Приключения Зуко с мисс Острячкой-Командиршей

      Катара проснулась некоторое время спустя. Зуко написал «скоро вернусь» углем из костра на одном из камней и оставил его у неё в изголовье, чтобы она увидела, как только проснется. Она застонала, потянулась, собралась, достала свою новую одежду и направилась к ручью, мимо которого они прошли вчера. Она вымылась, вымыла волосы и высушилась, прежде чем надеть свой новый наряд. Ей понравилось ощущение мягкой ткани на коже.       Возвращаясь в лагерь, она нашла поле огненных лилий и подавила дрожь, когда увидела красные. Они до сих пор напоминали ей о Хаме, однако местные были миллиардов разных цветов. Ярко оранжевые, желтые и розовые лилии колыхались на ветру. Она сорвала несколько розовых и решила вплести их в волосы. Они подойдут к её наряду, а сегодня ей хотелось выглядеть красивой. Она вернулась в лагерь и попыталась вплести цветы в косу, но потом с раздражением отказалась от этой идеи. Она обнаружила, что у неё ничего не выходит без странствующего менестреля, который мог бы ей помочь. В конце концов, она просто заткнула лилию за ухо. Мысли о менестрелях заставили «Тайный туннель» зазвучать в её голове, и она напевала мелодию, пока готовила завтрак.       Где же Зуко? Это из-за неё? Неужели он избегал её после прижиманий? Катара знала, что Зуко это нравилось! Она даже почувствовала, как сильно ему это нравилось! Катаре тоже нравилось, но ему было необязательно об этом знать. Она запрыгнула к нему в спальник по совершенно разумным причинам, но они не значили, что ей не нравилось спать, обхватив его руками. У покорителей огня температура тела немного выше, чем у остальных людей, и спать с ним было всё равно что спать с огромной горячей грелкой. Горячей грелкой со сказочным телом. Горячей грелкой, которая шевелилась, двигалась и жутко жаловалась в начале, но потом просто устроилась и спала тихо, как ламаягненок.       Вероятно, он ушел, чтобы пережить кризис Зуко-сти из-за их незначительного прижимания и выдумать всевозможные смешные причины, почему им больше не следует делить спальный мешок. В конце концов, Зуко обнимался с большой неохотой, но Катара считала, что дальнейшие прижимания — это как раз то, что доктор прописал. Он уйдет, смутившись из-за кошмара, и попытается убедить себя, что не хочет обниматься по ночам. Затем он вернется и начнет немного спотыкаться о слова. Будет упомянута честь, и, скорее всего, многократно. И Катаре придется говорить с ним в тоне «слушай мамочку» и в очередной раз оказаться правой. Просто Зуко склонен к приступам идиотского самопожертвования и ему нужно иметь рядом кого-то вроде Катары, кто по-настоящему переживал бы за него и знал, что в его наилучших интересах, чтобы защищать его от собственного идиотизма.       Внезапно Зуко объявился на краю полянки, неся, казалось, целую чертову тонну драконики. О-о-о, любимое лакомство Катары! Где он его достал? Зачем он его достал? Оно же было до смешного дорогим. И до смешного вкусным.       Он подошел с наполненной сумкой для покупок и протянул сумку ей, а потом удивленно замер, когда разглядел её внешний вид. Он отметил её новый наряд, измененную прическу и большую огненную лилию. Секунду он стоял с открытым ртом, прежде чем с запинкой произнести:       — Ты мило выглядишь. — Через секунду он пришел в себя. — Я хочу сказать, что ты по-другому уложила волосы. — С этими словами он поставил сумку перед ней.       — Да, мне захотелось что-то изменить. К чему вся эта драконика? — спросила она, взяла одну ягоду и принялась очищать твердую внешнюю кожуру. Она не могла сдерживаться и сопротивляться перед такой вкуснотищей. Ради драконики надо тяжело потрудиться, но это того стоило.       — Это для тебя, — искренне сказал Зуко. Катара открыто улыбнулась ему.       — Спасибо, Зуко, — радостно ответила она и начала чистить следующую драконику. О, на вкус она была как мед, жидкий солнечный свет и счастье! — Но тебе не надо было этого делать. Она такая дорогая, — добавила она и сунула в рот очередную ягоду.       — О, я не покупал. Я собрал их с драконикового дерева, которое мы прошли по дороге сюда, — сказал он и указал в сторону, откуда пришел.       — Но ты рассказывал, что их очень трудно собирать, потому что ягоды растут на самой вершине, — с удивлением спросила Катара.       — Я залез, — ответил Зуко с легкой гордостью и легкой улыбкой, прежде чем смущенно отвести глаза. Катара уставилась на него. Не её правдапокоряющим взглядом, а прежним взглядом в упор. Это было его выражение из Западного храма воздуха. Каждый раз, как он делал что-то приятное для всех, появлялась его моргни-и-пропустишь застенчивая улыбка, словно он был не уверен, как воспримут его жест, и вполне ожидал воздушного залпа в лицо. В чем он мог быть настолько не уверен сейчас? Не думал же он, что она разозлится из-за драконики, особенно после того, как он приложил такие огромные усилия, чтобы достать ягоды?       — Зачем? — спросила Катара.       — Я хотел сказать… — начал было Зуко и остановился. Пауза было огромной. Пауза становилась всё длиннее и длиннее и превращалась в третьего участника беседы, который просто сидел рядом и источал неловкость. Кажется, даже ягоды ждали его следующих слов.       — …Спасибо за прошлую ночь, — наконец закончил он.       О, так вот в чем дело! Катара знала, что он смущался из-за кошмара, и ей хотелось заверить его, что она не расскажет ни единой душе, что она понимает и будет рядом, но ответ показался ей слишком многословным по сравнению с его словами. Она встала, подошла и снова обхватила его руками. В этот момент она небывало сильно чувствовала то хорошее несварение. Такое чувство, будто у неё в животе сидели золотые рыбки, которые радостно подпрыгивали и делали сальто.       — Пожалуйста, — тихо сказала она, а потом не удержалась от того, чтобы игриво добавить. — Съешь драконичку, большой гусь. — Она взяла ягоду и протянула ему. Катаре и без того нравилось прижиматься к Зуко. В этом отношении ей не требовалось дополнительных уговоров. Но если ей и впредь будут каждое утро давать драконику, она может навсегда поселиться в его спальном мешке и никогда не вылезать.       Некоторое время спустя…       Они с Зуко шли к Мистическому Мосту. Некоторое время они шли в компанейской тишине. Внезапно тропа вывела к поляне и крутому обрыву. Они стояли перед пропастью перед крайне скрипучим и опасным на вид мостом. Между их полянкой и противоположной стороной была только зияющая бездна. Одна гнилая веревка раскачивалась на ветру, словно насмехаясь над ней.       — О, черт, нет! — громко воскликнула Катара. Этот мост не выглядел прочной конструкцией. Этот мост выглядел настолько непрочной конструкцией, насколько это вообще может быть. Разумным выходом было бы проложить дорогу так, чтобы избежать этого моста. Это была плохая идея. Поэтому, естественно, Зуко был целиком и полностью за неё!       — Ну, вот мы и на месте, — твердо сказал он и глубоко вдохнул, словно смиряясь с идеей, что возьмет свою жизнь в свои руки и пойдет по этому скрипучему, дрянному, жуткому мосту.       — Это и есть твой Мистический Мост?! — не веря своим глазам, спросила Катара. Она ожидала чего-то чуть более величественного от названия «Мистический Мост».       — Да, — просто ответил Зуко, рассматривая мост краем глаза.       — Я не пойду через это! — твердо заявила Катара, притопнув ногой. Она бросила свой рюкзак и постаралась вложить хоть немного здравого смысла в Зуко сердитым взглядом. Тщетная попытка. Она знала, как он хотел узнать, что случилось с его мамой. Она понимала. Но, разумеется, должен был найтись другой, более легкий, менее угрожающий жизни способ добиться этого. Зуко смотрел на мост несколько секунд, потом положил свой рюкзак рядом с её и, кажется, немного потерялся в размышлениях.       — Тебе не обязательно идти со мной, — наконец произнес он, с грустью глядя на неё. Он глубоко вдохнул, прежде чем добавить со стальной решимостью. — Но я должен узнать, что случилось с моей мамой, и это единственный способ. Так что я пойду.       — Нет, я пойду с тобой, — чересчур быстро воскликнула Катара. На секунду Катара испытала искушение взять рюкзак и направиться обратно в столицу, в безопасность. Оставить его здесь, если он собирался вести себя как идиот и делать глупые, импульсивные и опасные вещи, не слушая её. Она думала об этом долю секунды, но она никогда бы… Если она вернется сейчас, то будет просто одним гигантским комком волнения и ожидания. Кроме того, Зуко нуждался в ней. Он не сказал этого словами, но его действия всё ей поведали. Катара была не из тех, кто бросал людей, которые в ней нуждались. Особенно когда этот человек улыбался ей так, словно она сообщила ему, что только что выиграла пожизненный запас огненных хлопьев. Они стояли и улыбались друг другу целую секунду, когда вдруг откуда ни возьмись появилась большая белая мохнатая обезьяна.       — Добро пожаловать к Мистическому Мосту! — с чувством произнесла обезьяна. Ну… это было действительно странно. Говорящая обезьяна? Значит, это будет такой тип квеста. Обезьяна указывала на мост с энтузиазмом, которого, по мнению Катары, мост не заслуживал.       — Я дух приключений, проводник для искующих знаний, хранитель оракула и привратник ведущих к нему врат, — серьезнейшим тоном произнесла обезьяна. Катара посмотрела на обезьяну в замешательстве. — Но вы можете звать меня Тим, — ни с того, ни с его вдруг добавила обезьяна, прежде чем хлопнуть в ладоши и спросить:       — Чего это вы, двое любовничков, ищите?       Что? Почему все, даже говорящие обезьяны в этом духами забытом месте считали, что они с Зуко были парой? Неужели они источали влюбленные флюиды?       — Мы не любовники, — твердо поправила Тима Катара.       — Правда? — лицо обезьяны выражало искреннее удивление и озадаченность, и существо, моргая, переводило взгляд с одного на вторую.       — Да, мы просто друзья, — добавил Зуко. Кажется, Тим не был полностью удовлетворен этим ответом.       — На самом деле просто друзья или друзья с бизоньим грузом нерешенного сексуального напряжения, висящего между ними? — спросила обезьяна тоном, который Катара посчитала исключительно нахальным. Она и Зуко переглянулись с совершенно излишним количеством сексуального напряжения, прежде чем повернуться и хором ответить:       — Первое.       Обезьяна совершенно не впечатлилась.       — Ясненько…       Через секунду Тим собрался, восстановил свою изначальную гордую позу и произнес полным достоинства голосом:       — Добро пожаловать, принц и шлюшка-подружка.       Катара не могла поверить, что её только что назвала шлюшкой говорящая обезьяна в штанах. Она слишком удивилась, чтобы ответить, но Зуко был менее осмотрителен.       — Она не шлюшка! — крикнул он обезьяне, сжав вспыхнувшие огнем кулаки.       — Эй, не надо так воспламеняться, гневный ты наш… блин. Бросишь в меня огонь и никогда не узнаешь ответа на вопрос, который ищешь, — быстро проговорил Тим. Зуко погасил огонь, но продолжал гневно смотреть на обезьяну. Теперь поляна была полна сердитого напряжения вместо сексуального. Катара скучала по последнему.       — Что нам надо делать? — успокаивающим тоном спросила Катара. Кто-то должен был вернуть поиск на верный путь.       — Вы оба твердо намерены завершить поиск? — серьезным тоном спросил Тим.       — Да, — хором ответили Катара и Зуко. Обезьяна кивнула головой.       — Чтобы получить ответ на свой вопрос надо доказать, что достоин, в глазах оракула, и выполнить три задания. Я здесь, чтобы вести вас. Но сейчас начнем с основ. — Он поднял их мешки с того места, где они их положили, и перенесся на другую сторону пропасти. Тим встал с другой стороны моста и маняще помахал сумкой с драконикой. — Идите и заберите свои вещи, — крикнул он.       Ах, этот мелкий…       Зуко уже направился через мост. Что? Неужели они действительно собирались это сделать? Перейти через скрипучий неустойчивый мост следом за говорящей обезьяной? Катаре не хотелось. Это было глупо. Этот поиск был глупым. Этот мост был глупым. Зуко повернулся и посмотрел назад, чтобы проверить, идет ли она, и Катара глубоко вдохнула, собралась с мужеством и сделала первый шаг по скрипучим доскам.       Веревки были старыми и местами истерлись. Дерево выглядело гнилым. Такое чувство, что они находились в миллионе миль над миром и могли упасть в любую секунду. Идти было не так уж далеко, но с того места, где стояла она, дистанция казалась огромной. Зуко подождал, пока она догонит его, и они медленно стали пробираться вперед.       — Мне это по-настоящему не нравится, — с плохим предчувствием сказала Катара.       — Мы уже почти на месте. Просто не смотри вниз, — Зуко попытался прибегнуть к ободряющему тону. Вышло не очень.       Когда кто-то говорит не смотреть вниз, Катара обнаружила, что совершенно невозможно сопротивляться такому искусу. Она посмотрела вниз. Вот задница, это было ошибкой. Как правило, Катара нормально относилась к высоте. Она прекрасно путешествовала на Аппе! Ей было комфортно на вершине гигантского водного торнадо! На гигантском неустойчивом мосту в этом духами забытом месте, когда внизу не было ничего, кроме облаков? Это совсем другая история. Она не думала, что мост их выдержит. Как будто в ответ на её мысли одна из веревок издала зловещий ТРЕСЬ. Они медленно продвигались по мосту, но как только Зуко услышал «тресь», то схватил её за руку и заорал «Бежим!» Они бросились через мост, пока всё новые и новые «тресь» эхом разлетались по каньону. О, духи, они разобьются насмерть, когда весь мост обрушится.       Ровно в эту секунду мост разорвался пополам. Прямо посередине. Обе стороны полетели друг от друга по грациозной арке. Они были ближе к дальней стороне, так что уносились от своей полянки и безопасности. Зуко вцепился в доски и быстро прижал её к себе, когда мост устремился к скале. Кто-то кричал много испуганных ругательств. Катара смутно осознала, что это была она. Она вцепилась в Зуко со всей силой, которую ей придала паника. О, нет!       Они с силой шмякнулись о поверхность противоположной скалы. Мост немного покачался, а потом остановился. Зуко одной рукой держался за мост, а второй — за Катару. Вокруг них не было ничего, кроме остатков моста, поверхности скалы и облаков. Они были покорительницей воды и покорителем огня, застрявшими между небом и землей.       Вот отстой!