Кап-кап-кап по стеклу.

Все тусклое и серое помещение залито дымом. Таким едким дымом дешёвых сигарет. Дрожащие пальцы сжимают сигарету, сгоревшую наполовину. Руки не могут сами контролировать силу, сигарета вся пошла складками. Парень делает последнюю жадную затяжку, нервно откашливается и со всей силы вдавливает сигарету в пепельницу. Пепел рассыпается по чашечке, такой чёрный, мутный. Юнги бы очень хотел сейчас стать этим пеплом. Раствориться в воздухе, разлететься на части, вылететь в полуоткрытое окно, в туман. На часах 4:30 утра. В комнате шумно, кто-то кричит от боли или наслаждения, кто-то в панике бегает, кто-то лежит в отключке на диване, свернувшись клубочком, кого-то вырвало в туалете, кто-то хватается за голову. Юнги замечает тощую фигуру довольно высокого человека. У него обвисшая кожа на руках. Взгляд парня приковывается к пакетику в руках человека. Молодые люди не говорят ни слова. Юнги достаёт из кармана деньги, даёт человеку и забирает пакет. Человек уходит. Зима. Такая морозная зима. Юнги не выходит из помещения. Ему холодно. Ему всегда холодно, организм перестал вырабатывать тепло. Он получил то, за чем пришёл. Теперь он может идти. *** Юнги стал пользоваться препаратами в шестнадцать лет. Чтобы заглушить боль, полученную от потери родителей. На протяжении четвёртого года наркотики стали заменять ему сон, питание, и все радости, и несчастья жизни. Все эмоции, которые испытывал Юнги, были лживыми и искуственными. Это все таблетки. Они топики его, и в то же время поддерживали на плаву. Он хотел утонуть. Юнги очень хотел утонуть в них, забыться не на короткое время, а навсегда, не помнить прошлого, не иметь будущего. Таких, как Юнги, не любят. Таких презирают, боятся, высмеивают. Такие, как Юнги, живут по-своему. Очень своеобразно. Они не общаются с людьми, не выходят на улицу. Разве что за пакетиками с губящим средством. Юнги не для кого и не для чего жить. Его жалкая жизнь превратилась в полный ад, и он живёт так уже четыре года. ***