Доблестью моей облекаюсь

Осень наступает незаметно и совсем уж как-то оригинально. А именно – с тридцатиградусной жарой и по-летнему пекущим солнцем. Весь разведотряд так и изнывает от дневного зноя, обливаясь потом на тренировках и выпивая тонны воды после них. Однако отсиживаться в замке тоже никто не хочет, предпочитая насладиться последними по-летнему приятными деньками. Ведь, кто знает, будет ли у них возможность сделать это потом?.. Раз за разом происходят стычки между кадетами за теневые зоны, которые почти всегда заканчиваются победой либо Жана, либо Конни. Микаса не участвует в этих спорах и всегда просто уходит в замок, перед этим безуспешно пытаясь уговорить Эрена и Армина последовать за ней. Тщетно. Что один, что другой самозабвенно грызутся с Кирштайном. Одежда неприятно липнет к телу, шея горит от тепла шарфа, и Микаса наконец не выдерживает. Снимает его и бережно кладет на стол в своей комнате. Немного подумав, расстёгивает несколько пуговиц на рубашке и умывает лицо прохладной водой. Становится немного легче. В комнате непривычно тихо, как и во всем замке. С улицы доносятся голоса и смех, и на мгновение обида царапает душу. Микасе иногда кажется, что товарищи не видят в ней сверстницу, поэтому и не замечают её отсутствия. Словно она одновременно и в их компании, и нет. Неужели разница настолько существенна? Нет, не может быть. Взгляд случайно цепляет потрепанная книга, лежащая на кровати Кристы. Микаса тянется к ней не то, чтобы из интереса, а просто так, от скуки, и читает название. Перекатывает его на языке пару раз, словно смакуя, и листает ветхие страницы. «Легенда о Хенрике Янсене» пестрит пафосными фразами, типичной геройской бравадой и надеждой на светлое будущее. Слишком приторно и неправдоподобно, но Микаса понимает выбор Ленц. Герои в реальности – вовсе не прекрасные юнцы атлетического телосложения с идеальными манерами и неисчислимым запасом мёдоподобных фраз. Герои в реальности – полная противоположность данному образу. Взять хотя бы капрала Леви… Аккерман морщится. Причисление капрала к списку героев принудительно навязано мнением окружающих, но убеждение так крепко въедается в черепную коробку, что вытравить его уже никак не получается. Зараза во всей её красе. Размышления прерывает звонкий крик Саши. Микаса подскакивает к окну и лицезреет Блаус, возбужденно размахивающую руками и что-то нечленораздельно вопящую. Среди всей этой какофонии Микаса наконец отчетливо различает слово «река» и мгновенно складывает логическую цепочку. С вероятностью до ста процентов Саша обнаружила какой-то водоем и теперь жаждет в нём искупнуться. И, судя по оживленным лицам товарищей, все поддерживают эту идею. Микаса не хочет оставаться в стороне. Она срывается с места и спешит присоединиться к остальным, но как назло у самого входа натыкается на низкорослую фигуру капрала. Леви вопросительно приподнимает бровь и наконец выговаривает: - Куда-то собралась, Аккерман? На секунду девушка теряется, не зная, стоит ли раскрывать планы друзей, но в конце концов неуверенно отвечает: - Саша обнаружила реку неподалеку отсюда. Мы хотим сходить туда, сэр. Леви многозначительно хмыкает и вдруг вкрадчивым тоном интересуется: - Аккерман, ты решила ликвидировать мужскую половину нашего отряда? Микаса непонимающе хмурится, пытается разобраться, к чему именно относилась очередная придирка, и только наткнувшись на оценивающий взгляд капрала, осознает: она выбежала из комнаты, не застегнув рубашку. Не то чтобы на всеобщее обозрение предстало слишком многое, однако и этого было достаточно, чтобы Микаса в одночасье стала пунцовой. Она резко разворачивается, всё ещё чувствуя до безумия смущающий взгляд, отпечатанный где-то в районе груди, и начинает торопливо бороться с пуговицами. Увы, пальцы слишком дрожат, отчего данное задание затягивается на достаточный промежуток времени. Когда девушка вновь поворачивается к Леви, тот издевательски усмехается и как-то совсем странно сверкает глазами. Микасе становится не по себе, но в следующий миг она возвращается в нормальное состояние и наконец даёт волю праведной злости. Оказывается, этот извращенец ещё хуже, чем она себе представляла. Как ему хватило наглости пялиться на неё и… - Хм, жаль. Прежний вид мне нравился больше. … и даже не скрывать этого?! - Что ж, по крайней мере, девственность твоего братца-недотитана не пострадала, радуйся. Микаса дергается от злости и возмущения, подавляет животный рык где-то в районе глотки и еле сдерживает позывы схватить УПМ и разделаться с коротышкой-ублюдком раз и навсегда, однако в этот самый момент с улицы слышится чересчур весёлая возня, и в замок вваливаются оживленные солдаты. Микаса мгновенно успокаивается, стоит ей увидеть Эрена, а посему смеряет Леви взглядом, по холодности сравнимым только со льдами Нифльхейма, и присоединяется к товарищам. Последние же действительно решают отправиться к реке, и теперь собирают купальные принадлежности, при этом устраивая тот ещё беспорядок. Аккерман данный факт доставляет изрядное удовольствие, ибо лицо капрала, наблюдающего за всем этим хаосом, становится совсем разъярённым. Что скрывать, иногда девушка даже радовалась, что чистоплюйство в кишках у Леви сидит. Хоть чем-то можно досадить. И когда всеобщее ликование достигает своего пика, Эрен изрекает фразу, повергающую Микасу в состояние полного оцепенения и ужаса. - Капрал, не хотите пойти с нами? Леви многозначительно кривит губы, и в душе Аккерман зарождается надежда, что он откажется от предложения, но надежда эта так и умирает в зародыше, не успев окрепнуть. - Да. Я пойду. Присмотрю за вашими бестолковыми задницами. Микаса обреченно прикрывает глаза, гадая, какой чёрт дернул Эрена ляпнуть подобное. И, судя по заметно помрачневшим лицам товарищей, не одна она так думает. Весь отряд сверлит Йегера убийственными взглядами. Однако идти на попятную поздно. Если они откажутся идти сейчас, то капрал расценит это как плевок в свою сторону. Хотя Микаса с удовольствием плюнула бы ему в лицо по-настоящему. В результате кадеты вынуждены отправиться к реке под неусыпным контролем со стороны Леви, а также Эреном, наконец осознавшим свою оплошность и посему выглядевшим совершенно сникшим. Какое-то время все идут молча. Конни пытается разрядить обстановку и завести беседу, однако сначала получается лишь жалкое подобие на нормальный разговор. Тем не менее, механизм оказывается успешно запущен. Вскоре кадеты непринужденно болтают на разные темы, разделившись на небольшие группы. Какое-то время Микаса идет рядом с Эреном и Армином. Когда к ним присоединяется Жан и заводит с Йегером очередной спор, в коем Арлерт тут же занимает позицию арбитра, Микаса понимает, что её присутствие успешно игнорируется. Подавляя обиду, она пытается пристроиться к компании Саши, Имир и Кристы, но и здесь чувствует себя лишней. Девчачьи сплетни её мало интересуют, хоть она изо всех сил старается вникнуть в суть разговоров. Ей хочется вникнуть, хочется хоть на пару минут абстрагироваться от извечных мыслей об ужасах войны и побыть обычной шестнадцатилетней девушкой, однако слова так и не формируются в нужном русле. «Душа взрослого в теле подростка» - кажется, так сказала о ней когда-то Ханджи?.. Именно поэтому Микаса не замечает, как непонятным образом оказывается идущей позади всех, в обществе привычно молчаливого капрала. Аккерман смотрит на Леви исподтишка и чуть воровато. Эмоции от недавнего инцидента притупились, в основном – благодаря миротворной силе природы, и теперь она может это делать практически без злобы. Леви расслаблен. Блики солнца прыгают по его рубашке, лёгкий ветер практически незримо колышет пряди жёстких волос, а сам капрал глубоко дышит, словно пытается вобрать в себя тишину первых осенних дней и ауру лесного спокойствия. Его грудь, не стянутая ремнями привода, мерно вздымается и опускается, и Микаса по непонятной причине не в состоянии отвести глаза. Она продолжает гипнотически наблюдать за мужчиной, пока в какой-то момент не осознает всю странность своего поведения. Она ведь откровенно на него пялится. Не комильфо, совсем не комильфо. Микаса отворачивается и тихо радуется, что Леви ничего не заметил. Тогда новых подколов и насмешек было бы не избежать. И в то же время девушка с изумлением осознает: в безмолвствии, царящем сейчас между ними, нет ни толики напряжения. Непривычно. И неправильно, наверное. Но чувство алогичной защищенности говорит об обратном. Рядом с Эреном Микаса никогда не ощущает подобного. Она всегда должна быть начеку, следя за каждым движением брата и готовясь броситься в пламя вместе с ним даже в мирное время, но сейчас, идя плечом к плечу с капралом, она может отпустить въевшиеся под кожу страхи. Просто потому что он взрослый. Он не бросится в пасть титана, зная, что не в силах его одолеть, и он не станет в слепой ярости лезть в эпицентр событий. И на мгновение к Микасе приходит мысль, насколько легче ей бы было, если бы Эрен вел себя хоть на четверть подобно Леви. Микаса отбрасывает мысль эту отвращением, словно она осквернила что-то святое. Когда-нибудь она сможет почувствовать себя в безопасности и с Эреном. Когда-нибудь. Просто пока не время. Очень хочется в это верить. *** Река встречает кадетов долгожданной прохладой и музыкой стрекозиных крыльев. Все тут же бросаются к воде, стягивая на ходу одежду и обувь. Девушки остаются лишь в рубашках, в то время как парни не стесняясь освобождаются и от них. Вскоре берег наполняется всплесками воды, довольными взвизгами и смехом, вот только Микаса не участвует во всеобщем веселье. Она садится в тень ветвистого дуба и наблюдает за товарищами с почти что материнской лаской и лёгкой грустью. Как долго она не видела лиц, не обремененных страданиями и не окрашенных кровью? Как долго не слышала смеха, искреннего и чистого? И, что самое главное, увидит и услышит ли она нечто подобное в будущем?.. Микаса знает, что шансы пятьдесят на пятьдесят. Поэтому она следит за всеобщим буйством со всей внимательностью, на которую способна, дабы не упустить ни единой детали. Душа наполняется горько-сладкой смесью из отрады и уныния. Раздается треск веток, и Аккерман лицезреет, как капрал пристраивается под тем же дубом в метре от неё. Какое-то время он задумчиво смотрит вдаль, поджав надменно очерченные губы, а затем неожиданно обращает взор на Микасу. - Чего не идешь к остальным, Аккерман? Девушка неопределенно дергает плечами и коротко бросает: - Не хочется. - Ясно. Они снова молчат, но на этот раз Микаса чувствует, что разговор следует продлить. Не то чтобы она этого очень жаждет, но нарастающая неловкость в паузе причиняет излишний дискомфорт. - Кхм… - голос вдруг звучит совсем нерешительно и робко. – А почему вы не идете, сэр? На мгновение на лице Леви отражается некое подобие усмешки, и он с иронией вопрошает: - Как ты себе это представляешь, Аккерман? Действительно, как она себе это представляет? Чтобы командир плескался вместе с подчиненными, половина среди которых – подростки? Глупо, право же. И смешно. Капралу, скорее, под стать искупаться в крови, а не в водах мелкой речушки. Микаса краснеет от осознания собственного промаха. Она принимается нервически ковырять землю рядом с собой и делает это до тех пор, пока к ней не подбегают мокрые, но совершенно счастливые Эрен, Армин и Жан. Микаса смущенно отводит глаза. Оголенные мужские тела она всё-таки видела не так часто, но теперь перед ней стояли практически в неглиже три парня, один из которых – Эрен. И это для неё был вовсе не пустяк. Она по привычке хочет спрятать лицо в шарфе, но вспоминает, что забыла его в замке, а посему укрыть пылающие щеки негде. На помощь приходят волосы, однако и они не слишком помогают, когда Йегер хватает её за руку, вынуждая подняться с земли. - Пойдем, Микаса! Вода замечательная! - Хватит тут сидеть, - добавляет Армин, хватая её за вторую руку и таща к реке. К нему присоединяется и Кирштайн, который принимается настойчиво подталкивать девушку в том же направлении. Сбитая с толку, Микаса слабо защищается и мямлит что-то об отсутствии купальных принадлежностей, но парни пропускают её слова мимо ушей. Они силком притаскивают её к самому берегу и с помощью Саши и Конни пихают прямо в воду. Вода забивает ноздри, застилает глаза мутной пеленой, и Микаса тут же всплывает, пытаясь откашляться. Мокрые рубашка и штаны противно липнут к телу, пряди волос – к шее и лицу, и в добавок ко всему поднявшийся на какое-то время ветер заставляет девушку обхватить себя руками, преодолевая дрожь. - Сказала же: я не хочу купаться! – восклицание получилось куда более раздраженным, чем планировалось. Товарищи мгновенно сникают, не ожидав подобной реакции, а сама Микаса виновато опускает глаза. И почему иногда её так легко вывести из себя? Она упрямо шлепает к берегу, выжимая по пути капающую с волос влагу. Падает на землю всё у того же дуба, не смотря на Леви, и поджимает под себя ноги, стараясь сохранить хоть крохи тепла. Теперь солнце ей не кажется таким уж и палящим, скорее, слабо греющим. Зубы начинают непроизвольно стучать, и Микаса из всех сил сжимает челюсти. Холодно. Однако в следующий момент её плечи кто-то небрежно укрывает широким полотенцем. Девушка дергается от неожиданности и медленно поворачивает голову в сторону капрала. Тот сидит всё с тем же непроницаемым выражением лица, но, заметив вопрошающий взгляд подчиненной, неохотно выговаривает: - Так и знал, что кто-нибудь из этих идиотов провернет нечто подобное. Взял полотенце специального для такого случая. Микасе удается отреагировать лишь коротким «Хм», а после, немного подумав, она все же произносит: - Спасибо, - и добавляет не без укора: - Только было бы лучше, если бы вы их остановили, сэр. - Может и так, - Леви вдруг заглядывает девушке прямо в глаза и с полной капраловской серьёзностью выдает: - Но мокрые волосы тебе к лицу, Аккерман. И всё-таки он тот ещё извращенец. Так Микаса думает по пути домой. Наглый коротышка. Она вышагивает чересчур увлеченно, стараясь не отставать от товарищей. Как с ним вообще можно сосуществовать? И в итоге всё равно оказывается идущей бок о бок с капралом. Нужно будет вернуть ему полотенце. Потом. Как-нибудь. В ближайшее время Полотенце так и остается лежать аккуратно сложенным конвертом в тумбочке Микасы.