Змеиная кожа

41. Как она очутилась в этом классе, Луна не помнила. Она тряхнула головой, отгоняя наваждение зелёных глаз Гарри, и огляделась. Сам Гарри только-только закрыл дверь и направлялся к ней. Не оставалось никаких сомнений – обманный ход Поттера ему удался. - Не подходи ко мне! - взвизгнула девушка, чувствуя, как быстро теряется при взгляде на него. - Я предупреждаю! Гарри остановился и улыбнулся ей, словно она была маленькой и несмышлёной. - Зачем ты так, Луна? – он указал на поднятую палочку в её руках. - Убери палочку. Ты, кажется, хотела со мной поговорить? - Я больше не хочу с тобой говорить, Гарри Поттер! - Зато ты хочешь говорить с Гермионой, я правильно понял? Луна даже не успела среагировать, как Гарри выбил палочку у неё из руки и, схватив за плечи, припечатал ее к ближайшей стене. - Зачем ты это делаешь, Луна? Неужели я должен сомневаться в твоей честности? Ты, наверное, забыла, что обещала мне?! Гарри не кричал, но говорил так, что по спине бежали мурашки. Он приблизил своё лицо почти вплотную к её лицу, так что Луна могла различить намечающуюся морщинку меж бровей. Не сказать, что ей была неприятна его близость, но холод, волнами исходивший от него, внушал страх и заставлял вспомнить о своём недуге. - Это было ошибкой, - девушка попыталась отвернуться, но не смогла. - И кто же теперь виноват? Разве ты уже забыла, как искала встреч со мной? А теперь пытаешься убежать! – он неожиданно сильно стукнул кулаком по стене и даже не поморщился. - Ты заразил меня, Гарри! И я не знаю… Что теперь мне делать?! – Луна почти кричала. Отчаяние, кипевшее в ней вот уже несколько недель, теперь сквозило в каждом слове. Гарри отстранился в замешательстве. - Хм… Заразил… - он провёл рукой по неизменно растрёпанным волосам и снова повернулся к девушке, которая так и не посмела отойти от стены. Луна закрыла глаза руками, больше не в силах сдерживать слёзы. Гарри мялся рядом, явно не зная, как поступить. - Ну, не плачь… - он попытался, кажется, погладить её по голове, но Луна даже не позволила дотронуться до себя. Она вскинулась и, хоть в её больших, водянисто-голубых глазах всё ещё стояли слёзы, держалась достойно. - Не трогай меня! - Хорошо, хорошо! Но ты только знай, что тоже виновата! - Зачем ты это сделал? Ведь я не знала... - Всё ты знала! Мало того, ты всё видела! И даже это тебя не остановило! – Гарри взорвался. Он уже перестал держать себя в руках. Луну сковал ледяной страх, но она пыталась скрыть его, только прижимаясь к стене, словно желая слиться с ней. - А ведь я давал тебе возможность уйти, спрашивал тебя тогда! Чего ты хочешь, Луна? Что ты хочешь, чтобы я сделал, Луна? Напомнить твой ответ? Тебя, Гарри! Я хочу тебя, Гарри, что бы ты трахнул меня! – он зло передразнил её. - Разве не так это было, а? Луна вздрогнула от отвращения и почувствовала, как лицо вновь заливают слёзы. - Теперь ты плачешь. А ведь Гермиона предупреждала тебя! Даю голову на отсечение, предупреждала. Но ты, конечно, не поверила! Ха! Даже додумалась ревновать меня к ней! Насколько же надо быть глупой, Луна! Я никогда бы не подумал, что ты настолько глупа. Гарри разошёлся не на шутку. Он был в бешенстве, а иначе вряд ли сказал бы хоть половину того, что срывалось с его губ сейчас. Но Луне было не до оправданий. Чем больше она плакала, чем больше давала волю эмоциям, тем сильнее чувствовала это знакомое копошение в животе. Сначала едва ощутимое, а затем всё сильнее и сильнее. «Не плачь, разве он достоин твоих слёз? Ты ни в чём не виновата. Это было ошибкой…» Этот тихий, шелестящий шёпот в её голове. Внезапно он стал лучшим другом, понимающим и добрым. Он всё успокаивал и успокаивал. Когда Луна стёрла последнюю слезинку со своего лица, Гарри всё ещё распалялся, расхаживая взад и вперёд по пустому классу. Сейчас он был уязвим, как никогда. Стиснутые кулаки, брови сведены почти в одну линию. Он не замечал ничего вокруг. Он думал чём-то… О том, что теперь делать, как с ней, Луной, поступить. «Отомсти ему. Отомсти за то, что он с тобой сотворил! Он использовал тебя, заставил влюбиться, а потом бросил! Укуси его! Укуси, а иначе он сделает это первым. Я знаю, о чём он думает сейчас. Как бы поскорее избавиться от тебя! ОТОМСТИ, УКУСИ!» Луна схватилась за голову и тихо застонала. Гарри резко остановился. На языке вертелись слова успокоения, но он не успел даже слова сказать, как Луна набросилась на него, словно дикий зверь. Гарри был выше, сильнее, но не смог удержать крика, когда она вывернулась и впилась зубами ему в запястье. Луна сжала челюсть изо всех сил и ослабила хватку, только когда ощутила горячую кровь у себя во рту. Но и этой маленькой слабины хватило Гарри для того, чтобы отбросить девушку в сторону. Он стиснул зубы, чтобы больше не закричать. Кровь теперь хлестала из перекушенной вены. - Что ты творишь?! Луна затаилась на полу, прикрываясь руками. Чтобы не слышать, что говорит Гарри, чтобы унять ликующий голос Змея у себя в голове. Она не хотела даже смотреть на то, как Гарри пытается зажать запястье, чтобы остановить поток крови. - Вставай, мать твою! - Нет, - прошептала Луна, ещё крепче зажмуриваясь и обхватывая себя руками. - Дьявол, да ты мне всю руку разгрызла! – Гарри тяжело, прерывисто вздохнул, еле сдерживая очередной стон. - Нет, нет… - Ну ладно! Если ты так хочешь, валяйся здесь. Только не забывай, что я всё равно тебя найду! Теперь, куда бы ты ни делась! В каждом его слове отчётливо вибрировала злоба. Луна уже не слышала сводящего сума шёпота Змея и страшно жалела о содеянном. Может, стоило объяснить Гарри, но Луна боялась даже открыть глаза. Только когда парень ушёл, хлопнув дверью, она смогла вздохнуть свободно. 42. Она сидела, тупо уставившись в одну точку. Не оставалось никаких сомнений – Луна Лавгуд наконец действительно сошла сума. В ушах звенело, а перед глазами плясали тёмные точки. Пролежав в пустом классе около двадцати минут, она пришла сюда. В мрачной библиотеке было так же пустынно, как и в той классной комнате. Ноги сами привели. Всё что ей оставалось, это ждать. Ждать Гермиону, ждать, когда за ней придёт Гарри, ждать конца. Старая библиотекарша мадам Пинс с подозрением косилась в её сторону. Луна в первый раз после случившегося оглядела себя. Ничего особенного она не заметила, кроме нескольких капелек крови на воротнике рубашки. Тишина и бездействие выводили из себя, но Луна не двигалась с места, пока библиотека не закрылась. Никто так и не пришёл. 43. На следующий день начались занятия, и пришлось взять себя в руки. Луна очень боялась ещё раз услышать голос Змея, принуждающий делать ужасные вещи. Она даже боялась открыть рот в чьём либо присутствии. Наверное, в памяти были всё ещё слишком свежи воспоминания о горячей плоти. Она боялась сорваться и снова укусить кого-нибудь. Подумать только, ведь совсем недавно она думала так про Гарри. Она шла на свой первый урок, сжимая кулаки в карманах мантии, когда наткнулась на Гарри. Видимо, такой ужас отразился в её глазах, что парень даже остановился. Но тут же продолжил свой путь, не проронив ни слова. Мантия развевалась у него за спиной, и Луна заметила защитную повязку у него на запястье. Тот факт, что даже Гарри не собирается предпринимать никаких действий, просто шокировал. Весь день Луна провела в ступоре как громом поражённая. Она ждала облегчения, да чего угодно, но только не этого. Разочарование… Стало только страшнее. И Гермиона… Что она скажет теперь? Ведь Луна сама ушла вместе с Гарри. 44. На улице после Ухода за магическими существами Луну догнал гриффиндорский мальчишка первокурсник. - Ты Луна Лавгуд? – спросил он. - Да. - Тогда это тебе, - и он передал взволнованной девушке небольшой конвертик из пергамента. Луна огляделась и, удостоверившись, что вокруг нет посторонних, развернула письмо. Аккуратный косой подчерк… Здравствуй, Луна. Я надеюсь, что это послание не попадёт в чужие руки. Во всяком случае, я решила, что передать его через одного из учеников будет самым безопасным способом. Если ты всё ещё хочешь со мной поговорить, то я буду ждать тебя сегодня после занятий возле статуи горбатой ведьмы. И, пожалуйста, не опаздывай, а иначе меня засекут. Г.Г. Без сомнения это от Гермионы. - Игнис! - с кончика палочки сорвался язычок пламени, и вскоре листок бесследно поглотил огонь. 45. Луна спешила на встречу, как на крыльях, уверенная в том, что на этот раз ничто не помешает. Вся школа сейчас просто кишела учениками. Несколько курсов, слившись в один большой и шумный поток, заполнили собой коридор справа от неё, а слева непреодолимой стеной на первый после каникул сбор шагали игроки в квиддич при полном параде и с мётлами наперевес. Пришлось резко изменить траекторию движения и сделать большой крюк. В вечно сумрачном и длинном коридоре рядом с Большим залом, Луну встречали только молчаливые доспехи. Она была права, здесь мало кто ходил. Она спешила. Несколько шагов - и Луна отчётливо услышала голоса, возбуждённые, словно нарочито приглушённые. Но Луна разбирала всё, как будто говорила сама. - И что ты от меня хочешь? Я итак уже тебе помог. - Чем же это, интересно, ты мне помог?! - Освежить память? Одно моё слово и… - Сказать честно, я не знал, что ты такая сволочь. - А я и сам не знал. И до сих пор для меня остаётся загадкой, почему я вдруг тебе поверил. - Но ты только не делай из себя святого! Мы же договорились: ты не трогаешь меня, я – тебя. - Я так и не понял, чего ты от меня-то хочешь? Поверь, среди моих новых способностей нет умения воскрешать мёртвых. - Я хочу узнать, кто угробил моего филина. Задача ясна? - Эй, эй! А каким боком это ко мне относится? - А таким, Поттер! Только подобные тебе фрики могут устроить кровавую резню в совятне! А если серьёзно, то у нас с тобой уговор, если ты не заболел склерозом! Моё молчание тоже дорого стоит. - Не слишком ли дорого, Малфой? Луна остановилась как вкопанная, но было уже поздно. Из-за ближайших доспехов показались оба говорящих. Она развернулась и помчалась назад, на ходу придумывая, куда ей спрятаться. Тогда-то Гарри и заметил её. - Эй! Стой! Луна слышала последние слова уже без своего супер-слуха. Она была достаточно далеко, когда Гарри рванулся следом. Ещё пара мгновений - и в её памяти возник план. Скрыться для неё, значило встретиться с Гермионой, значило жить. Резко затормозив перед доспехами, выделяющимися среди прочих золотистым цветом, Луна потянула рыцаря за руку и… - Стой, Луна! Даже не думай! – надрывался Гарри. Луна здорово его обогнала, но времени было в обрез. Так удачно подвернувшийся знакомый тайный ход открылся. Она бесстрашно прыгнула в тёмную дыру и поспешно шагнула на узкую ступень. Она ступала так быстро, как могла, а когда наконец выбралась из лаза и добралась до статуи ведьмы, Гермионы там уже не было. Разочарование, жгучее и тяжёлое, нахлынуло и накрыло Луну с головой. Она так горевала о неудавшейся встрече: её даже не смутил тот факт, что весь путь через непроглядный тайный ход она видела, как при свете дня. 46. «Чёрт! Ну подумай же ты сама, Луна! Всё пропало», - навязчиво крутилось в голове. Девушка смотрела на удаляющуюся от Большого зала фигуру Гермионы, как утопающий – на берег. Рядом с ней, словно молчаливый стражник, с каменным лицом шествовал Рон. Теперь ей, Луне, было даже не подойти к умной и спокойной гриффиндорке, чтобы одолжить у неё хотя бы чуть-чуть этого спокойствия и ума. Луна вздохнула. Гарри так и не приходил. Наверное, принял ванну из крови и теперь о всякой еде и думать забыл. Красочно представив эту картину, девушка ощутила лёгкие толчки в животе, безмолвно одобряющие её мысли. Каждого раза, когда Змей напоминал о себе, Луна ждала с замиранием сердца. И как только это случалось, по телу разливалась судорога отвращения и страха. Факт того, что она носила в себе нечто, чего в её животе или, может быть, уже и во всём теле, быть не должно, вводил в состояние брезгливого ужаса. Как в кошмарном сне, склизкого, холодного и нереального. 47. Они следят за ней. Они оба! Теперь это было ясно, как белый день. Гарри и своего друга подключил к этому занятию. Интересно, а Рон знал о том, в каком состоянии находилась она, Луна? Наверняка, знал весьма и весьма обрывисто. Вряд ли Гарри станет говорить ему про свои игры. Вот и непонятно, кому доверять. Но Рону, возможно, даже лучше будет, если он не узнает некоторых подробностей этой запутанной истории. А Гарри, оказывается, был не настолько умён, насколько думалось раньше. Сегодня Луна впервые видела Гермиону в таком состоянии: девушка с трудом скрывала своё лицо. Даже с когтевранского стола было отчётливо видно, что она плачет. У Луны сжалось сердце. Так стало жаль Гермиону, что захотелось ударить кого-нибудь из них, этих так называемых её друзей. Гарри перестал делать вид, что он такой же, как был в прошлом году. Он расслабился, или, наоборот, ему просто надоело, и он выражал свой собственный бунт таким образом. Луне стало легче от мысли, что теперь не только она одна видела в нём неладное. Сегодня Гарри явно встал не с той ноги: однокурсники и другие гриффиндорцы разбегались от него подальше. Даже слизеринцы молчали - хоть что-то было понятно. Как ни странно, но известие о сговоре Гарри и Малфоя не произвело на Луну шокирующего впечатления. Ей теперь даже казалось, что они составляют прекрасный дуэт. Заплаканный голос Гермионы выкрикивал прямо в уши Луне, что Гарри не имеет права, что Рон какой-то там безмозглый прихлебатель тёмных делишек. Гарри долбил кулаком по столу и почти шипел в ответ, что это всё не её, гермионино, дело и что если он ещё хоть раз узнает от Рона, что она пытается с кем-то встретиться или кому-то что-то передать, наложит на неё нехорошее заклинание. Рон молчал. Гермионин голос продолжал твердить, что Гарри не имеет права, упоминая при этом, что он рискует вообще не встать завтра с кровати, раз на то пошло. Гарри начал покрываться пятнами нездорового румянца, явно сдерживаясь в выражениях. Пока ещё. Рон молчал. Многие ученики школы Хогвартс наблюдали за перепалкой уже достаточно давно. Похоже, среди всего этого хаоса только одна Луна смотрела на смешную с первого взгляда ссору лучших друзей, как на нечто серьёзное. Она огляделась. Честно сказать, большинство и вовсе не смотрело, но явную тревогу выражал ещё один взгляд. Малфой… Рон наконец-то поперхнулся. Невозможно было есть в такой атмосфере. Ещё бы! Пара минут - и Гарри с Гермионой примутся выяснять отношения врукопашную. Поттер твердил что-то про предательство и недоверие со стороны подруги, а Гермиона давила на правду и правильные поступки, про которые сам Гарри давно забыл. И Луна могла сейчас же подписаться под каждым ее словом. Но и Гарри стало легче понимать после того, как Луна сама попала в его шкуру. Потом Гарри заявил, что они так не договаривались, и Гермиона вторила ему, слово в слово. Немногие могли заметить, как девушка усиленно толкает Рона, опрометчиво занявшего место рядом. - Ну, что ты скажешь, Рон? Ты что, сюда есть пришёл?! 48. В классе профессора Слизнорта, как обычно, чадили котлы. В комнате царил полумрак, разгоняемый только сиянием небольших горелок. За окном всё ещё стояла непогода. Сам профессор Зельеварения восседал на своём удобном мягком стуле и наблюдал за происходящим вполглаза. Ученики были заняты приготовлением заданного варева – зелья успокоения или Алконостова зелья. Луна честно пыталась понять, как и что нужно делать, чтобы получить ожидаемый концентрированный жидкий Покой. Но сейчас, когда объяснения Слизнорта закончились, она могла вспомнить лишь какие-то отрывки. Вроде бы, Алконост – это редкий вид волшебной птицы или это змея с хоботком и крыльями…? В голове всё перемешалось. Луна ещё раз перечитала список ингредиентов и, глубоко вздохнув, принялась толочь скорлупу яиц этого самого немыслимого Алконоста. Никак не получалось сосредоточиться. Всё, что методично делала её рука, до головы будто бы не доходило и получалось механически. В конце концов, свою скорлупу девушка истолкла в порошок, когда нужно было только до мелких осколков. Если нет желания, изначально всё не ладится. Луна даже не подумала попытаться исправить ошибку и с особым жестоким цинизмом ссыпала порошок в котёл. Кипящая вода сразу окрасилась в белый, словно в неё подлили молока. Луна хмыкнула, заметив хоть какое-то изменение, и снова уткнулась в свой список. В нём было целое скопище частей тела некоего неведомого существа: жабры Аспида, кожа Аспида, клюв Аспида… Клюв? Луна слегка удивилась, представив это диковинное творение природы. Стало даже интересно, и она направилась к большому шкафу. Чего там только не было! О некоторых существах Луна не знала даже от отца. А тот уж много повидал. Аспид, Аспид… Она раздвигала какие-то жуткие склянки, которые, видимо, остались ещё от Снейпа, полупустые пыльные коробки. Никаких Аспидов не было. Зато здесь были волосы Водяницы, когти Сирин, перья Рарога и - даже немыслимо представить! - крик Дрекавака в наглухо завинченной баночке с надписью «Никогда не открывать в замкнутом пространстве!» Чего только не бывает на свете. Впрочем, Луне даже легче – можно будет не готовить зелье, а потом просто сказать, что не хватило ингредиентов. Вот и всё! Чего проще. Уже не надеясь, что сможет найти хоть что-нибудь, она отодвинула большую пыльную коробку - внутри что-то зашуршало и зашевелилось. Луна отпрянула в испуге, но заметила в углу полки пару тройку пожелтевших свёртков. Грязная, почти нечитаемая бирка гласила: «Аспиды цельные». Недолго думая, почти разочарованная тем, что нашла, Луна взяла свёрток и, оглядываясь, направилась к своему месту. Ни у кого вокруг не было ничего подобного, никаких там замусоленных свёртков. На её недоумённый вид никто и не подумал обращать внимания. Луна посмотрела на довольного Слизнорта. Профессор явно находился где-то в астрале. Девушка вздохнула, заметив, что в её котле почти не осталось жидкости, ещё раз вздохнула и принялась разворачивать пожелтевшую замасленную бумагу. Та рвалась прямо в руках. Пару раз ей даже показалось, что пальцы дотронулись до чего-то склизкого, и девушка вяло подумала, что не хватало ещё ей заниматься расчленением сомнительных трупов, когда бумага вдруг кончилась. Так резко и неожиданно это случилось! Всё было, как в тумане, то ли из-за запахов, наполняющих людный класс, то ли из-за её собственного непонятного самочувствия. Она дёрнулась и убрала руки. Что-то зеленовато-жёлтое шлёпнулось на столешницу. Луна пригляделась, а внутри всё похолодело, желудок словно весь скукожился и прижался к позвоночнику. Перед ней лежало до невозможности отвратительное… Аспид? Что это? Какой-то покрытый слизью толстый червяк с двумя маленькими хоботками и крошечными, словно недоразвитыми, слипшимися крылышками. «Мерлин всемогущий, где же мне тут жабры-то искать!» - подумала Луна, сжимая зубы и приближаясь, чтобы получше разглядеть. И тут случилось что-то странное. Подёрнутые мутной кожистой плёнкой глазки змеёныша Аспида дёрнулись и открылись. Желтоватый зрачок уставился на Луну. В голове что-то зашипело, а потом… пронзительно завизжало! Луна зажмурилась, чувствуя, что сейчас упадёт, и, сама того не желая, завопила, как укушенная бешенным гиппогрифом. Класс мигом словно выплыл из тумана и зашумел. «Наконец хоть какие-то звуки», - подумала Луна и стремительно провалилась в черноту. 49. Луна лежала и размышляла, здесь она или уже нет, переступила ли она эту нечёткую грань или ещё можно что-то изменить, но всё же догадывалась, где находится. Вот сейчас откроет глаза и увидит… - Ну, наконец-то очнулась, - устало произнесла женщина в белой наколочке и переднике. - Я опять упала в обморок, да? - Да, милая. Что-то не заладилось там, в классе профессора Слизнорта. Ты всех до смерти перепугала. - Мадам Помфри, я, кажется, больна, - начала Луна и задумалась, правильно ли то, что она сейчас говорит или хочет сказать. - Не знаю… Не думаю, что это опять переутомление. - А что? – девушка затаила дыхание. - Видишь ли, мне и самой не очень ясно. Из того, что рассказали мне твои сокурсницы, складывается довольно странная картина, - колдомедик действительно была в неподдельном смятении. - Однокурсницы? А что они… - Не переживай так. Ничего особенного. Но почему ты ничего не сказала мне в прошлый раз? Зачем скрывала, что тебя мучают сны и видения? Говорят, ты плохо ешь, странно себя ведёшь… - Я… не знаю. Просто тогда всё это было не так, ну, понимаете, волнующе. - Я понимаю, но ты должна была сказать мне. И тогда, возможно, не попала бы сюда снова. Было странно видеть вечно суетливую мадам Помфри такой спокойной и по-матерински заботливой. Женщина слегка улыбнулась Луне, словно почувствовала, что сейчас ей просто необходима ласка. - Как ты себя чувствуешь? Луна прислушалась к себе. - Нормально. И что теперь со мной будет? Что вы собираетесь делать? - Пока не знаю. Ты должна рассказать мне, что так сильно напугало тебя на уроке Зельеварения. Луна задумалась, и ей стало страшно. Гермиона просила никому ничего не говорить. Но с самой Гермионой просто невозможно было связаться… - Хорошо, я скажу. Но вы только не удивляйтесь. - Да Мерлин с тобой, девочка! Чему я могу удивиться? Разве что нашествию пурпурных кузнечиков. - Мы варили зелье покоя, и один из моих ингредиентов… он… ну, как бы ожил. Во всяком случае, мне показалось, что этот змеёныш посмотрел на меня. А я не люблю… змей. Мадам Помфри задумалась, нахмурив лоб. - А ты ничего не принимала? Может, какие-нибудь лекарства или сомнительные снадобья? Твои девушки говорили, что у тебя бывали приступы тошноты. «Тролль их подери, - подумала Луна, – всё рассказали!» А потом вдруг вспомнила о крови, о вкусе железа на коже Гарри. - Нет, - чуть удивившись жёсткости, прозвучавшей в собственном голосе, отрезала Луна. - Хм… Ну хорошо, отдыхай пока, - произнесла колдомедик. - Тебе снотворное нужно? - Нет, я сама. А… - начала было она, но мадам Помфри её уже не слышала, поднимаясь с кровати и оправляя длинную юбку и передник. Пока она прикрывала шторки на ширме, бережливо отгородившие Луну от всего остального света, можно было слышать тихое и задумчивое: «тошнота, видения, плохой сон… Вряд ли это сглаз, может отравление или…» 50. Перед тем, как снова заснуть, Луна ещё раз подумала о своей болезни. Первый порыв желания рассказать всё, сменился каким-то оледенением. Говорить об этом значило предать. Что будет делать Гарри, если про него станет известно? Всё внутри неё отчаянно сопротивлялось этой мысли. Может, ей просто не хотелось подставлять Гарри, делать его чудовищем в глазах других. Кроме того, она сама, в таком случае, окажется в схожем положении. А потом ещё Малфой узнает про своего филина… Девушка сжалась под одеялом. Нет, так не будет. А может, она до сих пор… Что, ну что «до сих пор»? Любит его? За какие такие заслуги? Только ли за то, что он был её первым? Луне вдруг стало стыдно за свои мысли. А при чём тут его заслуги? Почему вдруг мерой во всём стали какие-то там заслуги? Она зажмурилась и представила его. Там, перед её закрытыми веками, он стоял, недвижимый и немного неясный. Но даже это расплывчатое, нереальное отражение живого человека, настоящего Гарри, который, возможно, гулял сейчас по морозному Хогвартсу или уютно устроился в гриффиндорской гостиной, заставляло Луну вздрогнуть. От страха. И в этом не было ничего нового и необычного. Теперь он ненавидел её. Наверное, это было взаимно. Но любовь… Любовь либо есть, либо её нет. И никакие заслуги тут ни причём.