Приключения Зуко с мисс Острячкой-Командиршей

      Чем Зуко занимался? Это был самый смешной и дурно составленный план из всех! Зуко, будучи ветераном многих смешных дурно составленных планов, считал, что для него станет настоящим достижением, если ему когда-либо удастся составить ещё более глупый план. Он был так смущен этим планом, что никому не рассказал о своем замысле. Он написал длинное (полное жалкого лепета и извинений) письмо своему дяде, которого, по его мнению, должно было бы хватить. Он просто не мог представить, как он выйдет перед всеми своими друзьями и объявит, что собирается отправиться в старый-добрый Поиск, чтобы найти Оракула, которого, может быть, вообще не существует. Сокка будет дразнить его целую вечность! И они совершенно точно потеряют всякое уважение к нему. А Зуко не хотел его терять.       Это было просто глупо. Да кто ищет советов у Оракула? Зуко не стал бы даже пытаться, не будь ситуация с его мамой такой безнадежной. Его отец смеялся ему в лицо каждый раз, когда он спрашивал о ней. Он не собирался снова идти на поклон к этому человеку. И первое время дядя выглядел таким оптимистичным.       — Не волнуйся, Зуко. Я уверен, что она вернется к празднованию моего дня рождения.       Дядин день рождения прокатился мимо, а мамы не появилось.       — Не волнуйся, Зуко. Ей, наверное, просто требуется много времени, чтобы доехать оттуда, где она находится, — сказал дядя после этого, и по-прежнему от мамы не было ни слуху, ни духу. Дядя был уверен, что она точно прибудет к Дню Всех Душ (праздник Народа Огня, устраиваемый во время второго осеннего полнолуния). Дата прошла две недели назад, и когда она не пришла, то некоторая часть оставшегося у Зуко оптимизма несколько увяла. Дядя тактично и по доброте душевной вообще перестал о ней упоминать.       Если она никогда больше не вернется к нему, что становилось всё более и более вероятным, Зуко должен был знать, что с ней случилось. Если она жива, он хотел знать, чтобы можно было найти её, обнять и сказать, как сильно он по ней скучал. Если она мертва, он хотел знать наверняка, чтобы оплакать её, устроить похороны и проститься как следует. Незнание было худшим из вариантов. Говорили, что Оракул знает всё. Оракул ответит на один вопрос спросившего, если тот покажет себя достойным. Зуко был учителем Аватара по покорению огня, его судили драконы, и он помог победить злобного правителя и закончить столетнюю войну. Он чувствовал себя достойным! Он был готов! Ну же, Оракул! Если этот Оракул мог сказать ему, что случилось с его мамой, тогда всё, что ему придется вложить в «доказательство себя» будет оправданно. И тогда он узнает раз и навсегда.       Единственной загвоздкой в его плане являлось то, что Оракула не видели сто лет.       Но Зуко был не из тех, кого остановят такие мелочи. Никогда. Аанга не видели сто лет, и посмотрите на него теперь! Зуко чувствовал себя немного виноватым, что кинул парня после того, как Аанг предпочел его Джеонг Джеонгу и дяде в качестве Сифу по покорению огня. Парень мог победить Озая, но до сих пор не овладел формой феникса. Зуко нравилось учить Аанга, и он был странным образом тронут, когда Аанг захотел оставить его своим учителем, учитывая, что он мог выбрать других, куда лучших учителей. Он оставил дяде детальные указания, чему он хотел, чтобы тот научил Аанга в его отсутствие. Он знал, что дядя окажется лучшим учителем, после чего Аанг захочет оставить учителем дядю, после чего ему никогда больше не придется рисоваться перед Катарой по утрам. Не то чтобы он рисовался, он просто пытался произвести на неё дополнительное впечатление.       Она оказывала на него странный эффект. Вроде как несварение, но в хорошем смысле. Она просто находилась рядом и смотрела своими большими синими глазами, почти каждое утро. Он знал, что она приходила посмотреть на Аанга, и знал, что не должен был думать о ней так, как он о ней думал. Как правило, чувство несварения сменялось совершенно неподобающими мыслями. Зуко знал, что она нравится Аангу, и был слишком благороден, чтобы посягать на то, что нравится Аангу. Но это не погасило надежды Зуко на то, что вскоре Аангу понравится кто-нибудь ещё, и тогда Зуко станет прилично думать те неудобоваримые мысли про Катару.       Просто она постоянно находилась рядом! Смотрела на него по утрам, сидела рядом с ним за ужином, улыбалась ему, а ещё сессии исцеления. О, духи. Эти сессии исцеления! Зуко не хотел даже начинать думать о сессиях исцеления, потому что они тут же порождали у него крайне непристойные мысли. Этот маленький поиск принесет большую пользу хотя бы потому, что он получит краткую передышку от неё. Но не долгую передышку… он слишком скучал бы по ней. Просто небольшой перерыв, чтобы собраться с мыслями и взять себя в руки. Потом он сможет вернуться и смотреть, как она будет с Аангом. И не будет ревновать. Сов-сем. Совершенно никакой ревности. Да он даже не расстроится.       Может по дороге он даже найдет милую красотку, которая даст ему чувство несварения ещё более сильное, чем Катара. А потом Катара и Аанг увидят, как он и его Красотка счастливы вместе, и будут завидовать. Это была ложь. Да что с ним не так, что у него такие мысли? Он не из тех, кто притягивает красоток. Не то чтобы он винил красоток, учитывая его лицо и прочее. Катара, да и вся их группа, не обращали внимания на его шрам. Но Зуко всё равно замечал легкие ахи и гримасы, которые случались, когда люди встречали его в первый раз и замечали шрам. Так что никаких красоток для него.       Может, Мэй захочет снова быть вместе. Они расстались из-за большого разногласия по поводу фруктовых тарталеток, но, может быть, они смогут попытаться ещё раз. Нет, это плохая идея. Они с Мэй только-только снова стали друзьями, и он не хотел морочить ей голову. Просто от неё у него не было чувства несварения. И она тоже это знала. Он мог лгать самому себе, но он не станет дурачить Мэй.       Внезапно Зуко снова услышал это. Слабое потрескивание, тишайшие звуки шагов у него за спиной.       Он остановился. И шаги остановились.       Он повернулся и пошел налево. Шаги следовали за ним.       Он так сосредоточился на шагах, что споткнулся о камень на дороге и чуть не упал. Голос, принадлежавший шагам, подавил смешок.       Он почувствовал, как упало сердце. Разумеется, она последовала за ним. Он узнал бы грациозную поступь Катары где угодно. Он знал её подавленный смех. Даже когда она пыталась ходить исподтишка, он узнавал её.       — Я знаю, что ты там, Катара, — сказал он, смирившись.       — Черт, как ты узнал? — ответила Катара, оставив свои потуги на скрытность и выйдя ему навстречу. Зуко глотнул воздух. Она была прекрасна в лунном свете. Ветерок ласково шевелил несколько прядей у её лица, и её глаза были такими синими, и на ней был её огненнонародный наряд, открывающий живот, и она…       «СОБЕРИСЬ, Зуко!»       — Не так уж ты пронырлива, как думаешь, — сказал Зуко максимально ровным голосом. Хотя на самом деле она была куда более скрытной: она долго шла за ним, прежде чем он заметил. Вот что бывает, когда задумываешься о красотках. Если бы Зуко был больше сосредоточен на своем окружении и меньше на будущих красотках, она никогда не подобралась бы к нему.       — Что ты здесь делаешь? — хором спросили они друг друга.