнул в ладоши, и маскировка спала. — Погоди, сейчас попытаюсь создать иллюзию, будто статуя все еще на месте...
Со всего кладбища начали сползаться Тени, они сгущались в одном месте и постепенно принимали форму маленькой девочки.
— Готово.
— Кажется, у нас гости, — пропела Ирика. — Как вуаль, на месте?
Гюнтер одобрительно кивнул.
С другой стороны кладбища по темной дорожке в сторону фонтана двигалось две фигуры. Судя по росту, это были два мужчины.
— Эй, что вы там делаете?! — окрикнул Гюнтера и Ирику один из них.
— Статую воруем, — невозмутимо ответила Ирика, мысленно приготовившись к атаке.
Окрикнувший хотел было подбежать к «грабителям», но второй мужчина, пониже ростом и поуже в плечах, остановил его одной рукой.
— Ирика? — спросил тот второй.
Женщина еле заметно дрогнула. «Эмиель...» — улыбнулась она под вуалью.
«Ты их знаешь?»
«Знала... Когда-то давно. Они не сдадут. Как изменился-то...»
Гюнтер сзади аккуратно прикоснулся к ее руке.
«М?»
«Давай!» — мысленно ответила вампирша и судорожно сжала ладонь О’Дима, оставляя своими ногтями кровоточащие отметины.
В следующий момент вокруг них вспыхнуло черное пламя, которое успокоилось, лишь полностью поглотив их тела.
***
— Курва... — выругался Детлафф. — Это она, та самая Ирика?
— Да... Нет, не уверен. Вряд ли, но проверить стоит... Я все же не буду пока исключать вероятность того, что это была именно она. Меня, признаюсь, беспокоит сопровождавшая ее личность. Геральт когда-то рассказывал историю о похожем человеке, — Регис потрогал статую, появившуюся из тени, на ощупь статуя была как настоящая. А после добавил: — Добром та история не кончилась.
— Голуби не врали о том, что в городе появились...
не люди.
— Дались тебе те голуби, Детлафф...
Детлафф пожал плечами.
— Всяко лучше, чем вороны. На них внимания меньше обращают.
Регис осмотрелся вокруг и кивнул в сторону кустов.
— Да, настолько мало, что сворачивают им шеи. Предлагаю уходить. Возвращается могильщик, и не один.
Вампиры дружно растворились в воздухе, оставив по себе легкую дымку, которую тут же унесло ветром.
***
— Ну и где твоя ходящая статуя? — оперся на алебарду городской стражник и поправил на голове шлем.
— Вот! — дрожащим голосом ответил могильщик и, не глядя, указал рукой себе за спину.
— Знаешь что, Альберт... Пора тебе прекращать пить. Ну, или сократить свою меру. Хотя бы на пол-литра меньше — и тебе перестанет чудиться всякая чепуха, — от раздражения у стражника покраснел нос. Еще раз поправив шлем и вытащив алебарду земли, он ушел обратно на пост.
Могильщик развернулся и выдохнул:
— Всеблагая Мелитэле!..
