***
Некоторое время спустя Джон вернулся домой, ощущая приятную сытость и легкое подпитие. Он поставил велосипед, снял галстук, раздумывая, не стоит ли носить его с собой на случай, когда Майкрофт снова подберет его на улице, или просто оставить дома, и двинулся в детскую. Первые несколько дней после «происшествия», Джон сидел здесь часами, держась за колыбель. На ней еще оставался легкий запах детского шампуня и теплого молока. Конечно же, запах потихоньку исчезал, и Джон, не в силах справиться с потерей, принес из ванной бутылочку и капнул немного шампуня на простынь. Он долго сидел, прижав простынь к щеке, вызывая в памяти воспоминания о мягких волосах дочки. Эммелин уехала навсегда. Он с этим смирился. Сейчас ей уже почти четыре месяца. Наверное, уже переворачивается. Может, она уже и не поместится в эту колыбель. Ему снова представился шанс на новую жизнь. И что ему было нужно? Впервые с того ужасного вечера, когда Майкрофт раскрыл ему правду, Джон позволил себе серьезно задуматься о том, что теперь ему известно. Джон уже не был ни семейным человеком, ни безутешным вдовцом. Его выбор остаться в Лондоне большей частью был продиктован тем, что он надеялся на возвращение Шерлока. Вопреки громким заявлениям, что он тем вечером выдал Майкрофту, сейчас, сидя в пустой детской, он понял, что, конечно же, хочет вернуть свою старую жизнь. Даже более того: он хотел Шерлока. Он хотел его все эти месяцы после той встречи у Майкрофта дома. Он хотел, чтобы его жизнь была жизнью с Шерлоком, в полном смысле этого слова. Осознав все это, Джон вдруг почувствовал себя очень легко, вроде того, когда снимал боевую выкладку во время учений. Он замер на какое-то время, давая время новому чувству закрепиться внутри. И через несколько минут он понял, что впервые за много лет его покинула злость. Приняв сейчас решение, он простил Майкрофта, простил Мэри, и окончательно и полностью простил Шерлока. Джон поднялся. Он взял простынку и бутылочку с шампунем и тихо закрыл за собой дверь детской. Придя к себе в спальню, он вытряхнул все украшения из шкатулки Мэри, оставив только ее обручальное кольцо, которое ему вернули после «кремации». Потом, повинуясь какому-то импульсу, он открыл ящик комода и достал голубой шелковый шарф, что был на Мэри на их первом свидании. Он положил его на дно шкатулки, сверху положил кольцо, накрыл его простынкой, пристроил сверху бутылочку и закрыл крышку. Время изменений пришло.***
Все встало на свои места на удивление быстро. На следующий день после ужина с Майкрофтом, Джон позвонил Саре и попросил замолвить за него слово в клинике в центре Лондона, и Сара чуть не разрыдалась от счастья и благодарности. - Джулиет, - не знаю, помнишь ты ее или нет, ты еще работал за нее, когда она была первый раз в декрете – в общем, в этот раз у нее родились близнецы, и она все говорила, что вернется на работу, но когда она приехала с ними домой из роддома, то позвонила мне сегодня утром и сказала, что с тремя детьми работать не сможет. А того, кто ее сейчас замещает, тут все терпеть не могут, мы бы никогда и не предложили ему, даже если бы он и захотел перейти на постоянное место, а он и не хочет… Джон мог бы заподозрить здесь руку Майкрофта, но даже Майкрофт вряд ли смог бы все так предусмотрительно организовать, чтобы у Джона так случайно образовалась возможность вернуться на старое место… или все же смог бы? Нет, определенно нет. В клинике, где он работал тогда, расстроились, но отнеслись с пониманием – все же Мэри там работала тоже. Велосипед он пристроил по объявлению в интернете, а дом продал симпатичной молодой паре, сразу согласившись на их первое, несколько заниженное, предложение. Ему понравилось, что именно они будут жить в этом доме и оттуда выветрятся призраки воспоминаний об изначально обреченном на неудачу романе Джона и Мэри. Он упаковал одежду, сложил пистолет, кое-какие вещи с кухни и деревянную шкатулку. Несколько друзей Мэри пришли к нему в субботу, разобрали и сложили в коробки ее и детские вещи, которые можно было отдать в благотворительный фонд помощи жертвам домашнего насилия. Остальное выбросили. Он заставил их забрать украшения, которые вытащил из шкатулки. – Пожалуйста, она точно хотела бы, чтобы они были у тебя, - сказал он Джанин, искренне в это веря. В результате оказалось, что всех его пожиток было примерно столько же, как и в тот день, когда он впервые въехал на Бейкер Стрит пять лет назад. И все они поместились в багажнике такси.***
В первый вечер на Бейкер Стрит Джон чувствовал себя странно, ощущая ностальгию и даже некоторую меланхолию, как в свой первый отпуск из Афганистана. Он слонялся по квартире, отмечая про себя, что изменилось, записывая, что нужно будет докупить. Позавтракать утром он мог в Speedy’s. Раньше, когда он жил здесь с Шерлоком, он это делал нечасто, но в то время он не ходил на работу регулярно, и обычно они завтракали с Шерлоком дома. И сейчас ему понравилась идея установить новый порядок, нечто другое в этом отрезке его жизни, под названием Джон-на-Бейкер-Стрит-ждет-Шерлока. Он порылся в ящике, который оставил на столе, нашел там виски и налил себе выпить. В гостиной он уселся в свое привычное и удобное кресло и обнаружил, как остро и тяжело ощущается отсутствие Шерлока напротив. Он посмотрел на пустое кресло, на пюпитр без нот, на футляр со скрипкой и на неестественно чистый стол. Вот черт. Неудивительно, что Шерлок тогда убрал его кресло. Джон резко встал и направился в комнату Шерлока. Спальня Шерлока была безупречно чиста на грани стерильности. Никаких разбросанных книг, никаких носков под кроватью. Комната выглядела пустой и покинутой. Джон вздохнул и посмотрел на кровать, потрогал подушку. Он понимал, что это плохая идея – белье наверняка пахнет затхлостью и сыростью и на нем уже нет запаха Шерлока. Что-то подтолкнуло его пройти в ванную, где бутылки с шампунями и гелями все еще стояли стройным рядком на полке в душевой. Настоящий запах Шерлока был довольно сложным: запахом выпендрежно дорогого геля для бритья, кофе и чистого хлопка, шерсти и табака, если он был в пальто. Но один только запах шампуня вернул Джона в прошлое – туманные ночи, опасность и азарт. А еще он прямо повлиял на ощущения в паху. Интересно, это было приятной неожиданностью. Джон уже на самом деле не мог вспомнить, когда в последний раз он так заводился – возможно, утром того злосчастного дня, когда Шерлока подстрелили. Это было приятно. Джон прикрыл глаза, сосредоточившись на том, чтобы вызвать те ощущения – Шерлок прячется вместе с ним за дверью, пахнущий свежим ветром, шерстью и адреналином, чистый запах его влажных кудрей, когда Джон наклоняется, чтобы долить себе кофе, шелковое прикосновение его халата. Честно говоря, до этого Джон не позволял себе таких мыслей, не позволял себе таких фантазий о Шерлоке, и вдруг ему отчаянно стало это нужно, и тем не менее… казалось, что это как-то неправильно. И еще было похоже на неоправданные надежды. Джон твердой рукой закрыл крышку шампуня, утешившись мыслью, что, как минимум, он может как следует подрочить в душе, не боясь, что кончится горячая вода или вломится Шерлок. Декабрь - Держи, - сказал Джон, протягивая через стол блокнот. Он почти бросил его, но вовремя спохватился. – Я так хотел приехать в прошлую субботу, но Сара попала в больницу с токсикозом. Однако, это дало мне две недели на то, чтобы поговорить с моими боевыми друзьями. Шерлок уже с нетерпением поедал глазами блокнот. – Я рад, что ты снова пришел пораньше. Я думал, что ты решишь еще раз предпринять прогулку по окрестностям. Джон засмеялся. - Кажется, я уже нагулялся на всю жизнь. Да и похоже, что будет дождь. - Ммм, - Шерлока явно не интересовала погода. – Сэмюэл Барбер. Это кто? - Мой армейский товарищ, - не моргнув глазом, сообщил Джон. Шерлок в ответ посмотрел с удивлением. – Извини, это я так попытался пошутить – не обращай внимания. Я опросил ребят: если вы будете снимать кино о возвращении домой или если будете стоять перед тем мемориалом и думать о своих друзьях, какой саундтрек будет самым подходящим к этому случаю? Большинство из них выбрали современную музыку, поэтому я все записал, если захочешь, сможешь посмотреть на Ютьюбе. Но пара человек упомянула Сэмюэла Барбера – они называли ее «та грустная музыка из фильма «Взвод», и я нашел это произведение. - Значит, скорее лирическое, чем праздничное, - пробормотал Шерлок, делая пометки своим размашистым почерком. – Возьми вот эту тетрадку, у меня к тебе целый список вопросов. Джона воодушевило то, как засветилось лицо Шерлока, когда он вошел в кафе, а еще у него не дрожали пальцы. И, отважившись, он сказал. - Знаешь, ты всегда можешь прислать мне сообщение, когда хочешь чего-нибудь спросить. По телефону. Номер у меня все тот же. - О, - произнес Шерлок. Он посмотрел на Джона сквозь челку, которая стала уже совсем длинной. – Наверное, можно было бы и так. - И он снова посмотрел в блокнот, а потом Джон заметил довольную полуулыбку у него на лице. - Кто такая Эми Уайнхаус? - Да ладно, не может быть, что ты серьезно… Это был очень хороший день. Джон нашел в интернете некоторые песни из своего списка и протянул Шерлоку наушники. Тот слушал, реагируя то с ужасом, то с любопытством, а потом сам нашел и дал послушать Джону некоторые отрывки. В эти моменты он наклонялся вперед и внимательно смотрел на Джона, пока тот слушал, и требовал ответов. - Первое впечатление. Какие эмоции? – каждую минуту спрашивал он, пока Джон не пригрозил заткнуть ему рот сэндвичем с яйцом и майонезом, которые Шерлок ненавидел. - Хочешь вот это последнее безе? - спросил Джон, оглядывая прилавок с пирожными. Шерлок уже съел больше своей половины поданных к чаю закусок, за что Джон себя похвалил, но ему как обычно стоит купить в дорогу сэндвич, который и станет его ужином. Он даже подумал, что Шерлок немного поправился, но, скорее, он выдавал желаемое за действительное. В этот раз на Шерлоке был очень толстый пуловер бледно-серого цвета, который делал его похожим на сибирского хаски. - Нет, спасибо, - Шерлок нахмурился, глядя в блокнот. - Почему так стемнело… ой. Небо за окном сильно нахмурилось, и поднялся сильный ветер – предвестник подступающего дождя. - Вот черт, - выругался Джон, глядя в окно. - Мой автобус придет через десять минут, а я еще и ноутбук с собой взял, чтобы кое-какие дела по дороге закончить. Шерлок заметно напрягся, выпрямил плечи, закусил губу и довольно натянуто произнес: - Я тебя подвезу. В Хэррогейт, на станцию, и ты не будешь переживать, что вымокнешь. - У тебя есть машина? – изумился Джон. - Конечно, есть. Аббатство в пяти милях отсюда – как еще я могу сюда добраться? Джон знал, что до аббатства ходит автобус, но сейчас, когда он об этом подумал, то понял, что, естественно, об автобусе речи быть не могло. Шерлок, даже когда был здоров, с трудом переносил подземку – слишком много ощущений, как он однажды выразился, когда Джон его об этом спросил – конечно же, он бы не смог выдержать поездку в замкнутом пространстве автобуса. – Здорово, спасибо. Было бы просто отлично, - ответил он, пытаясь никак не показывать, как он счастлив от того, что появилась возможность провести еще немного времени с Шерлоком. – Я только… - он взял свою дорожную сумку и ноутбук и направился к двери, и только на полпути обнаружил, что Шерлока рядом нет. Он оглянулся. Было жутко смотреть, как Шерлок хромает. Это было не то легкое припадание на одну ногу, как тогда у Джона. Шерлок, шатаясь, двигался с большим трудом, волоча ногу. Сердце Джона сжалось. Так вот почему Шерлок всегда приходил заранее и уходил последним. Не только для того, чтобы занять столик в углу, как ранее предполагал Джон, а для того, чтобы Джон не увидел его хромоту. Джону стало дурно. Конечно, он знал о его травмах, но только сейчас до него впервые дошло, что он не видел Шерлока стоящим на ногах с того момента, как они год назад попрощались на аэродроме. Он резко отвернулся, чтобы Шерлок не заметил, что он на него смотрит, и медленно пошел к двери. Шерлок догнал его через несколько минут, слегка задохнувшийся, но с гордо поднятой головой. – Какая из них твоя? – спросил Джон. Ливень перешел в мокрый снег, и было тяжело рассмотреть припаркованные машины. - Да прямо вот эта, - ответил Шерлок, кивая в сторону ближайшей к дверям машины с инвалидной табличкой. – Видишь, как выгодно быть калекой? Мы не вымокнем. Джон ему улыбнулся в ответ, почувствовав облегчение, что тот шутит. – Давай я возьму твою сумку? А ты сможешь открыть двери. Когда они в конце концов сели в машину, Джон бросил обе их мокрые куртки на заднее сиденье. Шерлок включил обогрев, и маленькие окна его машинки быстро отпотели. Джон заметил, что Шерлок шевелится с трудом, морщится, когда приходится нажимать на педали. На сиденье были пристроены три подушки. – Тебе, наверное, жутко тяжело, - прямо сказал он. Шерлок напрягся, а потом вздохнул, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. – Да, тяжело, - признался он. - Но я не часто это делаю. Один раз в неделю я езжу в Хэррогейт, и один раз – в кафе. Когда я вернусь, приму миорелаксанты, если понадобится, приложу лед или грелку. Все в порядке, Джон. Не делай из этого трагедии. Джону очень хотелось делать из этого огромную трагедию. Консервативное лечение выглядело подходящей альтернативой, когда в Германии Шерлок отказался от операции. Но видеть, что он сейчас практически не может ходить, как мучается от боли… Джон удивился, что Майкрофт сам не распорядился и просто не отправил Шерлока в операционную. Как минимум, он хотел потребовать, чтобы Шерлок оставался в аббатстве и позволил ему навещать его там, как делал Майкрофт. Но если Шерлок не был готов сам пригласить его, то Джон не хотел настаивать. Весь путь до Харрогейта они проделали в полном молчании. Все тело Шерлока будто застыло в напряжении – то ли от того, что ему было неловко, то ли от боли. Джон чувствовал себя виноватым в том, что Шерлоку пришлось его везти, а еще он был очень обеспокоен и, что уж говорить, расстроен, потому что думал, что все не настолько плохо. Когда они приехали на станцию, Шерлок подъехал к дверям так близко, как мог. Правда, за то время, что они ехали, снег с дождем сменились мелкой моросью. - Спасибо, - сказал Джон, пытаясь натянуть на себя куртку. – Точно нормально себя чувствуешь? - Да, нормально, Джон, - Шерлок неотрывно смотрел в одну точку где-то на капоте машины. - Ну хорошо. Будь осторожен. Я в том смысле, что дороги мокрые и уже стемнело. Да, еще… ты пиши мне, если у тебя появятся еще вопросы, ладно? Шерлок ничего не ответил. Джон выбрался из машины и поспешил к станции. Подойдя к дверям, он обернулся, но Шерлок уже поехал домой. Когда Джон, сев в поезд, проверил свой телефон, то обнаружил, что тот снова выключился – может, ему батарейку нужно поменять? – а когда, вернувшись домой, включил его в зарядку, то увидел полученное сообщение с неизвестного номера. Спасибо тебе за помощь. ШХ Джон выдохнул и набрал текст. Я готов для тебя на все. Где угодно, когда угодно. Пауза была долгой. Джон представлял себе Шерлока, который обдумывает ответ, крутя телефон в руке, а может, и набирая и снова удаляя текст. Не стоит. Я - неудачная инвестиция. Ты знаешь это лучше других. ШХ Два шага вперед, один назад, сказал себе Джон, и почувствовал, как сильно забилось у него сердце, как тревога охватила его – черт, черт, черт. Шерлока дважды госпитализировали в первый месяц его проживания в аббатстве, второй раз от того, что он чувствовал себя, как выразился Майкрофт, не в безопасности. Нельзя позволить этому повториться, Джон не должен стать причиной, по которой Шерлок опять потеряет с таким трудом обретенную почву под ногами. Джон неотрывно смотрел на телефон, мысли лихорадочно носились в голове, а руки оставались неподвижными, пока он обдумывал возможные варианты ответа. Если бы это был кто-нибудь из его армейских друзей, то он бы попробовал подбодрить, посочувствовать; но с Шерлоком такое бесполезно. Значит, остается только правда. Очень плохо, потому что ты – все, что у меня осталось. Все яйца в одной корзине. Если опять соберешься прыгнуть с крыши, я прыгну с тобой. Поэтому говори, что тебе нужно. В этот раз пауза была короче, но Джону казалось, что она длилась миллион лет. Можешь научиться водить машину. Джон с огромным облегчением выдохнул. Я для этого несколько староват. Не сомневаюсь, что Майкрофт может обеспечить тебе водителя. А может, еще и лакея. Я думал, что ты предлагал СВОЮ ПОМОЩЬ. ШХ И как, у меня получается? Да. ШХ Скажи мне правду. Да. ШХ Я в порядке. ШХ Джон снова в раздумьях посмотрел на экран. Так много ему хотелось сказать, но при том, что вот так, в переписке, многое сказать легче – определенно легче для Шерлока – но эти слова говорить следует, находясь лицом к лицу. Но одно он должен был написать. Мне все равно, если ты никогда не вернешься в Лондон. Мне все равно, если ты никогда больше не будешь расследовать преступления. Если ты навсегда останешься в провинции и будешь писать музыку, тоже хорошо. Для меня ты, такой как сейчас – тот же самый, каким был всегда. Пауза. Спасибо. ШХ Я не очень это умею. ШХ Ты это знаешь. Но все равно спасибо. ШХ Я тоже не очень умею. Ничего? Нормально. ШХ