Ласточка

      Очередной виток проблем приносит вечер у профессора Слизнорта. В прошлом году никому из нашей компании так и не поступило ни одного приглашения на встречи «Клуба Слизней», однако в этом, похоже, профессор решает наверстать упущенное, и только за первую неделю, прошедшую с каникул, каждому из нас приходит не по одному приглашению.       Честно говоря, я бы с удовольствием не ходила туда и дальше — вряд ли что-то изменилось там в сравнении с моими воспоминаниями, думаю, встречи и сейчас проходят на редкость уныло. Помню, в той, другой жизни, меня пригласили на третьем курсе, и я согласилась, думая, что могу взять с собой Северуса, для которого это будет полезно. Но, как вскоре выяснилось, никакой реальной пользы наши походы не несут, просто потому что Северуса никто из знаменитостей, приглашаемых Слизнортом, в упор не замечает — ух, заносчивые снобы, которым зазорно общаться с полукровным нищим слизеринцем! — а мне одной попросту не интересно.       Увы, в отличие от умного и начитанного Северуса, я не способна поддерживать беседу и с ходу понимать, что обсуждают между собой зельевары-мастера. У меня, конечно, отличные оценки по зельям, но я ведь не гений… В большей степени зелья для меня — это труд и тысячу тысяч раз повторённые Северусом же объяснения, а если бы не он, едва ли у меня хоть когда-нибудь были бы те результаты, которые оценил Слизнорт.       К моему несчастью, друзья о таких подробностях собраний клуба Слизней ничего не знают, а потому продолжают настаивать, что это может быть интересно, так что через месяц стойкого сопротивления мне приходится сдаться.       В общем-то, ничего такого уж плохого от похода я не жду, и единственное, что довольно сильно расстраивает — покупка мантий, потому как этикет чистокровных (чёрт бы его побрал) предписывает посещать подобные мероприятия исключительно в выходной мантии, а опозориться перед всем факультетом… Это не совсем то, чего я собираюсь добиться в этой жизни. Впрочем, несколько утешает то, что мантию позволено надевать любое количество раз, уже хоть какая-то экономия. Покупать каждый раз новую я бы не смогла, это просто выше моих сил.       Разумеется, наши с Пет одежды задуманы в цветах факультета. У меня нет ни малейших дизайнерских способностей, так что в вопросе выбора фасонов я полагаюсь на Пет, но она неожиданно удивляет меня желанием сшить мантии самостоятельно. По её задумке, наши наряды должны являть собой нечто вроде платья с крепящимся к нему подобием накидки: у меня тёмно-зелёное, из струящегося шёлка, с широкими полосками шитого жемчугом (шутка, на самом деле бусинами, конечно) белоснежного кружева по подолу, рукавам, краю капюшона и лифу. Кроме того, пояс тоже из кружева — широкая лента, обхватывающая талию, но безо всяких бантов или завязок. Такой же лентой фиксируется рукав у запястья — после примерки мы с Петуньей сходимся во мнении, что выглядит это очень даже красиво.       У сестры же платье ещё красивее — оно повторило моё почти с точностью до наоборот. Лиф и подол из струящегося белого шёлка, расшитого мелкими условно-жемчужинами, талию перехватил узкий зелёный пояс, правда, обмотанный несколько раз, чтобы казаться более широким, а подол украшен зелёной вышивкой. Ко всему прочему рукава короткие, фонариками, но поверх всего этого накидка — длинная, в пол, и очень простая: широкие рукава до запястий и капюшон. На мой взгляд в этом наряде Пет просто очаровательна, и кажется гораздо старше своих лет.       Увы, пусть и с учётом экономии, которую нам удалось устроить на услугах дизайнера и даже пошиве, попросив маму заказать наряды в обычном маггловском ателье, подобные траты мигом пробили дыру в моём и без того невеликом бюджете. Я надеюсь, что у меня выйдет к Рождеству несколько поправить своё финансовое состояние, благо Выручай-комната никуда не делась, а заказы на зелья всё ещё стабильно поступают, но от расставания с деньгами всегда немного грустно. Даже если это ради нарядов.        Кстати, с этого года начинают появляться несколько более сложные задачи, хотя от самых заманчивых предложений я скрепя сердце вынуждена отказываться — где в школе найти место для, скажем, выдерживания Феликс Фелицис? И работать с некоторыми опасными ингредиентами без страховки не самая лучшая мысль — воспоминания о прошлогодних промахах ещё не успели стереться из памяти. В конце концов, я не настолько хороша в зельях, чтобы быть уверенной, что всегда смогу справиться с последствиями неверно сваренных составов. Однако радует, что доверия ко мне у заказчиков стало больше, и тоненький ручеек финансов, текущий в мой сейф, начинает понемногу прирастать, чтобы когда-нибудь превратиться в полноводную реку.       Очередное приглашение Слизнорта мы получаем за ужином, как раз в тот день, когда приходят сшитые для нас с сестрой мантии, и это совпадение почему-то меня совсем не радует. — Лили, Петунья… Мистер Блэк, Мистер Принц, Мистер Поттер! — декан нагоняет нас в дверях Большого зала, тяжело дыша и шевеля усами. В этот момент он как никогда похож на большого моржа, и я бы посмеялась, если бы мне не было так тошно от его навязчивого внимания. — Как хорошо, что я вас сейчас встретил. Что вы думаете насчёт того, чтобы в этот четверг заглянуть вечерком ко мне на чашечку чая?       Видимо, ему настолько охота затащить кого-то из нашей компании в своё сборище, что он даже готов приглашать нас лично. Во всяком случае, я не припоминаю, чтобы когда-то раньше, в прошлом или будущем, он приглашал меня на словах, а не присылал короткую записку. — Мы с удовольствием придём, сэр, — вежливо улыбается Петунья, и я сжимаю в карманах кулаки. Фу, ну почему мы должны туда тащиться?. — К сожалению, раньше у нас никак не было возможности, мантии, которые мы с Лили заказали, едва получив приглашения, только вчера закончили.       Разумеется, это ложь, но не такая уж и большая — мантии заказаны всего за месяц до сегодня, а приглашения приходят уже как пару месяцев к ряду, но, по-моему, именно такая ложь во благо… Наше с Пет, разумеется. Ужасно меркантильно, но это правда. — О, не стоило, дорогие мои, право, не стоило! Я стараюсь создать на встречах клуба Слизней самую неофициальную атмосферу, так что некоторое пренебрежение правилами этикета было бы вполне приемлемо… — Нам очень жаль, но мы не знали, — извиняется Петунья, а я мысленно скриплю зубами. Неофициальную атмосферу он создаёт, как же! Нам с сестрой до старости бы припоминали, заявись мы на вечеринку в обычных школьных мантиях — большинство завсегдатаев этих чаепитий, никогда не упускают случая уколоть за малейшую ошибку оступившихся. Знаем, проходили! — В таком случае, жду вас к семи часам вечера. Надеюсь, что вам будет интересно… Я пригласил О’Лири и Дугал Макбрайд, они обещали рассказать о своих успехах, — Слизнорт покровительственно похлопывает меня по плечу, и я морщусь, стараясь сделать это незаметно. Всё же симпатии этот человек у меня не вызывает совершенно, да и вообще… Не люблю чужих прикосновений. — Тот самый О’Лири? — с придыханием спрашивает Северус, и его вопрос сливается с возгласом Джеймса: — Не может быть, сама Макбрайд?!       Я только вздыхаю, уже не слушая, как декан разливается соловьём о своих знакомых и сыплет обещаниями «замолвить словечко» — мне всё это просто не интересно. Я отлично знаю, что без чьих-то более весомых рекомендаций подобные обещания не стоят и выеденного яйца, а весомые рекомендации нам никто не даст, будь мы хоть трижды любимыми учениками Слизнорта, пока не станет ясно, что от нас можно поиметь свою выгоду.       Нужно бы подумать о том, как вести себя на вечере и убедить друзей внимательно следить за словами — до сих пор помню разговор, подслушанный в прошлом году, — но у меня большие сомнения, что в этот раз хоть кто-то станет меня слушать.       В четверг с утра все просто как на иголках, причем без каких-либо видимых причин. Ремус с Петуньей держатся спокойнее всех, уравновешивая холодным разумом нашу компанию, а у меня сердце не на месте и интуиция бьёт в набат, утверждая, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Ну почему я не могу просто запретить друзьям ходить на эту дурацкую вечеринку?! — Лилс, проверь, я точно ровно закрепила волосы? — в сотый раз уточняет Петунья, вертясь перед зеркалом в нашей комнате. Я в это время пытаюсь слегка собрать шпильками собственную копну, поэтому только невнятно что-то бурчу в ответ, не желая отвлекаться. — Как думаешь, стоит воспользоваться лаком или и так сойдёт? — Лучше гелем, его смывать легче, — предлагаю, наконец справившись с непослушными прядями, не желавшими лежать ровной и красивой волной. — А вообще, Пет, если ты вспомнишь, что ты ведьма, то, думаю, и сама поймёшь, что причёску проще закрепить заклинанием. — Точно, я совсем забыла! — сестра хлопает себя по лбу и поспешно вытаскивает палочку. — Спасибо, ты настоящий друг!       Почти всё уже готово, нам остается лишь закрепить волосы и можно спускаться вниз… Но у меня нет ни малейшего желания куда-то идти, и я бы с удовольствием осталась в комнате. — Идём? — Петунья явно настроена куда оптимистичнее, поскольку почти бежит к двери, закусив губу и сжимая в побелевших пальцах сумочку. — Не хотелось бы опоздать.       Пожав плечами, неохотно иду следом за ней, бросив последний взгляд на зеркало — вроде бы всё в порядке. Интересно, что это с сестрой такое? Понятно, почему так рвутся на встречу мальчишки, но вроде бы Пет не болеет зельями, да и квиддич её не так чтобы привлекал… Или я чего-то не знаю? В любом случае, нужно будет последить за ней на вечере, чтобы не дать натворить глупостей. Аристократический мир магической Британии не так мил, как оно может показаться с первого взгляда.       В гостиной, как назло, в это время довольно много народу, так что проскочить совсем уж незамеченными не получается, хорошо хоть большая часть ребят смотрит одобрительно, а другие делают вид, что не замечают. Некоторые из девиц кривятся, а Диана Буллстроуд фыркает: — Тоже мне, вырядились, магглокровки… Таким никакие мантии не помогут.       Но что-то мне подсказывает, что это было сказано из зависти. Тем более что двое старшекурсниц уже чиркают в блокнотах, явно стараясь зарисовать наши мантии, а Нарцисса, которая тоже получила приглашение, смотрит с вполне очевидной заинтересованностью и одобрением. — Это придумала ваша мама? — шёпотом спрашивает она, стоит нам подойти ближе. — Здорово, я бы тоже хотела нечто подобное! Не думала, что магглы способны создавать такую красоту.       Пожав плечами, я отвечаю: — Это придумала Пет. Она хочет стать дизайнером, вот и тренируется на нас. Если хочешь — тебе тоже может что-нибудь такое спроектировать… Два сикля за модель и обещание никому чертёж не показывать.       Нарцисса улыбается, и эта улыбка делает её обычно отстранённое лицо очень миленьким: — Я подумаю. Идём?       Петунья, смущённая таким вниманием и одобрением, кивает, и мы, взяв под ручку мальчишек, движемся навстречу приключениям… Ну, я надеюсь, что всё пройдёт без эксцессов, но зная своё умение влипать в неприятности даже тогда, когда их быть не может… Ох, может не стоило мне идти с ребятами?       Люпин что-то тихо рассказывает Нарциссе, которая выбрала в пару его, и я вижу, как она улыбается. Странно, но раньше мне никогда не доводилось видеть улыбку младшей из сестёр Блэк — когда мы встречались, она упорно держала маску ледяной королевы, и я не помню ни разу, чтобы Люциусу она улыбалась столь же тепло и открыто. Или дело в том, что в прошлой жизни я знала её старше, когда жизнь уже научила мисс Блэк скрывать любые эмоции, которые могут обернуться против неё?       Признаю честно, сейчас, глядя на своих знакомых из прошлой жизни, я удивляюсь, как вообще могла считать себя проницательной и знающей, если не разбиралась в людях от слова совсем? У меня в памяти большинство образов плоские, и как будто от людей оставлены лишь двумерные картинки, имеющие одну-две черты характера, да ещё и разделённые строго на чёрное и белое. А чем больше я узнаю этих же людей в реальности, тем сильнее замечаю, насколько изменяются мои оценки и отношение к ним.       И вопрос о том, не поторопились ли мы с Джеймсом связать свои жизни, мучивший меня перед моей смертью, сейчас становится ещё острее. Джеймс хороший, но мы совершенно не похожи характерами, и к тому же я постоянно вынуждена следить за ним, чтобы какая-нибудь очередная шутка не превратилась в опасную и дурно пахнущую… Очень странно, что в моей памяти всё это тоже есть, только, почему-то, курса с пятого я перестала обращать на его отрицательные черты внимание! Точно зачарованная, видела в Джиме лишь положительное, и совсем не замечала, что моё сердце на самом деле тянет в другую сторону... — Лили, ты такая красивая! — тихий вздох Северуса прерывает мои размышления, и я невольно вздрагиваю. Ох, ну, вот ещё одна проблема — знаю ли я Сева? Иногда мне кажется, что его я помню лучше всех остальных, но порой из воспоминаний в голове только невнятная каша. — Я… Я подумал, что к такому платью тебе нужны будут духи… Хочешь, я сделаю?       Это звучит… Неожиданно. И очень мило, потому что я знаю, что Севу многие девчонки мечтают заказать духи, но он очень редко берётся за их изготовление и делает это только по собственной воле. В прошлой жизни духами его изготовления могли похвастаться только три женщины: Эйлин, Нарцисса и я. Он и сейчас варит многие зелья на заказ, кое-что мы уже давно готовим вместе, но, насколько я знаю, ни один заказ на косметику до сих пор не взял. — Спасибо… Это было бы очень здорово, — больше у меня не находится слов, и я просто обнимаю Северуса за шею, утыкаясь лбом в плечо и безмолвно выражая всю свою благодарность. — Правда, спасибо.       Он тоже смолкает, явно не зная, как реагировать, и я отстраняюсь, чтобы улыбнуться и поймать неуверенную улыбку в ответ. Остаток пути Сев смотрит на меня сияющими глазами, а я прячу взгляд, стараясь не подавать виду, что чувствую себя не в своей тарелке. Снова вспоминается, почему-то, как он пришёл ко мне тогда, в том прошлом, чтобы предупредить об опасности… Измученный, худой как жердь, с красными от недосыпа глазами, но взволнованно сующий в руки пузырёк с зельем, обещая, что это поможет… Сколько же ночей он тогда потратил, чтобы меня спасти? И что с ним стало?..       Приходится тряхнуть головой, отгоняя навязчивые воспоминания, и крепче сжимать губы, чтобы ни звука не проскользнуло наружу. Нет уж, нельзя жить прошлым. Что бы ни случилось, больше я не совершу такой ошибки и не оттолкну его от себя, а значит, и той судьбы для него не будет! Я сказала!       Перед дверьми в класс, выбранный Слизнортом для встреч «Клуба Слизней», вся наша компания как по команде замирает на несколько секунд, затем Джеймс решительно берётся за ручку и, толкнув дверь, шагает внутрь. У него из нас гриффиндорской отваги больше, чем у всех остальных.       Комната, на удивление, превращена во вполне милую гостиную, правда, почему-то в почти гриффиндорских тонах — обилие красного всех оттенков меня почти отталкивает, кажется непривычным, и я вдруг осознаю, что за последние два года успела полюбить зелёный. Впрочем, возможно, сегодня Слизнорт просто решил за что-то поощрить именно гриффиндорцев? Или любит красный. Не стоит судить о цветах лишь по разметке факультетов. — Добрый вечер, — неуверенно произносит Джеймс, делая несколько шагов вперёд, чтобы вся наша компания втянулась в залу (а по размерам это действительно скорее зал, нежели просто комната, хотя и выглядит обычной гостиной с диванчиками и столиками). — Добрый, добрый, мистер Поттер! — радостно приветствует нас Слизнорт, стоящий неподалёку от входа и говоривший до этого с каким-то немолодым мужчиной, одетым в тёмно-алую, почти чёрную мантию. — Очень рад, что вы пришли, почтили, так сказать, старика своим визитом! И ваши друзья с вами… — Нам тоже очень приятно, сэр, — кротко опускает ресницы Нарцисса. — Ваше приглашение большая честь для нас…       Декан смеётся и грозит ей пальцем. Меня ужасно раздражает эта его нарочитая манера поведения, будто мы совсем малыши, но я стараюсь делать вид, что всё в полном порядке, и подталкиваю Северуса, почему-то замершего, уставившись на незнакомца, с которым до этого беседовал Слизнорт. — Эй, не спи. Сев, что случилось? — почти одними губами шепчу ему, едва он обращает на меня внимание. — Это же Грег О’Лири, — так же тихо отвечает друг. — Один из самых знаменитых на сегодняшний день зельеваров, мне дед рассказывал, он работает с ним в Мунго.       Я вздыхаю. Зелья — это, конечно, хорошо, но я, как уже упоминала, в них всё же скорее хороший ремесленник, чем действительно творец, а вот про Мунго мне интересно. Наверняка тот мужчина знает многое о лечении, что я с удовольствием послушаю.       Тем временем Слизнорт уже успевает переговорить о чём-то с мальчишками, и те уносятся куда-то в противоположный конец зала, судя по всему — искать девушку из «Гордости Портри», про которую Джеймс нам уже все уши прожужжал. Нарцисса тоже успевает куда-то улетучиться, утащив с собой Люпина, а Петунья явно собирается покинуть нас, так что мне приходится прислушаться к разговору и внести свою лепту в общение, чтобы не остаться не у дел. — О вас, мисс Эванс, как раз спрашивал мистер Малфой, я обещал позвать его, как только вы появитесь, — благодушно вещает декан, словно бы не замечая, как алеют щёки Петуньи. Я настороженно слежу за ней, пытаясь понять, стоит ли уже принимать какие-то меры или пока рано. В конце концов, у Люциуса есть невеста, так что можно надеяться, что их образумит Нарцисса… Но не хочется неприятностей, ведь разгребать их придётся, если что, именно мне! Пусть физически я младше Петуньи, но ведь разум у меня взрослого человека, а значит я должна нести ответственность за сестру. — Думаю, я сама найду его, — осторожно предполагает Петунья, смущённо улыбаясь, и я недовольно кусаю губы. — О, разумеется, он был возле окон, я хорошо это помню, — Слизнорт приторно улыбается и добавляет: — Кстати, позвольте сделать вам комплимент: ваши с сестрой платья отлично выглядят! Не поделитесь адресом мастерской, где подобное можно заказать? Думаю, многие мои знакомые девушки не отказались бы от подобного наряда.       Пет пожимает плечами: — К сожалению, ничем не могу помочь, наряд заказала мама, так что адрес знает только она. К тому же, всё было сшито по индивидуальным эскизам, так что вряд ли кому-то ещё удастся купить нечто подобное. Приятного вечера, сэр.       С этими словами она покидает нас, держась с достоинством истинной леди, а Слизнорт, покачивая головой, возвращается к разговору. — Ну что, молодые люди, остались мы с вами втроём. Не желаете пообщаться с мистером О’Лири? Я обещал познакомить его со своими самыми перспективными студентами…       Мы, разумеется, соглашаемся. Да и кто бы отказал?       В остальном вечер течёт спокойно. Мистер О’Лири действительно очень интересный собеседник, но уже через пять минут разговора я понимаю, что нам с Северусом здесь ловить нечего — учеников у мастера и так достаточно, а получить его рекомендации в Мунго… Можно, конечно, да только проще спросить у мистера Принца, который нам даст их с гораздо меньшими затратами, как по времени, так и по деньгам — если бы я не успевала вовремя наступать другу на мантию, он бы разболтал зельевару все свои гениальные (и я не преувеличиваю!) идеи, за которые, между прочим, вполне может чуть позже получить определённые деньги. Даже за статьи в научных журналах и то платят не так уж плохо, а уж если оформить патент на некоторые уникальные средства, то тем более будет гарантированная прибыль в течение долгого времени. Не такие великие деньги, но… Позаботьтесь о пенсах, фунты позаботятся о себе сами!       Именно это я и высказываю Северусу, когда выходит оттащить его от зельевара. А задача эта, надо признать, не из лёгких. Впрочем, главное, что у меня получается. Но после нашего разговора Северус мигом теряет интерес к мистеру О’Лири, так что мы отправляемся курсировать по залу в надежде выцепить друзей из толпы или хотя бы перекусить — Слизнорт устроил фуршет, так что можно было спокойно ходить по залу с едой.       Первыми на глаза нам попадаются Нарцисса и Ремус, увлечённо болтающие о чём-то, сидя на диване и уткнувшись в какую-то книгу — где только взяли? С этими всё абсолютно ясно с первого взгляда: они в своём мире, и вытащить их оттуда в ближайшем времени вряд ли удастся.       Затем удаётся отыскать Джеймса и Сириуса — они, похоже, уже наболтались с охотницей гордостей и сейчас просто болтаются по залу, изнывая от скуки. Этих я прихватываю с собой, чтобы были на глазах и не учинили какой-нибудь пакости этак ненароком.       А вот с Петуньей и Люциусом приходится повозиться — их нет нигде, хотя мы обходим зал по периметру несколько раз и пробираемся через толпу во всех направлениях. К нам даже успевают присоединиться Нарцисса и Люпин, а последней парочки всё нигде не видно. Наконец я не выдерживаю и, достав палочку, применяю заклинание поиска. Знаю, что так поступать некрасиво, но я же беспокоюсь за сестру! Мало ли что с ней может случиться! — Инвини Эам, — шепчу, прячась от людей за спинами друзей. Разумеется, заклинание не запрещено, но мне всё равно не хочется, чтобы кто-то видел, как я его применяю. Второкурсники такое, по мнению большинства, и знать-то не могут, куда уж применять. Но я ведь не совсем второкурсница…       Перед глазами появляется серебристая ниточка, ведущая куда-то в сторону выхода. Я торопливо запихиваю палочку в карман и тяну друзей в нужном направлении. Удобство этого заклинания в том, что его не могут заметить посторонние, да и палочку постоянно держать в руках нет надобности, однако есть и куча ограничений, как у всех таких заклинаний. К счастью, нашего случая они не касаются.       Добравшись до двери, я с удивлением обнаруживаю, что серебристая нить ведёт дальше — в коридор и куда-то за поворот… Не ожидала подобного от Петуньи! Чёрт, а что, если?.. — Быстрее! — я подхватываю юбку, почти бегом направляясь по всё слабеющему следу. — Она ушла куда-то, нужно её найти!       Друзья послушным стадом слоников следуют за мной. К сожалению, остановиться, чтобы наложить на них парочку заклинаний, приглушающих шум, у меня нет времени — сердце колотится в груди как бешеное, а магическая нить, связывающая меня и сестру, становится бледнее с каждой секундой. Действие заклятья заканчивается.       Так, дружной топочущей кучкой, мы и вываливаемся на площадку перед очередным поворотом коридора. Петунья и Люциус стоят напротив друг друга, словно бы ничего не было, так что сначала я выдыхаю с облегчением, но затем замечаю мелочи… Очевидные внимательному взгляду, они яснее всяких надписей говорят мне о том, что эти двое вовсе не болтали здесь в последние пять минут.       Волосы Петуньи слегка растрепаны — незаметно, но только не для меня. Губы припухли, щёки окрашены нежным румянцем, который явно пытались скрыть чарами… Мантия чуть сбита — недостаточно, чтобы подумать что-то предосудительное, но вполне для того, чтобы понять, что Пет не так давно обнимали. Люциус тоже не в лучшем виде — губы чуть краснее обычного, глаза блестят, мантия смята на одном плече…       Очень хочется в духе лучших анекдотов про заботливую мамочку встать, уперев руки в бока, и грозным голосом вопросить: «Так, ну и какого чёрта здесь происходит?» Однако я понимаю, что подобные действия лишь разрушат наши и без того не самые прекрасные отношения с Петуньей и Люциусом, поэтому спешно ищу оправдания своему столь резкому желанию их увидеть. — Мы… Это… — слова всё никак не находятся, и я чувствую, как неудержимо краснею, когда вдруг меня буквально спасает невесть откуда возникающая троица гриффиндорцев, явно курса шестого, а то и старше. — О, ну надо же, какое сборище слизняков! — сообщает один другому, неприязненно кривя губы. Я ощущаю глухое раздражение, но пытаюсь сделать вид, что не замечаю этих типов в упор. — Пет, нам пора возвращаться в гостиную, уже поздно… Если мы хотим успеть до отбоя, то стоит поторопиться, — обращаюсь к сестре, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально естественно. О том, что происходит между ней и Люциусом, поговорим позже, не думаю, что сейчас подходящее время, чтобы устраивать разборки. — Ты погляди, главный слизняк тоже с ними… — гогочет второй гриффиндурок (иначе у меня язык не поворачивается сказать. Позор факультета!).       Люциус сжимает кулаки, и на скулах у него вспыхивает лихорадочный румянец. — Повтори, что ты сказал? — обманчиво мягким тоном просит он, а я чуть не впечатываю руку в лицо в известном жесте фейспалма, удерживаясь лишь потому, что рука эта занята палочкой, которую я невольно вытаскиваю ещё в самом начале разговора. — Да он, похоже, глухой! — отзывается первый тип, которого я про себя определяю придурком. — А к тому же ещё и тупой… — поддерживает тот, кого я решаю окрестить ослом.       Этого Малфой уже не выдерживает, и с кончика его палочки срывается фиолетовый луч, судя по всему, какого-то незнакомого мне проклятья. Впечатавшись точно в центр морды придурка, заклинание мгновенно опрокидывает того на спину. Осёл, взвыв, бросается в атаку… — Идите в гостиную, я здесь разберусь, — сквозь зубы бросает нам Люциус, легко уклоняясь от Ступефая. — Вызову учителей, но если вы останетесь, то вам тоже попадёт.       Петунья бросает на него последний взгляд, но смиряется, бросаясь следом за нами, и я решаю непременно поговорить с ней о происходящем между ней и Люциусом, как только мы доберёмся до комнаты.       В гостиную влетаем запыхавшиеся, но довольные. Не знаю, как другие, но я почти рада этой внезапной встрече, хотя бы потому, что она не позволила возникнуть резкому столкновению между мной, Пет и Люциусом, а, главное, вовремя обратила моё внимание на происходящее. Конечно, сестра думает, что она старше и умнее, но у меня есть опыт прошлой жизни, и я точно знаю, что от отношений с аристократом, уже связанным обязательством помолвки, не стоит ждать чего-либо хорошего... Такие, как мы, должны быть очень осторожны, потому что маленькое любовное приключение, которое лишь улучшит репутацию Люциуса как аристократа и мужчины, для Пет может превратиться в крах всех надежд и мечтаний.       Но я не позволю! Костьми лягу, а мою сестрёнку никто не тронет, и портить ей жизнь никому не дам. Пусть Люциус либо разрывает помолвку с Нарциссой и предлагает своё кольцо моей сестре, либо оставит нас в покое и развлекается с кем-нибудь другим.       И ложусь спать я в этот вечер с полным осознанием решительности ещё один раз отступить от данной ранее клятвы "всё для общего блага" только ради того, чтобы защитить сестру. Упустив её в прошлой жизни, позволив выйти за какого-то придурка-дрельщика, с которым, уверена, она не была счастлива, я не могу позволить себе и в этой, новой, реальности закрывать на всё глаза и позволять кому-либо портить ей жизнь. Я так решила!