Ханан

Тем,кто так долго ждал :) Спасибо за ваше терпение Изумрудные глаза наложника расширились от удивления: - Анвар… ты… - он шумно сглотнул. - Ты ревновал? – и сам, ошеломленный озвученной мыслью, отвернулся, а потом с горечью сказал: – Она у меня с рождения. Я никогда не делал тайны из того, что люди, вырастившие меня – не мои кровные родственники. Наследник замер, услышав слова Хаифа, внутри все закипало от ярости на самого себя. Из-за собственной несдержанности и ревности он, скорее всего, разрушил и без того хрупкий мир между ними. Об этом очень ясно говорила холодность и отчужденность со стороны Хаифа все последние дни. - Такими татуировками обычно отмечают тела любимых рабов, - пояснил он, стараясь говорить как можно спокойнее. - Да, я ревновал тебя, меня злит только мысль, что ты мог принадлежать кому-то другому, что кто-то еще мог прикасаться к тебе… - Мог бы и спросить! - возмутился Хаифа, в последний момент заглушив собственный голос, чтобы не привлечь ненужного внимания. Однако уязвленные самолюбие и гордость не дали ему просто так замолчать - замахнувшись, он собирался ударить Анвара, но в последний момент тот перехватил его руку. - Мне и в голову не приходили подобные отношения до встречи с тобой! - Прости, Хаифа… - прошептал наследник и, склонив голову, поцеловал ладонь наложника. - Анвар, - юноша вырвал свою руку из рук калифа. - Я принадлежал тебе и так весь… Куда еще больше? Наследник снова положил руку поверх ладони наложника, второй коснулся плеча, чуть приспуская ткань тонкой рубашки, чтобы коснуться кожи. Почти невесомо, чтобы не вызвать в сидящем напротив парне очередную волну гнева, впрочем, весьма справедливого. Пусть лучше ударит его, осыплет проклятьями, чем снова будет демонстрировать холодность во взгляде и словах. - Осталось лишь спросить, навсегда ли… Ты единственный, кого я хочу видеть рядом с собой до конца своих дней, Хаифа, – Анвар поцеловал оголенное плечо наложника, а тот следом за этим шумно выдохнул. Калиф расценил это как позволение двигаться дальше, и его губы стали медленно подниматься вверх, по шее, пока не коснулись мягких губ Хаифа. Поцелуй с ним заставлял сердце наследника биться чаще. Когда он сказал юноше о том, что не хочет видеть никого рядом с собой, мужчина не кривил душой. Он еще никогда не чувствовал подобного с кем-либо из своих любовников. - Прости меня, - повторил он, отстранившись, чтобы заглянуть в красивые глаза. - Я очень хочу загладить свою вину перед тобой. Хаифа слабо улыбнулся. Сейчас, когда желанный ему человек был так близко, что, казалось, уже весь шатер наполнился ароматом его тела — грейпфрута и груши, — он не мог думать ни о чем другом, кроме его сильных рук и нежных прикосновений. Юноша притянул Анвара ближе к себе, вдохнул смешавшиеся запахи фруктов и пустыни, вплел пальцы в его волосы. - Ты уверен? - спросил Анвар, и его горячее дыхание коснулось лица Хаифа. - Акэ кионо*, - прошептал юноша на своем родном языке, отдаваясь умелым ласкам наследного калифа Гелиси. - Те оро симаэ*, - ответил ему мужчина, проводя ладонями по талии, медленно приподнимая ткань просторной рубашки. Свет тусклого факела в углу шатра падал на тело юноши, отчего ощущения от прикосновений к гладкой коже становились острее и почти сводили с ума. Хаифа поднял руки, помогая Анвару раздеть себя, и светлая одежда волной опустилась на широкую лежанку из грубой ткани. Кончиками пальцев по спине, губами по шее… Едва ощутимо, чтобы не разрушить эту атмосферу… Потрескивающий факел и шумный выдох, если поцеловать здесь… Очертить языком впадинку пупка, гладить упругие выступающие мышцы живота. На этот раз Анвар старался доставить Хаифа как можно больше удовольствия, как бы прося прощения за случившиеся и показывая, сколь сильно он ему дорог... Юноша мягко поманил калифа к себе, и когда тот навис над ним, ловко перевернул его на спину, а сам лег сверху. Лукаво улыбнулся, провел рукой по сильным мужским плечам, стал покрывать грудь и живот Анвара легкими поцелуями. Хаифа переполняло множество чувств, он не мог насытиться эмоциями на смуглом лице калифа. Это было прекрасно – ласкать, целовать, доставлять удовольствие любимому человеку, видя, как все его тело тотчас отвечает на твою ласку. И снова поворот, потому что хочется не только принимать, но и дарить ласку в ответ, чувствовать губами гладкую кожу, словно светящуюся золотистым светом. А потом - утонуть в зеленых глазах напротив. Анвар поглаживал его кожу, словно запоминая каждый изгиб молодого тела, не желал отрываться от манящих губ. Хаифа блаженно охнул, когда внутри стало горячо, но так правильно, так естественно, что даже голова шла кругом, будто бы он выпил предложенного иррингами вина. Медленные толчки только раззадоривали и заставляли просить еще, быстрее, и юноша забылся в этих ощущениях, отдался пленившему его наслаждению, стонал, закусывал тыльную сторону ладони, сам насаживался на член Анвара, стараясь то поскорее закончить, то продлить эту сладкую пытку. Рука наследника сомкнулась на его члене, пальцы скользнули по бархатистой коже, стирая выступившую каплю смазки, и Анвар с удовольствием заметил, что Хаифа все труднее сдерживаться, впрочем, как и ему самому. Движения становились все быстрее, а стоны удавалось заглушить лишь глубокими поцелуями. А потом мир перед глазами рассыпался на хрустальные осколки, оставив после себя звон в ушах и чувство ни с чем не сравнимого удовольствия. * Акэ кионо. - Как никогда. * Те оро симаэ. - Я очень рад. Солнце уже клонилось к закату, когда отряд, ведомый Анваром, вошел в ворота Астарху. Путь обратно прошел спокойно, воды, набранной из горного источника, оказалось более чем достаточно как для людей, так для и лошадей, да и солнце словно смилостивилось над путниками и скрылось за облаками, пригнанными с моря настойчивым ветром. Будущий калиф убрал ткань со своего лица и, повернувшись к ехавшему рядом Хаифа, улыбнулся ему. Калиф Икраам ждал сына в своем кабинете, дабы обсудить его визит к предводителю иррингов, узнать, как прошла поездка, и сообщить о еще одном госте, чей гонец недавно прибыл в Астарху. Когда Анвар зашел в кабинет, уставленный шкафами с различными манускриптами и книгами, его отец отметил про себя чудесное расположение духа сына. - День добрый, - сказал наследник. – Я везу тебе, калиф, подарок от Мухаджи. Он не хотел меня отпускать к тебе с пустыми руками. Калиф усмехнулся. - Оставим это на потом, сейчас есть вещи поважнее, - Анвар застыл посередине кабинета. – Калиф Танас-Висам пожаловал к нам в гости… и я совсем не могу понять причину его визита. - Он не посылал письмо? – настороженно поинтересовался Анвар. - Если только гонца с ним не убили в дороге, - раздраженно отозвался калиф. Визит одновременно и союзника, и врага мог означать многое, но почему-то правителю Гелиси казалось, что хороших вестей в последнее время и так слишком много. - То есть, правитель Ирхмаана не счел нужным раскрывать цель своего визита в соседнее государство? - спросил Анвар. - Я не знаю, сын. Но что-то мне совсем не нравится его внезапный визит, будто бы Танас-Висам сгоряча что-то решил или… самым верным шагом для нас остается только дожидаться самого калифа и его свиты, - Икраам повернулся к окну и стал наблюдать за прислугой, суматошно снующей во внутреннем дворе. – Проследи, чтобы все приготовления были сделаны до того, как цокот копыт лошадей наших гостей будет услышан в городе. - Хорошо, отец, - учтиво поклонился наследник и вышел из кабинета. Подготовка к приему иностранной процессии свелась к отдаче приказов управляющим и прислуге, а также к подробному описанию того, какие блюда лучше поставить перед Танас-Висамом. Предпочтения калифа Ирхмаана казались всем в округе немного чудными. Особенно непонятны они были правителям северных держав, где одним из немногих продуктов было мясо, которое Танас-Висам на дух не переносил. Всех членов господствующей семьи в Ирхмаане растили на принципах книги «Четыре Благородные Истины», которую написал первый калиф этой страны. Пожалуй, соблюдение правил этой книги для правителей Ирхмаана было, скорее, традицией, которой приходилось придерживаться. Вскоре, когда Икраам вскользь обсуждал с сыном и советниками произошедшее на границах, в кабинет без стука залетел младший советник, отсутствовавший на этом небольшом собрании по каким-то личным делам. Он тут же бросился в ноги своему господину, неразборчиво бормоча что-то. - Отдышись, Аир, и живо встань на ноги, - властно приказал Икраам, немного надменно посмотрев на разлегшегося у его ног советника. – И скажи, наконец, что случилось. Советник поднял на правителя свои маленькие, тусклые глаза, и с его изношенного временем лица начал пропадать испуг и … - К нам пожаловал Танас-Висам с огромным количеством путников. Неужто в Гелиси нагрянули дурные вести? - Не мели чепухи, - отозвался Джамбад, старший советник. – Ничто не предвещает войны. Даже по последним отчетам тайного подразделения отношения с Ирхмааном ничуть не изменились. - К приему все готово? – тут же строго поинтересовался Анвар у стоящего неподалеку управляющего делами дворца, на что тот незамедлительно кивнул. Наследнику были очень интересны причины столь поспешного приезда, да еще в такой впечатляющей, если верить словам Аира, процессии. Как полагалось по этикету, тысячелетиями складывавшемуся в Гелиси, почетных гостей следовало встречать лично. Калиф Икраам, гордо расправив плечи и махнув рукой слугам, чтобы те расправили незаметные складки на дорогих одеждах, поднялся со своего места. Анвар последовал за ним, втайне желая сейчас оказаться в своих покоях и избежав этой дипломатической встречи. Но положение наследника было сопряжено с определенными обязанностями, и отдых сейчас был бы непозволительной роскошью, если учесть довольно странные обстоятельства приезда калифа Танас-Висама. Их гость выглядел так же гордо, как и калифы Гелиси. Однако на его лице легко читались нетерпение и какое-то волнение, которое ни Икраам, ни его сын не могли объяснить. После обмена приветствиями калиф предложил своему царственному собрату вместе со всей свитой расположиться в малой приемной, где слуги уже успели накрыть стол. Оказалось, из приближенных Танас-Визам взял лишь парочку советников и охрану, всю остальную часть процессии действительно составляли воины. - Нынче о полноценном сне в пути можно забыть, - издалека начал Икраам, усаживаясь в кресло во главе стола. Анвар едва кивнул слугам, и в комнате тут же начали появляться наложницы в полупрозрачных шароварах и золотой мишуре, прикрывающей груди. Они несли большие блюда с различными лакомствами, с достойной любого воина выдержкой не давая гостям и повода думать о том, как сильно им тяжело. – Надеюсь, с вами ничего не приключилось в дороге, - калиф отсалютировал гостю бокалом вина и сделал небольшой глоток. После чего кивнул стоящему рядом слуге, и вскоре тот вернулся еще с несколькими бутылками заграничного вина и разлил его по бокалам сидящих за столом. Танас-Висам повторил жест калифа Гелиси, приподняв бокал за резную ножку, инкрустированную рубинами. - Боги услышали наши молитвы, послав прохладу с небес, отчего путь не был таким тяжелым, насколько представлялся мне и моим спутникам. Анвар понимающе кивнул, вспоминая долгий и тяжелый путь к иррингам по Айзерейской пустыне, в которой может выжить разве что яндак, растрепанной метлой совершающий свое путешествие по бесконечным барханам. Разговор медленно переходил на политические темы, которые не то чтобы были в данный момент интересны наследнику, но все же казались лучше показной вежливости и напыщенности, предписанной правилами этикета. Конечно, куда предпочтительнее сейчас была бы теплая вода в купальне, прохладные простыни и тихий, ни к чему не обязывающий разговор с Хаифа, устроившим голову на его коленях. Золотые отблески свечей на молодом теле, сумасшедший взгляд изумрудных глаз и почти неслышные стоны, срывающиеся с припухших от поцелуев губ, не желали уходить из памяти, равно как и ощущение, что там, в шатре иррингов, остался их дом, куда более приветливый, чем мраморные своды дворца. - Скажите, многоуважаемый калиф, - обратился к гостю Икраам. – Что привело вас в столь дальние края? Ведь последний ваш визит случился немногим более двадцати лет назад, мы с вами заключили договор о союзе между нашими государствами. И подкреплен этот союз был, насколько мне помнится, взаимным соглашением о браке между нашими детьми. - О, тот приезд до сих пор стоит в моей памяти, словно это было вчера. Мое желание соединить в браке наших детей велико по сей день, но, к глубокой печали, мечтам не суждено было сбыться… - Ваша утрата воистину велика, - согласился Анвар, с разрешения калифа Икраама вмешавшись в разговор. – Потерять любимое дитя практически сразу после рождения… Хотя мне вряд ли удастся познать радость отцовства в силу некоторых обстоятельств, но всё-таки думаю, что моему горю не было бы предела. - Вы правы, однако именно поэтому я и приехал сюда. На первый взгляд нельзя было сказать, что калиф занервничал, только приближенные, Анвар и первые советники, заметили, как запульсировала жилка на его виске и немного побелели губы. Все с замиранием сердца ждали того, что скажет Танас-Висам. Конечно, было бы странным развязать войну так, приехав будто с мирным визитом в Гелиси и имея в резерве не более полусотни бойцов. Но таков был правитель Ирхмаана и обычаи его народа. - Я долгое время пытался найти тех, кто сделал это. Думаю, мои чувства можно понять, под подозрением были абсолютно все государства, а ваше — особенно. Именно с вами мы заключили договор на основе брака наших детей, и именно Вы более прочих были заинтересованы в исчезновении моего сына. Только время шло, и никаких зацепок найти не удавалось. Я не той породы человек, Икраам, - внезапно перейдя на «ты» продолжил владыка Ирхмаана. – Чтобы бросаться лживыми обвинениями. Мне не раз пришлось держать себя в руках… Калиф кивнул, еще не понимая, к чему клонит сидящий напротив него старик с бородой, заплетенной в косу. - Я нашел его, Икраам. Я нашел Ханана. И я приехал сюда, чтобы вернуть его домой.