Катара извлекла воду из их одежды, и они вернулись в лагерь. Зуко было весело! Для него это был совершенно новый опыт. Как здорово! Соревнования, которые не были жестокими, игры без образовательной ценности и простое веселье не были частью его детства. А то чувство, которое у него появилось, когда он спрыгнул с тех высоких скал! Он чувствовал страх и оживление. Ему было почти жаль, что всё кончилось, но они оба сильно проголодались. Катара была права — прошло слишком много времени с тех пор, как он расслаблялся и веселился. Он даже не мог вспомнить последний раз.
Когда они вернулись в лагерь, был почти обед. Солнце стояло высоко в небе. Был идеальный осенний день. Типичная погода для этого времени года в Народе Огня была: теплые дни и ледяные ночи. Хорошо, что они отправились на поиски сейчас. Если бы они ушли позже, было бы слишком поздно для плаванья. Он зажег огонь, а Катара принесла воды для чая. Она недовольно посмотрела на миску огненных хлопьев, которую он вручил ей. Будь это возможно, презрение в её взгляде заставило бы хлопья скрутиться ещё сильнее от чувства стыда.
Затем она прочитала ему небольшую, добронравную лекцию о пользе сбалансированного питания, о многочисленном зле огненных хлопьев и о том, что они не подходят для завтрака. Она думала, что ей стоит руководить покупками, когда они придут в ближайший город для пополнения припасов. Они немного разругались из-за этого по дороге в город. Зуко считал, что он более чем способен выбрать овощи. Катара не согласилась. Причем совсем невежливо.
Городок оказался маленькой оживленной деревушкой, зажатой между гор. Он был достаточно далеко от столицы, чтобы создавать ощущение провинциального, вкупе с несколькими пастбищами и протянувшимися по окраинам полями. Зуко пригладил челку, чтобы лучше прикрыть шрам, и глубоко вдохнул. Здесь была главная улица с ястребятней, фруктовым рынком и — слава духам! — лавкой, в которой, судя по её виду, могли продавать походное снаряжение. Там они точно достанут спальный мешок. Было ещё несколько лавок. Ему стало любопытно, захочет ли Катара зайти в них. Не из тех ли она девочек, которые просто
обожают ходить по магазинам, как Тай Ли? Первым делом им надо будет отправить почтовых ястребов. Иначе все во дворце сойдут с ума от беспокойства, куда пропала Катара.
Зуко и Катара вместе вошли в ястребятню, и к ним подскочила высокая тощая дама.
— И что я могу сделать для такой очаровательной юной пары? — приветливо спросила она.
— О, она не моя девушка/он не мой парень! — хором ответили Катара и Зуко, словно по рефлексу. Люди принимали их за парня с девушкой довольно часто, и они уже на зубок выучили, что отвечать.
— Прошу прощения за ошибку, — сказала высокая тощая дама, приподняв одну бровь так высоко, что та чуть не уползла с её лица.
— Без проблем. Нам просто надо два ястреба и несколько листов бумаги, — ответил Зуко. Высокая тощая засуетилась за прилавком, протянула им бумагу и объяснила, как прикреплять письма к ястребу. Катара настороженно рассматривала своего ястреба. Зуко подумал о том, чтобы отправить одно общее послание, чтобы Катара не волновалась о прикреплении письма. Нет, она будет в ярости. Катара любила всё делать сама, она могла написать свое собственное письмо. Он передал ей бóльшую часть бумаги и принялся писать свою краткую записку.
Дорогой дядя,
На поиски оракула мне может потребоваться больше времени, чем первоначально рассчитанные три дня. Сейчас Катара со мной и сильно меня замедлит. Скажи остальным, что я присмотрю за ней. Я не допущу, чтобы с ней что-то случилось, и я не хочу, чтобы все волновались. Не давай Аангу расслабляться на тренировках по покорению огня.
Здесь Зуко замешкался, как ему подписать письмо, прежде чем остановиться на:
С любовью,
Зуко.
Он прикрепил свое письмо к ястребу, повернулся и посмотрел на Катару. Ему стало немного стыдно за свои слова, что она его замедляет. На самом деле он был невыразимо счастлив, что она пошла с ним. Девушка с головой ушла в написание письма. Он подошел к сокольничей и дал ей достаточно денег за обоих ястребов. Женщина ответила ему странным взглядом, склонила голову набок и слегка приоткрыла рот. Зуко внезапно снова почувствовал себя смущенным и пригладил челку. Он подошел к Катаре, и девушка быстро прикрыла рукой написанное.
— Я пойду выйду на улицу, — сказал он и указал на находившуюся напротив лавку походных товаров.
— Ты отправляешь ястреба во дворец? — спросила Катара, бросив на ястреба уничижительный взгляд.
— Да, — ответил Зуко.
— Эм, а можно я приложу мое письмо Сокке к твоему? Мне надо написать ещё одно письмо для этого ястреба, — сказала она и кивнула на своего ястреба.
— Конечно, я просто прикреплю письмо заново, — предложил Зуко. Он задержался на секунду. Ему хотелось узнать, что было во втором письме. Кому ещё она писала? Почти все, кого она знала, сейчас находились во дворце. К его ужасу, его дядя и её отец на пару немного перебрали саке и объявили себя «лу’шими др’зями», и Хакода остался, чтобы помочь с мирными переговорами. Зуко задержался рядом с Катарой, сильно задержался.
— О, не суй свой нос в чужие дела, — сказала Катара и махнула рукой. Он не совал свой нос! Зуко был уверен, что из них двоих, свой нос в дела других совал не он. Слава духам, что он не сказал это вслух. — Давай встретимся через пять минут, — добавила Катара и снова повернулась к письму.
Пять минут Катары были явно дольше пяти минут Зуко. Зуко бродил взад-вперед по лавке походного снаряжения, кажется, несколько лет. Он был озадачен предоставленным ему выбором. Может, Катара окажется лучшим покупателем/выбирателем спального мешка. Но тогда ему придется ждать, пока она закончит письмо, а одни духи ведают, когда это произойдет. Ему очень хотелось, чтобы они добрались до мистического моста хотя бы завтра. Но такими темпами, с постоянными перерывами на еду и плаванье, они никогда не дойдут до непосредственно поиска. И потом, Зуко уже противостоял своему отцу, Азуле и драконам. Он сможет противостоять походу по магазинам!
Купить мех для воды оказалось просто. Он выбрал большой синий мех с небольшими украшениями со стороны левой руки. Он был уверен, что Катаре понравится. Мех был синим, а это был её любимый цвет, судя по количеству синего, которое она носила. Мех был симпатичным. Мех был функциональным. А вот стена, увешанная спальными мешками, представляла проблему. Хотел ли он приобрести мешок с подкладкой из шерсти коалаовцы? Будет ли мешок плох без этой подкладки? И вообще, в чем была разница между водонепроницаемым и непромокаемым? Стоит ли ему взять синий, чтобы он сочетался с мехом для воды? Гра-а! Зуко не знал. В конце концов, он выбрал синий, с подкладкой и непромокаемый. Целую вечность спустя Катара подошла шаркающей походкой. Она казалась слегка бледной.
— Ты в порядке?
— Потом расскажу.
— О, ну, может я смогу немного тебя развеселить. Я купил тебе подарок, — сказал Зуко и внезапно почувствовал себя немного застенчиво. Что если ей не понравится? Ну, теперь ему придется отдать подарки ей, после того, как он сказал, что купил их. Она смотрела на него с любопытством, и он сунул ей в руки спальный мешок и мех.
— Якупилэтодлятебя. — Он увидел, как по её лицу пробежало странное выражение. О, нет! Он ошибся. Она возненавидела подарки, а потом решит, что он много на себя взял, когда покупал их ей, а потом она рассердится, и разговор каким-то образом перейдет на сексизм, и Зуко снова окажется неправ. Спорить с Катарой было всё равно что сражаться с исключительно ловким лосельвом. Победа невозможна. Её мозг двигался в сложных и неожиданных направлениях. Спор, который начался с огненных хлопьев, мог в мгновение ока превратиться во что-то другое. «Даже если и так, Зуко. Почему вчера ты оставил свой рюкзак открытым? Это могло привлечь каких угодно зверей к нашему лагерю!» Зуко не мог состязаться с этим. Он даже не предвидел таких аргументов. Он до сих пор застрял в разговоре по поводу огненных хлопьев. Он всегда оказывался неправ и совершенно не понимал, как он там оказывался.
— Но если тебе не нравится, их можно вернуть, и ты выберешь сама, но я просто подумал, что если ты пойдешь со мной, будет лучше, если у тебя будет свой спальный мешок, потому что вчера ночью было тесновато. И я подумал, что тебе пригодится большой мех для воды, потому что заметил, что ты взяла маленький, а никогда не знаешь наперед… — быстро бормотал Зуко в качестве объяснения. Катара подняла руку, чтобы остановить словесный поток.
— Я не злюсь, Зуко.
Фью.
— Тогда почему у тебя такое лицо? — спросил запутавшийся Зуко. Он точно видел гримасу.
— Ну, я просто подумала, что это всё очень качественные вещи. Наверно, они очень дорогие, — объяснила Катара, указав на вышеназванные спальный мешок и мех для воды, которые Зуко так и держал в руках. О, так всё упиралось в деньги! Сейчас деньги не имели для него особого значения. Сейчас, когда он стал Хозяином Огня, у Зуко было денег столько, что он не знал, что с ними делать. Но он знал, что Катара и Сокка жили в менее финансово благополучных обстоятельствах. Он захотел успокоить её, не показавшись бестактным.
— Просто я хотел купить тебе красивые вещи, — тихо сказал он и протянул подарки ей. Катара мягко улыбнулась в ответ, взяла спальный мешок и мех для воды и осмотрела со всех сторон.
— Как будто я сама выбирала, — сказала она и крепко обняла его, уронив очень дорогой спальный мешок и мех для воды на землю у их ног. Это было милое объятие. У Зуко было мало опыта с обниманием, но Катарино ему понравилось. Она была немного ниже его, и он смог положить подбородок ей на макушку. Объятие продлилось куда дольше, чем длятся дружеские объятия. А сколько длятся обычные объятия? У Зуко их было не так много, чтобы сравнивать, но это точно было долгое объятие. Наконец Катара отступила назад, подняла упавшие подарки и отряхнула их от пыли.
— Спасибо, Зуко, — живо сказала она. — Это было очень мило.
Она подняла голову и улыбнулась. Он опустил голову и улыбнулся, и они снова оказались посреди очередного момента. Неужели она снова его обнимет? Они стояли друг против друга в тишине. Да и вряд ли он мог говорить. Сердце Зуко пропустило удар, и все слова вылетели у него из головы. Ему следовало что-то сказать, но он не знал что. Его глаза были устремлены на губы Катары, которые двигались… потому что она говорила. И ему надо было слушать! О, нет! Повтори снова! Очевидно, она не страдала от потери дара речи в ответственный Момент. Она перечисляла всё то, что им ещё предстоит купить, прежде чем отправиться на поиски. Зуко закивал головой, как будто слушал с самого начала. И момент был упущен.
Они пошли в лавку женской одежды, и Катара перемерила, наверное, тысячу нарядов. И почти в каждом случае спрашивала мнение Зуко. Она немного обиделась, что его мнение состояло из одного лишь «ум-м, ты выглядишь мило». Ну, так и есть. Чего ещё она от него ожидала? Он никогда не скажет ей, что она выглядит плохо. Это был верный способ навлечь на себя беду. Зуко мало что знал о дамах, но это он знал! Кроме того, она во всем выглядела мило. Одежда не имела для Зуко значения. В конце концов, она выбрала пару штанов, которые выглядели как юбка, но не были — или не была? — ею. А, ладно. На ней это смотрелось мило. Ещё она купила топ с бретелькой вокруг шеи и симпатичный жакет, который очень мило на ней смотрелся.
— О, как мило, что твой парень купил тебе целый гардероб, дорогуша, — сказала продавщица, пока укладывала покупки.
— Он не мой парень, — легко ответила Катара без желчи в голосе. Зуко помнил времена, когда она выкрикивала его статус не-её-парня и добавляла притопывание ногой.
— Угу, мы просто друзья, — добавил Зуко.
— М-мгм, да как скажете, — с недоверием в голове ответила продавщица и кинула в их сторону озадаченный взгляд.
Потом они пошли на рынок, и Катара наполнила корзину тем, что она считала «питательным». Зуко с грустинкой заметил, что огненные хлопья не вошли в их число. Зуко ненавидел ходить по магазинам. Он ненавидел рынок. Он снова пригладил челку над шрамом, и всё без толку. Пять человек уже видимо отшатнулись при виде его шрама. Трое спросили, как он его получил. А одна жутко наглая торговка дынями даже попросила потрогать. Нет… просто нет.
Он пытался быть снисходительным по поводу своего шрама, правда пытался. Дядя твердил, что надо перестать столько о нем думать, в характерной для дяди иносказательной манере. Но легче сказать, чем сделать. Он отвернулся от госпожи Дыни, чтобы взять себя в руки и суметь вежливо ей отказать.
Стоявшая слева Катара внезапно обрушила целую лавину сердитых слов на госпожу Дыню, включая несколько отборных ругательств. Зуко даже не подозревал, что она знает такие слова. Она была в режиме Злой Катары, в комплекте с жестами руками. Госпожа Дыня никогда больше так не сделает. Госпожа Дыня никогда больше и рта не раскроет. То, что речь была адресована не ему, вызывало диссонанс. После того, как Катара оказалась столь бойкой на язык в разговоре с торговкой дынями, они поспешно ретировались. Она схватила его за руку и посмотрела с большой симпатией.
— Пойдем отсюда! Этот рынок ужасен.
Слава духам! Зуко не смог бы выразиться лучше.
0o0o0o0o0o0o0
Катара посмотрела на лежавший перед ней пергамент и снова принялась зачеркивать. Она пыталась написать Сокке, чтобы дать знать, где она, но всё получалось как-то не так. Неправильные слова продолжали выскакивать.
Дорогой Сокка,
Не волнуйся! Я убежала вместе с Зу отправилась на поиски вместе с Зуко. Пока что нам было очень весело. Зуко был без рубашки, сексуальным, голым и к нему было здорово прижиматься очень милым. Мы обнимались, флиртовали, щекотали друг друга поплавали вместе, а теперь закупаем припасы для поиска. Я увидела Зуко голым, и это было потрясающе Зуко совсем с другой стороны. Он на самом деле улыбнулся. Думаю, к концу поиска я смогу заставить его рассмеяться.
На этом месте Зуко подошел к ней, и она поспешно прикрыла бумагу рукой. Она не хотела, чтобы он знал, что она думает о нем голышом. Снова. Он связал ястреба и сказал Катаре, что пойдет в лавку на другой стороне улицы. Катаре требовалось ещё немного времени на то, чтобы переписать свое послание. Ясно же, что это черновик.
Не уверена, как долго это займет. Я бы накинула некоторое время на прижимания плаванье. Может быть, несколько дней. Зуко несколько торопится начать непосредственный Поиск.
Скоро увидимся.
С любовью, Катара.
P.S. Скажи остальным, что я их люблю.
P.S. Если ты прочитаешь это Тоф, скажи, пусть перестанет хохотать. Я знаю, что она хохочет.
Она переписала письмо без зачеркиваний и просмотрела снова. Вполне нормально. Нагота не упоминалась ни разу. Катара задумалась было, не написать ли ей Аангу, чтобы объяснить. Объяснить что? Что она любила его, но он не вызывал у неё чувство хорошего несварения? Что она видела Зуко голым, и это превратило её мозг в пюре? Не-е. Сокка расскажет ему, где она находится. Она не должна перед ним объясняться. Кроме того, это лучше сделать лично, чем в письме. Пока она писала свое второе письмо, в ястребятню вошла ещё одна посетительница.
— Неужели я только что видела, как отсюда выходил принц Зуко? — спросила маленькая толстенькая женщина, подойдя к прилавку. Катара вскинула голову в удивлении, решив, что женщина обращалась к ней, но та разговаривала с высокой худой сокольничей за прилавком.
— Принц Зуко, в моей лавке? Невозможно, — скривилась сокольничая. — Я хорошенько его разглядела, когда он платил, и его шрам на другой стороне лица, — тоном заговорщика добавила она, прежде чем повернуться к маленькой толстушке. — Чем я могу тебе помочь, лепесточек?
— Ястреб, чтобы послать на Угольный остров, и три листа бумаги, пожалуйста, — ответила Лепесточек. Высокая худышка вручила ей бумагу и чернила, и посетительница склонилась над прилавком и принялась писать. Женщины начали добродушно сплетничать, пока Лепесточек писала. Не то чтобы Катара подслушивала или ей было любопытно, или что-то ещё. Просто она слышала каждое их слово.
— Это был он, клянусь. Я узнаю это лицо где угодно, даже с этим ужасным шрамом. Бедный мальчик, — добавила Лепесточек, начав сворачивать бумагу.
— О, ты узнала о нем от своего хорошего знакомого, который часто забегает во дворец на чай, так, Лепа? — саркастически спросила высокая худышка. Эти двое явно были хорошими подругами, судя по тому, как Лепесточек осторожно ткнула её пальцем в ответ.
— Я раньше там работала, ты, большая пышка. Помнишь? Ещё когда Озай был у власти? — сказала Лепесточек таким тоном, словно говорила с пятилеткой с очень коротким вниманием.
— О, да, я забыла! — Сказала Большая Пышка, хлопнув себя по лбу. — И каков же наш новый Хозяин Огня, о, Верная Слуга? — спросила она, сделав небольшой реверанс.
— Ну, он был совсем ребенком, когда я там работала… Застенчивым и тихим ребенком, который никогда не причинял мне или другим горничным никаких проблем… В отличие от своей сестры. — Лепесточек и Большая Пышка обе подавили дрожь. Короткое правление Азулы было… богатым на события, мягко говоря. Лепесточек помолчала, прежде чем тихо добавить:
— Он был милым ребенком. Иногда мне хотелось его обнять, словно он был моим собственным дитя. Но, полагаю, он оказался бы слишком гордым и чопорным, чтобы обниматься.
— Я так и не спросила, почему ты ушла? Хорошая работа во дворце и всё такое, — спросила Большая Пышка.
— Меня уволили, — несколько зло ответила Лепесточек. Большая Пышка сделала грустное лицо.
— Да, милый генерал Айро, красивейший мужчина в мире, по моему мнению, — сказала Лепесточек, и тут обе дамы замолчали, вздохнули и посмотрели вдаль. Неужели они думали о дяде с таким тоскливым выражением на лице? Кажется, Лепесточек несколько затерялась в грезах, прежде чем закончила печальную историю своего увольнения.
— В любом случае, генерал Айро (вздох) вернулся домой, а старине Озаю шлея под хвост попала, потому что он решил, что все слуги больше любят Айро, а потому проявляют неверность и что-то там ещё. И это была правда. Я хочу сказать, это же был генерал Айро (ещё более протяжный вздох). Поэтому Озай уволил большинство из нас. Я ушла первой, потому что никогда не отличалась тонкостью, — закончила Лепесточек с особенно яростным росчерком кисточки.
— О, это ужасно, Лепа, — мягко посочувствовала Большая Пышка.
— Не, всё хорошо. Я уже оправилась. Всё равно из меня была дрянная служанка, — сказала Лепесточек, попытавшись изобразить легкость и веселье.
— Так и есть, судя по твоему желанию обнимать членов королевской семьи, — шутливо откликнулась Большая Пышка.
— Не любых членов королевской семьи. Я бы никогда не посмела обнять Азулу! — здесь Лепесточек и Большая Пышка снова дружно вздрогнули.
— Так что там с Айро, красивейшим мужчиной на свете? — спросила Большая Пышка с откровенно нахальным подмигиванием.
— О, я пошла бы куда дальше простого объятия… — с не менее проказливым блеском в глазах ответила Лепесточек. Беседа быстро скатилась в нечто куда более грубое. О, духи милосердные! Это было ужасно грубо.
Фу-у-у-у-у-у-у.
Катара пыталась не слушать их разговор. Эти дамы были такими извращенками. Это же был дядя Айро. И всё же она слышала обрывки «он мог бы наполнить мою чашку с чаем!» непристойностей. «Он мог бы замочить мои листики когда угодно!» раздалось без всякого предупреждения, и новый жуткий мысленный образ заслонил прежний обнаженный! Она сконцентрировалась на своем втором послании, словно это была самая важная вещь на свете, чтобы отогнать детали последней истории Лепесточка, которая начиналась с «Однажды я натолкнулась на него в ванне, совершенно случайно…»
Дорогая целительница Ягóда,
Возможно ли заразиться несварением от другого человека, а не от еды? В данный момент я путешествую с одним мальчиком, и в последнее время, когда мы приближаемся друг к другу, у меня в животе появляется чувство, похожее на несварение. Это не плохое несварение, а хорошее несварение. Оно становится особенно сильным, когда он улыбается или снимает рубашку. Как от этого лучше всего лечиться? Я волнуюсь, что это заразно.
Я оценю любой совет, который вы мне дадите.
Искренне ваша,
Катара.
Катара осмотрела оба своих письма и осталась довольна. Она вложила свое письмо Сокке в цилиндр Зуко и прикрепила его к ястребу, летящему во дворец, а второе письмо адресовала целительнице Ягóде. Она дождалась, пока Большая Пышка и Лепесточек сделают паузу в своей непристойной беседе, что заняло целую вечность. Черт побери, сколько грязных шуток могут придумать две дерзкие женщины? В конце концов, Большая Пышка заметила её и забрала ястреба для отправки. Катара покинула ястребятню со всей возможной скоростью, пытаясь очистить свой мозг от некоторых образов, содержавшихся в последнем рассказе Лепесточка о том случае, когда Айро нагнулся над… Гра-а! Она снова об этом думала. Наверное, это отразилось у неё на лице, потому что Зуко быстро встал с того места, где он сидел перед лавкой.
— Ты в порядке? — с беспокойством спросил он.
— Потом расскажу, — ответила Катара, пытаясь избавиться от мысленных образов. Она никогда ему не расскажет. Это оставит пожизненный шрам, и он никогда больше не сможет смотреть на своего дядю (красивейшего мужчину на свете) так, как прежде.
— О, ну, может я смогу немного тебя развеселить. Я купил тебе подарок, — предложил Зуко, а потом смущенно отвел глаза в сторону, вытащил из-за спины сверток и протянул ей. — Якупилэтодлятебя, — проговорил он так быстро, словно это было одно слово.
Катара ахнула от изумления. Это был новый мех для воды. Ура! И второй спальный мешок. Бу! «Нет, мозг. Не «бу»! Очень вдумчивый подарок». Вещи были высшего качества. Они должны быть очень дорогими. И Зуко купил их для неё, словно это ерунда. Только потому, что они были ей нужны. Он бормотал какие-то извинения и говорил, что она сможет всё вернуть, если ей не понравилось. Зуко бормотал, когда нервничал. Она подняла руку, чтобы остановить этот словесный понос.
— Я не злюсь, Зуко, — ласково сказала она. Он испытывал такое облегчение, что это было даже смешно. — Ну, я просто подумала, что это всё очень качественные вещи. Наверно, они очень дорогие, — объяснила Катара. Зуко мягко улыбнулся ей и сказал очень искренним голосом, что просто хотел купить ей красивые вещи. На миг она была захвачена врасплох. Она взяла в руки мешок и мех для воды и осмотрела их. Прекрасный пошив. Зуко смотрел на неё, как будто ждал от неё чего-то. Он выглядел таким искренним и полным надежды, словно только и хотел, что порадовать её. Она подумала о том, что сказала Лепесточек. Что он был милым и тихим ребенком, которого недостаточно часто обнимали. Она уронила спальный мешок и мех для воды и с энтузиазмом обхватила его руками. Его руки обняли её за плечи, и он положил подбородок ей на макушку. Она подумала, что если бы Лепесточек попыталась, то не посчитала бы Зуко слишком гордым или слишком чопорным для объятий. На самом деле он был хорошим обнимателем. Её лицо прижималось к его груди, она чувствовала его Зуко-запах и чувствовала его подтянутые мускулы. М-м-м, как мило.
М-м-м-м-м-м, вероятно они уже слишком долго обнимаются. Ещё чуть подольше, и они перейдут из «дружеских обнимашек» в землю «объятий». Не то чтобы Катара хотела обнимать Зуко, но если они будут вот так вот стоять и дальше, то она будет делать именно это. Она неохотно отступила, подняла упавшие подарки и отряхнула с них пыль.
— Спасибо, Зуко, — живо сказала она. — Это было очень мило, — с улыбкой добавила она и посмотрела на него. И в самом деле, у него было милое лицо. Перестань! Сейчас не время мечтать о милом лице Зуко! Им надо идти за покупками. Пора сменить тему! Она принялась перечислять всё, что им надо купить, и потащила Зуко к ближайшей лавке женской одежды.
Зуко был практически бесполезен в одежной лавке. Он просто говорил, что всё выглядит мило, и впадал в ужас каждый раз, как его просили разнообразить мнение. Катара не хотела выглядеть мило, она хотела выглядеть хорошо… нет, она хотела выглядеть красиво. Считал ли он её красивой? Сложно сказать. У Зуко был такой вид, словно его медленно пытали шифоном и слишком богатым выбором. В конце концов, она остановилась на фиолетовой юбке-брюках, которые были последним писком моды в Народе Огня, хорошеньком топе с бретелькой вокруг шеи и приталенном жакете. Продавщица приняла их за пару и посмотрела на Катару с большим сомнением, когда ей сказали, что они просто друзья. Этот взгляд инсинуировал. Это был очень инсинуирующий взгляд. Продавщица перевела взгляд с одного на другого и инсинуировала ещё больше. Катара знала, что инсинуировало это лицо. Да что не так с этим городом? Неужели у них в мозгах один секс? Может быть, дело в местной воде?
Ну, теперь им осталось только купить еду, и можно начинать поиск. Она видела, что Зуко не терпится пуститься в путь. Она купила им разной еды, которая могла храниться. Она заметила, что Зуко с тоской смотрел на прилавок с огненными хлопьями. Никаких тебе огненных хлопьев! Честное слово, разве он не понимал, как они вредны? Катара думала только о его благополучии.
Она заметила, что на рынке он периодически приглаживал челку над шрамом. Сейчас он предпочитал ходить по Народу Огня инкогнито. Может это изменится, когда он больше привыкнет быть Хозяином Огня, но сейчас ему не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. Ему не нравилось, что шрам всегда привлекал к нему внимание, поэтому изо всех сил старался его спрятать. Катара понимала это. Но она не могла понять, насколько грубыми могли быть некоторые торговцы за прилавками, которые глазели на шрам и задавали неподобающие вопросы. Честное слово! Время от времени перед тем, как ответить, в глазах Зуко мелькал мимолетный раненый и смущенный взгляд. Катара чувствовала, что понемногу начинает злиться вместо него каждый раз, как это видела.
Последней каплей стало то, что какая-то шлюшка с дынями спросила, можно ли потрогать шрам. Что за наглость! Разве она не знала, что Зуко не любил, когда люди его трогают? Насколько знала Катара, она была единственным человеком, который прикасался к шраму, и так оно и будет оставаться впредь! Катарино стремление защищать было сильнее моря и яростнее урагана, и оно взыграло в полной мере, когда она увидела, как Зуко отвернулся от госпожи Дыни перед тем, как ответить ей. Ну, Катара знала, каким будет его ответ, поэтому она сообщила его госпоже Дыне! Может она немного перегнула палку и грубовато выразилась, но чувствовала, что передала свою точку зрения. Когда Катара закончила свою маленькую речь, госпожа Дыня пряталась за дынями, а весь ближайший участок рынка погрузился в шокированную тишину. Люди глазели. Они устроили сцену. Они должны были немедленно уйти.
Она схватила Зуко за руку и ласково ему улыбнулась. Ей хотелось сказать: «Я прикрою тебя», но вместо этого она сказала: «Пойдем отсюда! Этот рынок ужасен». И так они вместе покинули город в направлении чего-то, что Зуко называл Мистическим Мостом. Они пополнили припасы и были готовы выдвигаться.
И да начнется поиск!
0o0o0o0o0o0o0
Сидя во дворце, Айро разглядывал два письма, только что доставленные почтовым ястребом. Одно не было адресовано ему, это правда, но оно было вложено в письмо его племянника. Он снова перечитал послания и подавил смешок. Воистину, заразно!
