Под килем полмили до дна

- Это была она, верно? - вопрос прозвучал риторически, и Траун не повернул головы. Хоть он и не слышал ничего, пустота за спиной восполнилась за удар сердца, которое теперь не переставало ныть. - Лея Органа-Соло. Она раскрыла вам правду. - Вы говорили с династами, - мяукнул сзади знакомый голос, и Рух появился в поле зрения почти сливающейся с ночью тенью. - Вы знаете сами. Теперь Траун неторопливо повернул голову. В черных круглых глазах ногри - непонимание. - Я хотел бы услышать тебя, - мягко произнес чисс и приглашающе указал на место рядом с собой. Рух помедлил, меряя взглядом расстояние от гранд-адмирала до себя, потом быстро решил, что ничего неправильного не будет, и встал ближе, но на землю не опустился. Сейчас его бывший господин оказался его ниже. - Почему вы это делаете? - недоверчиво спросил Рух, показывая рукой вперед и вдаль, и отчетливо втянул носом воздух. От Трауна за версту тянуло кровью и слабым привкусом медикаментов; первый запах бил в нос, отчетливо напоминая о том, что чисс не должен был выжить. Тем не менее чисс выжил. По необъяснимым причинам он прибыл на Хоногр в одиночестве, привезя с собой образцы каких-то невиданных ранее машин, и вытребовал у династов собрание. Предварительно заблокировав всю связь и перекрыв космическое сообщение планеты тяжелыми кораблями, которых у него всегда было так много, чтобы республиканские агенты оказались здесь взаперти. Как и сам Траун. Рух ничего этого не видел - его клан оказался покрыт позором из-за неудавшегося убийства, а он сам - навсегда изгнан в степи холм-травы. Вот только почему-то династы послали гонцов и вернули его из ссылки обратно в Нистао, а после отправили прямиком туда, где на время предложенного им народу ногри эксперимента поселили Трауна. Гранд-адмирал серьезно смотрел в ответ пару секунд, затем отвернулся и устремил взгляд в темноту, туда, куда указывал Рух. - Я не знал. Три слова. Три коротких слова - и Рух растревоженно зашипел, мгновенно понимая, о чем он говорит. Но ногри всегда чуяли ложь и чуяли успокоительные, помогавшие лгуну. Вот только Траун не врал, и осознание этого остановило начавшую было подниматься злобу. И ввело воина в ступор. Траун повернул голову обратно, и Рух наконец почувствовал за его спокойным лицом тяжелую подавленность и нечто, похожее на сожаление. - Когда я был молодым, я стремился защищать тех, кто не мог защитить себя сам, - тихо произнес гранд-адмирал. - Конечно, не в ущерб своим собственным воинам и своему народу, но я поклялся себе, что мне никогда не станет всё равно. Рух медленно опустился на шкуру, на которой сидел Траун. Он никак не мог отойти от мысли, что чисс не знал про Хоногр, и чувствовать себя сейчас выше него было неприятно. - Мне стоило проявить интерес к народу ногри, - спокойно продолжал гранд-адмирал, - но за годы, проведенные в этой части Галактики, я стал высокомерен. Я, - он пристально уставился ногри в глаза, - прошу у тебя прощения. Рух растерянно оскалился, не находя ответных слов. Бывший господин никогда не обращал на него особого внимания, а теперь отчего-то опускается до равного. Это было очень странно, и всё, до чего воин сумел додуматься, было: - Просите у моего народа. - У твоего народа я уже просил, - отозвался Траун и отстраненно приподнял уголки губ. - Они приняли, когда увидели, что я держу данное обещание. Вместе с извинениями тебе я хочу сказать и "спасибо". Я, кажется, вновь прозрел. Рух не совсем понимал, о чем говорит его бывший господин, но он чуял вину и чуял боль, не имевшую ничего общего с нанесенной раной. Стало тошно. Выходило, что это не Траун предал ногри, а ногри во главе с самим Рухом предали Трауна, и теперь Траун еще и просил у них прощения. И... отчего-то безвозмездно помогал своим убийцам. Воин уже был наслышан о том, как гранд-адмирал твердо сказал перед династами, что никогда больше ничего не потребует от их народа. Не говоря уже о том, что Траун сделал что-то такое, отчего Руха вернули и перестали считать позором ногри. - Пришлось наглядно продемонстрировать им, что рана действительна была смертельна, - негромко пояснил чисс, и воин изумленно дернул головой, непривыкший к тому, что кто-то читает его мысли. - Династы признали, что против "колдовства и чародейства воскрешения" ногри бессильны и что ты сделал всё, что мог. Ты больше ни в чем не виноват, и я хотел бы, чтобы ты это понимал. Рух слабо зашипел, не зная, что ответить. Отчего вечно отстраненный и задумчивый господин так добр к нему после того, как он его убил? Что изменилось тогда, на корабле? - Полагаю, ты бы хотел получить его обратно, - добавил Траун и протянул Руху длинный предмет, который до этого держал вне поля его зрения. Если бы народ ногри обладал подвижными веками, Рух бы широко распахнул глаза. А так он лишь клацнул зубами; мощная ладонь инстинктивно схватила за рукоять черненый нож, который он оставил на борту Химеры, спеша сбежать, и Рух с удивлением обнаружил, что клинок абсолютно чистый и на нем нет ни единой царапины. - Почему? - выдохнул он, прижимая драгоценное оружие ближе. Оно перешло к нему от погибшего в бою отца, и без него воин ощущал себя неполноценным. - Потому что я оценил изящество и красоту, - ответил Траун. - И потому что ты был прав. Незнание никого не оправдывает. Непонимания в черных глазах Руха стало еще больше, а в душе - еще больше тоски. И воин не выдержал: он еле слышно мяукнул и осторожно ткнулся плоской широкой мордой в ладонь чисса, лежавшую на колене. Так делали провинившиеся молодые ногри перед теми, кто был гораздо опытнее и старше. Рух совсем не ожидал, что теплая рука шевельнется и едва ли не ласково накроет его нос. Тогда он утробно заурчал и подобрался ближе к Трауну, собираясь в комочек, осторожно прижимаясь к чиссу боком и жмуря глаза. Сейчас Рух отчаянно хотел исправить свою ошибку, раз уж ему подарили вторую жизнь и вернули утраченную честь. Теплая ладонь аккуратно погладила его по носу. Воин раскрыл глаза, снизу вверх глядя на Трауна, и с шумом втянул в себя его запах. Запах того, кого он теперь желал бы называть господином до самого конца. - Я хочу служить вам, - вкладывая в свои слова всю искренность, на какую был способен, произнес Рух, - ...Мал'ари. Я... Он замолчал, не в силах передать смесь стыда, боли и злости на самого себя. Что поверил династам на слово и убил повелителя, которому служил много лет, за то, чего тот никогда не совершал. Что сделал это зря, потому что ногри уже согласились бросить израненный Хоногр и улететь на Вейленд. Ладонь на морде замерла, и Траун опустил взгляд. - Я почту за честь снова иметь тебя рядом с собой, - просто ответил он. Тогда Рух дернулся было встать перед повелителем на колени, но гранд-адмирал остановил его жестом поднятой руки. - Ты не мой слуга, а я не твой господин, - покачал головой он. - Долг ногри давно перевыполнен. Для воина новое положение дел показалось странным и очень непривычным, но он решил, что ради возможности искупить свою вину - он справится. - Да, мой г... - Рух осекся и уже ровно уселся рядом с Трауном. - Да, Мал'ари. Гранд-адмирал улыбнулся краешком губ, невольно думая о том, как будет неистоствовать Гилад, когда он вернется вместе с Рухом. За безопасность Руха, впрочем, чисс был спокоен, а вот за психическое состояние капитана - пока что не очень. Нужно будет подать ему эту новость как-нибудь помягче. Рух снова тихо заурчал, возвращая в реальность. Над их головами сияли звезды, и свежий ночной ветер колыхал на окраинах Нистао молодые зеленые побеги. Далеко впереди, в темноте, виднелись мощные фигуры очищающих машин, навсегда избавляющих Хоногр от яда холм-травы.