***
Джон стоял у красной деревянной двери. Среди других квартир с обыкновенными черными и коричневыми дверями, эта квартира выделялась, кричала о своей необыкновенности. Джон переложил пакет с едой в другую руку и надавил на звонок, через дверь хоть и приглушенно, но достаточно отчетливо послышался свист, будто кто-то насвистывал мелодию. — Оригинально, — удивился Ватсон. Потом послышались шаги, щелчок замка и дверь отворилась. За ней оказался темный коридор, в котором, закутавшись в плед по самое горло, стоял Джим. Он был ужасно бледен, глаза слезились, а губы потрескались, он тяжело дышал, но старался улыбнуться. — Привет, Джонни, — ласково усмехнулся Джим и посторонился, пропуская его. — Привет, — Джон не забыл улыбнуться и быстро коснулся губами щеки Джима, — я принес поесть и лекарства. — Это очень мило, — изогнув брови в удивлении, ответил Джим и кивнул в сторону арки, — идем на кухню. — Надеюсь, ты не против салата с курицей и горячих бутербродов с индейкой? — Джон разложил содержимое пакета на стол, мимолетно прикоснулся губами к виску Джима, на что тот блаженно прикрыл глаза, но, к своему удивлению, не обнаружил температуры, — голова не горячая, это хорошо. Расскажешь, что болит? — Не думаю, что это что-то конкретное, — пожал плечами Джим и потянулся за салатом, — в холодильнике есть сок. — Как скажешь, — кивнул Джон и достал бутыль с апельсиновым соком, нашел два стакана и налил им обоим. Воцарилось недолгое молчание. Джим увлеченно поглощал пищу, будто не ел как минимум сутки, Ватсон же ел медленно, любуясь полными щеками Джима. Их разделяла стойка молочного цвета из дерева, маленькая кухня была хороша в своей простоте и функциональности, не теряла стиля. Почти всё было выполнено из дерева, только отличалось цветами, сверху было светлое, внизу стулья и шкафы из молочного шоколада, потолок и стены были нежного белого оттенка, пол же был, насколько разбирался Ватсон, из светлой осины. — Здесь уютно, — забрав тарелки, сказал Ватсон и начал их споласкивать, чувствуя взгляд на своей спине, — часто готовишь? — Не слишком, — голос все еще отдавал хрипотцой, но звучал со странной провокацией, — а ты любишь готовить, Джонни? — У меня не слишком много времени на это, — усмехнулся Ватсон и вытер руки об бумажное полотенце, повернулся и положил локти на стол, наклонившись вперед, — но на такой кухне я бы старался бывать чаще. — Заманчиво звучит, — тихо произнес Джим и подался вперед, захватывая губы Джона. Ватсон улыбнулся в поцелуй, целуя нежно, понимая, как сильно соскучился по этим мягким и теплым губам, он чувствовал, как Джим гладит его по шее одной рукой. — Кстати, как твоя фамилия? — прервавшись, чтобы набрать воздух, тихо спросил Джон, фокусируя взгляд на расширенных тёмных зрачках Джима. — Я все ждал, когда же ты спросишь, — приподнимая один уголок губ, усмехнулся Джим, — я скажу тебе в конце вечера, если заслужишь. А потом, жёстко надавив на затылок рукой, впился в губы настойчивее и будто злее. Джон с энтузиазмом ответил и, чувствуя как слабеют ноги от возбуждения, переместил свои руки ему на спину, сжимая и, услышав как Джим поморщился, сжал еще раз, и тот зашипел отодвигаясь. — Что там у тебя? — Джон нахмурился. — Не важно, — мотнул головой Джим, продолжая морщить лицо. — Важно, — Джон аккуратно вырвался из хватки и выпрямился. Джим недолго смотрел на него в надежде, что он передумает, но потом недовольно отвернулся и отпустил одеяло, открывшее вид на сильные болезненные синяки и царапины. — Что это? — от злости у Джона во рту пересохло. — Ты не должен был это увидеть, — как-то отстраненно сказал Джим и ушел с кухни. Ватсон остался на месте, оглушённый собственной яростью. Он даже представить не мог, что на его Джима может кто-то напасть, что кто-то может оставить на его теле это. Ватсон несколько раз глубоко вдохнул и выскользнул из кухни вслед за Джимом. Тот сидел на диване, отвернувшись к окну, лицо его было больше похоже на серую безразличную маску, даже насыщенные шоколадные глаза поблекли и превратились в сушеную кору дерева. Джон сел сзади него и заключил в объятья, лбом утыкаясь в чужой затылок и прикрывая глаза. Кто бы это не сделал, Джон чувствовал ужасную злость к этому человеку, но сейчас в нем больше преобладало чувство беспокойства. Синяки и царапины были свежими и сильными, но были там и старые шрамы. Всего несколько и Джон бы и половину из них не увидел, если бы не светило так ярко солнце, а глаз не был бы наметан на такие отметины. Большинство шрамов были блеклые, ровные и почти незаметные — их происхождение указывала на очень острое лезвие, шрамы на локтях были от иголок, толстых, явно превращавшихся в язвы, с неровными краями, но Джим не был похож на наркомана, даже бывшего. — Расскажи мне, — тихо попросил Джон и почувствовал, как брюнет вздрогнул, будто только сейчас обратив на него внимание. — Не хочу, — голос звучал тихо и враждебно. Джон глубоко вздохнул, выпрямился и повернул Джима к себе, заглядывая в нахмуренное лицо с недовольно поджатыми губами. — Тебе сейчас угрожает какая-нибудь опасность? — спросил блондин и поймал еще больше нахмуренный, но уже удивлённый взгляд. Джим снова его рассматривал, чуть наклонив голову вправо, что-то обдумывая и вычисляя. — Ты заметил старые шрамы? — вопрос был задан, как в пустоту, но Джон посчитал нужным ответить. — Да, — кивнул он и снова попытался поймать ускользающий взгляд Джима, но тот будто погрузился в себя. — Хочешь о них узнать? — голос звучал отстраненно, будто все это было не слишком важно, но Ватсон нутром чуял, как важен его ответ. — Нет, — он поймал острый недоверчивый взгляд и продолжил, — до тех пор, пока ты сам не захочешь мне все рассказать. Я не хочу знать ничего, кроме того, что ты в безопасности. Джим недолго молчал, а потом мелко улыбнулся, глаза его снова заблестели и весь он оживился. — Я расскажу когда-нибудь, — пожал плечами Джим и расслабился в руках Джона, прижимаясь голой грудью ближе, касаясь своим носом его, рассматривая в упор, — я поссорился с бывшим, но больше мне ничего не угрожает, Джонни. Я разобрался с… этой проблемой, — Джим хихикнул, а потом прижался губами. Джон немного потерялся от резкой смены настроения партнера, но все же ответил на поцелуй, стараясь загладить взявшуюся неизвестно откуда вину. — Я хочу провести эту ночь с тобой, — задыхаясь, выговорил Джон. — Прекрасно, — мурлыкнул Джим, довольно улыбаясь и снова набрасываясь с поцелуями. — Но, — Джон еле оторвался от манящих губ и глубоко вдохнул, чтобы успокоится, — не в таком состоянии. Ты плохо себя чувствуешь, поэтому предлагаю просто побыть рядом. Можем посмотреть телевизор и приготовить ужин. — Ты не перестаешь меня удивлять, — хмыкнул Джим, вскользь ладонью задевая внутреннюю сторону бедра Джона. Джим встал и ушел в комнату, а Джон остался успокаивать своё стремительно возрастающее возбуждение. Когда Джим вернулся в футболке с принтом «Том и Джерри», они улеглись на диван и включили телевизор. Джим что-то смотрел, щёлкал пультом и постоянно недовольно вздыхал. Джон же гладил его спину и руки, переплетал их ноги вместе, растирал пальцами шею и позвонки, а потом целовал не скрытое футболкой тело, вдыхал его запах и прижимал Джима максимально близко к себе, наслаждаясь близостью и теплотой.***
Джон не заметил, как заснул, но когда открыл глаза, за окном уже было темно и только ночные огни освещали улицу. Он был один, лежал под пледом, уткнувшись в диванную бежевую подушку лицом. Джон потянулся, разминая затекшие ноги и встал, осматривая свою помятую рубашку. Джима он нашел на кухне, тот что-то готовил. — Я думал, ты не готовишь, — хмыкнул Джон и улыбнулся, присаживаясь за стойку. — Я сказал, что не люблю готовить, — хмыкнул Джим и обернулся, ставя перед ним миску греческого салата, — но не говорил, что не умею. Навык приготовления еды весьма прост в освоении. Главное — правильная последовательность действий. — Услышали бы тебя повара с звездами Мишлена, — рассмеялся Джон и получил в свою тарелку порцию пареной курицы в каком-то соусе. — В таких ресторанах последовательность действий доведена до высокого уровня точности, — пояснил Джим и налил сок в стаканы, — творит там только шеф-повар. — Я соглашусь с тобой, — пожал плечами Джон и похвалил Джима, — очень вкусно получилось. — Спасибо, Джонни, — подмигнул Джим и опустил глаза, не краснея, но с довольным выражением лица. Они поужинали и снова перебрались на диван. Джон вдруг понял, что уже очень давно ни с кем так не лежал, не то чтобы не проводил время, но он никогда ни с кем не ужинал, а потом заваливался смотреть телевизор. У него не было таких отношений. — Я ни разу так не делал, — еле слышно проговорил Джон вслух, сам того не ожидая. — Что не делал? — Джим повернул к нему голову. — Не проводил вечер так, — пожал плечами Джон. — Я рад быть у тебя первым, — захихикал Джим, за что получил ряд неровных поцелуев по всему лицу. Они барахтались, целовались и смеялись, пока Джон не навис над Джимом и момент вдруг не стал серьезным. Ватсон не знал почему, но лицо Джима разгладилось, глаза обратились на него с серьезностью и задумчивостью, наступила тишина и сам Джон почувствовал как на лице остается только намек на улыбку. Он чувствовал тепло чужого тела, чужое дыхание на лице, чужой смешанный запах из еды, одеколона и лекарств, чужое сердцебиение и то, как все это смешивается с ним самим, с его запахом, дыханием, теплом и ритмом. Они смешивались, словно разные краски, опущенные в одну емкость. И это ощущение начавшегося сливания, перемешивания и еще не полного единения — не пугало Джона, только вызывал чуть счастливое волнение внутри. — Если бы ты хотел спрятаться от всех, куда бы ты пошел? — спросил Джим. — В свою старую квартиру, — не задумываясь, что рассказывает про свое единственное убежище, о котором не знал даже Майкрофт, на случай облавы, — я жил там с сестрой, когда мы только потеряли родителей. Захолустье, ободранные сырые стены и вечно капающий кран. Я чувствовал себя там впервые в безопасности. А ты? Джим молчал и внимательно смотрел на него, когда Джон решил, что он не ответит, тот заговорил: — Старый театр, теперь там какой-то кружок по интересам, но подвальное помещение закрыто и там все еще стоят стулья, и есть сцена с дырами в паркете. Я сбежал туда, когда мне было десять и прожил в этом подвале на сцене около двух месяцев, пока меня не поймали полицейские на улице. Джон не знал, что ответить и не знал, зачем он спросил. Но ощущение того, что он знает теперь о Джиме что-то ещё дарило мягкое тепло в груди. Он уже хотел спросить что-то ещё и узнать о Джиме побольше, как его прервал экстренный выпуск новостей. — Только сейчас стало известно, что вчера ночью было совершенно нападение на частный клуб для джентльменов «Диоген». Произошла утечка информации в сети, загадочный владелец клуба пытался скрыть факт преступления от местных СМИ, — дикторша дешевого канала блистала желтой улыбкой и яркими губами, — источники не уточняют, произошло нападение в стенах клуба или же ограбление, но известно, что пострадавших нет, так же как и преступников, Скотланд-Ярд не дает никаких комментариев на своем официальном сайте. Сердце Джона, порхавшее несколько секунд назад, словно бабочка, глухо пропустило удар.