Ублюдок

— Ещё по одной? — заманчиво покрутив перед моим лицом бокалом спросил Чон и, не дожидаясь ответа, наполнил его.       Уже около часа мы сидели на диванчике прямо рядом с танцполом, наблюдая за пьяной молодёжью. Впрочем, и сами когда-то такими были. — Может, позвонишь ей? — захмелев, Чонгук включил режим Купидона, возомнив себя соединителем влюблённых, мать его, сердец.       Вяло отмахиваюсь и вновь залпом осушаю алкоголь, сразу же откидываясь на спинку дивана. Приятная слабость разлилась по всему телу, а я продолжал думать, хоть и не особо был в состоянии это делать. — Вставай, давай! Чего разлёгся? Поедем принцессу твою искать, — наверное, парень всегда таким был, уж слишком сильно от меня отличался.       Он верил в настоящую любовь, в то время когда я старался её избегать; считал, что если что-то чувствуешь к девушке, нужно действовать, а не ждать с моря погоды, как это делал я. Он дорожил второй половинкой, а я не считал, что моя существует.       Впрочем, даже если она и есть, то вряд ли сможет меня выдержать. Не потерпит таких издевательств и дрянного характера, как ветер сдувающего знакомых и, когда-то, хороших друзей. Именно благодаря своему сарказму и пофигистическому отношению к жизни я остался практически один, разве что Чон всё время рядом и вовремя пинка даёт для развития. — Отвали. Никуда я не поеду, — вновь отмахиваюсь, когда друг едва ли не насильно стаскивает меня с такого удобного диванчика и пихает к выходу. — Поедешь, — утвердительно шепчет парень, кряхтя от моего сопротивления.       Теперь мы, как два придурка, ссорились на улице: Чон пытался затолкать меня в машину, а моё безвольное тельце было категорически против, упираясь руками, ногами и даже волосами, только бы не ехать чёрт знает куда. — Блядь, Чонгук, отъебись. Я никуда не поеду, сказал же! — окончательно раздражаюсь от напора парня и со всей силы толкаю того в грудь.       Гук отходит, вдруг успокоившись, а затем, чуть помедлив, усаживается прямо на асфальт возле машины, похлопывая по месту рядом с собой. Послушно приземляюсь рядом, облокотившись о его тушку спиной, и пытаюсь отдышаться. В голове внезапно возникает идея, а руки сами тянутся к плечу парня, дёргая за него и привлекая к себе внимание. — Хочешь, покажу тебе одно место?

***

      На пляже в это время очень холодно, но мы всё равно довольные. Из горла пьём какой-то алкогольный напиток, бегая возле воды и просто веселясь. Словно в детстве вернулись, и я был бы рад, если бы вон та ленивая задница, сейчас сидящая у кромки воды на корточках, тоже была бы в моём детстве. — Как здорово-то, — Чонгук громко крикнул, а затем, глубоко вздохнув, раскинул руки в сторону. Последовав его примеру, я поднял голову, разглядывая ночное звёздное небо и глупо улыбаясь.       Появляться на этом пляже вечером и в стельку пьяным стало моей любимой привычкой, а может даже и традицией, чего скрывать-то. — Давно я так не напивался. Теперь Хани точно выгонит меня из дома, и я перееду жить к своему другу, да? — Чон, толкнув меня на песок и, усевшись рядом, принялся жаловаться на чересчур строгую девушку, не позволяющую ему много пить и страдать хернёй, а я впервые в жизни кому-то позавидовал.       Не то что бы мне хотелось таких железных тисков, но элементарной заботы явно не хватало, вот и страдал хернёй, напиваясь до потери пульса и прожигая вечера в клубах. Впрочем, вряд ли я смог бы жить иначе, считая всё прочее слишком серым и унылым. — Ты в курсе, что таких распиздяев как ты ещё поискать нужно? — толкнув меня в плечо, Чонгук злорадно заржал и, чуть помолчав в ожидании реакции, продолжил: — Но я всё равно рад, что ты мой друг.       Ооо, кажется кого-то потянуло на сопли. Так-так, пора вызывать Хани, чтобы забрала это захмелевшее и совсем радужное сокровище домой. — Я тоже рад, чувак, — хлопаю в ответ его по плечу, вытаскивая из чужого кармана мобильный и набирая номер его девушки.       Уже через полчаса прибыло вызванное мной такси, и парень, к этому времени уже вовсю храпевший, благополучно отбыл домой, где его уже поджидала злая, но волнующаяся Хани. Похоже это и есть любовь, если судить по двум придуркам, которые всё время ссорятся, а после бурно мирятся.

***

      Пьяный в стельку я брёл вдоль улицы, попросив таксиста остановиться недалеко от моего дома. Хотя, можно ли было назвать это домом, я не знал, просто ночевал там и иногда перекусывал, стараясь раньше уходить и позже возвращаться, лишь бы только не наблюдать за лицемерием своих родителей.       Они всегда притворялись, и я уже в детстве точно решил, что никогда таким не буду, вот и старался показать худшие черты своего характера, надеясь, что хотя бы кто-то сможет это выдержать. Радовался, когда Асон стала чуть ближе, чем просто друг, ведь на тот момент она знала обо мне больше меня самого, знала о моей семье и всё равно не бросала, продолжая терпеть резкие и порой не очень хорошие слова.       Терпела до тех пор, пока в нашем классе не появилась новенькая, переманившая её на свою сторону. Наверное, если бы не это, я никогда не стал бы вот таким «ублюдком», стараясь отомстить за причинённую девушкой обиду.       Асон как ни в чём не бывало начала общаться с Лэйси, лишь иногда бросая на меня краткие взгляды, а я всерьёз решил, что компания хулиганов нашей школы — лучшие друзья моей обиженной натуры. Кто же знал, что спустя время это занятие мне надоест, а жалкие попытки Лэйси привлечь внимание станут главным путём мести.       Переспав с ней, я посчитал себя отмщённым, так как всего через несколько дней услышал первое «ублюдок» от Асон. Она всерьёз разозлилась за разбитое сердце подруги, а я нарадоваться не мог, что наконец хоть как-то привлёк внимание.       Вскоре после этого Лэйси перевелась в другую школу, а Асон окончательно возненавидела меня. И всё же среди всех этих взглядов, полных ненависти, я видел несколько кардинально отличавшихся.       Видел, как часто она следила за мной на уроках, а когда я перестал на них ходить стала довольствоваться редкими встречами на работе. Как позже выяснилось, работала она не только в такси, но иногда и в доставке пиццы, тем самым иногда попадаясь мне на глаза.       Она не признавалась в своих чувствах, но делала всё, чтобы я их заметил. И я заметил. Видел, как неохотно она сопротивляется под моим напором и пользовался этим, где-то глубоко внутри желая отомстить. Завоевать её, а потом бросить, наблюдая за мучениями.       Прошло всего несколько месяцев с момента перевода Лэйси в другую школу, а я уже мог похвастаться несколькими довольно жаркими часами с Асон. Вот только радости особой достигнутая цель не приносила.       Я не видел в своих победах ничего такого, чем можно было бы гордиться, и продолжал глупить. Поступал сначала так, как твердил разум, а после, случайно встретившись с ней или увидев издалека, забывал, что сам же пытался отвергнуть, следуя за Асон по пятам.       Грёбаная детская привязанность всё никак не проходила, и мне стало казаться, что я меняюсь, словно те самые видные черты моего детского характера вновь начали проявляться, а это, скажу я вам, не очень-то и радовало, особенно когда к пофигистическим замашкам я уже привык.

***

      Домой добрался опять к глубокой ночи, вот только на этот раз даже войти не смог. Дверь была заперта, а какая-то сумка с вещами подозрительно стояла у порога, привлекая моё внимание. Кажется, отец немного обиделся за то, что я пропустил его «важный ужин», и теперь я почти бомж, хорошо хоть работа есть.       Вспомнив о работе, я радостно хлопнул в ладоши, направляясь обратно к воротам и вызывая такси. Карточка всегда была в кармане, да и налички немного есть, так что проживу. Назло отцу стану независимым и покажу ему, что не нуждаюсь в чьей-то помощи.       Рассуждая о своём величии, я не заметил, как подъехало такси, а усевшись в него продолжал строить грандиозные планы касательно своего повышения в глазах родителей. — С вас двенадцать тысяч вон, — машина притормозила у здания офиса, а я, не глядя, протянул водителю деньги, выползая из машины и вместе с сумкой направляясь к клубу.       Сейчас там ещё гуляла молодёжь, поэтому я поплёлся через чёрный вход прямо к кабинету. Внутри было темно и повсюду валялись бутылки, но это не помешало мне развалиться на диване и сладко захрапеть, инстинктивно прижимаясь к горячей, ворочавшейся и не менее тихо храпящей подушке.