Помощница дьявола

      Габриэль неспешно поднес ко рту ложку с наваристой похлебкой и подул на горячее варево. Отказываться от предложенного крова и питания было крайне неловко. Еще более неловко было принимать... С тех пор, как он в последний раз постучал в дверь семьи Ротберг, прошло уже две недели. Его приняли так, как никогда бы не приняли, останься его друг в живых. И эта милость угнетала и без того потерянного Габриэля. По вечерам всей семьей Ротберги собирались у камина и слушали рассказы вампира об оксенфуртских приключениях студентов. В такие минуты атмосфера в доме менялась, все будто оживали, но с приходом ночи находиться в доме было невыносимо. Габриэль слышал, как на первом этаже в дальней комнатке по ночам рыдает мать, как отец, тяжело шаркая, выходит на всю ночь курить трубку, как за стенкой восьмилетняя сестра Микаэла Соня разговаривает с куклой и обещает стать чародейкой и сделать так, чтоб никто не болел.       По ночам Габриэль даже начал жалеть, что по-настоящему не нуждается во сне, так ему хотелось провалиться в глубочайший сон и не знать, что происходит в доме. Иногда он все-таки пытался уснуть, но мысли продолжали клубиться в голове, и у вампира ничего не получалось. Тяжело отключить сознание, если ты им живешь... Поэтому Габриэль решил, что правы все-таки были люди, которые придумали поговорку, что клин клином вышибают.       Тогда он начал строить планы.       И с каждой ночью он на шаг приближался к их завершению. В первую ночь он обошел весь город и нашел, где остановились те, кто ехал с ними в караване. Следующие несколько дней он пристально следил за каждым из них и запоминал все их передвижения. Он заметил, что караванщик часто ходит в охотничью лавочку и все засматривается на шикарный трехзарядный арбалет. Его сын сидит на рыночной площади с утра до вечера и читает последний выпущенный сборник стихотворений и баллад барда Лютика. Остальные мерно курсировали между трактиром, борделем и торговыми складами.       Продолжая следить за убийцами друга, Габриэль изучал город, все возможные скверы и переулки, тупики и закоулки. В одну из таких ночей Габриэль случайно напоролся на логово той самой бруксы. Бруксу звали Ларана, и днем она подрабатывала швеей. Услышав о планах Габриэля, вампирша с радостью предложила свои услуги и помощь. Парень решил принять к сведению, но окончательного ответа не дал.       Сегодня была последняя ночь, в которую можно было доработать или изменить план. Завтра свершится справедливость.       Габриэль отставил тарелку в сторону и, извинившись, вышел из-за стола. Накинув для приличия плащ, вампир отправился туда, где никто не мог помешать ему раздумиям — на стену, к горгулье. Ласуня все так же неподвижно сидела на стене и исправно несла свой долг перед неизвестным и, вполне возможно, уже мертвым чародеем.       А рядом с Ласуней сидел некто.       Тощая фигурка в сером суконном плаще и шерстяном шарфе, несколько раз обернутом вокруг шеи, сидела, свесив ноги со стены, и, насвистывая старую эльфийскую песню о битве у Шаэрраведда, что-то рассматривала на огромном листе пергамента.       — Ты еще кто? — раздраженно прошипел вампир. Он подошел поближе, намереваясь спустить незваного гостя со спины. Неожиданно фигура в плаще развернулась и сбросила капюшон. На Габриэля уставилась пара огромных темных глаз. «Красивая...» Девушка свернула пергамент, засунула его в сумку и широко улыбнулась, ее огромные глаза заинтересованно бегали между лицом вампира и его выпущенными когтями.       — Здравствуй! — звонкий голос эхом отозвался между башен в ночной тишине. — Ой, извини... — девушка рассмеялась и уже тише добавила. — Здравствуй.       Габриэля передернуло. И он с облегчением выдохнул. Девушка, занявшая его место возле Ласуни, оказалась высшей вампиршей. На вид ей было лет шестнадцать, на проверку могло оказаться до сотни. «Совсем еще девочка...»       — Я, как понимаю, заняла твое место? Оно просто показалось мне таким уютным, сюда вообще никто не ходит и не мешает.       — Именно поэтому я сюда и прихожу, — ответил Габриэль и представился. — Габриэль Лагранж, с Вашего позволения я пропущу все остальные имена, все равно их никто не запоминает.       Девушка немного смутилась.       — Я Ла... В общем, ты можешь звать меня Амалия, — девушка протянула руку.       Между молодыми людьми на секунду повисла тишина, на секунду, которую Габриэль решал — галантно поцеловать руку или по-дружески ее пожать. В конце концов, остановившись на варианте с рукопожатием, вампир пригласил свою новую знакомую присесть.       — Ты говоришь, ты приходишь сюда подумать? — нарушила молчание Амалия. — И сегодня пришел... Что-то случилось?       — Как сказать... — заерзал Габриэль. Неудобно было признаваться новоиспеченной подруге, что ты пришел сюда планировать убийство шести человек. Но девушка опередила вампира и сама высказала это предположение.       — Ты хочешь кого-то убить? Я могу помочь, — Габриэль шокировано развернулся к Амалии. В ее глазах плескалась наивная решительность. — Я действительно могу. Могу пристрелить, отравить, зарезать... Я уже столько d’hoine перебила, что некоторые эльфы столько за свой век не видали.       В голосе девушки было столько простодушности...       — Не надо мне помогать. Я сам могу. — Гордо отвернулся Габриэль и принялся внимательно рассматривать трещины на боках Ласуни.       Амалия хмыкнула, достала из сумки небольшой кисетик и вытрусила содержимое на ладонь.       — Будешь? — Габриэль взглянул на горстку лесных орехов и глубоко вздохнул. Его уже тошнило от человеческой еды...       — Нет, спасибо.       — Зря, они вкусные.       — Странная ты... — произнес Габриэль, чувствуя, как накатывает на него неловкость.       — Думаешь? Наверное... Все так говорили. А мне все равно. Я в горы иду. Там, должно быть, красиво... — мечтательно вздохнула Амалия.       Габриэль вспомнил свои годы жизни в горах.       — Невероятно!       Девушка оживилась и уселась в пол-оборота к вампиру, неуклюже подбирая длинный плащ.       — Ты был там? Расскажи? — ее глаза вспыхнули, словно две звездочки.       — Давай... как-нибудь потом... Хорошо? — парень отвел взгляд. В голове сейчас бурлила тонна мыслей, и места для ностальгических воспоминаний там не находилось.       — Значит, что-то все-таки случилось... — грустно прошептала Амалия.       — Да, случилось! — неожиданно для себя перешел на крик Габриэль. Девушка испуганно подскочила, наступила на свой же плащ и неуклюже рухнула со стены. Габриэль не успел даже глазом моргнуть, как она уже стояла позади него.       — Вау... Ничего себе...       — Тешшар а’кас! Прости, пожалуйста... Ты в порядке? Прости, просто в последнее время я сам не свой... То кричу, то ругаюсь... — затараторил вампир. Девушка явно начинала злиться. Ругаясь на старшей речи, она сбросила плащ на пол и хватила Габриэля за ворот рубахи.       — Ты сейчас же расскажешь мне, что произошло, иначе я сверну тебе шею! — Амалия труханула парня что было силы.       От неожиданности Габриэль на несколько секунд потерял дар речи. Что сказать... Эта девушка ему определенно нравилась. Несмотря на все ее... эммм странности?       — Уффф... Хорошо, но взамен ты мне расскажешь, откуда ты такая... необычная. По рукам?       Амалия искоса глянула на парня и прищурилась, будто оценивая свою выгоду.       — Согласна! — она хлопнула вампира по плечу. — Рассказывай!       Молодые люди отсели подальше от края, и Габриэль неспеша рассказал свою историю — от выезда из Оксенфурта и до сегодняшнего дня. Амалия внимательно слушала, задавала вопросы. На момент Габриэлю показалось, что она ему сочувствует. Может ли такое быть? Время уже давно перевалило за полночь, а он говорил и говорил, повторяя некоторые ситуации по нескольку раз, возвращаясь к началу... И от чего-то на душе становилось легче. То ли от того, что болевой порог был наконец преодолен, то ли от теплого взгляда карих глаз.       А потом у него кончились слова.       — Теперь твоя очередь, — встрепенулся вампир, когда понял, что молчание немного затянулось. — Откуда ты?       Девушка улыбнулась.       — Ты мне сначала скажи, почему ты считаешь меня странной... Я очень часто слышу это в свой адрес, но объяснить до сих пор никто не потрудился. Орешек?       Габриэль нехотя взял небольшой кругленький орех и повертел его между пальцев.       — Ну... Ты называешь людей d’hoine, ты так спокойно говоришь об убийствах... Ты ведешь себя так, будто не знаешь о своих способностях... Что еще?..       Лицо девушки переменилось:       — Моих способностях? Расскажи, – потребовала Амалия.       Габриэлю захотелось рассмеяться ей в лицо. Еще ни один вампир не просил его рассказать о врожденных вампирских способностях.       — Ты серьезно?.. — насмешливо спросил парень. И по лицу подруги понял – она серьезно. Амалия смотрела на него, не моргая, смотрела так обеспокоенно, будто от его ответа сейчас зависела ее жизнь. — Ты вообще знаешь, кто ты?       Девушка замотала головой, и ее длинные волосы выбились из-под шарфа и упали ей на лицо.       — Не-а. Последние лет десять мне казалось, что я дриада.       Она издевается над ним? Дриада? Большего бреда Лагранж еще не слышал... Хотя это многое объясняет, например, идеальное произношение Старшей Речи, вкрапления эльфийских слов в общий язык...       — Значит, дриада... И выросла ты в Брокилоне? — Амалия одобрительно кивнула, искренне глядя на него широко распахнутыми глазами. — С другими дриадами? Ты лазила по деревьям и стреляла всех, кто посмеет пересечь границу?       Девушка закивала энергичнее и ответила:       — Ну, вообще, я больше «белок» лечила... У меня хорошо получается! — довольно мурлыкнула девушка.       Габриэль закусил губу, надеясь, что боль выведет его из оцепенения и шока. Не помогло...       — Я жила в Лесу, лечила «белок», стреляла d’h... людей, то есть. Опять лечила «белок»... А ночью залазила на Дуб и смотрела с него в даль. И разговаривала... — смутилась девушка.       — С кем?       — С собой. Мысленно. Просто я то ли слышу голоса, то ли у меня голове есть еще кто-то... Странный такой язык, как тот, на котором ты сегодня говорил. Мне никто не захотел объяснять, что происходит... И я ушла. В горы! — радостно закончила Амалия и всплеснула руками.       «Какая умилительная и идиотская до безумия ситуация... Вампир, живущий жизнью человека, и вампирша, уверенная, что она дриада...»       — Ты вампирша. Высшая, насколько я могу судить. — Амалия недоверчиво покосилась на парня. — Да-да... Ты зубы свои видела? А когти, когда злишься? Невидимость, гипноз? Никогда не замечала за собой такого? А от запаха и вкуса крови хочется петь, плясать...       — Так весело становится... Это нормально?       — А ты что, хотела напиться и не опьянеть? Пффф... Ты бы еще фисштеху нюхнула и попросила тебя не штырить!       Амалия смущенно скукожилась.       — Я просто... Знаешь, я... – всхлипнула девушка.       — Ты можешь не дышать...       — Не могу.       — Это не вопрос.