Осенние каникулы мистера Куинна

The Cranberries — When You’re Gone Enya — Only Time

Сборы значительно задержались, но Килиан не мог сказать, по какой причине. Была ли миссис Куинн больше взволнована отъездом сына или же резким решением дочери вдруг поехать в Клегган. Постукивая пальцами по приборной панели, он глянул в зеркало заднего вида, но в пейзаже дома ничего не поменялось. Один раз за порог проскользнула Кобонка, пристально посмотрела на неизвестную машину на придомовой территории и деловито исчезла внутри. Килиан потрогал свой карман, нащупывая пачку сигарет, но потом передумал и откинулся на сидение. Взять напрокат машину было его идеей, хотя Мамс Мюррея ее всячески одобрила. Ей нравилось, что не придется напрягать таксиста, пока она, оставаясь в аэропорту до последних минут, убедится, что самолет успешно вылетел и не свернул куда-нибудь не туда. На миг на пороге показался Мюррей. Килиан приподнялся, рассматривая его в отражении. С довольно хмурым лицом — наверняка Мамс прополола ему мозги внутри помещения, — он положил свою сумку в багажник, но все же приостановился, улыбаясь ему. Килиан закусил губы. Последняя неделя была странной: прошедшая в вихре приятного и печального, размыто, как в предсмертном бреду. В ней было полно поцелуев, слов и размышлений. Много сладкого чая, каштанов и веснушек Мюррея, по которым Килиан водил пальцами, шепча: «Такие же, как раньше». Он хотел запомнить каждый миг, чтобы пить их, разбавляя сладким сиропом действительность, больше не кажущуюся такой яркой. Мюррей распахнул левую дверцу, садясь на пассажирское место, и Килиан подумал, что успеет еще раз поцеловать его в губы. Но раньше дверь дома снова захлопала, вынося наружу миссис Куинн и Джемайму, бредущую за ней, как упрямый подросток. Килиан отклонился назад, притворившись, что ничего и не собирался предпринимать. — Немедленно перестань об этом говорить, — простонала Джема уже в салоне, плюхаясь на сидение и расползаясь по нему, как морская звезда. — Как я могу перестать говорить, когда речь идет о Клеггане! — бурлила Мамс, втискивая себя в автомобиль. — Это же так далеко. Да и зачем тебе туда ехать? — Нужно. — Зачем? — Гр-р-р, Мамс. Мюррей виновато улыбнулся Килиану и закатил глаза. Прервавшись на полуслове, миссис Куинн осторожно взглянула на затылок Килиана и сложила перед собой руки на небольшую сумочку, выпрямляя спину. Наверняка подозревала, что Бог кружит где-то рядом с ним. Повернув ключ в зажигании, Килиан вывел автомобиль на дорогу. — Это такая честь, что сам преподобный согласился отвезти тебя в аэропорт, верно, Мюррей? — не выдержала тишины Мамс. — Я понимаю, что тебе он, конечно, все еще друг детства, но мы-то привыкли видеть его в совсем другой роли. Это же не было проблемой? — Нет. — Мюррей смотрел вперед, не поворачиваясь к нему, но Килиан все равно осторожно следил за ним. — Вы столько времени провели вместе, прямо как много лет назад. — Женщина откинулась на спинку, мечтательно вспоминая времена, когда была молода. — Сбежит с раннего утра и только его и ищи. Но я хотя бы всегда знала, где его искать в случае потери — у Хьюзов. Вот с Джемаймой было сложнее. Шаталась где ни попадя. Да и до сих пор. Сестра Мюррея закрыла один глаз, второй закатила, скрестив руки на груди, и, подражая матери, беззвучно повторяла фразы за ней. Килиан тихо посмеялся над похожестью пародии. — Я, — та приподнялась над сидением, усаживаясь, — знаю, почему они торчали вместе так долго. Килиан тяжело вдохнул через нос, сворачивая на развилке направо. — Не говори глупостей, — еще не услышав ее версию, бросила Мамс. — Он же знает, что ты гей, знает? — Джемайма положила локти на спинки обоих передних сидений, пытаясь заглянуть брату в лицо. — Знаю, — тихо ответил Килиан, мельком бросая взгляд на свои руки, лежащие на руле: костяшки побелели от напряжения. — Вот! — Знаешь? — шепотом притворно удивился Мюррей, уперев указательный палец лежащей на двери руки в висок. Джемайма откинулась назад, победно поднимая кулак. — Готова поспорить, отец проводил ритуал по извлечению из него духа гомосексуальности и прививания традиционных католических ценностей. Не вышло, да? — Что за вздор. — Мамс покачала головой, хотя ей идея не казалась такой уж немыслимой, судя по долгой паузе. — Так все и было. — Мюррей подбросил ее веселью кость, отчего она сзади загоготала. Килиан натянуто улыбнулся и вновь устремил взгляд к дороге. Он постарался думать обо всем, кроме Мюррея. Приходил мыслями к розарию, лежащему в правом кармане, перебирал его мысленно. Как перебирал тысячи раз до того, думая о нем. Касался каждого звена четок из полированного дерева, занимая голову словами молитв, а сердце — Богом, лишь бы не допустить туда то, что не следует. Водил кончиками пальцев по ребрам старой фотографии, вложенной в его Библию. И строки плавились перед глазами. Стоял на коленях перед распятием и спрашивал раз за разом, искушение ли это или благо. Повергнет ли это его веру или поможет пройти через все. Стирал слезы рукавом сутаны, теряясь и не понимая. И многое другое, о чем он не мог рассказать. Он почти поблагодарил женщин сзади за то, что они вновь начали препираться. — Ты не едешь в Клегган. — Я определенно еду в Клегган. — Я сказала нет. Тебе нечего там делать! — Я тебя не спрашивала. — Ты живешь в моем доме! — Я плачу ренту! Килиан задумался, сколько еще времени пройдет, прежде чем Джемайма официально представит своего избранника перед Мамс. Мюррей говорил что-то о том, что это их бывший одноклассник, но вроде бы ничего не передал матери, считая, что это ее личное дело. Он тоже так считал. Некоторые решения должны приниматься самостоятельно. Сколько же он об этом знал. … Они старались не торопиться, но прибыли в аэропорт почти за час до начала регистрации на рейс. Не обнаружив в боковом кармане билета, Мюррей ожидал легкого приступа паники и волнения по поводу того, что весь путь проделан зря. Было странно спокойно. Как будто сейчас не он решал свою судьбу, а она правила им, рисуя золотыми линиями, по которым ему нужно было просто молча идти. Следовать. Сгрузить ответственность за происходящее было приятно. Билет нашелся вместе с паспортом во внутреннем отделении. Припарковавшись на платной стоянке, Килиан подождал, пока все выберутся, а потом, посидев внутри еще с минуту, вышел сам. Он не хотел выглядеть взволнованным, хотя его тревога чувствовалась. Та же, что и у него самого. Привычное проникновение в аэропорт, прогулка через рамку, металлоискатель, и Мюррей, как всегда, забыл вынуть телефон. Откладывая его на столик, Мюррей сглотнул, пробегаясь памятью по всему, что увозил на нем. Сообщения, чаще бессмысленные и состоящие из смайликов, но было там и сладко бередящее разум «Я так хочу тебя» от Килиана. Ему нравилось просто смотреть на него. Фотографий от поездки осталось не так и много. Речка, вывеска паба «У Фарго», Кобонка — прощаясь с ней, Мюррей очень долго обнимал старушку. Он надеялся, что когда приедет в следующий раз она будет еще если не в добром здравии, то хотя бы жива. Он вообще надеялся приехать скоро, хотя точно знать не мог. Было фото пирога Мамс, таких в Нью-Йорке точно нет. Мюррей обычно не фотографировал еду, но это был действительно красивый пирог. Было несколько фото Килиана — как то в Глендерри, или одно у окна. Вообще сначала Мюррей снял его в постели, когда тот лежал после всего, растянувшись по матрацу и едва успев стыдливо прикрыть пах простыней. Но потом, рассмотрев фото, Килиан смутился за свою откровенность и попросил удалить его и сфотографировать вместо этого в одежде рядом с окном, если уж так хотелось иметь его фотографию. Мюррей, пожав плечами, удалил. Килиан не знал, что фото копируются из фотопленки в фотопоток. Чувство небольшой вины за свою хитрость было недолгим — удовольствие от владения таким снимком пересиливало. Впрочем, ни слов, ни изображений не было столь много, сколько впечатлений и новых памятных моментов, которые он увозил в своих голове и сердце. С одной стороны, снимок старого дерева, с другой — как они сидели под ним, пили вино, а потом целовались. С одной — пирог, с другой — его крошки на воротнике, и как смешно Килиан выглядел, пытаясь отряхнуться. — Никогда раньше тут не был, — признался Килиан, оглядываясь. — Очень много места. — Это ты еще аэропорт Кеннеди не видел, — отозвался Мюррей. Интересно, увидит ли. Голова хотела рисовать слезливо-розовые концовки историй, как в американских мелодрамах. Вот одна. Мюррей сидит на своем месте у окна, грустно озирая посадочную полосу, а соседнее кресло пустует. И как по волшебству Килиан возникает в салоне, садится рядом и говорит, что летит с ним. Или другая. Он уже в Нью-Йорке, продолжает жить своей жизнью, вспоминая о своих осенних каникулах с ностальгической улыбкой и щемящей тоской в сердце. И однажды в его дверь раздается звонок, на пороге Килиан с цветами… Нет, наверное, он бы принес скорее пакет печенья. Они оба были слишком взрослыми для взбалмошных подростковых решений. И слишком реальными для сказочного мгновенного финала. — Ты не хочешь купить сувениры? — Джемайма с непередаваемой печалью оглядела стенд рядом с газетным ларьком, где разнообразные листья клевера и лепреконы пестрели всеми оттенками зеленого. Наверное, задумалась, что с любовью своего избранника к местному еще не скоро сможет полететь куда-нибудь, где есть диско-клубы и салоны по отбеливанию ануса. Если это ее все еще интересует. Мюррей подумал о сувенире, который все же увозил отсюда. Килиан любил читать и не упустил «Наивно. Супер», вытащив ее из его сумки. Конечно, дочитать он ее не успел. Во многом потому, что лежал с книгой слишком соблазнительно, чтобы не попытаться его отвлечь. Мюррей оставил ее ему. Каким бы ни был финал, до него стоило добраться. Взамен же Мюррей получил «Остров сокровищ». В толстой коричневой обложке с потрепанными уголками. Он уже читал ее, но трепет от того, что эта книга всегда была с Килианом, и тот водил по ней пальцами месяц, год и десять назад, заставлял его задыхаться восторгом не меньше, чем сюжет. — Нет. Мюррей опустился на сидение для ожидающих. Оно было жесткое, хотя несравнимо с часами поездки на велосипеде. Но как бы он вновь хотел поездить на велосипеде. Килиан сел справа, внедряясь в его мысли и заставляя вновь то утопать в фантазиях несбыточного будущего, то размышлять о том, как бы затащить его в туалет и поцеловать хотя бы еще один раз. Спрятав пальцы под сумкой, лежащей на его коленях, он взял его за руку. Мюррей изо всех сил попытался притвориться невозмутимым. — Надеюсь, следующий раз мы увидим тебя не через десять лет. — Мамс почти впрыгнула на сидение рядом, заставляя их отпрянуть друг от друга. Она уложила стоящий воротник его куртки, хотя скорее всего знала, что его бесит, когда она так делает. Но зато у него появился повод отклониться от нее и дотронуться до плеча Килиана своим. — Надеюсь, и вы когда-нибудь прилетите ко мне. — Да! — радостно ответила Джемайма. — Нет! — осадила ее Мамс. — Я не могу оставить дом, Кобонку, хозяйство, а девочку Нью-Йорк развратит. — Ага, да. — Сестра фыркнула. — Тогда предлагаю ультиматум — или Нью-Йорк, или Клегган. Матушка засопела в негодовании. — Дался тебе этот Клегган, — ворчливо буркнула она и замялась. — С другой стороны, он не так и далеко. — Заметано. — Джема перекинула ногу на ногу и торжественно приподняла бровь. Ее взяла. Мюррей развернулся к притихшему Килиану. — А ты? — спросил он. — Ты не приедешь? — Мюрс, я… — Килиан опустил глаза, ведя плечом, — я не могу ничего обещать, ты знаешь. — Знаю. Беседа запомнилась не очень отчетливо. Мамс определенно что-то говорила, а он что-то отвечал, поддерживая разговор. На табло прилета и отлета сменялись строчки, а электронные белые палочки, составляющие цифры, из которых в свою очередь складывалось время, мигали чересчур быстро. Закат, с каждым днем осени приходящий все быстрее, вплывал в зал ожидания через огромные окна. Люди, также собирающиеся на рейс SNN-JFK, постепенно скапливались рядом. На лавке прямо за ними появилась навязчивая громко говорящая пара с явным нью-йоркским акцентом. Чужой город начал свое наступление прямо в Ирландии. Когда объявили о начале регистрации, Мюррей был все еще уверен, что отлет — это что-то далекое, что происходит не с ним. Он автоматически встал вслед за Килианом и пришел в себя, лишь когда Мамс, мягкая уютная Мамс, обняла его и повисла на нем, как гроздь бананов. — Мой маленький. — Она громко шмыгнула его в грудь. — Ты точно-точно приедешь? — Конечно. — Мюррей неловко обнял ее за плечо в ответ. — Куда же я денусь? — Да, ты в прошлый раз тоже так говорил. — Женщина отняла себя от него, тяжело вздыхая. — На этот раз точно, — уверил он. Наклонившись, он поцеловал ее в щеку и, тронутая, Мамс махнула на него рукой. Он только и взглянуть успел на очередь, собирающуюся у стойки регистрации, когда попал в следующие объятия — Джемаймы. Обвив его шею длинными руками, девушка подтянулась на носочках и тесно прижалась к нему. — Приезжай, засранец, — пробубнила сестра в его ворот, — а не то я нагряну и буду жить у тебя в квартире, мешая твоим гейским оргиям. — Ну да, ну да. — Мюррей хмыкнул, поглаживая ее по пояснице. Именно в такие моменты, моменты расставания, вдруг все становилось четче и ярче. Ненадолго, но осознание расстояния, что будет разделять их еще долгое время, обостряло все чувства. — Спасибо, что не рассказал ничего ей про Пата, — уже тише добавила Джема. — Я сама скажу… когда… когда настанет время. Ну ты понимаешь. Когда пойму, что это необходимо. — Конечно понимаю, Джем. Она отпустила его и улыбнулась. Ее тушь немного смазалась в уголке глаза, — и он уже представил, что она оставила след на его ветровке, но проверять не стал. Килиан мялся в стороне, не зная, как себя стоит вести, поэтому Мюррей подошел к нему сам. Поцелуй был практически неотъемлемым требованием его организма, но Килиан опустил лицо, явно не готовый к тому, чтобы все разрушать просто так. Мюррей начал думать о том, уместно ли простое объятие, когда тот взял его за обе руки. — Мюррей. — Килиан. Он говорил тише, потому что знал, что Мамс или Джемайма могут слышать, хотя они стояли и не так близко. — Как я смогу теперь, — Килиан негромко хмыкнул, вздыхая, — когда знаю, что есть за пределами того, что считал счастьем? Без тебя. — Килиан… Я же не навсегда. — Конечно не навсегда, но сейчас от этого не легче. — Да, понимаю, — он провел большим пальцем по его ладони, — но все равно. Ты будешь… ты будешь ждать меня? Килиан поднял глаза, смотря прямо на него, не избегая взгляда и открываясь полностью. Он притянул его к себе, перебарывая стеснение и откровенность, вздохнул в шею и прошептал одному ему: — Столько времени, сколько тебе нужно. Я буду ждать. Килиан отстранился. Руки мягко скользнули по плечам, сжали. Он осторожно поцеловал Мюррея в лоб, чуть ниже того места, где начиналась линия волос. У него были прохладные губы. Внутри стало так горько, и так тепло, и горло жгло от сотен еще не сказанных слов. Последний контакт пальцев, и он уже стоял в очереди, сжимая ремень сумки. Они были сзади, все трое, наблюдали за тем, как он ускользает из их жизней на вновь неопределенный период, и Мюррей не чувствовал в себе сил оглянуться. … Они добрели до автомобиля в полном молчании. Ни миссис Куинн, ни Джемайма не препирались и не обсуждали отлет. Они махали сыну и брату руками, когда тот пересек грань, отделяющую общий зал и последнюю ступень перед посадкой на самолет, а он взглянул на них всего раз, чтобы не было так больно. Наверное, на него Мюррей и не посмотрел. Килиан не заводил машину, откинувшись на сидение и рассматривая небо через лобовое стекло. Чуть синее через него, чем собственными глазами. Он достал сигареты и, уже сунув одну в рот, вспомнил об остальных пассажирах. Испытав укол вины, Килиан посмотрел на миссис Куинн в зеркало заднего вида, и она моргнула, показывая, что ей в общем-то все равно. После первой затяжки нервы стали чесаться чуть меньше. Ведь у него есть телефон. И адрес. И теперь нечего бояться. А еще он не брал в этом году отпуск. Интересно, какое лето в Нью-Йорке? Стоит проверить. Мысли пугали, но и возбуждали не меньше. Может, стоило написать смс? Килиан выдохнул дым в открытое окно и обнял себя за талию. Наверное, Мюррей отключил телефон перед полетом. И увидит сообщение, когда будет уже в Нью-Йорке. — Так, — Джемайма вдруг кашлянула, заговаривая, — ты куришь. Он нахмурился, смотря на ее отражение, и пожал плечами. Джемайма прищурилась, но ничего не сказала. А вид у нее был очень загадочный. Килиан все же достал телефон. Наверное, Мюррей действительно прочтет сообщение, будучи за тысячи миль от него. Но он прочтет. … Слухи ходили самые разные. Кто-то говорил, что отец Хьюз до сих пор служит в приходе церкви Друра, что принадлежит лимерикскому диоцезу. Кто-то говорил, что он исчез, и его, скорее всего, перевели в церковь в другой части страны после его признания в нарушении обета. Есть также и те, кто утверждал, что он оставил службу через три года после визита своего старого друга, и теперь преподает в приходской школе деревни недалеко от Друра, потому как епархия не дала ему разрешения остаться там, где он был известен как его преподобие. Но в одном большинство сплетников сходились. Табличка с именем мистер М. Куинн на стоматологическом кабинете в нью-йоркской клинике больше не висит. Теперь там свои услуги предоставляет Ж. Клеменс, и, по слухам, она разбирается с кариесом так же хорошо, как ее предшественник.