***
Примерно через пятнадцать минут в дверь постучали. Девочки посмотрели в сторону крохотного окошка, но лица объявившегося гостя увидеть не сумели — тот попросту ушел. Странно, заметили они. Ни шагов, ни хотя бы легкого кашля или участившегося дыхания из-за спешки. Стучавший ушел в стиле привидения. Вика открыла дверь и увидела у порога два закрытых контейнера из тонкого металла. Дотронувшись до них, она ощутила приятное тепло, а в нос проникли легкие нотки аромата пищи. Быстро подняв их с пола, девушка вернулась в их так называемую больничную палату. Карина по глазам подруги поняла, что сейчас обе набьют свои желудки чем-то съедобным, поэтому лучезарно улыбнулась и скрестила ноги в позе лотоса на кровати. Вика села рядом с ней и отдала один из контейнеров подруге. Внутри оказался вареный рис и тушеная свинина, заправленная томатным соусом. На вкус все было неплохо, но не настолько, чтобы желать питаться подобной пищей каждый день. Рис слипся, а мясо в некоторых местах оказалось сырым и не поддавалось зубам. Но обе оказались настолько голодными, что поглотили и это. — Они тебе сказали, что произошло со мной? — Вика внимательно посмотрела на подругу и стала изучать ее мимику, чтобы понять, о чем та в данный момент думает. Она была удивлена тем, что Карина сама не задала данный вопрос при встрече. А сама прямо с ходу спрашивать об этом не решилась, ее в первую очередь интересовало состояние самой Карины. Подруга отложила контейнер в сторону и облизала губы, а после чуть подтерла их тыльной стороной ладони. — Когда ты скрылась в подъезде, я еще несколько минут сидела с Артемом. Он отключился, кровь шла из раны целым ручьем. Ты не появлялась. Я начала паниковать. Появился шум, какие-то крики. Я не выдержала и побежала за тобой. Но едва очутилась на лестничной площадке, возник этот карлик, молча взял меня под локоть и вывел обратно наружу. Мне казалось, что я была готова расцарапать ему лицо вот этим маникюром, — она продемонстрировала ей свои ноготки, один из которых оказался сломан. — Он сказал, что ты в порядке и что мы встретимся чуть позже. Знаешь, что я стала думать в тот момент? — она громко вздохнула и отвернулась. — Боялась, что сойду с ума. Я ведь понимаю, что ты там не просто так стояла. Ты с чем-то столкнулась. Петр не сказал ни слова. Твердил только, что ты в безопасности и тебе ничего не грозит. Я пыталась хоть что-то узнать. Но в квартире он прижал меня к стене, сдавил горло, — она показала это движение на себе, и ее руки задрожали, — сказал, что если буду задавать много вопросов, то он сделает так, что я вообще не смогу больше говорить. Я просто испугалась. И замолчала, как он и велел. Теперь Вике стало понятно, почему Карина так небрежно называла Петра «карликом». Она была поражена тем, что этот милый улыбчивый парень, который с такой осторожностью отнесся к ней, так повел себя с ее подругой. Возможно, Карина что-то преувеличила, но общую суть донесла правдиво. Врать бы она не стала, сейчас это незачем. Вика задумчиво опустила глаза и пробежалась мысленно по всему тому, что ей сказали в стенах этого учреждения. Она поняла, что все здесь имеют, как минимум, два лица и ведут себя со всеми по-разному. От этого стало не по себе. Чем же Карина заслужила такой жестокости по отношению к себе? Девушка решила спросить об этом самого Петра при встрече. Она тронула свои волосы и снова с вопросом посмотрела на Карину. — А почему ты не спросила про мои волосы? Действительно. Карина не из тех, кто не замечает таких кардинальных перемен в человеческом облике. Она способна заметить различия между двумя, казалось бы, одинаковыми оттенками каштановых волос, один из которых — натуральный, а другой — дело рук краски. Когда девушки виделись в последний раз, Вика имела платиновый цвет волос, совершенно свежий, едва из салона красоты. Теперь же по до сих пор не ясным ей причинам цвет волос вернулся к натуральному оттенку. Но Карина смотрела на Вику так, будто ничего и не изменилось. — А что не так с ними? — удивленно вскинула брови та. — Их цвет. Он изменился, — Вика в недоумении уставилась на нее. — Изменился. Не зря я тебя отвела к этому чуваку. Он сделал из тебя конфетку. До сих пор не можешь привыкнуть? — Но… — Вика поднесла к глазам свою прядь и ошарашенно взглянула на нее. Она снова имела светлый оттенок, со слабой бирюзой у кончиков. Но ведь около часа назад она смотрела на себя в зеркало. Ее волосы были темными. Что, черт возьми, с ней происходит?***
Когда вокруг тебя происходит слишком много необъяснимых и абсурдных вещей, то ненароком начинаешь их попросту игнорировать, воспринимать как что-то повседневное, что не требует анализа и не заслуживает отдельной реакции. Вика никогда бы в своей жизни не подумала, что после того, как на ее глазах целый мегаполис захлестнула волна смертоносной эпидемии, а целые кварталы были разрушены взрывами и падением самолетов, ее спокойствие не пошатнется и не рухнет со всем окружением за компанию. Какое-то время она пыталась размышлять над этой ситуацией, искала объяснение, что заставляло людей становиться агрессивными, хищниками без разума. Единственное, что было ей понятным, — источник всего этого безумия. Странный сигнал, который до безумия похож на крик городских динамиков, что разносится по улицам во время общей тревоги. После него город меняется, рассыпается на части. Сигнал стихает, и вместе с ним уходит хаос, возвращается привычная жизнь. Значит, нужно искать источник той самой сирены, в этом Вика была уверена. Только что есть источник? Или кто? Она поделилась своими домыслами с Кариной. Та успокоилась слишком быстро, чем поразила подругу. Карина обладала удивительной способностью. Ее паника длилась пару часов, а уже после девушка становилась настолько непробиваемой, что можно было подумать, что она пережила две мировые войны и вспышку испанского гриппа на десерт. Карина все это время держала Вику за руку. Впитывала спокойствие, улыбалась и молчала. Когда же разговор зашел о произошедшем, девушки стали обсуждать все так плавно и без страха в голосе, что любой вошедший мог бы испугаться и решить, что обе приняли смертельную дозу успокоительных средств и теперь ждут кончины, сидя вдвоем на больничной койке. — Я читала о случаях, когда на человеческий разум воздействовали с помощью ультразвука. Но не было ни одного, чтобы галлюцинации оказывались коллективными. Мы обе видели одни и те же вещи. Да, они исчезли, что намекает на их нереальность. Даже не намекает. А полностью это доказывает, — сказала Карина и задумчиво посмотрела куда-то в сторону. — Но тогда почему мне удалось снять это на камеру? — Что если мы оказались в симуляции? Настолько сложной, что даже твоя камера сумела ее запечатлеть. Телефон передает информацию. И он может ее также принимать. Так что ему не составило бы труда принять некую информацию и записать ее с помощью обычной двенадцати-мегапиксельной камеры. — Если это так. Тогда для чего она существует? Эта симуляция. — Любой проект требует экспериментов. Мы запросто можем до сих пор в ней находиться. И считать, что обе видим одни и те же вещи. А на самом деле здесь кто-то один из нас, а второй — подделка. Вика рассказала ей все, что знала, что пережила и увидела. Опустила многие вещи, включая историю с убийством отца. Когда речь зашла о Денисе, Карина расширила свои зрачки и кокетливо улыбнулась. — Не слышала еще ни разу, чтобы ты с такой нежностью рассказывала о каком-либо парне. Вика покраснела и опустила голову. — Возможно, я и влюбилась в него, — пожала плечами та и смущенно засмеялась. — Знаешь, я находилась рядом с ним такое крохотное количество времени. Не знаю, что нас столкнуло лбами, почему мы встретились. Но не могу выкинуть из головы его глаза, прикосновения. Внутри сразу все сжимается. А ведь я даже не знаю, каким человеком он был до этого, что пережил. Он спас меня, а мое одинокое сердце уже с радостью открывает для него свои двери. Я такая наивная. Это было действительно так. Вика с легкостью впускала мужчин в свою жизнь. И Ислам тому подтверждение. Она помнит тот день, когда ее преподаватель по химии пригласил девушку в свою квартиру. Запер дверь на ключ, а сами ключи надежно спрятал, чтобы у Вики не было даже мыслей уйти. Они целовались в прихожей достаточно долго, чтобы оба поняли, что хотят перейти к чему-то большему. Она сняла с него кожаную куртку, зарылась руками под пахнувшую дезодорантом майку и стала изучать его плоский живот, крепкую грудь и выпирающую ключицу. Он с наваждением глядел на нее, тяжело дышал, следил за каждым действием рыжеволосой девушки. Это был последний день, когда она видела его живьем. После он попросту исчез. В буквальном смысле этого слова. На следующий день после того самого вечера Вика пришла к его подъезду, поднялась на нужный этаж, позвонила в нужную дверь. Тишина. Телефон Ислама был выключен, в колледже он тоже не появился, хотя в тот день у него намечались целых четыре лекции. Никто не знал, что с ним случилось. И так продолжалось две недели. Пока одна из ее знакомых студенток, проникнувшись беспокойством Вики о любимой преподавателе, не сообщила ей, что тело Ислама было найдено в одной из сельских рек. Мужчина разбился на мотоцикле, когда ехал по старому мосту в дождливую погоду. Не справился с управлением. Вика грустно посмотрела на Карину и вздохнула. — Любая молодая девица, вроде меня, испытает симпатию к красивому мальчику. Особенно если он полицейский, — хмыкнула она. — Только я давно не видела тебя за ручку с красивыми мальчиками, хотя в твоем колледже их столько, что всех не пересчитаешь. — Да. Но все с парами. Только сблизишься с человеком, а потом он говорит тебе, что сегодня не может погулять с тобой, потому что его дома ждет жена с годовалым ребенком. И ты стоишь такая, старая дева, понимаешь, что твое время закончилось. В двадцать один найти себе свободного парня без детей и заморочек — та еще задача. Я не удивлюсь, если у Дениса окажется вагон детишек и жена — учитель в начальной школе. — Я вообще влюблена в голубого. И ничего, — засмеялась Карина и тут же замолкла, когда вспомнила, что Артем лежит у нее прямо за спиной. — Но я думаю, что твой опыт с мужчинами гораздо интереснее, чем мой. Вряд ли управлять мотоциклом ты училась у отца. Знаю, ты не рассказываешь мне и половины. Но не прибедняйся уж так сильно. Вика хотела было что-то возразить, но не смогла. Она никому не рассказывала об Исламе. И вряд ли сможет рассказать. Она считала, что только она имеет право знать о том, как хорошо он целовался, какой прекрасной была его улыбка и насколько красивыми были его густые брови и черные, как смоль, волосы. После его смерти, она не пыталась узнать, где его похоронили, что стало с его близкими, как они восприняли эту новость. Просто заставила себя поверить, что после той ночи он решил порвать с ней и исчез. Навсегда. Оставил ее одну в этой жизни. Она нашла сервис, где была возможность брать мотоциклы на прокат. Ездила по городу одна. В первые дни после ухода Ислама такие поездки продолжались каждую ночь. Многие из них сопровождались холодным ноябрьским ливнем. Колеса скользили по асфальту, как по льду. И Вика ненароком искала мост, где колеса самовольно устремятся к черной воде без ощутимого дна. Каждый раз в наушниках играла одна и та же композиция «Save me» исполнителя Bridge. Она плакала и представляла, что прижимается щекой к теплой спине, закрывает глаза и забывается. Все, что осталось от реальности, так это мелькавший свет придорожных фонарей. Карина поднялась с кровати и медленным шагом направилась к койке Артема. Тот по-прежнему находился в фазе глубокого сна и даже не напоминал о себе дыханием. Был совершенно беззвучен. Если бы не тепло его тела, то девушки с легкостью поверили бы в то, что он уже не жилец. — Тогда как объяснить то, что произошло с ним? Он пережил нападение на самом деле. То же случилось с тобой. Вы были укушены. И шрамы остались с вами. Значит, эта симуляция является чем-то действительно существующим, то, что можно потрогать, место, откуда можно не вернуться никогда, потому что там ты встретишь свою реальную смерть. Если это так. Тогда имеем ли мы право называть то место симуляцией? Или же это параллельный мир? — Знаешь, — прошептала Вика, — я сейчас хочу не верить ни во что. Мы рассуждаем, а по факту просто мешаем воду вилами. Мы ничего не знаем. И никто нам не собирается рассказывать. Петр нашел меня там. И привел сюда. Он знает, как туда можно проникнуть и как оттуда выбраться безопасным путем. Но не скажет. Потому что считает, что мы знать не должны. Да и хотим ли мы знать правду? У нас есть возможность остаться здесь и просто забыть обо всем. — А ты уверена, что мы здесь в абсолютной безопасности? — Разве здесь с нами произошло что-то плохое? Карина снова села рядом с Викой и стала теребить пальцы. — Нет. Но… меня не покидает ощущение, что это ненадолго.***
— Я помню твои слова, — прошептала Карина и посмотрела на Вику. Виктория только сейчас осознала, что задремала. Понимание пришло не сразу. Она прекрасно все слышала, различала тиканье часов, которых не было нигде видно, слабое сопение Карины под боком, — та тоже предалась блаженной дреме, — особенно сильно различался гул стен, возможно, созданный вентиляционными трубами. Карина обняла подругу за талию и положила подбородок на ее ключицу. Вика ощутила, как горячее дыхание девушки обожгло ее охладевшую кожу и напрягло нервные окончания. — Какие слова? — Вика чуть зевнула и сжала запястье Карины. — В автобусе ты сказала, что знаешь Дениса Миронова — полицейского, которого мы нашли с Димой и Артемом в той деревне у реки Черемуха. И я поняла, что Денис из твоих рассказов не просто совпадение. Это один и тот же человек. Вика не рассказала Карине про встречу с Димой, про то, как видела его растерзанное тело у стен продуктового супермаркета. Но уделила большое количество деталей Денису. Она и не сразу вспомнила об их разговоре с Кариной. И сейчас, когда подруга с таким удивлением и настороженностью смотрела на нее, ее нервны не на шутку напряглись. Да, они говорили об одном и том же молодом полицейском. Вот только Карина видела Дениса мертвым, закопанным в землю у берега реки. Девушка попыталась представить парня бледного, неподвижного, испачканного влажной почвой. Его мундир пахнет кровью, а белый воротничок рубашки безнадежно почернел и больше не сверкал в лучах солнца. На лице застыла тревога, а волосы чуть побледнели из-за резко объявившейся седины. Да, Вика часто наблюдала явление, когда волосы умерших резко начинали терять пигмент. От этого умерщвленные парни или девушки с натуральным оттенком волос воспринимались чуть старше обычного. Девушка не знала, с чем это связано. Седина не возникает из-за стресса, она напрямую связана с генетикой. Так что это явление было для нее загадкой. Денис в ее представлении поседел сильнее обычного. Если не полностью. Его и без того русые волосы стали почти что белыми, светились, как снег в ясную погоду, но оставались такими же густыми, аккуратно стриженными и уложенными. — Я не знаю, — все что смогла ответить Вика, и ее брови сдвинулись к переносице, образовав маленькую морщинку между ними. — Правда не знаю. Вика также опустила многие детали, что произошли между ней и Денисом в стенах школы. Она не рассказала о своей объявившейся героической способности, благодаря которой ей удается силой мысли поднимать предметы в воздух и перемещать их, куда душе угодно. Просто побоялась, что Карина не примет такую действительность. Так что многих вещей подруга по-прежнему не знала. Не осознавала, какой хаос творится в голове Вики. Карина думает, что самое страшное во всем этом — агрессивные жители Тарасова, фактически, зомби из фильмов ужасов. Они бродят без цели, рычат, что-то шепчут, а если увидят, то сразу же укусят. — Какой смысл в их действиях? Должен быть какой-то смысл, — в недоумении разводила руками Карина и тут же замолкала, так как Вика даже не смотрела в ее сторону: просто лежала на боку с закрытыми глазами. «Есть смысл. Они что-то передают. Они размножаются. Все, как и принято считать. Только я уникальный случай. Как и Денис. Мы оба чем-то болеем. Не знаю, укусили меня или нет. Следов зубов на себе не нашла. Но Денис был укушен. И это уже отразилось на нем. И на мне в том числе. Я стала другой. Во мне находится что-то дурное. Я убила отца, по чистой случайности, пыталась защититься. Я едва не убила Дениса, также защищаясь. Но если в первом случае я хоть что-то ощутила, то во втором во мне пробудилось чудовищное равнодушие. Я спокойно подняла тело Дениса перед собой. И абсолютно уверена, что точно таким же образом могла его расплющить. С такой же, мать его, легкостью. Что происходит с Денисом, я не знаю. У него наблюдались признаки агрессии, как у тех людей. Но он умел их подавлять, хоть и не сразу и вряд ли с легкостью». Она вспомнила случай в актовом зале. Денис и Петр, один из них ранен, второй же достает самурайский меч и готовится отрубить первому голову. Оба парня были к ней добры, более или менее, оба играют какую-то важную роль в этой истории. Петр охотился за Димой, но пришел к Денису и не увидел различия между двумя парнями, для него они оказались одним лицом. Многие вещи это доказывали. Вика видела лицо Дмитрия на лице молодого полицейского. Но это был настолько короткий миг, что девушка и сама не знает, видела ли она это на самом деле. Тем не менее она знала, что Дима и Денис — неразрывно связаны. Только сейчас эта связь была покрыта семью печатями тайны. «Дима искал Дениса не просто так. Уже тогда их обоих что-то объединяло. И я, и Карина с того дня вошли в эту игру со смертью. Все началось с них. С этого стоит искать ответы». — Я не знаю, чем именно увлекался Дима. Знаю только, что он болел историей Дениса. И искал его почти целый год. Парень пропал без вести. И его тело даже не разложилось за тот промежуток времени. Да, полицейский лежал в болотистой почве, но он выглядел так, словно его закопали вчера. Труп был вне времени. — Возможно, так и было, — прошептала Вика. — Только вряд ли ответы нам достанутся так просто. Через некоторое время Карина заснула, отвернувшись от подруги. Вика не чувствовала усталости, поэтому поднялась и стала бесцельно бродить по палате. Она подошла к койке Артема. Юноша дышал чуть интенсивнее обычного. И его член находился в эрегированном состоянии, отчего поверхность тонкого одеяла поднялась в этой области кверху. Ничего удивительного в этом не было. Кровь в теле Артема находилась у самой поверхности кожи, в состоянии полной активности и прилила к его детородному органу. Парень не был особо красивым. Возможно, и был, но Вика имела абсолютно противоположный вкус. Слишком мягкие черты лица. Все скругленное, без острых краев. Возможно, в юности он был полным, а затем резко похудел, почти до состояния анорексии. Сейчас же Артем весил чуть больше шестидесяти при своем огромном росте. И его нездоровая худоба лишь усиливала и без того болезненный вид. Карина его любила, терпела его предпочтения, проходила через унижения, лишь бы быть рядом с ним. Она отчаянная, глупая, дура. Но Вика понимала ее. Потому что знала, что такое любовь и насколько коварной та может быть. От нее нельзя вылечиться, спрятаться. Она способна принять облик разрушительной болезни и самого эффективного лекарства. И человек не решает, какой образ примет это чувство в его жизни. Все решается за него, обыкновенной судьбой. Красная жидкость почти полностью перешла в тело Артема. Его вены вздулись еще сильнее и побагровели. Казалось, что можно было наблюдать, как кровь перемещается по ним, пульсирует, где-то ускоряет ход, а где-то замедляет. Вика изучила банку с лекарством, но не нашла на ней ни названия, ни состава. Но была убеждена, что это вещество как-то связано с той болезнью, что в теории вызывают укусы зомби. «Я стала называть их зомби. Замечательно! А как иначе? Разве эти люди похожи на кого-то другого?» Она дотронулась до своего живота. Вспомнила нож под кожей. Чудовищную боль. Сейчас от тех событий остался шрам, который стал бледнеть и сливаться с обычным цветом кожи. Если надавить — начнется жжение, как при сильном ожоге. Хладнокровная агрессивность — главный симптом болезни. Тип передачи — укус зараженного. Но так ли это? Вика чувствовала, что тоже болеет этим. Значит, болезнь передается и иными способами. Болеет ли Карина, если это так? Она почувствовала, как что-то горячее стекает с ее носа и скапливается между полуоткрытыми губами. Вика приложила пальцы и поняла, что вновь столкнулась с кровотечением. В палате имелась раковина, и девушка бросилась к ней. Включила воду и зажала ноздри, чтобы не дать крови вытекать из нее дальше. В зеркале она увидела себя напуганную и позеленевшую. Волосы были не светлыми, как заверяла Карина, а темными, не знающими покраски. Кровь уже измарала нижнюю часть лица, и девушке пришлось свободной рукой стирать ее с кожи, чтобы не дать убежать к шее. — Что со мной происходит? Кто я теперь? — прошептала она. Вика в отражении злобно пялилась на нее, хитро улыбалась. Глаза ее хищно прищурены. Чуть погодя, когда кровь покрывала лицо быстрее, чем Вика успевала ее смывать, на коже возникли вздувшиеся вены. Они расползались подобно змеям. Кожа же стала гнить, чернеть, как подожженная бумага. Вика дотронулась до щеки и ощутила шершавость и вздутие от вен. Руки затряслись. Девушка стала ощущать, как ужас завладевает ею. Захотелось кричать, но Вика в зеркале продолжала улыбаться. А потом и вовсе засмеялась. — Убей себя, — сказала она и поднесла к шее пистолет. — Не думай. Просто убей. И все закончится. Вика кивнула и ощутила оружие в руках. Направила дуло к лицу, закрыла глаза и повторила улыбку девушки из зеркала. Но действие было прервано паническим криком. Кричала Карина, звала на помощь где-то поблизости. Вот только ее голос звучал приглушенно, будто некто сжимал рот девушки рукой. Вика обернулась и увидела, что подруга лежит на полу, а сверху на ней — Артем. Парень одной рукой сжимал горло Карины, а вторую приложил к ее губам, чтобы снизить громкость воплей. Его зубы были оскалены, как у хищника. Он шипел, рычал, издавал обрывистые фразы, смысл которых был не ясен. Через секунду он прокусил ее запястье, после плечо и там завис, чтобы впитать как можно больше крови. Карина больше не кричала, а просто тихо плакала. Свет в палате выключился. Объявилось красное сияние стробоскопа, уши заложило от сигнала тревоги. Карина стихла. Не двигалась. Артем продолжал кусать ее ключицу и смачно причмокивать, изредка хохоча. Вика знала, что ей следует поднять руку перед собой, представить, что Артем взмыл в воздух и врезался всем телом в дальнюю стену. Но девушка неподвижно стояла и не могла пошевелиться. Ей было страшно, как никогда прежде. Глаза Карины оказались широко открыты и не двигались. Все вокруг нее было окрашено алым цветом. Дверь палаты резко распахнулась, вбежали люди в военной форме и с огнестрельным оружием. Раздались выстрелы. Артем заорал и отстал от Карины, попытался броситься на стрелявших, но пули заставили его отступить и рухнуть на пол. Вика видела, как от тела парня осталось сплошное месиво. Узнать в нем человека было уже невозможно. Пули разрывали его на части. Вот отлетела его рука, так как пули раздробили кости и мышцы, и ей попросту не было за что держаться. Потом отсоединилась и сама нога. Артем не мог больше стоять, просто полз и рычал, пытался хоть как-то ответить своим обидчикам. Но вскоре пули все же принудили его замолкнуть и перестать шевелиться. Военные отдали друг другу какие-то приказы и направили все свое вооружение уже на Карину. Сознание Вики будто отделилось от тела девушки на несколько секунд. Она видела себя со стороны в замедленном действии. Виктория с паническими воплями бросилась к телу подруги, выставила руки перед собой. Несколько военных лишились равновесия и поцеловали всем своим мускулистым телом одну из стен. В сторону девушек полетели пули. Вика обняла подругу и закрыла глаза. Представила, что они далеко отсюда, где-то в пригороде в уединенном безлюдном месте. Неподалеку слышится шум поезда, поют птицы. Вечереет. Лес готовится ко сну. Вика отползла в сторону и опустошила желудок. Из нее вырвалась вязкая жидкость. Измарала свежую апрельскую траву, погребла под собой мелких насекомых. Сквозь ветви деревьев сочились солнечные лучи. Но не приносили на эту обширную поляну хоть какое-то тепло. Было холодно, как в разгар лютой зимы. Вика обхватила плечи и стала искать глазами Карину. Та лежала на земле и продолжала окрашивать все вокруг себе в красные тона. — Карина, — вздрогнула Виктория и поползла в ее сторону. — Карина! Волосы взмокли от пота, прилипли к лицу. Отчего стали еще темнее, почти что черными. Она добралась до подруги, сжала ее руку в своей. Еще теплая, но уже достаточно остывшая, чтобы не быть такой знакомой как прежде. Глаза девушки смотрели куда-то в сторону, не моргали, абсолютно не двигались. Излучали лишь ужас и были мокрыми от слез. — Карина, — снова позвала Вика, но ответа так и не получила. Девушка заплакала, пронзила криком чащу леса. Ее услышали только птицы, да и те не дали никакого ответа, только чуть встрепенулись и пересели с одной ветки на другую. — Нет, нет… Это не должно быть правдой. Нет, — она отрицательно замотала головой, потрясла тело Карины, все еще успокаивая себя надеждой, что Карина снова улыбнется и захохочет, объявив, что все это время разыгрывала ее. Но Карина не сделала этого. Вика обняла ее и положила голову на ее влажную от крови грудь. Сердце подруги ответило последним стуком, а после навсегда стихло. Лес замер. Не было слышно даже ветра.