Змеиная кожа

51. На следующий день вокруг зашумели, снова ожили голоса, весёлые, настоящие, даже, кажется, осязаемые. Но никто и не собирался подходить к луниной кровати, узнавать, как она себя чувствует. Просто началась новая учебная неделя. Мадам Помфри принесла Луне завтрак. На душе было неприятно от того, что она находилась одна в Больничном крыле. Слишком много лишнего внимания... Колдомедик всё ещё пребывала в сомнениях. Она сказала, что необходимо провести несколько процедур, чтобы выявить недуг, и установить его причину. Девушка вяло отнекивалась и безнадёжно пыталась выпросить пароль к шкафу с её одеждой. Но мадам Помфри оказалась совершенно несговорчива. И Луна испугалась. Хоть Змей и молчал, хоть и вернулся аппетит, она боялась. Она знала, что это – лишь временное затишье. Затишье перед чем-то более серьёзным. 52. - Вы знаете, мисс Лавгуд, - как-то слишком официально начала волшебница, - я, конечно, удивлена, но у вас отравление. Луна совсем не волновалась: недавно проведённые магические и маггловские процедуры, которыми владела хогвартсовский колдомедик, едва ли смогут выявить причину ее болезни. И потому даже не удивилась, услышав столь неоригинальный диагноз. - Отравление? – переспросила она. - Чем? - Это не совсем ясно… - мадам Помфри и сама явно не ожидала такого результата. - Скажите, мисс Лавгуд, только, пожалуйста, подумайте хорошенько, чтобы всё было по-честному, какие-нибудь ещё странные, необъяснимые даже с точки зрения волшебства, непонятные, неправильные вещи случались с вами? Может, у вас появились какие-то новые возможности или… вам слышатся голоса? - Нет, - поспешно возразила Луна. Не стоило так. - Это точно? Просто… послушайте, Луна. Вы очень меня беспокоите. Но если вы говорите правду, то я теряюсь в догадках. Сколько помню, ничего подобного не встречала. Луна напряжённо приподнялась с кровати. - Но что это может быть… как вы считаете? - Я думаю, - и колдомедики из Святого Мунго наверняка со мной согласятся - это отравление змеиным ядом. Мурашки побежали по спине от такого неожиданного и совершенно очевидного ответа. Змеиный яд. Мадам Помфри вновь задумалась. - Но никто ведь тебя не кусал, да и характерных следов на теле нет. Это не может быть порчей, ядовитым варевом или какой либо магией… Она говорила больше для себя, чем для навострившей уши Луны. Потом, словно опомнившись, посмотрела на девушку и ласково улыбнулась. - Тебе нечего бояться. Я уверена, в больнице всё точно выяснится. – В больнице?! – не сумев скрыть испуга, воскликнула Луна. Она уже собиралась возразить, сказать, что не поедет ни в какую больницу, но вовремя остановила себя. Чем она обоснует своё желание? Так или иначе придётся объяснять. И она решила, что поведает обо всём здесь и сейчас. Возможно, для Гарри это станет таким же избавлением, как и для неё. - Я завтра с утра свяжусь с ними, а потом решим, что делать дальше. Может и ничего, всё обойдётся, - продолжала успокаивать волшебница, но Луна уже не вслушивалась в её слова, сосредоточившись только на будущем рассказе. - Ох, да! – вдруг воскликнула мадам Помфри, чем резко выбила девушку из размышлений. - Чуть не забыла! Пока ты спала, к тебе заходила мисс Грейнджер и передала вот это, - женщина протянула ей небольшой конвертик. - Надо будет ещё сообщить твоим родителям и Альбусу, когда он вернётся… - забубнила женщина, закрывая за собой белые занавески. Луна взглянула на запечатанный конвертик и удивилась, как ей вскрыть его, не повредив драгоценное письмо: на поверхности бумаги не было ни единого шва или места склейки. Но стоило ей только подумать об этом, как на одной из сторон плотной бумаги появился аккуратный уголок. Она подцепила его ногтем и вытащила письмо. Умница Гермиона опять всё просчитала, запечатав конверт какой-то особой распознающей магией. Луна развернула листок, ощущая, как трясутся руки. Необъяснимое волнение накатило на неё, стоило лишь увидеть почерк подруги, вечно аккуратный, таким торопливым и неопрятным. «Здравствуй, Луна, - писала Гермиона: - Я узнала о твоём обмороке только вчера. Весь Когтевран гудит, как растормошенный улей. О тебе пошли глупые слухи, и отношения между мной и Гарри накаляются. Всё очень серьёзно, поверь, я бы хотела прийти к тебе ещё раз, но не могу. Гарри заставил Рона следить за мной, и тот теперь не отходит ни на шаг, чуть ли не в туалет вместе ходим. Не знаю, получится ли передать это письмо. Я знаю, что ты серьёзно больна, и могу с полной уверенностью сказать, что эту гадость ты подхватила от Гарри. Не знаю, откуда она у него, но он справляется. Я давно упрашиваю его сказать профессору Дамблдору, но он всё время упирается и придумывает какие-то немыслимые отговорки. Не знаю, что будет, если ничего не делать, но Гарри становится просто невыносимым. Ты не могла не заметить… прости, кажется, пришёл Рон, сейчас начнётся. Мне нужно заканчивать письмо, и я очень прошу тебя ничего никому не рассказывать. Если только сумеешь, побыстрее беги к Дамблдору. Ему можешь рассказать всё про себя и про Гарри. Только обязательно всё! Я знаю, что у вас была связь. Помнишь, я тогда предупреждала тебя? Гарри сам как-то говорил, что Это передаётся только так. Он очень неохотно рассказывал, и мы с Роном почти ничего не знаем. Всё под большим секретом и мне пришлось серьёзно постараться, расспрашивая Гарри о его посещениях Дамблдора. Он всех и вся подозревает, но мне удалось узнать точно, что Дамблдор периодически отлучается из школы, а как раз сегодня ночью он возвращается, если уже не вернулся. У Гарри завтра с ним урок, поэтому будь осторожна. Лучше иди вечером, до того, как Филч закрывает ворота и гасятся факелы в большинстве коридоров. Пароль к горгулье - «Лакричные палочки». Ещё раз, будь осторожна и, пожалуйста, сделай это, пусть закончится кошмар для всех нас. Твоя Г.Г.» 53. Луна расплакалась, думая о предстоящем, но решила, что откладывать такое дело в долгий ящик просто не имеет права. «Лакричные палочки», «Лакричные палочки», повторяла про себя Луна, словно вдалбливая спасительную фразу в голову. Горькая на вкус микстура, которую ей дала мадам Помфри через двадцать минут после её истерики, оказалась быстродействующим успокоительным. Теперь перед глазами плясали какие-то цветные круги, яркие вспышки, будто прямо в лицо светили Болотные огоньки. Она прикрывала тяжёлые веки, пытаясь избавиться от видений, но навязчивая мысль о столь необходимом ночном походе долго не давала ей уснуть. Не успела она подумать о сне, как тут же проснулась от гневных криков мадам Помфри. Девушке казалось, что не прошло и минуты, пока она спала, но за окнами позади неё уже сгущались ночные тени. - Что за манеру вы взяли, Поттер! – всё ещё ругалась врач, закрывая двери Больничного крыла на ночь, - Шастаете тут, а потом из-за разных посланий с больными случаются истерики! А для больного покой - самое важное. Тут же острая и ужасающая по своей сути мысль заставила Луну забыть обо всём на свете. Всё ещё не веря в то, что произошло, девушка сжала и разжала руку, в которой было Гермионино письмо. Она вскочила, обыскала кровать, но не нашла даже конвертика! 54. «Сон, не сон… Мерлин всемогущий! Что теперь будет?» - думала Луна, нарочно притворяясь спящей, чтобы мадам Помфри не решила дать ей ещё какого-нибудь снотворного и убралась наконец в свою комнату. Если Гарри действительно забрал письмо, то… Что будет тогда? Он что-нибудь сделает Гермионе, ведь он совсем невменяемый теперь! Луна даже боялась думать, что он сотворит с ней, когда до неё доберётся. Оттягивать поход к директору было просто непозволительно. Иного выхода не оставалось. Сегодняшняя ночь, получается, была последней. Если завтра мадам Помфри сообщит её отцу и в больницу Св. Мунго, то кто-нибудь точно заберёт её из школы. Но ведь прежде о случившемся узнает и сам Дамблдор. Так зачем же торопиться? Луна всерьёз задумалась об этом, но тут же представила себе в противовес доброму, терпеливому директору, гриффиндорскую гостиную и злого, практически невменяемого Гарри. Да он просто изничтожит их всех и не подумает, что они друзья! Луна вспомнила собственное безумное поведение, надиктованное Змеем, и вконец растерялась. А если Гарри для начала решит разобраться с ней? Примерно через час вокруг всё стихло. Луна осторожно отодвинула занавеску ширмы и всмотрелась в полумрак палаты, освещённой только мерцающими факелами. Дверь комнаты врача была закрыта, и из-под неё не пробивался свет. Даже вечно неспокойные портреты на стенах затихли и, кажется, уснули. Разглядывать, кто там привалился к раме, а у кого свалился колпак, не было времени и желания. Накопившаяся тяжесть и необходимость сбросить с себя груз этих пугающих мыслей и ответственности давали о себе знать. Луна накинула белый халат, который мадам Помфри выдала ей вместо её одежды, и, напряжённо оглядываясь, скользнула в тень, потом вышла на свет, потом снова в тень. Сияние факелов чередовалось с ночной темнотой, разливаясь нечёткими полукружиями по полу. Девушка насторожилась, подходя к двустворчатой двери, но та открылась без проблем. Попутно припоминая расположение директорского кабинета, Луна ступила на вмиг ожившую лестницу. Под ней, на много этажей вниз, светились мириады свечей, разгоняя мрак, в который уводили десятки неподвижных лестниц. Она прытко перескакивала с одной площадки на другую. Всё шло, как надо. Вокруг было тихо, но множество глаз без сомнения с интересом наблюдали за одинокой девушкой, белым пятном скользившей в темноте; рисованные бездельники в своих рамах, бесплотные призраки… Огромные окна под самым потолком, оставшиеся высоко вверху, давали мало света, и Луна боялась запутаться в лестницах, вовремя вспоминая и выбирая именно ту, которая была нужна. Этажи менялись хаотично, потому что каждая лестница могла вдруг передумать и завезти на один выше или ниже. Но Луна была так осторожна и собрана, что не допустила ни единого промаха и благополучно сошла на нужный этаж. Тело стало каким-то каменным и невосприимчивым к холоду. Из-за того, что приходилось держать себя в тисках спокойствия, она даже перестала чувствовать копошение Змея. Дотронувшись до живота, Луна вдруг подумала о том, как она докажет профессору Дамблдору существование этого паразита, как заставит резной рисунок появиться вновь и как будет при этом краснеть. Но сейчас всё шло отлично, и будущие проблемы казались мелочью, сущим пустяком. В конце широкого коридора, устланного коврами, словно вылепился из света нечёткий силуэт исполненной достоинства фигуры. Сердце так билось, что Луна не слышала звука собственных быстрых шагов, старательно отгоняя дурные, параноидальные мысли, как назойливую муху. Остановившись возле горгульи и набрав побольше воздуха в грудь, она произнесла так прочно засевший у неё в голове пароль: - Лакричные палочки. Секунда, другая. Ничего не происходило. Луна напряглась, но попыталась успокоить себя. Мысленно вспомнив примерное расположение кабинета и её собственную траекторию от больничного крыла, она уверилась, что пришла именно туда, куда должна была, помолчала немного и повторила ещё раз. Тишина и потрескивание факелов начинали раздражать. Ничего не менялось, и каменная морда горгульи будто бы нарочно насмехалась над ней. «Вот и началось», - подумала Луна и дотронулась до статуи, словно это могло помочь сдвинуть её с места. Горгулья хмыкнула. Девушка оторопело уставилась на изваяние. То хмыкнуло ещё раз, но уже громче. - Ну, и что ты тут делаешь? Луна резко повернулась, уже понимая, что горгулья здесь ни при чём. Она ожидала увидеть кого угодно (если на то пошло, что угодно), но только не Малфоя. Парень стоял, прислонившись к стене со скучающим видом, будто провёл здесь, наблюдая за её бесполезными попытками попасть к Дамблдору, уже как минимум полчаса. - Ты что, разучилась говорить? – он развёл руки и встал посреди коридора, перекрывая путь к отступлению. - В такое время да в таком виде, - он оглядел её с ног до головы и зацокал языком, - придётся взыскать… Луна в панике решала, что делать, молча обвиняя себя за все свои необдуманные поступки, одним из которых, было выйти из палаты ночью. Малфой начал медленно приближаться к ней. Кажется, истинные проблемы только начинались. - Тупик, никуда не денешься! - игриво приподняв бровь и довольно растягивая слова, сообщил он. Луна огляделась, чувствуя, как стынет кровь в жилах. В горле клекотали слова «что я тебе сделала?». Её драгоценная палочка мирно лежала где-то в недрах бездонного шкафа мадам Помфри, и всё, что ей оставалось, это метаться из стороны в сторону и уповать на лучшее. Малфой расслабился и противно улыбнулся, чувствуя, что добыча не убежит. «Только зачем я ему, что ему нужно? Неужели, всё из-за филина? Месть?» - крутилось в голове. Догадки не успевали сменять друг друга, когда послышался ещё один голос. - Малфой! Слизеринец резко развернулся на источник звука, и Луна, не думая больше ни секунды, рванула к лестницам. Всё тело вдруг заныло от напряжения, и каждый шаг был, как последний. Она бежала к свету впереди, надеясь только на неведомого спасителя. Кто бы он ни был. Малфой позади тихо ругнулся. - Ты чего это здесь цирк устроил, девушку пугаешь? – голос засмеялся, и Луна встала, как вкопанная, ещё не до конца понимая того, о чём догадался её затуманенный разум. Впереди, словно из ниоткуда, показалась знакомая фигура. Девушка безотчётно подалась назад, чувствуя, как руки Малфоя обхватили её за талию и притянули к себе. - Вздумала убежать, лунатичка? – прошипел он в самое ухо и стиснул руки в жёстком захвате. - Эй, эй! Полегче там! – шутливо прикрикнул Гарри и вышел на свет. Луна сильно дёрнулась, на что Малфой слега встряхнул её и зажал ещё сильнее. - Ничего, Потти, не развалится! Давай уже, чего ты там хотел. - Попробую догадаться, Луна, к кому твой нынешний ночной визит, - Гарри подошёл ещё ближе, так что даже в полумраке можно было хорошо различить эмоции, отражающиеся на его лице. - Твоя Грейнджер – поганая тварь. Сколько раз я говорил! А ты всё: не смей да не смей. - Слушай, давай об этом потом. Гарри подошёл совсем близко, и Луна приготовилась зажмуриться, когда он блеснул очками и отвернулся. - Ты так разочаровала меня, Луна! Мало того, что совсем свихнулась, - он слегка повёл укушенной рукой, - так ты ещё и лживая сучка! Он картинно обернулся. Малфой хмыкнул. - Не понимаю, Поттер, зачем она тебе понадобилась? Столько хороших девчонок по всему Хогу вешаются на тебя! - Какой ты умный, я погляжу, когда не твоих дел касается, - сказал Гарри, медленно, словно смакуя, вынимая палочку из-за пояса. В то же мгновение в Луне словно пробудилось второе дыхание. Таких сил она не ведала в себе никогда. Объятья, заключённые грубо, так же грубо были разорваны, и Малфой, сбитый с толку и ошарашенный, уже валялся на полу. Девушка рванула к выходу из коридора, шагнула на первую ступень магической лестницы и та покорно понесла её вниз. Из открытых дверей первого этажа несло холодом, и Луну прошибло насквозь. Теперь она словно в сотни раз сильнее ощущала всё вокруг. И даже тихий скрип лестниц говорил только об одном: ни Гарри, ни Малфой, что бы их вместе ни сплотило, не отпустят её просто так. Она огляделась по сторонам. Из подземелий не было выхода, они опять загонят её в какой-нибудь тупик; Главный зал хоть и большой, но спрятаться там негде; подсобки Филча и пара мелких кабинетов – просто банально. Луна посмотрела на белеющий в полумраке снег у дверей школы, потом на свой халат. «Лучше замёрзну насмерть», - решила она и побежала навстречу морозной ночи. 55. Снежные лабиринты почти не изменились, только большинство сугробов опало и покрылось ледяной коркой. Дорога снова вела вперёд и разветвлялась во множество сторон. Луна пыталась собраться с мыслями, но сделать это после такого шока не представлялось возможным. Все открытые участки тела уже заиндевели и покрылись мелкими снежинками. Нужно было срочно идти к Хагриду, иначе она на самом деле умрёт здесь. Луна огляделась по сторонам в поисках широкой, растоптанной дорожки, но не заметила между ответвлениями никаких различий. Да ещё ветер вдруг поднялся такой, что запорошил мутным взметнувшимся с земли снегом всё небо. Прикрывая лицо руками, Луна пошла наугад, почти не чувствуя ног. Ориентир на темнеющий вдали лес казался очень абстрактным и сейчас не вызывал никаких положительных ассоциаций. Совершенно не разбирая дороги, она свернула на первом же повороте вправо, обогнув и оставив громаду Хогвартса позади призрачно светить ещё не погашенными окнами. К тому моменту, когда стихийная метель закончилась, девушка уже стояла на оледенелом склоне Чёрного озера. Тело совершенно перестало слушаться хозяйку, медленно отдавая непроглядной черноте последнее тепло. Луна зло подумала, что дурацкий ветер словно специально помешал ей найти правильный путь, слишком резко обернулась, поскользнулась и упала. Ледяной склон ударил, обдал новым холодом и понёс её на покрытый льдом берег. Она открыла глаза и уставилась в синее небо, усыпанное сотнями сияющих звёзд, чистое и без единого облачка. - Вставай, а то замёрзнешь, и мадам Помфри меня убьёт. Луна встрепенулась, поднимаясь и собирая последние силы, чтобы снова не упасть. Кожа перестала чувствовать что-либо, колени не сгибались, но видно было хорошо. Гарри стоял на склоне, с которого она только что скатилась, и смотрел на неё с лёгкой иронией. Луна взвизгнула, инстинктивно отшатываясь, и в который раз не узнала собственного крика, наполненного всеми оттенками ненависти и страха. - Что ты о себе возомнил?! - уже захрипела она. - Зачем следишь за мной?! - Вылезай оттуда, а потом поговорим, - парировал он. - Едва ли, Гарри! У меня нет даже палочки, а у вас там целый комплект! - Я здесь один, Луна. Малфой остался в замке, у него насморк, - он ухмыльнулся, а Луна подумала, как он ещё может шутить сейчас. - Я тебе не верю. Кинь мне свою палочку, тогда и посмотрим. Гарри продемонстрировал ей палочку, но, вопреки её просьбе, просто откинул ту куда-то в сторону. - Теперь мы на равных, - он развёл руками, - Не заставляй меня упрашивать, иди сюда. - Я тебе не верю! Всё равно, - просипела она и отошла ещё на пару шагов назад. - Я тебе тоже уже не верю, раз так. Похоже, мы квиты. - Нет! – заупрямилась Луна. - Да не будь же ты дурой, Лавгуд! Посмотри, где ты стоишь, не страшно? – Гарри сам, кажется, переживал, беспокойно переступая с ноги на ногу. Или это исключительно от холода? - Откуда я знаю, что ты сделаешь, когда я подойду? - Луна махнула рукой на покатистый берег, - Зачем ты следил за мной? - А то ты не знаешь! – выплюнул Гарри. - Прекрати строить из себя наивную! Если бы не неверный пароль, который, сама того не зная, дала тебе наша умница Миона, ты бы выложила всё Дамблдору! - Выложила бы и выложу! Дай только добраться! – в запале накатившего отчаяния выкрикнула Луна. И всё мгновенно затихло. Ей казалось, что её собственные слова всё ещё летают где-то в окрестностях Хогвартса негромким эхом. Никто не торопился ей отвечать, создавая ощущение, будто она осталась одна. «Никто» просто стоял на берегу, как мрачное предзнаменование чего-то страшного, непоправимого. Луна не могла задрожать, потому что и так замёрзла до бесчувствия, Луна не могла говорить, потому что всё уже было сказано. Гарри молчал, получив необходимые ответы на вопросы в одном единственном, так опрометчиво брошенном выкрике. Не осталось сомнений или страхов. Предельно ясная и чёткая в своей простоте мысль показалась самой правильной. Вовсе не беспощадной или жестокой, а избавляющей и лёгкой, как пёрышко феникса. Добро – порой его так сложно понять. И оно предстаёт перед нами, искажённое, словно отражение в воде. А такого добра, что похоже на зло, как брат-близнец, никто не разглядит за многочисленными предрассудками и штампами. Но разве кто-то другой сможет решить проблемы так, чтобы не совершить, не допустить зла? Луна смотрела, не отрываясь, на этот тёмный знакомый, когда-то любимый, так долго манивший, а теперь пугающий силуэт. Она пыталась разглядеть беззвучное движение его губ, похожее на молитву или покаяние. Она безотчётно пыталась определить эффект его магии, но внезапно поднялся ветер и мгновенно скрыл Гарри в тумане из снега, заметелил, покрывая собой звёздное небо, и горы, и лес, который так хорошо было видно. Под ногами что-то треснуло пугающим глубоким звуком. Девушка припала ко льду, отчаянно веря в чудо, но ощутила только бесконечно ледяную воду.