Приключения Зуко с мисс Острячкой-Командиршей

      Вау.       О, духи великие!       Её язык так может?       Вау.       Щекотно.       Целовать Катару, без вариантов, было самой чудесной и невероятной вещью, какую Зуко только делал. Его голова полнилась счастливым, блаженным гудением, он не мог думать как следует, и его это ничуть не беспокоило. Если до конца своей жизни он только и будет делать, что целовать Катару — ну, может быть, с некоторыми перерывами на еду и сон — то умрет счастливым человеком.       Они переместились к реке «чтобы помыться», но оказалось, это было кодовое слово для «давай снимем большую часть одежды и будем вместе шалить в воде». Они сняли измазанную грязью одежду, прополоскали и повесили на кусты. Они плавали в нижнем белье, и это было как в тот день, у водопада, только лучше. Потому что они целовались. Они помыли друг друга, и Зуко узнал про неё много вещей, которых не знал раньше. Она боялась щекотки под коленом, ей нравилось, когда он целовал её шею, а у её языка было как минимум три сустава.       Он смог подтвердить то, о чем раньше догадывался. Катара целовалась страстно, ей нравилось обхватывать его ногами, а когда она так делала, то водила руками по его спине. Ей нравилось целовать его, когда он меньше всего этого ожидал.       Катара ласково расчесывала пальцами его волосы в попытке выудить остатки грязи. Для Зуко это оказалось куда большей проблемой, потому что его потоки пламени практически припекли глину к его волосам. Но она выполняла своё задание с такой искренностью, что он посмотрел на неё с вероятно крайне сентиментальным выражением лица и понял, что никогда не видел ничего более прекрасного. А потом она посмотрела на него, мило улыбнулась, наклонила голову и легко-легко поцеловала верхнюю часть его шрама.       Зуко никогда не забудет этот момент.       С Мэй и Джин было совсем не так. Когда он целовал их, то не испытывал подобных чувств. Как будто он мог сделать, что угодно, как будто мир был идеален, как будто ему и никогда и ничто не будет больше нужно. Мэй и Джин не порождали в нем чувства, что его сейчас разорвет от счастья. Целовать её было почти что сравнимо с покорением огня. Чистая радость. Теплая, сильная и неудержимая.

0o0o0o0o0o0o0o0o0o0

      Никогда больше они не сделают ничего конструктивного — в этом Катара была совершенно уверена. Они будут просто лежать здесь и целоваться, прерываясь лишь на еду и сон. Её устраивал такой план. Они перешли от реки на луг, лежали на солнышке и целовались, пока сохла их одежда. «Как будто мы собираемся в ближайшее время её надевать!» — подумала Катара про себя. Они полностью расстегнули спальный мешок Катары и разложили его как подстилку для пикника. Она узнавала о Зуко вещи, о которых даже не знала, что не знает. Он боялся щекотки подмышками. Когда он смеялся от щекотки, это звучало как «хи-хи» с ямочками. Ему нравилось, когда она целовала его в нос. Ему нравилось, когда она делала ту штуку своим языком.       С ней никогда такого не случалось. Она никогда не испытывала такого желания быть ближе; ближе, чем физически возможно, ни с одним из мальчиков, с которыми целовалась. Конечно, стоило учесть, что она целовалась лишь с тремя мальчиками: Аангом, Джетом и Хару. Их поцелуи были нежные и целомудренные, грубоватые и неожиданные или новые и застенчиво-милые, и они бледнели в сравнении. Хару, первый мальчик, которого она поцеловала, был больше экспериментом, потому что она чувствовала одиночество и находилась в тюрьме, а он был рядом, был очарован ею, да и вообще такое бывает. Джет вскружил ей голову, но никогда не вызывал в ней чувства безопасности и счастья. Аанга она действительно любила, всерьез, но никогда не испытывала к нему таких чувств. Такие чувства нельзя навязать или сымитировать. Они были другими. Особенными.       То чувство, что Зуко будил в ней, ощущалось как покорение воды на самом глубинном уровне. Между ней и Зуко существовала невероятная химия. Тяни и толкай были сбалансированы между ними. Целоваться с ним ощущалось как нечто фундаментально правильное. Она не могла объяснить словами. Иногда слова только мешали, особенно когда дело касалось Зуко.       Некоторое время спустя…       В итоге им всё же пришлось прекратить целоваться и отстраняться было грустно. Но время далеко перевалило за полдень, а они лишь позавтракали до смешного ужасной овсянкой Зуко. Когда они вернутся во дворец Народа Огня, у них будет больше времени, и они не будут так возбуждены, Катара научит его, как правильно готовить кашу.       Катара чувствовала голод и возбуждение и не знала, что в итоге победит, но когда её живот заурчал, то Зуко тут же вознамерился накормить её Сию Же Секунду, чтобы она больше не голодала. Приготовление обеда оказалось долгой сагой, потому что они то и дело останавливались и отвлекались на вещи, не имеющие отношения к обеду. Зуко мог быть дьявольски отвлекающим, когда этого хотел. Катара права. Ни один из них никогда больше не сделает ничего конструктивного. Никогда-никогда. В конце концов, каким-то чудом, яблоки в тесте оказались запечены и съедены, чай заварен и выпит, а они вернулись к выполнению своей программы по поцелуям. Катара задавалась вопросом, что будет, если дотронуться до Зуко вот там. Ох, он захихикал. Значит, та м он тоже боится щекотки. Она сделала это снова, и в возникшем противоборстве оба пропустили звук приближающихся шагов.       — Кхе-кхе, — раздалось покашливание у них над головами. Тим, мудрая обезьяна, снова появился. Он радостно улыбался — насколько это возможно для обезьяны. Он качался с пяток на носки, пока Зуко и Катара, густо покраснев, отшатнулись друг от друга. — Я вас прервал? — с фальшивой любезностью поинтересовалось существо.       — Нет, — хором откликнулись Катара и Зуко, посмотрели друг на друга и снова залились краской. Словно они были нашкодившими детьми, застигнутыми у банки с вареньем.       — Жаль, я люблю прерывать, — ровным тоном сообщил Тим. Катара знала это по опыту. Неужели он нарочно так поступал? Прерывал их? Она всегда считала это ужасным стечением обстоятельств. Это же смешно, думала Катара. Она не стыдилась поцелуев. Она не стыдилась их. И особенно в качестве развлечения какой-то прерывающей обезьяны в штанах. Стоявший рядом Зуко взял её за руку и пожал ладонь. Она пожала в ответ.       — Вы двое хотите продолжать поиск? — спросил Тим, махнув в сторону тропы. — Или продолжить… — он изобразил довольно грубый жест в их направлении.       Катара впала в легкий шок. Ей очень нравилось целоваться, но она не знала, готова ли на это. Может быть, готова, если это будет с Зуко, потому что всё, что она с ним делала, ощущалось совершенно правильным. Она хотела больше времени, чтобы подумать и быть уверенной. Она определенно хотела быть в кровати для этого. И перед этим им надо будет поговорить. С помощью слов. И беседа не могла произойти здесь, перед этой прерывающей обезьяной. В любом случае, Зуко захочет продолжить поиск. В конце концов, их ждало последнее испытание.       — Поиск, — слегка раздраженно буркнула она. — Но ты дашь нам минутку, чтобы одеться, проклятая прерывающая обезьяна.       В конце концов, она всё ещё была в одном нижнем белье. Кто же ведет поиск в таком виде?