Драконья броня

      Под кожей кололо от нетерпения, но я жмурилась и не давала эмоциям выход. Несколько дней. Несколько дней до турнира в грузном, огромном теле дракона — а уж после испытаний я вывернусь. Каким образом, я представляла смутно, но что вывернусь — без сомнений.       Конечно, намётки планов у меня уже были, нельзя полагаться просто на случай, это глупо. А вот выстроить примерный план действий под максимально возможное число ситуаций и импровизировать, исходя из этих примерных намёток... Ведь продуманные до конца планы никогда не выдерживают столкновений с реальностью.       Можно было обернуться человеком прямо на турнире, но я сомневалась: не хотелось бы срывать Гарри испытание. Кто знает, как всё повернётся в таком случае. Он может получить меньше баллов, позже зайти в лабиринт на третьем туре, взяться за Кубок один — или не успеть, и тогда за кубок возьмётся Седрик. И в обоих этих вариантах был совершенно неясный итог.       Да и, если вспомнить, первый тур проходил чуть ли не в скалах, чтобы участники могли поднырнуть под камень от огня. Шлёпнуться на камень и сломать себе что-нибудь я не хотела.       С другой стороны, огласка должна будет дать мне гарант безопасности. Слишком много людей сразу увидит волшебное превращение, и если меня пустят на какие-нибудь опыты, исчезновение вызовет много вопросов. Наивно и глупо? Толпа вообще не образец благоразумия. Журналисты схватятся за такую зверушку, как я, и если от меня долго не будет поступать никаких вестей (читай: унесут на эксперименты), какая-нибудь Рита Скиттер напишет очередную свою статью... И общественное мнение изменится не в пользу экспериментаторов.       Можно было обернуться человеком на глазах у изумлённых драконологов, но пользы от этого было бы мало: побегут изучать и докладывать начальству. В Румынию увезут. И вряд ли умные работодатели не связали рабочих такой ответственной профессии огромным количеством контрактов, так что за пределы узкого круга информация обо мне бы не вышла, а значит — никакой мало-мальской защиты. Из плюсов сомнительная возможность переждать Тёмного Лорда в другой стране; сомнительная, потому что пережидать Волдеморта в качестве подопытного кролика не хочется.       Можно было, наконец, просто сбежать, но эта идея сразу же была отметена. Каким образом? Голой, без еды, воды и денег? Без знания местности? С очень экстравагантным, мало напоминающим человеческий, внешним видом? Глупо, нелепо и в первую очередь опасно — это минусы. Из плюсов — свобода; скорее всего, правда, закончится она смертью.       До турнира, ночью, я ещё раз перекинулась туда-обратно, с воодушевлением заметив, что оба раза получилось всего лишь с пятой попытки. За недолгие минуты, которые я провела в человеческом обличье (не хотелось быть раскрытой раньше времени), я окончательно уверилась в том, что совсем не была похожа на себя-прежнюю: кожа была грубее, на позвоночнике и ещё в нескольких местах нащупывались чешуйки, а волосы — короткие и неестественно-жесткие.       Начало первого тура ознаменовалось для меня тем, что клетки с драконами отвезли в сторону возвышавшегося стадиона. Даже огромную ткань накинули, чтобы скрыть нас от чужих глаз. А про размеры вольеров забыли. Я была почти уверена, что к началу испытания кто-то, да догадается. Если выглянет с утра в окошко.       Ждать было скучно. Я легла, свернувшись калачиком. Фальшивые яйца нам уже подсунули, видимо, чтобы привыкли, и я с ленивым любопытством прикидывала: смогу ли его открыть? Выходило, что вряд ли, и пробовать было чревато. Вдруг сломаю. Или ещё хуже — открою. Звук, если верить книгам и фильму, должен быть ужасный.       Зазвенела одна из клеток, что-то неразборчиво рыкнула дракониха, начали перекрикиваться драконологи, и я поняла, что Турнир начался. Спустя несколько минут взревели трибуны. За трибунами взревела самка шведского тупорылого. Я испытывала острое желание поджечь ткань, закрывающую меня от внешнего мира. Останавливало только то, что она наверняка огнеупорная — маги ведь не идиоты.       Зато когтями на сгибе крыльев её легко можно было достать. Я, напряженно вырезая кусочек для себя, слышала только сдавленные ругательства одной из драконих. Это начинало раздражать. Почти закончив, я рассержено рыкнула на неё — та вскинулась, зашипела, дыхнула пламенем, но не достала, клетки стояли слишком далеко.       Оторванный кусочек я спрятала под крыло, зацепив так, чтобы не вывалился. А другим потрепала и сдёрнула ткань окончательно. Теперь дырку на ткани не увидишь. Повезло, что все драконологи в тот момент следили за тем, чтобы вывести вторую дракониху на арену — иначе бы всё могло закончиться иначе.       — Значит, характер проявляешь? — усмехнулся Чарли Уизли, проходя мимо. Я прищурилась, наблюдая, как весело переругивающиеся драконологи накидывают на мою клетку новую ткань взамен старой. О да, характер. Ты ещё удивишься.       Ревели человеческие и драконьи голоса, вопил Бэгмен (кстати, хорошо поставленный голос, и рассказывает неплохо, эмоционально), я уже в нетерпении била хвостом, когда, наконец, пришёл мой черёд. На арену я вышла почти с радостью, фыркнула, увидев несколько своих яиц, дохнула на них тёплым воздухом и уселась рядом. Выглядеть грозно не хотелось, цепь на шее ощущалась непривычно и неприятно, так что я просто с исследовательским интересом уставилась на зашедшего с другой стороны на арену Гарри.       Что сказать. Всё канонично: растрёпанные тёмные волосы, зелёные глаза, очки. Бледный, судорожно сжимающий свою волшебную палочку. Я лениво выдула несколько искр, нисколько не впечатлённая. Всё-таки маги — трусливые уроды. Отправлять на битву против одного из величайших волшебников какого-то мальчишку... Даже если учесть пророчество (о котором как бы никто не должен знать), то что мешало расправляться с Пожирателями?       Видимо, очнувшись от шока, вызванного лицезрением моего облика, Гарри вздрогнул, поднял палочку и крикнул:       — Акцио «Молния»!       Я помахала хвостом — зрители взревели сильнее. Выдохнула пламя в сторону уже вскочившего на метлу Гарри — и ожидаемо промазала. Впрочем, ранить его я и не пыталась. Проследила краем глаза за поднявшимся на высоту парнем и махнула крыльями. Устраивать тут аттракцион и зрелище я не собиралась, а потому на спикировавшего Поттера не обратила никакого внимания, только лениво махнула хвостом. Зрители загудели недоумённо, Бэгмен надрывался о том, что «ситуация явно странная», я сосредоточилась. Неудача. Ещё, ещё и ещё...       А потом перекинулась в человека, схватила медленно падающий на землю кусок ткани, замоталась и поняла, что с величиной куска явно переборщила. Драконом вообще сложно определять нужный для человека размер. Но зато ничего не видно — и то хлеб. Цепь, ранее державшая меня на манер ошейника, рухнула на землю с противным звоном, но — меня окатило запоздалым страхом от этого неучтённого обстоятельства — не задела.       Резко установилась тишина, но меня, пережившую пленение в драконьем теле, это не смутило. Я прошлёпала босыми ногами по камням, выхватила из кладки золотое яйцо. Даже держа его одной рукой, я не чувствовала, чтобы тяжесть оттягивала руку. Зато удерживать ткань оказалось сложно: она вся была какая-то гладкая, выскальзывающая из рук. Вцепляясь в неё всё сильнее, я почти чувствовала, как она потихоньку сползает с тела и передёрнула плечами, пытаясь удержать свою единственную одежду. За всем этим приземление Поттера на землю я почти пропустила.       — Мис... — я закашлялась, одновременно ужасаясь тому, насколько мой голос хриплый. Говорить я отвыкла. Рука с призом первого тура сдвинулась в сторону парня, хлопавшего глазами с неописуемым выражение лица. — Мистер Поттер, если не ошибаюсь? Забирайте, мне это даром не нужно.       — Ты дракон, — как-то глупо сказал он; трибуны начинали потихоньку отходить от шока, тишина уходила, сменяясь шепотками и неясными выкриками.       — Да, дракон. Так приз вам нужен? — не показывая своего раздражения и волнения, осведомилась я. Гарри закивал и почти вырвал у меня из рук золотое яйцо. Я тут же быстро протараторила, срываясь иногда на хрип: — Пожалуйста, не отдавай меня им на опыты. Вытащи, если что случится. Я ведь помогла тебе с этим испытанием. Даже не задела ни разу.       Гарри мгновенно нахмурился. Вообще, он мне понравился: быстро отошёл от удивления, внешность приятная, опять же... Грубым или необразованным он не кажется. Увидеться с ним мне ещё хотелось. Надежды на то, что он действительно сможет мне как-нибудь помочь, мало, как и на то, что он вообще попытается, но в этой ситуации я готова была цепляться за всё. Может, есть у парня «инстинкт Героя», который заставляет его спасать всех и вся и ввязываться в неприятности. Может, он сработает и по отношению ко мне.       — Признаться, мистер Поттер опять смог нас удивить... — с растерянным смешком заметил Бэгмен. — Точнее сказать, удивил нас совсем не он. Но в его присутствии явно случаются разные, прямо-таки — ха-ха! — волшебные вещи!       Тем временем к нам спешили маги. Я, поплотнее запахнувшись в свою «одежду», узнала несколько драконологов, остальные люди были незнакомы. Если мыслить логически, то почти со стопроцентной вероятностью — авроры.       — Мистер Поттер... — напряженно начал один из магов, целя в меня палочкой. Впрочем, как и все они. — Ваши действия были неблагоразумны. Она... оно может быть опасно.       — Не стоит говорить обо мне так, будто меня нет, — прокаркала я. Я искренне пожалела, что не могу сполоснуть горло, а ещё немножко разозлилась за «оно». Хоть, конечно, и беспричинно. Они обо мне ещё ничего не знают. — Я вполне адекватна. И мне не очень нравится стоять почти в неглиже на улице. Может, перейдём куда-нибудь в другое место?       Реакция у взрослых волшебников была намного более сдержанной, но удивление и шок всё равно легко читались по их лицам. Я поджала губы. Всё это здорово затягивалось и начинало напоминать какой-то фарс. Нельзя не тянуть время, а действовать оперативно? Я не врала — мне было несколько неуютно под огромным количеством взглядов. А вот камень под ногами вообще не ощущался как неудобство — видимо, грубая кожа имела свои плюсы.       Переглянувшись, волшебники повели меня к загонам, а Гарри, заозиравшись, пошёл следом. В одной руке он держал свою метлу, в другой — яйцо, палочку сунул в карман, и явно всё ещё не мог оправиться от увиденного до конца.       Меня переполняли эмоции, которые я еле-еле заталкивала поглубже. Я была отчаянно рада тому, что наконец в человеческом теле, пусть и смуглые руки, сжимающие накинутую на плечи ткань, были мне непривычны. Я нервничала, потому что не нервничать в этой ситуации было невозможно. Я была раздражена: медлительностью магов, собственным шатким положением, тем, что оказалась почти без одежды, тем, что сейчас надо будет импровизировать с расчетом на то, что у магов есть способы проверить правдивость. Значит, придётся лишь недоговаривать и изворачиваться.       По пути Гарри забрали его друзья: не узнать рыжего Рона и темноволосую Гермиону я не смогла. Оба косились на меня странно, что неудивительно. Гермиона — с каким-то исследовательским интересом. Внутренне усмехаясь, я подумала, что девочка обязательно захочет вычитать о таких случаях в книгах. Вряд ли что-то найдёт, но хоть попытается...       Меня отвели в палатку, разделённую на две части. Сквозь занавески проглядывалась чья-то тень.       — Мадам Помфри, мистер Диггори, не могли бы вы ненадолго покинуть палатку? У нас тут... — маг откашлялся, — чрезвычайная ситуация.       — Я настаиваю на том, что мистер Диггори должен ещё какое-то время побыть здесь, — отрезала боевая на вид женщина, немного пухленькая и жутко сердитая. Я с интересом её рассматривала. Видеть персонажей книг было странно. Они ведь на своих киношных версий были похожи постольку-поскольку.       — Поппи, — послышался ещё один голос, и я застыла. Даже не услышав эти интонации ещё ни разу, я мгновенно догадалась, что говорил Дамблдор, — пожалуйста.       Волшебница сердито поджала губы, но директора послушалась. Ого. Спорить с аврорами, но беспрекословно слушаться директора, который де-факто имеет власти меньше... Вот что значит авторитет. Я нервно переминалась с ноги на ногу, смотря, как палатка наполняется всё новыми людьми, и как выходит мадам Помфри вместе с интересом посмотревшим на меня Седриком. Росло желание отодвинуться ото всех этих взглядов подальше, но я осталась на месте.       — Не буду увиливать: событие произошло в величайшей степени неординарное, — всё тем же серьёзным, но чуть-чуть «не от мира сего» голосом заметил Дамблдор. Я прищурилась, но говорить ничего не стала, только сглотнула, стараясь более-менее смочить горло.       Маги окружили окончательно. Старик — Дамблдор, рядом высокая женщина — мадам Максим, мрачный мужчина с чёрными глазами и волосами — Снейп, рядом ведьма с поджатыми губами — МакГонагалл, нервный волшебник, судя по всему, Каркаров. Усталый человек с напряженным видом — Крауч. И никуда не ушедшие авроры и парочка драконологов, смотрящие напряженно и до сих пор не убравшие палочки.       — Что тут думать? — рявкнул Каркаров. — Отдел Тайн всегда рад новым исследованиям!       — Я, конечно, извиняюсь, — всё-таки подала голос я; в тот момент я искренне понадеялась, что голос не дрожит от сдерживаемого гнева. — Но не кажется ли вам, что это немного бесчеловечно? Если меня попросить, я могу и сама рассказать. К диалогу готова, — не выдержала и съязвила под конец.       Каркаров побелел от гнева, что доставило мне странное садистское удовольствие. В Отдел Тайн мне не хотелось, в Отдел Тайн в качестве «исследования» — тем более.       — Судя по всему, дракон 'газумна, — заметила мадам Максим. — А значит, отдавать её на экспе'гименты будет действительно... негуманно.       — И, тем не менее, она опасна, — процедил Снейп. Ох, кто бы сомневался. — Кто знает, когда она опять вернётся в свой первоначальный вид?       — С чего вы взяли, что дракон — это первоначальный вид? — буркнула я. Снейп осёкся и посмотрел на меня внимательнее. Я переступила с ноги на ногу и ответила ему прямым взглядом, тут же понимая, что случайно сказанная фраза упала на благодатную почву.       Моё поведение ни в коем разе не соответствовало драконьему. Превратись я в человека яростного и безумного, действующего на голых инстинктах, то все подозревали бы странное заклинание, извратившее сущность дракона; тогда было бы логично отправить меня в Отдел Тайн. Но если бывший дракон внезапно проявляет все признаки человека разумного: ходит, говорит более-менее рациональные вещи, смущается своего обнаженного тела (а в ткань я вцепилась мёртвой хваткой), — то что-то решить уже сложнее.       — Хотя яйца, конечно, будет жалко, — заметила я. — Возвращаться в другую форму я не собираюсь, мистер?..       — Снейп, — всё так же процедил зельевар. Я пожала плечами. Ничего другого от него ожидать не стоило.       — С яйцами всё будет в порядке, — неожиданно заметил Уизли — он был среди драконологов. Я обернулась через плечо на его голос; что примечательно, парень, как и ещё пара драконологов, палочку на меня не направлял, хоть и держал в руках. — Мы уже давно заметили, что с нашей хвосторогой что-то не так. Сначала несколько дней лежала пластом, позже — перестала быть такой агрессивной, что в её состоянии странно... поведение, опять же, изменилось.       — Осознание себя человеком в теле дракона — неприятная штука, — буднично заметила я, с невероятной благодарностью кивая драконологу. Тот пожал плечами.       — Но мы всё же возвращаемся к первоначальному вопросу, — строго заметила МакГонагалл. — С... девушкой надо что-то делать.       — Моё мнение остаётся неизменным, — Каркаров пожал плечами. Снейп передёрнул плечами и кивком обозначил то, что согласен.       — Я считаю, что мисс надо помочь. Конечно, не спускать с неё глаз, но 'газве вы видите в ней животное, кото'гое нужно запи'гать в клетку и над кото'гым можно всячески измываться, пользуясь его не'газумностью? Я — нет, — чопорно заметила мадам Максим.       — Я не согласна с Каркаровым, — сказала МакГонагалл. Губы у неё всё ещё были поджаты. — Но с девушкой — я повторюсь — надо что-то делать. Возможно, отвести в Мунго — там есть квалифицированные медики, они могут попробовать понять, что с ней произошло. Или пригласить человека из Отдела Тайн. Но никак не поощрять то, что они могут сделать с ней, в попытке докопаться до истины.       На самом деле, мне много чего хотелось бы сказать, но я молчала. Как я подозревала, мой голос сейчас создаст только дополнительные проблемы, принимать решение всё равно будут, не оглядываясь на мои желания. Даже мадам Максим, вроде как проявившая сострадание, делает это скорее из желания не терять собственный образ воплощенной гуманности. Ну и потому, что если я попаду в Отдел Тайн — попаду я в Британский Отдел Тайн, и вряд ли другие страны что-нибудь узнают.       Не высказали своё авторитетное мнение пока что только Дамблдор и Крауч. Директор, как я подозревала, будет тянуть до последнего, чтобы ошарашить всех своим мнением и сделать так, как нужно ему, а вот Крауч явно обдумывал свои слова, пока остальные высказывались.       — Отдел Тайн — это действительно бесчеловечно, — наконец, сказал он. — Но, если это не чья-то глупая шутка, то информация о том, что произошло, нам очень нужна. Предлагаю выяснить все обстоятельства с помощью сыворотки правды или легиллименции. Если они не подействуют на девушку — будем думать по обстоятельствам. Придётся или поверить на слово, что недопустимо, или найти альтернативный способ.       — А пока мисс... — Дамблдор вопросительно посмотрел на меня. Я спохватилась:       — Мариан Эванс, сэр. — Дамблдор кивнул       — А пока мисс Эванс может остаться в Хогвартсе. Кто знает, как на ней отразится трансгрессия или путешествие с помощью портала?       — Но безопасность учеников... — начала МакГонагалл.       — Я не собираюсь причинять вред, — честно сказала я, даже не чувствуя угрызений совести по поводу того, что перебила другого человека. — Это глупо.       МакГонагалл оскорбленно поджала губы. Я уже начинала понимать, что этот жест — её любимый. Она положительные эмоции точно так же выражает, или всё-таки есть иные пути?       — Тогда — решено, — по-доброму улыбнулся Дамблдор.

***

      Всё ещё поджимающая губы МакГонагалл одним движением палочки трансфигурировала из моей ткани мантию, и я почувствовала себя относительно спокойно. Обувью никто не озаботился, но я и не чувствовала, что она мне нужна. Земля под ногами не доставляла никакого дискомфорта, даже по-приятному холодила пятки. Я покосилась на немолодую ведьму, но предложения трансфигурировать из чего-то обувь так и не поступило. Что же, пойду так, мне не сложно.       Пока декан гриффиндора вела меня к замку, за нами коршуном-надзирателем следовал Снейп. Драконологи остались у клеток с драконами, директора школ — всё там же, в медицинской палатке, за обсуждением то ли меня, то ли результатов тура.       Увидев Хогвартс во всей красе, когда его не загораживали трибуны, я восхищённо выдохнула. В голове только музыка из фильма не заиграла, настолько я была заворожена. Кажется, МакГонагалл даже смягчилась, увидев мои эмоции.       — Приятно видеть такой неподдельный восторг, — произнесла она. Получилось сухо, но я была рада и таким словам — неуютное молчание меня не радовало, а тему для разговора подобрать я не могла. Раз уж мне протянули руку помощи в этом вопросе, то отказываться глупо.       Я улыбнулась и кивнула. Заодно я могла освежить и оправдать некоторые знания, которые были у меня в голове. Главное, чтобы в этой голове не рылись... но тут уж я никак не могла себя защитить, ведь оклюменция — искусство очень сложное. Так что и трепыхаться смысла я не видела. Но за словами следить надо будет внимательно.       — Честно говоря, за свою жизнь я видела довольно мало настолько величественного, — сказала я, не солгав. Хогвартс был вне категорий. — А этот замок... Хогвартс, да? Он очень красивый. Не могли бы вы мне рассказать поподробнее о нём?       Таким нехитрым способом я узнала краткую историю создания, краткое и не очень понятное перечисление башен, двориков и внутренних коридоров, открыла для себя, что лестницы действительно двигаются, а портреты — разговаривают... Ну и то, что это, конечно же, школа для волшебников. Про факультеты я слушала особенно внимательно, но никакой новой информации не поступило.       — Но что, если ученик не отличается ни особой храбростью, ни хитростью, ни трудолюбием, ни умом? Есть же такие люди, — с интересом спросила я. — Или если ребёнок подходит сразу к нескольким факультетам. И, если так подумать, то детям свойственно подстраиваться под окружающую среду. Сколько первокурсникам? Одиннадцать-двенадцать? Отправьте того, кого ваша Шляпа хотела распределить на Райвенкло, в Гриффиндор — и через какое-то время он полностью вольётся в атмосферу. Получается, распределение на факультеты — вообще глупое занятие. Зачем они тогда?       — Вы всё проанализировали, мисс Эванс, — неожиданно хмыкнул Снейп. — Забыли только про два немаловажных фактора: происхождение и личные желания. Большинство знатных чистокровных направляется на Слизерин не по велению шляпы, а по собственному желанию, так как вращаться в обществе знакомых детей им легче. Ну и, конечно, дети часто попадают на какой-либо факультет, потому что хотят. Им легче среди похожих — или наиболее понравившихся — людей.       — А если ученик ещё не определился, то у Шляпы есть своё сознание. Она решает. Опыта у артефакта много, — добавила МакГонагалл.       Невысказанное «Не считайте себя умнее других» повисло в воздухе.       Я, немного пристыженная, замолчала. Сколько ещё таких открытий меня ждёт? Сразу было ясно, что магический мир — чудной и странный — не может быть в точности таким, каким его описала мадам Роулинг, со всеми глупостями и неточностями. Но ведь эти глупости и неточности могут вполне оказаться довольно логичными вещами, разве только нераскрытыми толком.       — Наверное, вопрос надо было задать пораньше... но куда именно вы меня ведёте? Вряд ли в одну из комнат факультетов. — Меня считают опасной, и я никого не осуждаю. — И что со мной будет дальше? Мне... не хочется в этот Отдел Тайн.       — В Хогвартсе много свободных помещений. К нашему приходу домовые эльфы там уберутся, — сказала МакГонагалл. — А насчёт вас, я думаю, мистер Дамблдор с директорами других школ и драконологами ещё поговорят. Всё решится к вечеру.       — Надеюсь, что в мою пользу, — негромко пробормотала я.