Зимнее цветение сакуры

      - Я и не понял тогда, что теперь увяз по самую макушку, - Хикари запрокидывает голову, стараясь не смотреть на дочь. – Мальчишка тот был кандидатом в фантомы. Глава Ордена считал, что его воля достаточно сильна для этого и со временем только окрепнет.       - Но твоя воля оказалась сильнее, - озвучивает вывод Йомей.       - Да. Я бы никогда не подумал, что воля ведомого барана, вроде меня, может превзойти избранного Орденом.       - А зачем им была нужна Сакура-Чан? – Йо чувствует нетерпение некоторых своих гостей. Они ждали ответов на вопросы «Что делать?» и «Где искать Тересию?», а получили рассказ очевидца.       - Тогда? Чтоб меня привязать. После – в качестве того, что будет держать в мире людей. Как Тересию сейчас…       - Ты намекаешь на то, что она нужна им и сейчас? – Хао появляется довольно неожиданно, но, видимо, об этих событиях он уже имеет не только представление, но и мнение. – Задержался. И теперь у меня есть пара вопросов об этом ордене, раз уж мы знаем, кто нападавший.       - Ты их не видишь, - голос Хикари звучит тихо, и в интонации его можно различить и не требующий ответа вопрос, и отсутствие удивления, и даже немного отчаяния. – Я не верил, что они могут. Это звучало как бред…       Все взгляды с духа шамана переводятся на старшего из близнецов Асакура. А тот чувствует ком в горле и не может его сглотнуть. Не может даже попытаться, чтобы не выдать неожиданную нервозность. У него в руках сила всего мира, он везде и нигде сразу, ему открыты чужие мысли, но он не может обнаружить кучку сектантов. Безумно хочет, но, оказывается, не может. А ведь он готов титулом поклясться, что во время Турнира сталкивался с ними. Пропустив мимо все их разговоры, конечно, но, если постарается, сможет вытащить из памяти даже пару лиц. Но сейчас, будучи Королем Шаманов, он просто не может их отыскать. Что это за бред? Бог он или кто? Какого черта?!       - Мы должны спасти Тересию! – а вот Сакуру словно решимость переполняет от этой безысходности. – Иначе я найду способ отравить твое существование до скончания времен…       Вторая часть слов девушки, к удивлению присутствующих, словно указывает на то, что в ее «мы» входят лишь она и Хао. Фауст даже отмечает про себя, что отношение шатенки к древнему шаману не совсем адекватное: в нем страх перемежается с влечением.       - И как я должен, по-твоему, это сделать? – старший Асакура не обращает внимания на то, что начинают говорить другие по поводу слов девушки, обращаясь к ней. – Победить их – не проблема. Но, Сакура, я, черт возьми, не знаю, где их найти!       Хао хочет помочь, впервые за все свои три жизни хочет помочь, чтобы не просто перетянуть человека на свою сторону, а чтобы завоевать искреннее расположение. Пусть ненадолго, пусть лишь на то время, пока переживания о произошедшем, а вместе с ними и благодарность, не утихнет в чужой душе, но задеть что-то в девичьем сердце. Однако не может. Он уже поднял всех патчей, созвал вновь своих последователей, но все равно ничего не добился. А ведь помимо этого его брат с друзьями не сидели сложа руки. Это странное, непривычное бессилие отзывается далеким прошлым, безрадостным детством, когда даже мать должным образом он не сумел похоронить. Гнев усиливают гормоны вполне живого подросткового тела, и хочется просто кричать в глупой надежде, что станет легче.       - Наше время ограничено… - Сакура, все эти дни казавшаяся стоящей на грани своего безумия от страха и горя, при отце неожиданно обретает присутствие духа. – До бесконечности пробовать один и тот же способ, надеясь, что он возьмет и сработает, мы не имеем права! Если не получается, нам нужно просто искать другую стратегию. Вы все сражались в Турнире Шаманов и дошли до конца! – девушка обращается уже ко всем в комнате. – Неужели вы просто бездумно шли напролом? Нет, тогда бы вы просто проиграли. Я…       Хошино хочет сказать, что она ни на что не годна, не способна защитить ни себя, ни своего единственного товарища, но, наверно, это лишнее сейчас. Ей необходима их помощь, и оттого кажется, что переводит внимание на себя неуместно. И потому, осекшись в своих словах, она падет на колени, упираясь лбом в пол:       - Я знаю, что мне нечем отплатить вам, но прошу, нет, умоляю, спасите Тересию… Пожалуйста.       Шаманы и духи теряют дар речи: начавшая с практически открытой критики Хао, шатенка неожиданно приводит свои мысли к смиренной мольбе.       - Знаете, Сакура-Чан права. Да, Анна? – первым находится Йо и тут же обращается к невесте, словно ее слова имеют больший вес, чем все остальные. – нам нужно попробовать искать иначе.       Блондинка кивает, помогая Хошино подняться. Глядя на лицо взбудоражившей их тихую жизнь девушки, итако хочется засмеяться. Ни капли мольбы уже нет в поблескивающих от слез глазах. Словно каждое слово выверено, чтобы повлиять на других.       - Хорошо, - Асакура Хао взмахивает руками, показывая, что сдается, хотя и ощущает себя правым. – У меня идей нет, так что я жду предложений.       - Ищи помехи, - напоминает о своем присутствии Хикари. – Никакая сила не может быть совершеннее божественной. Орден вполне мог за послетурнирный период набрать больше последователей. И скрыть от тебя их необходимо всех.       - Ты имеешь в виду странности в поведении фурьоку? – Йомей переводит взгляд на бывшего ученика.       - Да, вероятно, это именно что-то такое, - неопределенно отвечает Хошино-старший, кидая несколько неуверенные взгляды на поднявшуюся с пола дочь. – Какие искажения. Я не могу сказать точнее.       Когда Сакура уже почти ночью остается одна, ее отец наконец решает подойти.       - Это моя вина…       - Мы не можем и не должны нести ответственность за чужие поступки, - у девушки словно заготовлен ответ. – Каждый поступает так, как считает правильным.       - Это причинило тебе и маме много страданий, - мужчина опускается на пол рядом с дочерью.       - Хао – бог, но даже он не всесилен.       Они молчат, Сакура и не знала, что при встрече им будет нечего сказать друг другу. Когда Хикари только был призван, ей казалось, что и недели не хватит, чтобы поведать обо всем, о чем хочется, но оказывается, что рассказать и нечего даже. Возможно, просто время неудачное. Пусть это будет просто неподходящий момент…       - Расскажешь о своем стиле сражения? О Тересии? – вопросы мертвого шамана приходятся кстати, и девушка чувствует облегчение.       Шатен выслушивает дочь, стараясь запомнить все, а затем выносит вердикт:       - Малыш, босоножки – это не серьезно, - покачивает он головой. – Еще более несерьезно, чем катана или гуандао, с которыми не везде пропустят. Я поражен, как ты еще не умерла от какого-нибудь воспаления легких, мотаясь в них по снегу.       - А как мне быть?! –это задевает Сакуру за живое. – Тересии не подходит любая обувь!       - Покажи их, - уже освоившись с чувством вины, Хикари начинает командовать. – Может, придумаем что.       - Да что можно придумать? – девушка еще ощущает себя оскорбленной в лучших чувствах.       - Я столько древней литературы за свою жизнь прочитал, что не придумать - для меня грех.