Твоей дорогой

Два шага — комната княгини. Еще пять шагов — большая комната для приемов. Селина осторожно шла в кромешной темноте, щупая стены и двери руками. Один раз она наступила на что-то… или кого-то?.. на что-то мягкое и чуть не упала, с трудом сохранив равновесие. Во дворце была тишина и темнота, но снаружи слышались крики. Где же Рахем? Что с ним случилось? Может, его ранили? Сердце девушки сжималось от страха и неизвестности, которая была даже хуже, чем страх. Сколько ступеней? Тринадцать. Девушка вышла на крыльцо дворца и огляделась. Вся долина Марранов была словно охвачена огнем. Было такое ощущение, что все Прыгуны высыпали на площадь перед дворцом или к тюрьме. У всех собравшихся около дворца были в руках факелы, и они кричали: «Долой аристократов!» А у тех восставших, что сгрудились около тюрьмы, были в руках дубины и пращи с запасом камней. Марраны выглядели настоящими дикарями, и это было совсем неромантично. Простолюдины обезоружили охрану тюрьмы и выпустили оттуда всех узников. На узких улочках шли бои — многие полицейские, хоть и были захвачены мятежом врасплох, дрались отчаянно, так как понимали, что пощады им ждать не придется, особенно от тех простых Марранов, чьих жен они обесчестили, кого угнетали и над кем издевались, пользуясь своей властью. Ночь наполнилась криками, проклятиями, стонами раненых. Селина осторожно спустилась по ступеням, путаясь в пышных юбках, напряженно всматриваясь в яростно кричащие лица, освещенные факелами. Где же Рахем? Девушка вклинилась в толпу, и она подхватила ее, качая, как на волнах. Селина то оказывалась почти у самого дворца, слушая призывы Бойса уничтожить всех аристократов, то откатывалась назад, к краю толпы, где было посвободнее. Но среди всех этих мужчин не было Рахема. Сжав руки в локтях, чтобы защитить живот, девушка попыталась выбраться из кричащей людской массы. — Селина? Кто-то взял ее за руку и каким-то невообразимым образом выволок из толпы. Она взглянула Маррану в лицо. — Лорг? Да, это был Лорг, и в отсветах пламени его лицо казалось еще более суровым. — Что ты тут делаешь? Женщинам здесь не место, здесь очень опасно! — взволнованно проговорил он, оттаскивая девушку подальше от беснующихся людей. — Рахем! Ты видел Рахема, Лорг? Я не могу его найти. Он ответил не сразу, и сердце девушки в который раз болезненно сжалось: — Нет… Я его не видел, но тут такая суматоха, — добавил он слишком быстро, чтобы это могло успокоить ее. — Ты не должна здесь находиться, я отведу тебя в свой шалаш, к жене. Он здесь недалеко. Селина не слушала его: — Мы должны были с ним встретиться! Он должен был ворваться во дворец, но он не пришел туда! С ним что-то случилось, он может быть ранен! Лорг взял ее за плечи и немного встряхнул, чтобы успокоить. — Он мне не простит, если с тобой что-то случится. Ты сейчас ничем не можешь ему помочь, нужно дождаться утра. Пойдем. Они действительно шли совсем недолго, когда начали появляться шалаши. Один из самых крайних шалашей, примыкающий к полям у озера, и был шалаш Лорга. Внутри была его жена — миловидная женщина с очень коротко подстриженными волосами. Она не спала, сидела неподвижно, сцепив руки, как будто чего-то или кого-то напряженно ожидая. Когда Лорг шагнул внутрь, она вскрикнула и, порывисто вскочив, бросилась ему на шею. Тот, заметно смутившись, отстранил ее. — Успокойся, женщина. Я должен идти, мое место с другими мужчинами, мы должны бороться за свободу. Побудь вместе с женщиной Рахема, позаботься о ней. Лорг указал на Селину жене и быстро вышел. Селина и жена Лорга почти одновременно опустились на солому. Повисло молчание, и каждая из них прислушивалась к ночным звукам революции. Что же будет утром? Доживут ли они до него? Чья возьмет? — Он никогда не просил меня о ком-то заботиться, — вдруг нарушила молчание жена Лорга. Она задумчиво разглядывала изящные запястья чужеземной девушки и ее пышное розовое платье, казавшееся чем-то нелепым в этом убогом шалаше. — Он больше не любит меня, — с горечью добавила Марранка. — Теперь понятно, почему. Ты очень красивая. — «Ты очень красивая», — эхом отозвалась Селина. — Так говорят все в этом месте, но никто не желал и не делал мне добра. Только… только любовь Рахема была чистой. Я пойду к нему, где бы он ни был. Девушка встала и быстрее, чем жена Лорга могла ее остановить, выбежала из шалаша. Она должна найти Рахема!

***

…Это было скверное пробуждение, и князь Торм понимал это очень хорошо. Открыв глаза, он не увидел ничего — лишь густую, липкую темноту, которая окружила его, как сборище злых духов. Тело занемело от долгого неподвижного состояния, и князь попытался растереть ноги. Приподнявшись на локтях, он кожей чувствовал холод, холод каменных плит. Проклятие, где же он находится? Торм повертел головой, пытаясь привыкнуть к темноте и различить хоть что-нибудь. — Эй!.. Есть здесь кто-нибудь? — негромко позвал князь. — Я тут, — раздался то ли стон, то ли всхлип, и Торм узнал голос Юмы. Он грузно пополз на источник живительной силы — на голос жены. — Это я, я, родная! — почти заплакал он, дотрагиваясь до теплого тела и чувствуя руки княгини у себя на шее. — Где мы? Что случилось? — прошептала она. Князь не мог найти ответа, и она замолчала, охваченная ужасом. Так прошло некоторое время, а потом… Загремели засовы, и дверь отворилась. Это был худший кошмар Торма: в камеру — да, это оказалась тюрьма — вошло это свирепое животное — раб Харт. — Ну и кто это у нас здесь? — с притворным дружелюбием спросил простолюдин, наслаждаясь своей властью. Княжеская чета молчала, скованная страхом. Харт был один, но бугрившиеся мышцы его непомерно тренированного тела не оставляли шанса рыхлому Торму. — Ну и как вам в тюрьме, о сиятельный князь? — спросил Харт, вводя себя в те страшные приступы бешенства, которыми он славился среди тюремных надзирателей. — Не очень уютно, не правда ли? Как вам теперь находиться во власти другого Маррана? У Марранов же все общее, не так ли? У нашего племени женщины принадлежат всем, кто имеет власть, разве не так? — последние слова он произнес тихо, зловеще, его голос был полон ненависти. — Ты мог взять мою женщину, о сиятельный князь, а сегодня я хочу взять твою. — О чем он говорит? — испуганно спросила Юма, схватив мужа за руку. Торм повалился на колени, обнимая ноги простолюдина. — Нет, пожалуйста! Я сделаю что угодно, только не трогайте мою жену! Харт усмехнулся, разглядывая князя, распростертого у своих ног. Наконец, он ответил: — О нет, князь, это не поможет. Ты же знаешь, что нам с Мией ничего не помогло. Он схватил упирающуюся Юму и выволок ее за дверь, а князь бился о засов, пытаясь его сломать, пока не потерял сознание.