Кап-кап-кап по стеклу.

Все в этой квартире, даже воздух, делало Юнги невыносимо больно. Старый чайник, который нужно греть на плите, смятая фотография его матери на кухонном столе, скомканная белая простынь в красных пятнах и откинутое в другой угол квартиры одеяло. Юнги чувствует, как нежные теплые капли стекают по его шее и спине, капают с волос ярко-розового цвета на пол. Полотенце отброшено в угол, чашка холодной воды и горсть таблеток в полузжатой ладони напоминают о последних годах ужаса. Четыре года, проведенные в плену у гребанных препаратов. Четыре года вычеркнули из жизни не только себя, но и все оставшееся и уже прожитое время. А хотя разве он жил хоть когда-то? *** // 4 года назад // Старая кровать со скрипом выдерживает вес худенького шестнадцатилетнего парня. Он падает на неё, обессиленно свесив руки. Веки слегка опущены. Тонкие длинные пальцы нащупывают край белоснежной, только что выстиранной простыни. Юнги скидывает обувь на пол, ложится на бок и поджимает колени к груди. Все в этой комнате напоминает о матери и отце. В с е. Каждый сантиметр голубоватых обоев, которые они с мамой клеили, смеясь и подшучивая друг над другом, каждая дощечка паркетного пола, который они с папой клали вместе, каждая капелька дождя на внешней стороне окна. Мама любила дождь. Мама говорила, что это слезы ангелов. А ангелы хорошие, просто иногда люди делают плохие вещи, и ангелами нужно поплакать, чтобы успокоиться. Так и людям нужно поплакать, если на душе больно и тошно. И если Юнги было плохо, будь то боль в животе или обида на какую-то девочку из класса, мама разрешила ему поплакать у неё на коленях. Ему сейчас так плохо и одиноко. Нужно поплакать. А маминых коленей он уже никогда не увидит. Никогда не коснется их своими холодными нежными пальцами, не сможет обнять их и положить на них голову, н е с м о ж е т. Мамы нет. И папы больше нет. Это чувство одиночества - это чуть меньше, чем жизнь, и чуть больше, чем смерть. Он на грани. Он не справляется. Он скоро сдастся, не выдержит. Юнги готов на все, лишь бы хоть ненадолго забыть об этой боли в груди, давящей на легкие, ломая ребра, разжимая грудную клетку. Готов на все, лишь бы хоть ненадолго избавиться от чувства вины и желания смерти. Если бы умереть было так просто, его бы здесь уже не было. А он не может, он слабый. И даже спустя четыре года Юнги сильнее не станет. Осень. Такая скользкая, мягкая и грязная осень. ***