Доблестью моей облекаюсь

Микаса не любит тренировки. Точнее, перестает любить ровно с тех пор, когда Леви лично берется за их проведение. Само его присутствие заставляет большинство кадетов нервничать, и, как результат, они совершают ошибки там, где их в принципе не должно быть. Вот только слишком уж сложно сосредоточиться, когда в тебя впивается уничижительный взгляд серых глаз и в буквальном смысле заставляет мириады мурашек проноситься по спине. Однако Микаса далеко не в списке тех, у кого ноги подкашиваются при виде низкорослой фигуры капрала. Она не боится его, нет. Презирает, хоть и не может отрицать исключительные способности Леви как бойца. Наверное, если бы не было всей этой непростой ситуации с Эреном, она бы даже восхищалась им. Наверное. Вряд ли. Маловероятно. Аккерман знает точно: капрал отвратителен как человек. Таких не уважают. Терпят, сторонятся, ненавидят, но не уважают, будь он хоть трижды лучшим воином человечества, мира или даже чертовой Вселенной. - ... поэтому постарайтесь принять как можно более расслабленную позу. Победа над титаном зависит от силы лишь на двадцать процентов. Скорость, ловкость и правильная оценка происходящего – вот что важно. Микаса сжимает рукояти клинков потными ладошками. Размеренный голос Леви нестерпимо бьет по барабанным перепонкам, посылает импульсы в мозг и нервные окончания, забирается морозцем под кожу, заставляя девушку напрячься до кондиции камня. Она хочет сорваться с места, чтобы наконец не слышать раздражающие интонации, хочет превратить в щепки макеты гигантов, представляя на их месте коротышку капрала, хочет взмыть на приводе так высоко, чтобы хоть на миг выбраться из вакуума. И когда она почти готова осуществить задуманное, кто-то крепко хватает её за плечи и встряхивает, словно тряпичную куклу. - Аккерман, ты глухая? – слова у Леви ядом сочатся. – Я сказал: расслабленную позу. Микаса рада бы повиноваться, вот только руки капрал не убирает. Она затылком чувствует его дыхание, краснеет, неловко ёжится, пытаясь скинуть неприятный груз, однако её действия приводят лишь к ещё одной встряске. - Расслабься! Девушка шумно выдыхает, когда твёрдые ладони покидают её плечи. Прежде капрал не нарушал личного пространства ни её, ни кого-либо ещё из отряда, а посему подобная выходка совершенно сбивает Микасу с толку. Она теряет остатки собранности и вдруг вся будто обмякает. Дергает за рукоять привода позже остальных, дерется вполсилы и еле успевает обойти все препятствия. Мысленно проклинает Леви. Становится легче. - С тобой всё нормально? – Эрен щурится с беспокойством, стоит только им вновь опуститься на землю. Микаса косит взгляд в сторону капрала, поджимает губы, подавляя волну злобы, и всё-таки выдавливает короткое «Да». И с чего бы ей быть не в порядке? Внезапное несоблюдение субординации со стороны Леви не повод для потери контроля. И всё-таки она чересчур эмоционально отреагировала на подобную мелочь. Оно и ясно: в касаниях мужчины, с которым она, мягко говоря, не в ладах, мало чего приятного. Дурацкий коротышка. Внезапно из густой листвы выныривает огромная деревянная структура. Последний титан. И на этот раз Микаса не медлит. Выхватывает клинки, несется к цели, словно молния, лавирует средь веток, с глухим рыком рубит бутафорские ноги, руки, глаза. Понимает, что борется одна, что товарищи остались позади, но ей плевать: ярость сама управляет её телом. Аккерман жаждет реванша. Замахивается и изо всех сил рассекает шею макета. Раздается треск сломанного дерева, и голова гиганта величественно падает вниз. Ровно как и испорченные лезвия привода. На площадке царит молчание. Кадеты пораженно пялятся то на Микасу, то на уничтоженного противника и попросту не знают, как реагировать на подобный безрассудный поступок. Сама Микаса растерянно рассматривает остатки оружия в руках и с досадой кривится. Облажалась. И она даже думать не хочет, перед кем именно. - Что это было, Аккерман? – Леви смотрит на неё, как на дуру. Брезгливо отпихивает от себя огрызок клинка и приближается почти вплотную. Микаса заливается краской, разглядывает пыль под ногами, и сама недоразумевает: действительно, что это было? Такое поведение свойственно Эрену, не ей. - Я вопрос задал, - капрал явно теряет остатки терпения. Сверлит взглядом девушку, отчего она ощущает себя раза в три ниже его, и недовольно раздувает ноздри. - Я выполнила задание. Уничтожила цель, сэр, - Микаса не может придумать ответа получше. Звучит совсем по-идиотски, судя по перекосившемуся лицу Леви. С другой стороны, что ещё ей следовало сказать? Вряд ли она испортит ситуацию больше, чем есть. - Нет, сейчас ты снизила свои шансы на выживание ровно на половину, - мужчина указывает на остатки клинков в её руках и не без сварливости добавляет: - А ещё испортила казенное имущество. Микаса молчит. Знает, что виновата, поэтому даже не пытается спорить. Лишь выговаривает негромко: - Прошу прощения, сэр. Но капрал на извинения её не обращает внимания. Оборачивается к притаившимся кадетам и сквозь зубы цедит: - Приводите себя в порядок и отправляйтесь на обед. Свободны. Солдаты только и рады услышать заветные слова. Собираются быстро и ладно, оживленно при этом переговариваясь. Микаса же вздыхает, не присоединяется к всеобщему воодушевлению. Ей и стыдно, и обидно. С опущенной головой поправляет привод и собирается уж покинуть зону тренировок, но грозный оклик бумерангом ударяет по затылку. - Ты остаешься, Аккерман. К девушке мгновенно оказываются прикованы десятки любопытных глаз. Сама же она обреченно прикрывает веки и возвращается: подобный исход был слишком очевиден. Всё-таки её поведение выходит за рамки адекватного. Адекватного в её понимании. И, видимо, в понимании Леви тоже. - Если хочешь, можем остаться, - Эрен и Армин обеспокоенно поглядывают в сторону капрала и опекающе группируются рядом с Микасой. Она согласиться уж готова, да только в планы Леви это не входит. Он хмурит брови, завидев троицу, скрещивает руки и ледяным тоном выговаривает: - Я приказал остаться только Аккерман. Если вы двое каким-то чудным образом не сменили фамилию, то проваливайте. Эрен колеблется. Взгляд скачет в беспорядочной пляске. В конце концов, поворачивается к Микасе и виновато разводит руками: не может ослушаться. Уходит вместе с заметно поникшим Арлертом, оставляя её тет-а-тет с дьяволом под метр шестьдесят. Капрал не торопится отдавать приказы. Смахивает пыль с рукавов формы и будто чего-то ждет. Микаса, тем временем, чувствует нарастающую в геометрической прогрессии неловкость. Если уж ей невыносимо находиться с Леви даже в присутствии других, то сейчас, наедине, «невыносимо» возводилось в двойную, а то и тройную степень. - Ты неправильно наносишь удары, - мужчина явно не собирается с ней церемонится. – Лупишь изо всей силы, словно полубезумная. Девушка просто кивает. Глупо противиться правде. Она сама прекрасно знает, что иногда не в состоянии правильно рассчитать мощь собственных мышц. - Попробуй взять клинок вот так, - капрал щёлкает приводом и переворачивает оружие лезвием вниз, словно палки для лыж. Микаса вскидывает брови не столько потому, что совет слегка необычный, а потому, что это личная манера сражения Леви. Она не раз видела её действенность в бою, и теперь не может поверить, что мужчина предлагает подобный метод ей. Небольшое противоречие сразу же селится в черепной коробке. Микасе, с одной стороны, и лестно, а с другой не хочется пользоваться чем-либо капраловским. Пусть даже и просто способом держания клинков. - Ну, - Леви требовательно хмурит брови, и девушка, пересиливая себя, подчиняется. Она, само собой, не собирается драться подобным образом в бою, как удобно бы это ни было. Принципы как засохшая краска: с легкостью не избавишься. Вновь возведенный макет титана показывает уродливую голову. Капрал даёт команду, и Микаса молниеносно несется к цели. Рукояти клинков мирно покоятся в ладони, и девушке на миг кажется, что она попросту не сможет нанести удар… Опасения оказываются напрасными. Рука поднимается как раз вовремя, лезвия бьют как раз по шее, оставаясь при этом в несломанном состоянии, а сама Микаса по инерции приземляется как раз на землю. Все идеально. Для кого-либо. Не для Леви. - Сначала, - всё, что он говорит на вопрошающий взгляд в свою сторону. Микаса не то чтобы ждет его похвалы, но разочарование, совсем неуловимое, таки царапает внутреннюю сторону грудной клетки. Она дерется снова. Потом снова и снова. Рубит деревянных гигантов один за другим, подавляет сбитое дыхание, на ходу вытирает со лба пот. Не останавливается. Капрал не останавливает. Наблюдает без единого звука. В какой-то момент Микаса забывает, как сражалась раньше. Новая манера, будто зараза, быстро приживается в мозгу и отдает команды частям тела, даже не спрашивая хозяйку. И когда девушка раскрывает подвох, то безупречно работающая система дает сбой. Микаса промахивается, падает, проезжается лицом по траве да так и остается лежать в изнеможении. - Ты в порядке? Леви спрашивает только потому, что надо спросить. В его голосе ни сочувствия, ни участия. Он склоняется над ней, пристально смотрит, а затем внезапно протягивает флягу с водой. - Пей. Потом вымоешь за собой. Микасе не хватает сил даже на элементарное удивление. Она молча берет флягу и жадно глотает прохладную влагу. Сухость и жжение в горле наконец исчезают, и девушка более-менее приходит в себя. Приподнимается на локтях и выдавливает еле слышное «спасибо». Произнести подобное стоит ей нечеловеческих усилий. Уж проще поблагодарить титана, чем капрала. - На сегодня тренировка закончена, Аккерман, - мужчина накидывает на плечи куртку и вдруг тыкает пальцем Микасе в лицо. – Умойся. У тебя грязь на щеке. И щепки в волосах. Микаса вспыхивает. Сегодня она уж точно получает чересчур много внимания со стороны Леви, но радоваться этому может лишь беспросветный идиот. Девушка отдала бы свой обед и ужин, лишь бы этот день не повторился опять. И всё же кое-что не даёт ей покоя… - Сэр! – она окликивает его на полпути и неуверенно мнется. – Как… как я справилась? Капрал приостанавливается, но не оборачивается. Пауза звенит недолго, и в итоге прерывается одной сухой короткой репликой. - Удовлетворительно. Леви направляется к замку. Микаса плетется следом и мечтает, что когда-нибудь проклятый чистоплюй сгинет в пасти гиганта. *** На следующей тренировке Микаса на автомате хватает оружие «по-капраловски», за считанные секунды уничтожает все макеты под изумленные взгляды товарищей, получает одобрение командования в лице Эрвина и Ханджи. Осознает свою ошибку только после того, как Леви с многозначительной ухмылкой смотрит на её клинки, и корит себя за допущенную оплошность весь день. - А Микаса молодец, - Зоэ плюхается рядом с Леви в пустой столовой и болтает ложкой в чае. – Никогда не думала, что есть такие же чудаки, как ты, способные освоить подобную манеру сражения. Почему, кстати? - Что «почему»? – особого чутья не требуется, чтобы понять: присутствие Ханджи повышает уровень раздраженности капрала до максимальной отметки. - Почему ты научил её? Ты ведь не любишь делиться. - Сама сказала, - мужчина неспешно делает глоток чая и, не убирая кружку от губ, выговаривает: - Аккерман молодец. Микаса замирает у полуоткрытой двери. Облокачивается о каменную стену. Причин улыбаться нет. Но она победно улыбается в темноту. Забавная катахреза получилась.