Родственные связи

Город встретил его тёплой, пасмурной погодой. Широкие серые улицы, заполненные транспортом, беспорядочная архитектура невысоких старых и современных, словно чисто умытых домов. Много парков, отдавая дань названию*, и просто деревьев по краю тротуаров. Строгие линии прямых проспектов, наполненные землистым духом мокрого асфальта, косые улочки, с громоздкими зданиями, украшенными глухо забранными в тёмные решётки окнами. Вероятно, в камнях этих старинных, строгих домов ещё хранилась память о шаркающей походке пьяненького Гёте, и насвистывающего милый мотивчик спешащего на свидание Мендельсона. Нико ещё не знал, как ему относиться к Лейпцигу, но город показался дружелюбно улыбающимся старым приятелем. Спокойным, выдержанным, но уже распахнувшим объятия. Его потрясло огромное, небесно-голубое здание из стекла и металла, величественно раскинувшееся посреди площади. Удивляло, что проходящие мимо люди не обращали никакого внимания на эту красоту, и только Нико блаженно жмурился, безмерно гордясь, что ему предстоит провести здесь не один год. Первые дни после поступления его накрыла с головой новизна впечатлений. Суматошное привыкание к правилам, совершенно новое качество и ритм жизни. Спустя примерно месяц Нико обнаружил себя окружённым друзьями, активно участвующим в общественной жизни, посещающим велотрек и бассейн, симпатичные девчонки с курса раздавали ему улыбки и далеко идущие авансы. Всё как-то само собой сложилось как нельзя лучше. Такому положению вещей Николас фон Шульц был удивлён. Не далее как полгода назад, заканчивая основную школу, он с тревогой и страхом смотрел в будущее. Мальчишка представлял себе сгорбившуюся на задних рядах аудитории тощенькую фигурку в сером безразмерном свитере. Вечно молчащего одинокого заучку, обложенного книгами. Да, да, именно такое будущее рисовалось Нико, который с трудом общался с новыми людьми, не мог толком высказать собственное мнение и до жути стеснялся себя. Странное это было ощущение. Словно каждую минуту — вдох полной грудью, всё новое, что сваливалось ежедневно, воспринималось с радостью. Хотя было, конечно, тяжело. Учёба отнимала львиную долю времени и сил, одинокая жизнь, в которой приходилось самому убирать постель и следить за чистотой одежды, оказалась полна мелких, раздражающих неожиданностей. Однажды после дождя Нико не додумался высушить обувь и пришлось отправляться на пары в сырых ботинках. Когда за тобой убирают, это одно, а когда рядом нет вечно ворчащей Целестины, незаметно прибирающей и следящей за всем, то качество жизни неуловимо меняется. Нико только сейчас понял всю глубину самоотверженной заботы вечной старушки. Всему приходилось учиться на ходу: вовремя есть, без приказов ложиться спать, следить за временем, чтобы не опоздать никуда. Оказалось, что обычная жизнь гораздо объёмнее и содержательнее, чем виделось из окна собственного замка. А ещё Нико изо всех сил старался не писать Михаэлю слишком часто. На первое, самое желанное письмо, он ответил сию же секунду. Правда, переписывал его в черновике раз пять. Ему казалось, что получается совершенно по-детски, какие-то ненужные подробности и мелкие события приходили на ум. А ему хотелось казаться перед дядей взрослым, самостоятельным человеком, который старательно выбирает время и слова, чтобы вежливо и с достоинством ответить на его послание. Но его всё равно смущала собственная писанина. Ответы Михаэля приходили через раз, такие же скупые и короткие, как предыдущие, но Нико каждый раз заливал до краёв восторг. Ведь это означало, что дядя помнит о нём, интересуется его делами, возможно, вспоминает и всё остальное. Совместные ночные вылазки на кухню или рыбалку, бессонные ночи, объятия и поцелуи. Грела душу мысль о том, что Михаэль всё ещё хочет его и возможно в обозримом, хотя и неопределённом будущем… Нико зарывался носом в подушку, улыбался самому себе, таясь от знакомых и друзей. Сворачивался в клубочек под одеялом и мирно засыпал, гадая, чем занимается в этот момент его восхитительный дядя на другом конце света. *** - Ты чего такой смурной? Недавно из дома, а совсем как не отдыхал! — Пелтонен лениво потягивал из высокого стакана местное пойло с труднопроизносимым названием. Михаэль ему не нравился. Напарник второй месяц витал в облаках и напоминал финну гражданина, обдолбанного местным продуктом, самым потребляемым во всём мире, которого здесь было завались на каждом углу**. - Как будто с моими домочадцами можно отдохнуть по-человечески! — слово «домочадцы» Шульц произнёс с непередаваемой издёвкой. - Ты ж с братом вроде в нормальных отношениях? - Одно дело брат, и совсем другое — его баба-жена. — Михаэль сердито сплюнул на пол. —  Он когда меня с ней познакомил, я сразу понял, что Эмма стерва знатная. Где только у Марка глаза были! Айво хохотнул: - Была б у тебя такая, убил бы, да? - У меня бы такой никогда не было. — Михаэль постучал по планшету, лежащему рядом, как будто это могло ускорить процесс получения данных. Им нужна была статистика сейсмической активности в Восточных Кордильерах. Его раздражала неторопливость интернета и дурацкие задачи, которые они вынуждены были решать со своей командой, пока не подвернётся что-нибудь стоящее. Они сидели с Айво в местной забегаловке, не отличающейся ни хорошей кухней, ни чистотой. Несмотря на это заведение было большим и популярным, и народу всё прибывало. Широкие столы, рассчитанные человек на десять, низкий потолок, завешанные какими-то пёстрыми тряпками стены; прибавить к этому острый запах специй и крепкого алкоголя, глумливые крики несдержанных посетителей — вертеп в чистом виде. Наступал вечер, было жарко, душно, делать ничего не хотелось. Михаэль внимательно посмотрел на Айво и тот, с полувзгляда поняв его, решительно кивнул головой. - Ну его всё на хуй! Бухать будем, ага? — Пелтонен никогда не был против подобных перспектив и уже замахал рукой снующему между столов так называемому официанту. Который больше был похож на индейца, избежавшего расправы соратниками Колумба, и судя по внешнему виду был ровесником смелого итальянца. - Мне тут нравится, в отличие от тебя, — после третьего стакана финн шнырял вокруг глазами в поисках вполне определённых приключений. - Какие тут, а…whenever, wherever, — напевал, ёрзая на табурете, неугомонный Айво, явно имея в виду вовсе не творчество общеколумбийской любимицы. Вскоре его активное любопытство было вознаграждено, и к ним подсели две красотки. Без всякого на то благословения Михаэля. Он лишь молча терпел прижимающуюся к нему местную диву, вставлял пару междометий в разговор, да подливал алкоголя. В конце бутылки Мария, — все они здесь Марии, прости господи, — взгромоздила свои объёмные прелести на его уставшие колени, окончательно обездвижив жертву. Михаэлю хотелось на волю. Он тоскливо оглядел едва видимый из-за крутого плеча девицы окружающий пейзаж. Возле противоположной стены полуголый худенький мальчишка вытягивался во весь рост, устанавливая высоко на полку горшки. Гибкие движения мускулистой спины, плавно изворачивающейся из стороны в сторону завораживали. Михаэль бесцеремонно подвинул девицу, чтобы не закрывала ему обзор на такое зрелище. Парнишка повернулся боком, беседуя с кем-то в стороне. Пожалуй не мальчик, возможно лет двадцать. Но ладный, хорошенький и белозубый, с шапкой кудрявых чёрных волос. Мария дёрнула головой и снова загородила ему весь вид. Михаэль опять подтолкнул её в бок. Ему надоело дышать её космами, пахнущими приторно-сладкими духами и табаком. Он даже не заметил, что прелестница обернулась и наблюдает за ним. Почти не обиделся, когда она резво спрыгнула с колен и зашипела на смеси английского и бог знает какого местного диалекта: - Стоит только подойти к классному мужику, а он тут же начинает пялиться на Энцо! Прихватила остатки вина в стакане и удалилась, возмущённо крутя бёдрами. Михаэль покосился в сторону напарника. У Айво дело быстро и верно двигалось к ожидаемому финалу. Очередная Мария улыбалась неестественно-алыми губами, пьяно трясла неистово-рыжей шевелюрой и с удовольствием подставляла горячему финскому парню все свои натуральные выпуклости. Михаэль облокотился на стол, закурил, и глаз с мальчишки уже не спускал. *** Энцо оказалось двадцать восемь лет. Лёгкий на подъём, весёлый, он явно знал толк в любви и в умудрённых жизнью мужчинах. Горячий рот, опытные руки, упругая задница — Михаэль уставший и довольный откинулся на отвратительно тёплую ткань подушки. - Нико, малыш, дай мне сигареты со стола. - Меня зовут Энцо! - Что, прости? Парень приподнялся на локте и бархатисто рассмеялся: - Ты назвал меня Нико. Меня зовут Энцо, дорогой, ты что-то перепутал. Михаэль сел в постели и несколько секунд озадаченно смотрел в смеющиеся карие глаза. Энцо откинулся назад, отвёл длинную руку в сторону столика: смуглая кожа завораживающе лоснилась под ярким лунным светом из окна. Протянул пачку Михаэлю. Он не глядя взял сигареты и зажигалку. - Послушай… Энцо, всё было здорово, но спать я привык один, хорошо? - О, конечно! — скорость, с которой мальчишка собрался и оказался на пороге, говорила о недюжинном опыте в подобных делах. - Ещё увидимся, ок? - Да, обязательно! — Михаэль уже не видел, как мальчик проворно утёк за дверь и не заметил, что пепел сигареты падает прямо на простыню. «Перепутал… ни хуя я, блядь, не перепутал…» Только-только показалось, что всё успокаивается и устаканивается. Входит в привычное русло быт, захватывает обычной суматохой жизнь. Голова начинает работать ясно и на душе становится спокойно. Но оказалось, что вокруг всё те же руины и бардак, который никуда не делся. И что ещё противнее, так это осознавать, что почётная роль творца разрухи собственной жизни принадлежит ему самому. А ведь Михаэлю казалось, что он так хорошо всё распланировал! Уехать неожиданно, избежав неловкого прощания с племянником, послать парочку ничего не значащих по сути писем. Возможно, позвонить или даже заглянуть в этот чёртов Лейпциг. Ненадолго — увидеться и поговорить где-нибудь в бистро. На людях, без лишнего соблазна. И постепенно свести виртуальное, а тем паче реальное общение на нет. Через несколько месяцев, может через полгода, мальчишка забудет его. Михаэль по себе знал, как меняют человека переезды и студенческая жизнь. Нико обрастёт приятелями, подружками, хлебнёт свободной жизни без давящего родительского присмотра, и ему станут смешны робкие любовные потуги. Невзначай, случайно и не думая с губ срываются только самые дорогие имена. Почему он сам не может забыть его? Почему не хочется видеть рядом отличного любовника, горячего метиса Энцо? Потому что у него не бледная нежная кожа, не хрупкие рёбра под ней, не восхищённый взгляд из-под робко опущенных ресниц? Потому что эта колоритная опытная зверушка не Нико. Не его неуклюжий мальчик, который не знает, куда девать руки. И не умирает от каждого поцелуя Михаэля, словно этот поцелуй первый и последний в его жизни. Просто не тот человек. Уехать-то Михаэль уехал, но кому от этого стало легче, вопрос на миллион. *** Это всё придумал Дэн. Яростно рыжий неугомонный ирландец, словно сошедший с картинки детской книги про коренные народы Британии. Парни наладились покупать пенопластовые коврики, предназначенные для садоводов-любителей, дабы копаясь в земле, престарелые люди опирались на них коленом. Студенты определили им совсем другое предназначение — стелить под задницы, сидя в парке и перекидывая друг дружке лекции с планшетов на ноутбуки. А инициатором и заводилой был как раз Дэниэл О ́Лири, внося в скучную учебную рутину элементы хулиганства и молодого, кипучего веселья. Он сам называл всё это дело «Общество отсиженных задниц» и чрезвычайно гордился своей находчивостью и практичностью. У них образовалась целая компания в которую не пускали чужаков, да и сами посторонние не особо стремились становиться объектом для саркастических упражнений остроязыкого Дэна. Ближе к вечеру, когда на город медленно и осторожно опускалась невесомая вуаль осенних дымчатых сумерек, их немногочисленная стайка, числом от десяти до пятнадцати особей обоего пола устраивалась в парке под раскидистыми деревьями. Занимались кто чем. Сегодня Нико ваял статистический реферат, наполненный историческими справками и длинными числовыми выкладками, поэтому у него не было времени наблюдать за остальными и участвовать в разговорах. Но Дэн по какой-то причине бездельничал и цеплялся ко всем, кого мог отвлечь. Уже холодало и ночью падали первые заморозки. Деревья стояли замерев, от их душистой коры и увядающей жёлто-багряной кроны исходило ожидание настоящих холодов. Воздух поздним вечером застывал прозрачным живым хрусталём — даже в городе — не надышаться! Николас иногда приоткрывал рот, чтобы попробовать на вкус осеннюю сладкую влажность, воровато оглядываясь при этом исподтишка. Не будут ли смеяться? До слуха долетали резкие вскрики играющих во фрисби девчонок и спорящих о чём-то неподалёку парней. Он быстро щёлкал пальцами по клавиатуре. Хотелось закончить уже и подвигаться — Элена и Стефани так зажигательно орали! Нико увлёкся своей работой и не заметил, как к нему подсел Дэн. - Ты решил стать отличником! — гаркнул ему прямо в ухо приятель, и ноутбук благополучно скатился с коленей от резкого движения. Шульц буквально подпрыгнул на месте и Дэн заливисто хохотал, наблюдая, как Нико сконфуженно поправляет ноут, осматривает и подсчитывает, сохранились ли страницы. - Ты не мог бы… как-нибудь по-другому… я не знаю! — Нико разозлила не столько потеря пары страниц, сколько собственный глупый испуг. О ́Лири не обратил внимания на недовольного приятеля и наклонился ближе, чтобы что-то поведать ему на ухо. Но их идиллию неожиданно прервали. То ли Стеф слишком высоко кинула тарелку, то ли случайный порыв ветерка подцепил лёгкий пластмассовый диск, но фрисби отлетел далеко и спланировал возле парней под недовольные крики девушек. Элена крикнула, призывая Нико или Дэна перебросить игрушку обратно, но они синхронно замотали головами. Девушка укоризненно всплеснула рукой и пошла к ним сама. Дэн снова придвинулся к Николасу. - Слышь, я б на твоём месте не зевал. Эли так на тебя посматривает! Нико сконфуженно следил за приближающейся девушкой. Он и сам видел её любопытство к собственной персоне, но ничего не мог предложить в ответ. Хотя чисто по-человечески Элена ему нравилась. Невысокого роста, светловолосая и жизнерадостная. Её ничуть не портили широко расставленные светлые глаза, большой рот и крупные зубы. Она имела привычку радостно улыбаться без повода и автоматически заправлять указательным пальцем прядь редких, длинных волос за ухо. Чистое обаяние при полном отсутствии красоты. Вот и сейчас её лучистые, смеющиеся глаза были прикованы к Нико. Дэн тихо сопел рядом, не упуская из-под контроля развитие событий. Шульц неуверенно улыбнулся: - Вы не замёрзли там обе? Элена фыркнула: - Вовсе нет! Присоединяйся, пока не стемнело, — и, приглашающе взмахнув синим диском, удалилась прочь, не забыв красноречиво обернуться назад. О ́Лири двинул Николаса кулаком в плечо: - Ты дебил совсем? «Замёрзли-не замёрзли»! — скривив губы, передразнил он. — Чё за чушню ты несёшь? Девка в койку так и просится, а ты мямлишь! - Ну так прям и в койку? Просто она хорошая… - Ой, ладно! Ты таким тупым прикидываешься что ли, или ты у нас не по девочкам? А? По мальчикам, что ли? — Дэн расхохотался было своей удачной шутке, но резко оборвал смех, когда увидел испуганные глаза, изумлённо приоткрытые губы и мгновенно вспотевший лоб приятеля. Николасу не нужно было отвечать, по его лицу было понятно, что О ́Лири случайно попал пальцем в небо. - Да ладно! — приятель даже отодвинулся от Шульца в полном изумлении. Николас привычно покраснел по самые брови и еле выдавил из себя срывающимся шёпотом: - Дэниэл, я очень тебя прошу, как друга, давай это останется между нами. Я не хочу афишировать свои предпочтения, как бы ты лично к этому ни относился. Дэн согласно кивнул головой и бандитским жестом прикусил ноготь большого пальца: - Ты ж знаешь, Ник, я — могила, если что! — как ни странно, это было правдой. Врун, болтун и хохотун О ́Лири горы готов был свернуть ради друзей. - Не, ну кто бы мог подумать, бля! — тут же прогудел он. — А я-то всё думаю, чё такой смазливенький пацанчик один ходит. Николас страдальчески завёл глаза к темнеющим небесам. Агрессивно-дружелюбный приятель вполне был способен теперь подпихнуть ему какого-нибудь мальчонку вместо прелестной Элены. Вот чисто из желания осчастливить наконец-то! Дэниэл снова подсел поближе к Нико и взял его за локоть: - А ты никого не присмотрел ещё, нет? Надеюсь, я тебе не нравлюсь, а? А то я совсем… ну никак, ты уж извини! Шульц уронил локти на ноутбук, голову на локти и разрыдался от смеха. Хохотал до слёз, всхлипывая и истерично подвывая. О ́Лири вторил ему громовыми раскатами ирландского ржача, по фиг, что на них оборачивался весь парк, даже мимопроходящие посторонние люди. - Ты самый лучший друг на свете, Дэн! Честное слово! — первым делом сказал Нико, когда смог говорить. - Ну ясен перец, штучный вариант, один на весь мир! — Дэн улыбался весело и спокойно, без всякого подвоха в чистых голубых глазах. - Но ты мне не нравишься, уж не обижайся, дружище! — подхватив их общий игривый настрой, продолжил Шульц, похлопав его по плечу. О ́Лири немедленно закрыл ладонями лицо и горестно заныл: - Как жить-то теперь, господи, без любви! - Не переживай! Найдётся красавица, которая тебя утешит. Дэн хлюпнул носом и серьёзно посмотрел на Нико. - Значит, тебя кто-то уже утешает, да? Шульц понимал, что Дэниэл интересуется не из праздного пустого любопытства. Ему действительно было важно, что у его друзей всё в порядке. Нико смущённо отвёл глаза. - Ну, не то чтоб утешает, но есть один человек. Он не отсюда и гораздо старше меня. Он… ох, Дэн, он такой… давай не будем об этом говорить. - Давай, — согласился ошарашенный О ́Лири, — я и сам не горю желанием выслушивать подробности. - Слушай, ну обалдеть, а? — ирландец приплясывал на заднице с новым интересом разглядывая приятеля, как будто тот изменился в мгновение ока у него на глазах. Нико укоризненно посмотрел на него и Дэн примиряюще протянул руку. - Дэниэл! Иди сюда! Быстрее! — парни под жёлтым клёном орали один громче другого и каждому требовалось внимание О ́Лири. - Я пошёл! Ты давай, не кисни, ок? — парень легко поднялся с коврика и хлопнул Нико по плечу. - Договорились! — Николас улыбался, провожая глазами его стройную, высокую фигуру. С обречённым вздохом закрыл ноутбук и снова подумал о случайных словах Дэна. «Надеюсь, я тебе не нравлюсь?» О ́Лири был симпатичным парнем, Нико, пожалуй, только сейчас это осознал. Но ему никогда бы в голову не пришло обратить на него внимание в этом плане. Даже мысль о чьих-то посторонних руках на своём теле вызывала отвращение. Или поцеловаться с кем-нибудь! Просто так, для удовольствия, а не из-за привязанности или симпатии. «Фу…» Нико поморщился, подтянул колени к груди и обхватил их руками. Девчонки запыхались и теперь отдыхали в сторонке, вяло перетявкиваясь с задирающими их ребятами. Почти совсем стемнело, но парнишка не замёрз и не устал. Он положил подбородок на запястья и наблюдал за окружающим его миром в каком-то сладком оцепенении. Странный разговор у них получился с Дэном. С одной стороны он жалел и смущался, что правда так быстро вылезла наружу. А с другой… неужели ему теперь действительно никогда не придётся переспать с девчонкой? С той же самой Эленой хотя бы. И она никогда не разбудит его своим серебристым голоском на рассвете, и они не снимут вместе маленькую квартирку под крышей, чтобы валяться там на надувном матрасе, уничтожая попкорн, обсуждая знакомых и строя планы на совместную жизнь. У него не будет семьи, загородного домика с палисадником, детишек и собаки. Не будет воскресных обедов с родственниками и прогулок в парк аттракционов. Неужели теперь ему недоступна та единственная жизнь, к которой он привык и к которой его готовили? Единственно знакомая жизнь, честная, прямая и спокойная. Михаэль сам того не зная, обрёк его на позорное одиночество. Ведь далеко не факт, что все будут так понятливы и дружелюбно настроены, как Дэниэл. Или дядя прекрасно понимал, что к чему, но не соизволил объяснить ему реальное положение вещей? Николас вздохнул и впервые в жизни честно ответил сам себе на вопрос о Михаэле: «Скорее всего, ему было просто всё равно». От этого осознания мурашки побежали по коже, но с этим уж ничего не поделать. Нико мог себе представить, насколько дядя равнодушен к людям вокруг, с чего бы ему вдруг заботиться о несмышлёном племяннике? В конце концов, Нико никто не заставлял и он был достаточно взрослым для того, чтобы лечь в постель с мужчиной. Значит и со всеми последствиями ему следует разбираться самому. Обиды не было, была тень неуверенности перед будущим и легкий страх за себя. Вряд ли у него получится так виртуозно плевать на окружающих и не считаться с мнением общества, как у дяди. *** Всеобщая суматоха перед Рождеством просто сводила с ума! Ад какой-то выслушивать громадьё планов близких и дальних знакомых о том, что они собираются осуществить в эти несколько выходных дней. Сам Николас никаких планов не строил и представления не имел, чем займётся в праздник. Вчера позвонила мама и извиняющимся голосом, в котором не было ни капли раскаяния, сообщила, что они улетели на Мальту к каким-то партнёрам отца и что «… ты, конечно, приезжай домой, встретишься с друзьями, тебе все будут рады…» И так далее в том же тоне. Чего стоило её недавнее фальшивое нытьё по поводу его учёбы в другом городе? И кто это ему будет рад, интересно, кроме ослепшей от старости на один глаз Целестины? Нико шёл по длинному коридору первого этажа, намереваясь завернуть в столовую, хотя аппетита не было совсем. Но перекусить было нужно. Ему предстояло ещё пересдать зачёт за последнюю тему, — хороший такой «хвост» — самое оно для новогоднего настроения. Глаза уже рябило от пёстрого ламината на полу перехода, когда его неожиданно взяли за локоть. Нико обернулся, рядом стояла Элена и на её выразительном личике радугой сверкала вся возможная гамма эмоций. - Тебя вызывал ректор! За тобой приехали из дома! — заговорщицким тоном поведала подруга. - А что ты делала у него? — Нико не нашёлся, что ещё ей сказать и снова с тоской вспомнил про свой зачёт. - Отпрашивалась на три дня сверх праздников. Сестра выходит замуж. — Скороговоркой ответила она. Элене было не интересно про себя, ей было интересно про Николаса. - Иди давай быстрей, там тебя та-а-кой мужчина ждёт! — девушка закатила глаза и подтолкнула его в бок. Шульцу даже на миг показалось, что Дэн не сдержал слово и разболтал его маленький секрет всему универу. Но нет, Элена вовсе не имела в виду никаких скабезностей, лишь констатировала факт, горя истинно женским любопытством. «Фрау фон Шульц додумалась прислать за мной личного шофёра, пока сама в отъезде?» Единственное, что пришло на ум Нико по поводу «та-а-кого мужчины». Элена была из простой семьи и водитель матери Эдвард вполне мог показаться ей импозантным и заслуживающим внимания. По мере приближения к административному крылу его всё больше накрывала безнадёга. Почему ему так не везёт по жизни? Все радуются, суетятся, а за ним прислали слугу с распоряжениями, как за дорогой посылкой. Пусть это было так по-детски, но он тоже хочет маму, папу, ёлку с подарками и ещё кое-кого хотелось бы увидеть… Нико затряс головой, чувствуя, что расплачется сейчас от обиды на всё человечество и открыл тяжёлую дверь в приёмную ректора. Сначала он увидел только маленького лысого и очкастого герра Мееринга за столом. Неестественно розовощёкого и улыбающегося во все тридцать два зуба. Потом обратил внимание на мужчину возле кресла посетителей. От этого господина за милю несло высоким положением и большими деньгами. Светло-песочного цвета пальто в пол, ослепительно начищенная обувь, кожаные перчатки и шёлковый шейный платок. Нико непонимающе таращился на безукоризненную стрижку, чисто выбритое длинное лицо и надменную полуулыбку. Пока не заметил бешеных весёлых чертей, тщательно запрятанных на самом дне ярких голубых глаз, иронично приподнятую вверх бровь… Вдох застрял где-то глубоко в груди и бешеный восторг хлынул бурной волной. - Дядя Миха! Ничего больше не соображая, Нико рванул вперёд и обхватил Михаэля поперёк туловища, с облегчением уткнувшись носом в шею. Даже сквозь отдушку дорогой туалетной воды он чувствовал особенный и ни с чем не сравнимый «солнечный» запах дяди. Михаэль не сделал ни единой попытки ответить на горячий приём и лишь развёл руками: - Мальчик давно меня не видел, соскучился! Вы уж простите его. — Снисходительно-ласково прогудел где-то поверх головы Нико его голос. Только теперь он позволил себе предупреждающе похлопать племянника по спине. Нико с трудом отклеился от него и восхищённо смотрел, не отрываясь, в лицо Михаэля. Дядя похудел и снова загорел, хотя это было почти не заметно. Где его непослушные пряди волос, торчащие во все стороны, кольца в ушах? И зачем ему понадобилось наряжаться, как заправскому франту, да так, что Николасу с трудом удалось узнать его? - Значит, мы с вами договорились, герр Мееринг? Мой брат с супругой вынуждены были отбыть из Берлина. Дела, вы же понимаете? Для бизнеса не существует праздников и выходных. — Михаэль продолжал снисходительно улыбаться и говорить мягким, низким голосом, вынуждая собеседника ловить каждое своё слово. - Николас побудет со мной на Рождество. Мне тоже ведь с трудом удалось вырваться. — Тут Михаэль выразительно приподнял бровь. — Хотелось увидеть семью, побыть с родными. А моему брату мы будем только мешать сейчас, да и лишние переезды нам ни к чему. Нико в этот момент едва не рассмеялся. Когда только Миха придумал эту пламенную речь про нежные родственные чувства? Из-за неописуемого счастья, которое накрыло его с головой, от радости встречи до парня даже не сразу дошёл смысл разговора дяди с ректором. Между тем Михаэль продолжал добродушно гудеть: - А насчёт его долгов по учёбе, так это всё решаемо, не так ли, уважаемый? — в этот момент дядя легонько подтолкнул по поверхности стола небольшую бумажку. Нико вытянул шею. Банковский чек. - Мальчик вернётся с рождественских каникул и всё сдаст. Он же такой умница у нас, не так ли? Учиться хорошо? Герр… как вас, уважаемый? — Михаэль пренебрежительно пощёлкал пальцами едва ли не прямо перед носом ректора. - Алекс Мееринг! Я уверяю вас, барон, успеваемость вашего племянника на высоте! Конечно, пусть едет с вами! Если даже задержится на денёк, то ничего страшного! Вообще-то, ректор Мееринг был строгим и уравновешенным человеком. Насколько Николас успел узнать его, профессор не давал спуску ни себе, ни учащимся. Но сейчас, перед Михаэлем, он приплясывал за столом от желания услужить знатной персоне. - А небольшая спонсорская помощь факультету никогда не помешает, — дружелюбно улыбнулся ректор Николасу. — Чтоб ты не думал, что я беру взятки. И натянуто засмеялся своей же шутке. - О, нет, что вы! Моя мама много занимается благотворительностью, я знаю, как это важно! — захлопал ресницами и закивал головой Нико, включившись в общую игру. - Да, его мать святая женщина! — не моргнув глазом, выдал Михаэль и взял племянника за плечо. - Ну, мы пойдём? - Да-да, герр фон Шульц! Доброй дороги! Крепкие семейные узы — это так прекрасно! Пока они шли по коридору Николас отчаянно боролся с желанием взять дядю под руку и прижаться к нему всем телом. Михаэль с тёплой улыбкой косился на него и помалкивал. - Зачем тебе нужно было устраивать такой маскарад? — не удержался всё-таки от вопроса Нико. - Ну должен же я был произвести впечатление на этих индюков! — развёл руками дядя. — Хорош бы я был, заявись в своём обычном виде. Меня бы на порог не пустили, не говоря уже о том, чтобы ребёнка доверить. - Ой, ребёнка! — развеселился Нико. Однако, он не мог не обратить внимание, что люди, идущие им навстречу, инстинктивно расступались перед важно вышагивающим Михаэлем. Словно мелкие хищники в саванне перед львом. - Я хочу, чтоб ты гордился своими родственниками! — чопорно поджал губы Михаэль тут же с нервным шёпотом потёр затылок. - Знал бы ты, как меня всё это шмотьё заебало!