***
Если в Speedy’s число посетителей поубавилось, то кофейня Lucy’s была полна народу. Родственники приехали на праздники, предположил Джон, пробираясь туда, где за столиком в углу сидел заметно нервничающий Шерлок. – Привет, - поздоровался Джон. - Ты видел объявление на двери? Они будут закрыты с Рождества до Нового Года. - Да. И рейсы автобуса тоже сократили. - Так что получается, мы не сможем встретиться здесь в следующие выходные, - медленно произнес Джон. Шерлок покрутил в руке карандаш. – Я тут подумал, - сказал он, не отрывая взгляда от стола, - может, ты будешь не против выпить чаю у меня дома в аббатстве? Автобус ходит с утра, и я бы мог забрать тебя здесь на остановке, а вечером отвезти на поезд в Харрогейт. Если, конечно, у тебя нет других планов. - Естественно, у меня нет других планов. И я очень хочу посмотреть, как ты живешь, – Джон даже не пытался скрыть улыбку, которая, как он чувствовал, была такой же широченной, как венок на двери. – И я смогу привезти тебе рождественские пирожки. Миссис Хадсон сказала, что они как раз будут готовы. - Тогда договорились, - сказал Шерлок с деланным безразличием, в которое ни один из них не поверил. - Как твои исследования? – оказалось, что Шерлок вознамерился прослушать все музыкальные произведения, написанные о, во имя или против каждой из войн в истории человечества, и требовал, чтобы Джон тоже делился своим мнением о них. В один из вечеров Джон получил ссылки на «Увертюру 1812 год» и «War Pigs». Последняя теперь была у него в фаворитах. - Я послушал эту вещь Воана-Уильямса… Июль Пятью месяцами ранее Даже Майкрофту Холмсу не под силу было немедленно организовать, чтобы самолет по первому требованию взлетел в одном из самых загруженных воздушных пространств в мире. Поэтому блондинка – оказалось, что ее зовут Фиби, по крайней мере, так она представилась – отвезла Джона на Бейкер Стрит, где он переоделся и собрал сумку в дорогу. В результате, когда они улетали, было уже далеко за полдень. - Есть информация? – спросил Джон Майкрофта, который сидел напротив, хмуро уткнувшись в телефон. Майкрофт покачал головой. – С военного аэродрома его отвезли прямиком в больницу и сейчас оценивают его состояние. Это все, что мне известно. Джон кивнул и отвернулся к окну, тяготясь вынужденным бездействием. – Как проходит революция? - Вполне неплохо. Руководители государства помещены под домашний арест, оппозиционеры распустили правительство и объявили новые выборы. Люди начали выходить из домов, и есть признаки того, что вскоре на улицах начнутся празднования. Остатки военной верхушки ясно поняли, что их ожидает, и публично заявили о поддержке народного выбора. Не было сделано ни единого выстрела. - Хорошо, - ответил Джон. Несколько часов назад он бы искренне радовался, а сейчас мог всего лишь мог изобразить некоторое удовлетворение, что страдания Шерлока были не напрасны. – Это хорошо. Наверное.***
После всего томительного ожидания, надежд и мучений, шести месяцев постоянных мыслей о нем, Джон Шерлока не узнал. Просто прошел мимо его кровати. - Джон, - мягко позвал его Майкрофт. Джон вернулся назад медленно, с изумлением глядя перед собой. Свернувшийся маленьким клубком на кровати человек лежал спиной к ним, острые позвонки торчали в разрезе больничной сорочки. Руками он обхватил голову, будто стараясь отгородиться подальше от окружающего мира. Джон автоматически бросил взгляд на капельницу: обычный физраствор, большая доза, значит, обезвоживание. Его руки. Прекрасные руки Шерлока, длинные и элегантные, были такими иссохшими, что напоминали тонкие веточки. Ногти на правой руке были грязными и обломанными, Шерлоку очень не понравились бы подобные ногти. От них оставались маленькие кровавые полумесяцы на его голом черепе. Он был обрит наголо. Наверное, он очень странно выглядит без кудрей, которые раньше так оттеняли его экзотические глаза и скулы. Может, он так старался ухватить себя за несуществующие волосы? Джон снова посмотрел на его руки, на эти знакомые-незнакомые пальцы, и почувствовал, что его затошнило – на пальцах левой руки не было трех ногтей. Видимо, Джон покачнулся, потому что внезапно понял, что Майкрофт подхватил его под локоть. Он на мгновение прикрыл глаза, набираясь мужества, а потом справился с дурнотой и медленно обошел кровать. Кожа Шерлока цветом напоминала старый пергамент, и его трясло. – Шерлок? – мягко сказал Джон. Его голос дрогнул. – Шерлок, это я. Это я, Джон. Шерлок издал низкий отчаянный звук, что-то простонав, а потом поднял голову. Его взгляд был расфокусирован, а глаза слезились. Над бровью был виден багровый шрам. – Нет, - произнес он. – Ты не настоящий. Вы все не настоящие, уходите. – Он даже не посмотрел на Джона. Резко вдохнув, он схватился за живот, и сморщился от боли. Все его тело сотрясалось. - Шерлок… - простынь съехала с худого плеча, и Джон потянулся за ней, собираясь опять накрыть дрожащее тело. – Тебе холодно? Почувствовав прикосновение руки Джона, Шерлок закричал и дернулся, будто его обожгло. В невидящих глазах стоял ужас. Джон отскочил, испугавшись, что причинил ему боль, а затем Шерлок сложился пополам и его начало сильно тошнить. Джон тут же подставил лоток, но оказалось, что желудок Шерлока уже был пуст; рвотные спазмы вызвали только немного желчи. Джону оставалось только беспомощно за всем этим наблюдать. Через минуту рядом возник Майкрофт с мокрым полотенцем в руках. Джон сообразил, что Майкрофт протягивает полотенце ему. – Спасибо, - пробормотал он. Шерлока перестало тошнить, и было видно, как он с трудом пытается восстановить дыхание. В конце концов, он неуклюже повернулся на бок и опять свернулся клубком. Джон скрипнул зубами и осторожно вложил полотенце ему в руку. Шерлок инстинктивно его взял и стал дрожащими руками вытирать лицо. Джон поначалу не очень понимал, что происходит, но постепенно до него начало доходить. Расширенные зрачки, судороги и пот, тошнота, слезящиеся глаза и текущий нос: эти симптомы он уже наблюдал, и в Афганистане, и даже раньше. Но Шерлок был похож на жертву концлагеря, без ногтей и с синяками на руках и на спине… И где ходит этот их гребаный врач? Медсестра, что провожала их сюда, обещала его позвать. Воспаленные глаза Шерлока сфокусировались, и на этот раз он, похоже, разглядел лицо Джона. – Джон? – спросил он, и в этот момент Джон услышал прежнего Шерлока. - Да, - ответил он, и заставил себя улыбнуться. - О, - сказал Шерлок и шумно вздохнул. Он на секунду закрыл глаза, будто ошеломленный присутствием Джона, сильно содрогнулся, и снова открыл глаза. – О. - Тебя накрыть? – Джон поднял руку, но не стал ее протягивать к нему - не хотел, чтобы Шерлок снова от него шарахнулся. Шерлок нахмурился, и Джон понял, что тот смотрит на его поднятую левую руку – нет, даже не на руку, а на безымянный палец, на котором не было кольца. – Нет, - в голосе Шерлока слышалось страдание, - ты не настоящий, нет! Ты - Джон, который раньше. Джона, который раньше, больше нет. Есть только Джон и Мэри, ты не настоящий… - По его щекам снова потекли слезы, и он начал дрожать еще сильнее, морщась от боли и отчаяния. - Нет, Шерлок, это я, - настойчиво ответил Джон. - Поверь, Шерлок, я настоящий. Хочешь, я дотронусь до твоего плеча? Может, разрешишь мне укрыть тебя простыней? – Он бросил взгляд на Майкрофта, который стоял по другую сторону кровати, прикрыв глаза рукой. Шерлок внезапно замер, будто одеревенев. Зрачки закатились за полуприкрытые веки, и Джону были видны только белки глаз, и вдруг у Шерлока начались конвульсии. Приступ. Джон выругался и потянулся за кислородом. – Нажми на кнопку! На синюю кнопку! – резко приказал он Майкрофту, застывшему с выражением ужаса на лице. Майкрофт моргнул, повернулся к стене, и краем глаза Джон увидел, как заморгали лампочки. Он подсоединил трубки и отвернул кран на полную мощность. Надев маску на лицо Шерлока, он одной рукой удерживал ее на месте, а другой рукой держал его беззащитный затылок, будто пытаясь успокоить его ослабленный болезнью мозг.***
Джон неподвижно сидел у кровати Шерлока в полумраке больничной палаты. Майкрофт с доктором вышли в коридор, чтобы поговорить, а он не хотел оставлять Шерлока. Он уже разобрался в сути происходящего и не имел ни малейшего желания узнавать дополнительные подробности. Пока нет. Ему очень хотелось приглушить голос врача подобно тому, как приглушают свет, но слова, которые он так не хотел слышать, тем не менее, до него доносились. Эпилептический статус. Абстиненция. Ударная доза фосфенитоина [1]. Вчера утром Джон все еще верил, что Шерлок с триумфом вернется домой, а оказалось, что все это время он угасал, превращаясь в полуразрушенный скелет, безвольно и неподвижно лежащий на кровати, с лицом, застывшим под пластиком кислородной маски. Джон не мог найти в себе сил посмотреть на него. Вместо этого он не отводил взгляда от утешительного спокойствия кардиомонитора. Полное истощение. Аритмия. Сорочка Шерлока съехала с одного плеча. На ключице был выступ, из-за которого кость выглядела искривленной – этого раньше Джон не видел. Хорошо, что остальная часть его тела была закрыта – спина, руки, его исковерканные пальцы. Телесные повреждения. Ожоги. Трещины. Шерлок бы вернул съехавшую сорочку на место. Или велел бы Джону это сделать. Он бы точно не обрадовался тому, что он не совсем одет и так неопрятен. Джон вспомнил, как сильно его колотило – в комнате было холодно. Джону хотелось поправить сорочку, ему хотелось принести на кровать побольше одеял, чтобы Шерлоку было тепло. Но ничего из этого он не сделал. Не решился. Он подумал, что если Шерлока не беспокоить, то он сможет отдохнуть – забытье после припадка, должно смениться сном, и может, когда он проснется, то опять будет самим собой. Может быть. Диссоциативное расстройство личности. Повреждения. Охраняется. Нет. - Прежде чем мы начнем, - сказал лечащий врач, - я бы хотел, чтобы присутствующие понимали, что мы бы предпочли, чтобы мистер Холмс остался здесь, но он недвусмысленно заявил, что не готов находиться в окружении людей и не будет обсуждать обстоятельства, которые привели его сюда; Поэтому, я сейчас изложу вам, что мы установили… Шерлок неоднократно подвергался пыткам, в последний раз это произошло больше, чем за месяц до того, как его спасли. Он испытывал жесточайшие боли, а в тюрьме без проблем можно достать оксикодон[2]. А к моменту, когда его в последний раз перевели в одиночную камеру, он уже начал принимать серьезные дозы алпразолама[3]. - Опийная абстиненция – штука очень неприятная, но не смертельная, - пояснила другой доктор. – А вот резкое прекращение приема бензодиазепинов[4], особенно при больших дозах, может вызывать большие проблемы, и это как раз наш случай: припадки, психоз, галлюцинации. - Также мистер Холмс поступил к нам в состоянии очень серьезного истощения, что со своей стороны осложнило лечение, - добавил лечащий врач. Джон уже все это знал, как и знал, что Майкрофт был осведомлен не меньше его, но пока не понимал, не накручивают ли они ситуацию специально, чтобы убедить их в своих выводах, поэтому пока не вмешивался. - Но нужно отметить, что, по нашему мнению, нам удалось добиться значительного улучшения, - продолжил доктор. – По состоянию на сегодняшнее утро, уровень электролитов мистера Холмса был стабилен уже на протяжении двух дней, и он уже может принимать пищу. Судорог не было со дня поступления, и, несмотря на то, что он все еще серьезно дезориентирован, в этой области тоже наблюдается существенный прогресс. Мы считаем, что необходимости нахождении в палате реанимации больше нет. Да, определенно, ситуация улучшалась. Вот к чему вели врачи. – В настоящий момент мы считаем, что правильным будет перевести мистера Холмса в психиатрическое отделение и продолжить постепенно снижать дозы клонидина[5] и бензодиазепина, где-то в течение семи-десяти дней. После этого он, возможно, будет стабилен достаточно, для того, чтобы продолжить реабилитационный курс где-то поближе к дому. Майкрофт нахмурился. - Это действительно необходимо? Вы же только что сказали, что он будет стабилен с медицинской точки зрения. Психиатр ответила вежливо, но твердо. - С каждым днем становится все более понятно, что у мистера Холмса довольно серьезное посттравматическое расстройство. Естественно, абстиненция обостряет симптомы – раздражительность, болезненное восприятие, беспокойство и так далее. Ему потребуется полный двадцативосьмидневный курс для больных ПТСР и наркоманов. Майкрофт посмотрел на Джона. Тот вздохнул. – Она права, - как можно мягче сказал он. - Существует очень высокий риск, что Шерлок опять начнет принимать наркотики, или сначала будут наркотики, а потом… Ему требуется очень серьезное лечение. – Как ни хотелось Джону как можно быстрее увезти Шерлока домой на Бейкер Стрит и защитить его там от всего мира, для самого Шерлока это было бы совсем не лучшим решением. Майкрофт посмотрел на него, как на предателя, и обратился к врачу: - Можете порекомендовать место? Мне бы очень хотелось узнать вашу непредвзятую оценку – деньги и местоположение значения не имеют. - Я бы посоветовала Глазго. Их отделение для реабилитации пострадавших от пыток имеет очень хорошую репутацию. И даже, несмотря на то, что это не очень близко от Лондона, все же не настолько далеко, чтобы последующий переход на амбулаторное лечение был сложным. Жертвы пыток. Джон это проглотил, а Майкрофт отреагировал с обычным нетерпением. - Тогда я начну все организовывать. Что по поводу травм? - А вот с этим не все так просто, - сказал лечащий врач, снова переключая разговор на себя. – Большинство ожогов и трещин заживают или уже зажили, и с ними делать уже нечего. – Он повернул монитор, чтобы остальные могли увидеть изображение, и начал стучать по клавиатуре, выводя на экран нужные снимки. – Вот тут видно, что почти срослось, вот сформировавшиеся костные мозоли, на ребрах и, визуально определимая, на ключице… а вот и наша основная проблема: травма крестцового отдела и трещины вот этих позвонков. Как вы можете видеть, поперечные отростки позвонков были смещены и срослись неправильно, и теперь давят на нервы. Наши коллеги из нейрохирургии не смогли сегодня к нам присоединиться, - Джону даже пришлось отвернуться, чтобы спрятать улыбку от окружающих: похоже, хирурги во всем мире одинаковы, - но они нас заверили, что оперативное вмешательство может существенно улучшить состояние. Однако мистер Холмс отказывается от операции, поэтому мы организуем встречу с анестезиологами, когда он будет в состоянии общаться настолько, чтобы понимать варианты обезболивания. Возможно, лучшим вариантом будет габапентин[6], так как он поможет с невропатией… С этого момента Джон потерял интерес к беседе – знакомый невролог, с которым он созвонился, сказал то же самое. Двадцать восемь дней. До того, как это все случилось, он бы рассмеялся только от одной мысли, что сам будет предлагать Майкрофту отправить Шерлока на четыре недели в реабилитационное отделение для психов, но со стабилизацией физического состояния Шерлока его психическая неустойчивость стала, к сожалению, очевидной. Самым лучшим было отправить его лечиться, и Джон был к этому готов.***
- Думаю, я вернусь в Лондон, - сказал Майкрофт. Они сидели за кофе возмутительно замечательным летним вечером. – Нет смысла здесь торчать, если он отказывается нас видеть. Больницу в Глазго я организовал, теперь нужно заняться его помилованием. - С этим проблем не будет, как я понимаю? - Нет, это совершенно точно. Выборы в Далмации прошли без каких-либо препятствий и шероховатостей. Теперь там строят образцово-показательную демократию: толерантность и равные права для всех, включая российское меньшинство. Конечно, это пока всего лишь головокружение от первых успехов, но сейчас меня больше заботит то, что мое начальство может изъявить желание отправить Шерлока на Украину. Джон взволнованно вскинулся, и Майкрофт, определив, что у Джона на лице, даже не взглянув на него, сказал «Конечно же, нет». - Ну ладно, - ответил Джон. В психиатрическом отделении социальный работник выдала ему стопку буклетов, и он разложил их на столе веером. «Что такое ПТСР». «Анонимные алкоголики»[7]. «Пережившие пытки – пособие для членов семей». – Я останусь. Вот, литературу почитаю, в интернете информацию поищу, буду приходить к нему в часы посещений, и неважно, увидит он меня или нет. Просто побуду здесь. - Может, он и узнает тебя, если меня рядом не будет, - сказал Майкрофт. Он подтянул поближе буклет «Анонимных алкоголиков», слегка поморщившись. К брошюре был приколот лист с расписанием и местом встреч. – Он и в прошлый раз со мной не стал разговаривать. Джон нахмурился. – Это когда он вернулся из мертвых? - Когда ложился в клинику для наркоманов, - Майкрофт отодвинул буклет на место. - Нет, - сказал ему Джон. Он вдруг почувствовал, что разозлился, и принял эту злость с облегчением – все же это было намного лучше, чем беспокоиться и страдать. – Даже и не думай. Я вижу, что ты собираешься делать, и не стану утверждать, что не стал бы поступать так же, но я тебе не позволю. Ты хочешь верить, что все дело в наркотиках. Что вся история о том, что твой младший братишка-наркоман просто не удержался от соблазна. Но произошло совсем другое. Забудь о том, что было раньше. Шерлок принимал все это потому, что ему было слишком больно, и он не мог справляться со своим заданием. Ты никогда не испытывал сильную боль, как я вижу? Настоящую боль? Ты даже представить себе не можешь, что это такое. А потом его схватили, посадили в одиночку, сказали, он приговорен к расстрелу, что он провалился, они заперли его одного в темноте, – Джон понял, что его голос начинает дрожать; он видел фотографии в отчете группы морпехов, - в полной пустоте, где ничего не увидеть, не за чем понаблюдать, ничего не продедуцировать, вообще ничего, чем можно было бы занять мозг, а тебе известно, что есть одна единственная вещь на свете… - ему пришлось замолчать, отвернуться к окну и сжать зубы до скрипа. Повисла долгая пауза и, наконец, Майкрофт вздохнул. - Ты прав, - негромко произнес он. - Ты прав. Извини. Джон бросил на него взгляд, и Майкрофт продолжил. - И, кстати, как-то у меня был камень в почке. Я плакал как ребенок и требовал, чтобы мне дали все таблетки из имевшихся в доме. Джон рассмеялся, даже не успев себя остановить. - Ты такой не первый, - сказал он. Вздохнув, он собрал со стола буклеты и поднялся. - Пойдем. - Куда мы идем? - В гостиницу, переодеться. Раз это твой последний вечер в Германии, значит, мы должны посетить правильную немецкую пивную.***
Джон перечитал буклет «Пережившие пытки» так много раз, что тот распался на отдельные листочки. Он прочел всю информацию, что можно было найти в интернете. Он купил книги на Амазоне. Он ходил поддерживать группы родственников пострадавших и зарегистрировался на форумах. Теперь у него была новая глава в жизни, которую он про себя называл «Джон в Лондоне в ожидании Шерлока, Часть Вторая», и он твердо намеревался использовать это время с максимальной пользой. Он снова стал ходить к Элле. Однажды, после посещения одной из групп поддержки, что собиралась в церкви и как раз закончилась перед началом службы, он даже решил задержаться, надумав, что совсем не будет никакого вреда, если он помолится о Шерлоке. Но едва присев на скамейку, тут же поднялся, почувствовав себя полнейшим лицемером. Ему даже не требовалась Элла, чтобы объяснить, что он начинает страдать классическим синдромом отличника, с которым прошел медицинский ВУЗ и военную подготовку. Будто бы посещение максимально большого количества встреч, прочтение всех возможных книг могли помочь Шерлоку быстрее поправиться. Конечно, он понимал, что не поможет, но, черт побери, он хотел верить в то, что сделал все возможное, чтобы пригодиться Шерлоку в любой ситуации. Джон узнал, что лечение жертв пыток обычно проходит через три стадии. Первая ставит целью определение места или ощущения безопасности; вторая – запоминание и осознание событий, сопряженных с пережитыми испытаниями. И только потом Шерлок сможет перейти к третьей стадии – восстановлению отношений. Джон вспоминал, свой собственный опыт жизни с ПТСР, и понял, что для Шерлока возвращение к его привычной жизни будет очень долгим процессом. Осознание того, что Шерлок не вернется на Бейкер Стрит после прохождения реабилитационного курса в клинике, было тяжелым ударом, но Джон все это понял, и не пугался. Джон ждал Шерлока. И был готов ждать столько, сколько потребуется.