Ласточка

      Спустя три дня после памятного вечера в «Клубе слизней» я получаю письмо крайне официального вида, запечатанное перстнем главы рода Малфой.       Нет, в нём ничего особо страшного — Малфои приносят извинения за то, что Пет оказалась в компрометирующей ситуации (прямо средневековье какое-то, право слово), а также тонко намекают на возможность решить проблему между нашими родами мирным путём: через помолвку. Разумеется, в переводе на современный язык это значит примерно следующее: «Если до Пасхи вы предоставите весомые доказательства своей чистой крови и признаетесь, к какому роду принадлежите, то, при определённых условиях, переговоры с Блэками могут быть прекращены и начнутся уже с вашими родителями».       Но от нашего рода требуется не меньшая знатность, чем у Блэков, а от Пет — не меньше выгоды Малфоям, чем от Нарциссы… И это ещё Абраксас Малфой искренне любит своего сына! Другой бы на его месте сказал: «Гуляй с кем хочешь, лишь бы детей не сделал и в мэнор не притащил, но жену менять не смей!»       Конечно же, Петунье я ничего про письмо не сообщаю: зачем обнадёживать её зря? У меня есть идея, и если всё получится, то это будет неплохим сюрпризом.       Много лет назад, ещё в моей прошлой жизни, когда я училась на пятом курсе, Северус водил меня в одну весьма интересную лавочку в Лютном переулке, которая оказывает своим клиентам самые разнообразные юридические услуги, от проверки крови на принадлежность к старым родам до подделки документов, подтверждающих почти любые слова заказчика. Даже название у них вполне говорящее — «Адвокатура Дьявола».       Денег, правда, подобное требует немало, но я уверена, что сумею их найти до третьего курса. Пока же мистер Малфой получит заверение в том, что мы никаких претензий к нему не имеем и с удовольствием приняли бы его предложение, но говорить о наших предках никак не можем — глава рода уж больно суров, запретил нам любое упоминание. Постараемся уговорить, подождите немного, надеемся на лучшее и всё в том же духе.       Не знаю, хватит ли этого, но, думаю, отсрочку я всё-таки получу. Хотя бы в несколько месяцев.

***

— Ли-и-и-ил! Ты опять заснула на учебниках. Может, стоит сварить бодрящего? — Северус встряхивает меня за плечо, и я с трудом разлепляю глаза, еле сдерживая зевок. — Что? А, нет, не стоит, я в порядке… Правда в порядке, Сев! Просто немного устала, но стоит нормально выспаться на каникулах, и всё пройдёт. — Зачем так себя изматывать? — друг недовольно хмурится, глядя, как я засовываю в сумку, и без того трещащую по швам, толстенный рунный словарь. — Это ведь программа третьего курса, я правильно понимаю? — Мне просто нравятся руны и я хочу взять их в следующем году, вот и готовлюсь, — улыбка у меня наверняка странная, потому что в этот момент я пытаюсь оттереть руны со щеки, отпечатавшиеся там во время сна. — До третьего курса ещё полгода, Лил! — Северус сердито стреляет в меня взглядом и приказывает: — Дай я, ты только размазываешь.       Пока он, выкопав где-то платок, сражается с чернилами, я размышляю о том, что, наверное, мне нужен более подробный справочник и что неплохо бы заказать ещё книгу по нумерологии «Маггловское о числах», а лучше сразу учебник по основам математического анализа, так как с вычислениями у меня что-то не ладится и я устала пересчитывать одно и то же, но заказывать сразу расчёты — слишком уж дорого… — Ты вообще меня слушаешь? — врывается в мысли раздражённый голос Северуса. — Нет, — совершенно честно отвечаю я. У меня в голове метаются и сталкиваются интегралы, которые я пыталась разобрать этой ночью (ну правда, вычислять площадь частей пентаграммы с их помощью гораздо легче, чем делать это любыми другими способами), и мне вот вообще не до того, что пытается донести до меня друг, хоть я и стараюсь сосредоточиться. — Я говорю, что дедушка приглашает вас всех на Рождество к нам, — друг постукивает мне по лбу согнутым пальцем. — Он считает, что общение с вами положительно сказывается на мне. — На Рождество? Ты хочешь сказать «нанести визит на рождественских каникулах» или «провести все каникулы в доме Принцев»? — я насмешливо вскидываю брови, привычно жалея мимолётно, что так, как делал это Северус из моего прошлого, у меня всё равно никогда не получится. — Второе, разумеется! И я так и сказал, просто ты плохо слушала. Идём, иначе на обед опоздаем, а Петунья сказала, что нужно заботиться о твоём питании, ты и так чересчур худенькая, — Северус тянет меня за рукав, не переставая болтать, и как-то незаметно отбирает тяжёлую сумку, — Ух! Ты что, с собой камни везде таскаешь? Да твоей сумочкой убить можно! — Знания — сила, — я улыбаюсь, и в этот раз улыбка куда более настоящая, потому что мне вновь вспоминается другой, прошлый Северус, который точно так же бурчал, гоняя меня из-за учебников. — А насчёт приглашения мы подумаем, нужно посоветоваться с родителями. Мне бы не хотелось их расстраивать, как-никак в прошлое Рождество я оставалась в замке, а они наверняка скучают… — Напиши и спроси, тут всех дел-то… Да и не думаю, что они будут против. С дедушкой лучше дружить, ты сама знаешь.       Я киваю, и мы отправляемся обедать.       Родители, разумеется, не возражают, чтобы мы отправились в поместье Принцев на зимние каникулы, хотя и предупреждают, что будут очень скучать. Ну что ж, значит, отправимся в гости…       Остаток времени до Рождественских каникул у меня уходит на то, чтобы закончить свои разработки — все эти месяцы, начиная с того, в котором мы впервые побывали на вечере у Слизнорта, я пытаюсь разработать ритуал, позволяющий узнать своих предков на несколько поколений назад. Конечно, зелья и ритуалы для проверки родства с кем-то конкретным существуют, но обычно кровь просто сравнивают с образцом, да и то результаты не всегда можно назвать достаточно точными.       Я же благодаря Выручай-комнате, предоставляющей огромное количество возможностей для экспериментов, а также маггловским наукам и их же представлению о генетике, пусть и пока только в теории, уже почти составила ритуал, который точно покажет, были ли родственники проверяемого магами.       Правда, проследить родословную удастся только до четвёртого колена, дальше у меня не выходит расшифровать цепочку ДНК, да и имён мой метод не предоставит. Но, по крайней мере, это уже даёт базу для последующих исследований. Если выяснится, что, скажем, мои родители были сквибами, а их родители магами, то можно будет уже копаться в семейных архивах и уточнять имена бабушки с дедушкой, а потом копать дальше…       Почему мне так важно закончить с разработками до начала каникул? Так ведь дом древнего магического рода — лучшее место, чтобы провести любой ритуал! Не на улице же таким заниматься, Министерство сразу же засечёт. А в Хогвартсе Дамблдор, учителя, Филч… Какие тут могут быть ритуалы?       В общем, когда наконец наступает утро двадцать второго декабря и мы отправляемся на каникулы, я чувствую себя ужасно не выспавшейся, но счастливой, потому что имею на каникулы наполеоновские планы. Наша компания дружно грузится в хогвартс-экспресс, с трудом набившись в одно купе, и вскоре так же дружно играет в маггловские карты, которые невесть где раздобыл Сириус... Пока я дремлю у окна, привалившись к Северусу. Играть, к слову, поначалу умею только я, поэтому приходится обучать всех остальных, но Джеймс и Северус быстро разбираются, а потом втягиваются и остальные, позволяя мне подремать. — Н-на тебе семёрку бубен! — Н-на тебе в ответ десяточку! И ещё туз червей! Что, съел? — Да мне твой туз… На тебе даму крести! — Джим, ты дубина, Лилс же сказала, что так нельзя! А ну переходи! — Почему нельзя? Лили, ну скажи им, что так можно! — Не скажу. Мы уже подъезжаем к Лондону, так что вам в любом случае придётся заканчивать и ты несомненно останешься в дураках.       Я зеваю и откладываю карты, которые держу в руках, выполняя роль ведущего в нашей игре, и тянусь за сумкой, которую несколько часов назад мальчишки закинули на верхнюю полку. — Что? Это нечестно! — Джим, растрёпанный, с едва держащимися на кончике носа очками, выглядит ужасно смешным, так что я не удерживаюсь от улыбки. — И нечего смеяться, я в следующий раз оставлю в дураках Сири! — Нет уж, дружище, давай лучше поднажмём и одурачим Рема с Северусом? Вот это будет номер, два наших хитрющих тихони наконец проиграют!..       Он ещё что-то говорит, но я ничего не разбираю, с трудом вообще удерживаясь в сознании. Пошатнувшись, опираюсь на окно…       Шорох колёс и шум поезда заглушают азартные выкрики. Мародёры сегодня что-то чересчур разошлись, нужно бы их проверить…       Я подхожу к полуоткрытой двери купе и уже издали слышу: — Это нечестно, Пит, вы мухлюете! И нечего ржать, в следующий раз я оставлю в дураках тебя, Бродяга! — Сначала ты получишь свои щелбаны, Сохатый, — Блэк заходится лающим смехом, как огромная дружелюбная собака.       В полуоткрытую дверь видно, как Поттер машет руками, будто ветряная мельница, и я уже почти решаюсь вмешаться, но что-то всё же меня удерживает. — Если мы поднажмём, то одурачим Луни и Питера! Вот это будет номер, два наших хитрющих тихони наконец проиграют!.. — Минус пять баллов с Гриффиндора, азартные игры в поезде запрещены! — Снейп выныривает словно из ниоткуда и с удовольствием пользуется своим положением старосты. Когда он успел получить значок? — Не стой столбом, Эванс, я знаю, что ты не можешь штрафовать своих друзей, но хотя бы разобраться с первокурсниками способна? Ваши маленькие… Дети… Устроили отвратительную драку, а Люпина, как всегда, нет на месте!       Воспоминание обрывается, и я начинаю заваливаться, не в силах удержаться на ногах. Друзья укладывают меня на нижнюю полку, с трудом освободив место, и Пет принимается взволнованно обмахивать ладонями. — Как ты себя чувствуешь? Что случилось? — Джеймс не может удержаться от вопросов, и на него одновременно шикают Ремус, Северус, Пет и Нарцисса, которая как-то незаметно влилась в нашу компанию в этом году.        Преодолевая слабость, открываю глаза и сквозь дымку слёз вижу склонившиеся надо мной детские лица обеспокоенных и растерянных друзей. — Всё в порядке, — произношу, натягивая на лицо улыбку.       Мысли скачут резиновыми мячиками, и до меня вдруг доходит, что Северус из воспоминаний добивался значка старосты только ради меня, а я прямо перед этим с ним поругалась. — Всё хорошо, — повторяю, сдерживая слёзы, так невовремя решившие пролиться.       На платформе нас встречает мистер Принц, который переправляет сначала Северуса, а затем меня и Петунью в поместье с помощью парной аппарации. Багаж он поручает доставить домовику, а с друзьями мы прощаемся ещё на выходе из поезда. И хотя я замечаю их обеспокоенные взгляды, но стараюсь держаться независимо и спокойно. Не хочу взваливать на детей свои проблемы.       Поместье Принцев не слишком большое и ужасно запущенное, но мне оно нравится: старый дом на холме просто дышит магией, и даже если б я не знала точно, что в нём проживает семья волшебников, то обязательно придумала бы это. А рядом поселила бы фей и брауни, волшебные пейзажи просто требуют колдовства!        У самого холма, на котором возвышается дом, окружённый полуразрушенной каменной оградой высотой примерно мне до колена, в ладонях горной долины покоится сапфир небольшого озера. Хотя, конечно, небольшого — это смотря с чем сравнивать, потому что с одного берега другой рассмотреть вы едва ли сможете.       На другой стороне долины расположена гряда не слишком высоких, не слишком низких холмов, выглядящих совершенно волшебно — ощущение, что вот-вот зазвучит прекрасная музыка, и стоит тебе зайти подальше, как ты увидишь фэйри, которые утянут тебя в свой хоровод. А снег придаёт лишь ещё большее очарование.       Миссис Снейп, встречающая нас в гостиной, поясняет, что поместье расположено в Шотландии, на скрытой от магглов части берега озера Лох-Морар, так что нам следует быть как можно более осмотрительными, ведь потеряться в холмах действительно просто, а вот вернуться потом — не особенно. Кроме того, есть легенда, что в озере живёт кэльпи по имени Мораг, поэтому приближаться к воде тоже настрого запрещается: лучше не рисковать понапрасну.       Нас поят чаем, кормят ужасно вкусными булочками с корицей и до самого вечера развлекают рассказами об этом удивительном месте, когда-то выкупленном первым из Принцев у глупых магглов совсем за бесценок. А потом укладывают спать, выделив нам с Пет целые гостевые покои в небольшой башенке-пристройке, состоящие из гостиной на первом этаже и спальни с двумя кроватями на втором, попасть куда можно по небольшой лесенке.       На следующий день я первым делом отправляюсь в холмы — нужно найти подходящее место для ритуала и подготовить его.       Северус увязывается за мной, а Пет остаётся в доме — помогать миссис Снейп с обедом. Как я понимаю, Принцы держат всего одного домовика и потому готовить предпочитают сами, оставляя Вирго остальную работу по дому и уход за всеми животными — в поместье держат трёх лошадей, кур и кроликов. — Лилс, зачем тебя понесло в такую даль? — спустя полтора часа не выдерживает друг. — Дед же запретил далеко уходить! — Надо, — коротко буркаю я, подбираясь к огромному плоскому камню. Это уже не первое место, на первый взгляд выглядящее удачным, но предыдущие я по здравом размышлении вынуждена забраковать. — Дай сумку, пожалуйста.       Взобравшись на камень, с удовольствием оглядываюсь. Кажется, в этот раз наконец то, что нужно! Северус протягивает мне оставленную на снегу сумку, и я достаю из неё мелок. Однако, прежде чем рисовать пентаграмму, пару раз подпрыгиваю, проверяя, крепко ли моя площадка вросла в склон и не нужно ли укрепить её чарами.       Камень даже не пошатывается, так что я удовлетворённо киваю: лучше обойтись без дополнительного колдовства, чтобы не было погрешностей в определениях. Встав так, чтобы ручей, бодро бегущий по дну долинки, несмотря на снег и холод, оказался по правую руку от меня, проверяю расположение остальных объектов — холм поднимается пологим склоном слева, купа каких-то кустов, то ли орешника, то ли ещё чего, высвечивается на фоне бледного неба сзади, а Северус переступает с ноги на ногу прямо передо мной. — Лилс, пойдём домой, а? Холодно уже. — Сейчас, мне осталось всего ничего, — я торопливо черчу на камне основу будущей пентаграммы и спрыгиваю в снег. — Всё, идём, а то и правда долго гуляем. — Расскажешь, что ты делала? — Северус позволяет мне показывать путь домой, двигаясь на несколько шагов впереди, и поэтому я не могу видеть его лица, но по голосу догадываюсь, что он спрашивает не просто из-за интереса. — Возможно, позже, извини, — пожав плечами, прибавляю шагу и вытаскиваю палочку, чтобы воспользоваться простым заклинанием, подсвечивающим следы. Конечно, можно бы аппарировать, но Северус ведь не знает, что я умею то, чему учат только на старших курсах. — Люцидум маркум.       В голове мелькает мысль о том, что, наверное, такое показное безразличие не очень вежливо с моей стороны, но я не хочу впутывать Северуса в свои проблемы. У него и своих достаточно. Цепочка следов, начавшаяся от моих ног, ведёт вдаль, походя на слабо фосфоресцирующие пятна. К сожалению, как и большинство других заклинаний поиска, Люцидум действует не очень долго, зато у него имеется одно неоспоримое преимущество: чем более старые следы, тем ярче они светятся. Так что нам совершенно точно не грозит заблудиться, нужно просто выбрать самую яркую «тропинку» и следовать за ней. — Как скажешь, — Северус вздыхает, не желая спорить, и примирительно предлагает: — Тогда расскажи хотя бы про это заклинание.       Я киваю, ощущая невероятную признательность ему за эту ненавязчивость, и, пока мы идём домой, подробно рассказываю всё, что знаю не только про эти конкретные чары, но и вообще про поиск по следу, хотя его разновидностей всегда было много. Северус не перебивает, лишь изредка вставляя уместные вопросы или замечания, и я неожиданно ловлю себя на мысли о том, что сравниваю его с Джеймсом Поттером.       Почему-то сейчас Джеймс, которому я иногда, увлёкшись, точно так же начинаю рассказывать про чары, реагирует совершенно не так, как должен, согласно моей памяти. Меньше чем через минуту обнаруживается, что меня не только не понимают, но ещё и не слушают, отвлекаясь на всё подряд. При этом нельзя сказать, что Джеймс не разбирается в чарах или не любит учиться, ему просто... Не интересно моё мнение. Вообще.       Странно, что в моей памяти отчётливо есть наши с ним разговоры с первого курса —хоть он и бесил меня, я не отказывала помочь с домашними заданиями, и чары, которые Джеймсу не давались, терпеливо объясняла, смиряя своё недовольство. Именно тогда, во время совместных занятий, которые длились почти все школьные годы, я рассмотрела Джима и постепенно, не сразу, но простила за те дикие выходки, какие он устраивал в отношении Северуса.       Из тяжёлых туч, затянувших небо, точно пуховое одеяло, начинают сыпаться густой пеленой белые пушистые хлопья снега, похожие на пёрышки, и мы с Севом ускоряем шаг, стремясь попасть домой, пока не началась буря. Тут, в Шотландии, это не редкость, и миссис Снейп предупреждала нас, что в метель ни в коем случае не следует выходить из дому, чтобы не потеряться в круговерти снегов. Уже не выходит разговаривать, так что я умолкаю, сжимаю ладонь Северуса, упрятанную в пушистую перчатку, и погружаюсь в собственные мысли, лишь механически двигаясь по яркой цепочке следов.       Пытаюсь вспомнить, каким был Сев в той, другой жизни, и говорили ли мы с ним когда-нибудь вот так, не об учёбе, каникулах, гриффиндорцах и слизеринцах, а о моих увлечениях и знаниях. Он любил делиться со мной собственными разработками и заклинаниями, часто учил разным классным приёмчикам в зельях и необычным заклятьям, но... Почему я не могу вспомнить ничего, когда я сама поделилась бы с ним чем-то? Хотя бы теми же заклинаниями, которым учила Джеймса, или трансфигурацией, с которой у Сева на первых курсах были проблемы, а потом исчезли...       Воспоминания кружатся, точно подхваченные ветром снежинки, снуют туда-сюда, рваные и какие-то совершенно не настоящие, а от попытки сосредоточиться у меня ужасно болит голова, виски пронзает режущая боль, и я со стоном хватаюсь за лоб, едва не падая от этого резкого ощущения. Северус подхватывает меня, обеспокоенно заглядывая в лицо, придерживает, не давая опуститься в снег... — Лили! Что с тобой? Ты... Тебе нужна помощь? Может, позвать Вирго? — Всё хорошо, — вымученно улыбаюсь, заставляя себя встать и удержаться на ногах. — Это на погоду, у меня бывает... Ну, знаешь, магглы зовут это метеозависимостью. Давление в кровеносных сосудах резко повышается или наоборот падает и вот... Может закружиться голова, или пойти кровь из носа. Но я в порядке, сейчас пройдёт. — Давай помогу, — друг с решительным видом подставляет мне плечо, приобнимает за талию и практически тащит к дому, который, оказывается, уже виден из-за холма. Ещё минут десять и будем там... — Вирго!       Я не успеваю остановить его, воспротивиться этой заботе с заявлением, что дошла бы сама, и приходится просто смириться, сжать сухую ладошку эльфа, а затем позволить высушить и согреть меня чарами, забрать моё пальто, увести в гостиную, устроить возле камина и вручить целую чашку горячего шоколада с маленькими зефирками и корицей. И даже укрыть ноги пледом, хотя это, по-моему, перебор, но Северус смотрит с таким неподдельным беспокойством, что я смиряюсь. — Ты ведёшь себя как почти дипломированная сиделка, Сев, но спасибо, — я провожу ладонью по тонким, слегка влажноватым ещё волосам, и вздыхаю. Это так похоже на наши посиделки с Джеймсом в гостиной Гриффиндора... Он так же устраивался у моих ног, опираясь на них спиной, и развлекал меня смешными байками... Это было на рождественских каникулах после третьего курса, кажется. Или нет? — Я ухаживал за мамой, — Северус хмуро косится на меня, ловит мою ладонь, и сжимает её в пальцах, не позволяя забрать. — Она тоже никогда не думает о своём здоровье, гуляет без шарфа или в дождь, а потом болеет, и мне приходится её лечить. Не хочу, чтобы ты тоже простыла и все каникулы валялась в кровати, вы ведь не для того приехали.       У меня сжимается сердце, и я прячу взгляд в чашке, чтобы Сев не заметил в моих глазах отблеска слёз. До чего же он хороший!       Чуть позже к нашим посиделкам присоединяется Пет, сообщившая, что мистер Принц и миссис Снейп внезапно отправились куда-то по делам, наказав пообедать, поужинать и лечь спать без них. До самого ужина мы втроём проводим время в гостиной, слушая бурю за окнами, рассматривая огонь камина и делясь историями и обсуждая буквально всё, что только придёт в голову. — Туни, можно тебя попросить? — кротким голосом обращаюсь к сестре, когда помогаю ей мыть посуду после ужина. Северус в это время собирает тарелки в столовой, чтобы принести их нам позже, и поэтому в кухне мы одни. — Да, конечно, в чём дело? — отзывается сестра слегка удивлённо, вытерев руки и отложив полотенце. — Мне нужна пара капель твоей крови, нужно привязать защитный артефакт, он будет подарком на Рождество, — почти никакой лжи, оберег действительно есть: шар-подвеска из лунного камня, заключённый в очень простую оправу, в виде нескольких тонких веточек с маленькими листочками. Единственное, где я лукавлю — кровь нужна мне не только для оберега. — Разве Министерство не запретило кровную магию? — Во-первых, не кровную, а магию крови, — поправляю я, фыркнув. — А во-вторых, они запретили только опасные разделы. То, что я собираюсь сделать, можно заказать в любой лавке артефактов за небольшую доплату. Ты ведь не хочешь, чтобы твой кулон попал в чужие руки? — Где ты его вообще взяла? — Петунья качает головой, но затем кивает. — Ладно, пусть будет, в конце концов, это и правда полезная вещица. Но ты расскажешь мне всё про привязку и проведёшь её в моём присутствии, потому что за твоё здоровье и безопасность отвечаю я.       Разумеется, я соглашаюсь… Мне хватит и платка, которым Пет по маггловской привычке перевязывает палец после привязки. Подвеску, правда, сестра забирать отказывается, мотивируя это тем, что не дело получать подарки до Рождества, и мне приходится сделать вид, что я сожалею, что сама не додумалась провести привязку позже, когда вручу подарок.       Ночью ничего не стоит выбраться из дома и аппарировать на заранее присмотренную площадку, а затем провести не раз просчитанный и тщательно отработанный ритуал. Приходится немного усилить сон Северуса и Петуньи, но, к счастью, это удаётся легко и никто не замечает меня, и хлопок аппарации не мешает их сну. Повезло ещё, что буря к середине ночи стихает, и когда я отправляюсь "на дело", уже стоит кристально чистое небо, холодный, почти хрустальный воздух, да ничем не нарушаемая предутренняя тишина. Даже снега нет.       Только вот результаты обряда меня не радуют...       Учитывая, что маги, в отличие от магглов, не слишком далеко продвинулись в изучении человека, человеческого тела и человеческой крови, я ещё в самом начале создания обряда задалась некоторыми вопросами. Известно, что кровь мага отличается наличием в ней магии, а кровь магического существа — наличием магии в большем объёме, но что есть эта самая магия, присутствующая в крови? Является ли она материей, можно ли её рассмотреть с помощью микроскопа, возможно ли переливание крови мага к другому магу, магглу или магическому существу? Существуют ли ещё какие-то отличия крови, скажем, кентавров от человеческой, ведь они наполовину лошади?       К сожалению, я пока не слишком хорошо разбираюсь в маггловских науках, хотя и пытаюсь восполнить это упущение, но уже сейчас могу сказать, что кровь магических созданий должна отличаться от человеческой не только магией. Даже кровь разных животных различается, тогда почему бы крови кентавров, домовиков или, например, вейл быть похожей на человеческую?       Такое обилие неизвестных делало создание задуманного мной ритуала не то чтобы невыполнимой, но значительно непростой задачей, да и добиться в итоге мне удалось минимума. Определённые манипуляции с ДНК, проводимые с помощью магии, вроде бы, позволяют определить, были ли родители и бабушки с дедушками одарены магией и насколько. Основой послужил ритуал, с помощью которого в юридических конторах определяют родство и принадлежность к определённому роду, хотя мне пришлось попотеть, чтобы понять, какая часть громадного и громоздкого комплекса чар за что отвечает...       Возвращаясь к результатам, которые я получаю раз за разом (для достоверности решила повторить обряд несколько раз, чтобы иметь статистическую выборку результатов). Проверка моей крови стабильно указывает на полное отсутствие магов и магических существ в предках, а индекс магии (тот параметр, по которому определяется одарённость человека или существа, я назвала его так) моих родителей, бабушек и дедушек — всего по одной магоединице (так я обозначаю примерное количество магии в крови у тех магглов, которых мне довелось проверить — пришлось ради этого выбираться из школы потайным ходом и аппарировать в Лондон). Зато кровь Пет... Тут выходит какая-то чехарда! Индекс магии её родителей — три и две магоединицы, а индекс одной из бабушек вообще восемь, что может означать как сильную ведьму, так и магическое существо (потому что как их различать, я пока не придумала). Очевидным кажется вывод, что либо случилась статистическая погрешность, либо кто-то из нас с сестрой… Приёмный? Нет уж, такие результаты предъявить никому не выйдет, придётся искать другой путь. Хотя на всякий случай я этот способ оставлю. И работу, пожалуй, продолжу, хотя бы и для того, чтобы на пятом курсе оформить её как проект по рунам и ритуалистике. На мастерскую диссертацию это не тянет, но для статьи или курсовой вполне подойдёт.       О моей ночной вылазке, к счастью, никому не становится известно, домой я успеваю вернуться точь в точь к звонку будильника, так что обхожусь без проблем. Ну а разочаровавшись в первоначальном плане, до конца каникул решаю отложить все свои проблемы, учёбу и тяжёлые мысли, стараясь просто наслаждаться отдыхом в поместье Принцев. Это даётся на удивление легко — сама атмосфера этого места не располагает к тому, чтобы переживать или беспокоиться, затягивая в спокойную и размеренную, счастливую уединённую жизнь... И я подчиняюсь ей, надеясь, что период покоя поможет моему разуму позже с новыми силами взяться за разработку схемы спасения нас с Петуньей из огорода лжи, который я нагородила.       Северус заставляет меня и Пет много гулять, уговаривает на поездку на лошадях и втягивает в обыденную жизнь семейства Принц, как будто мы становимся новыми членами семьи. Семейные посиделки у камина с рассказами о предках, совместная готовка пирожков и булочек, игры в лото и домино, а пару раз и в карты… Всё это согревает теплом душу, окутывает той непередаваемо домашней и комфортной атмосферой, в которой уходят печали и растворяются заботы. Странно, но Октавиус Принц, которого по письмам я представляла едким и желчным стариком, этаким социофобом-мизантропом, в семье оттаивает и ведёт себя очень... Обыкновенно. Он заботится о миссис Снейп, порой журит за что-то Северуса, но чаще хвалит его за успехи, иногда ругает политику или экономику, но всё это ничуть не похоже на его злые и колкие письма, наполненные иронией, сарказмом и недоверием ко всему миру.       Да и Эйлин, когда я узнаю её лучше, перестаёт казаться мне холодной или слабой характером. Она мягкая, улыбчивая, и очень любит Северуса, хотя совершенно не приспособлена к обычной жизни — не умеет готовить, убираться, делать какие-то домашние дела... Думаю, это потому, что Октавиус растил её один и слишком сильно окружал заботой, но в нашей дружелюбной и тёплой обстановке Эйлин оттаивает и легко учится тем кулинарным и бытовым хитростям, которые мы с Пет впитали едва не с пелёнок. Так же быстро осваивается и Северус, удивительно серьёзно объясняющий своё желание заниматься "не мужскими" делами тем, что не собирается походить на отца, который бросил все домашние дела на мать и сам не мог ни с чем справиться, и ещё тем, что хочет всегда уметь о себе позаботиться, как и о тех, кто окажется с ним рядом.       Это так похоже на взрослого Сева из моей памяти, что я в очередной раз едва сдерживаю невольные слёзы. Вообще в эти дни я довольно часто вспоминаю Северуса, и Джеймса, с которым у нас было так много счастливых моментов вместе... Странно, так странно оказывается проживать их будто бы во второй раз, но с другим человеком, и в то же время я чувствую, что именно так — правильно. С Северусом все воспоминания становятся чётче, детальнее, а образ Джеймса так размывается, что я почти забываю о нём... Только последний день омрачает эту безоблачную идиллию — я случайно подслушиваю беседу мистера Принца с миссис Снейп.       Знаю, знаю, так делать нехорошо, но до чего полезно! — Эйлин, скажи мне, как тебе девочки? — судя по звукам, мистер Принц встаёт из-за стола и куда-то шагает (они говорят в кабинете, и незаметно подсмотреть, что происходит, я никак не могу, остаётся догадываться по звукам). — Они обе очень милые, но я не понимаю, к чему этот разговор, папа. Ты же говорил, что выберешь Северусу невесту обязательно чистой крови. — Если Эванс оказались на Слизерине, значит, они в любом случае не совсем Эванс. И можешь мне поверить, младшенькая очень сильна для своего возраста, так что от такой невесты попросту грех отказываться. — Мне начать переговоры с их родителями? Или ты всё-таки не станешь повторять ошибок прошлого и сначала поинтересуешься мнением внука? — язвительная реплика звучит чересчур громко, и миссис Снейп поспешно извиняется: — Прости, я не хотела. Просто боюсь, что Северус может поступить так же, как я… — Мы предложим ему выбор. Однако из подходящих девочек его возраста остались только Кэрроу, Фоули, Шафик и Селвин. Ты и сама знаешь, что первые две его вряд ли заинтересуют, Селвин глупа как пробка, а у Анастасии Шафик дело уже идёт к помолвке, так что перехватить её будет трудно. — Алекто весьма миленькая, к тому же она тоже рыжая. С чего ты взял, что Северус ею не заинтересуется? — я невольно скриплю зубами, почти ненавидя Принцев в этот момент. Впрочем, вспышка злобы быстро проходит, и я соображаю, что миссис Снейп настаивает на своём скорее для того, чтобы не сдаваться сразу, чем потому, что действительно уверена в том, что произносит. — Они даже не знакомы, к тому же Кэрроу ничего не смыслит в зельеварении, увлечена идеями Риддла и не желает замуж хотя бы лет до двадцати, — мне отчётливо представляется, как мистер Принц ухмыляется, и я передёргиваю плечами, чтобы избавиться от неприятного ощущения.       Дальше подслушивать не имеет смысла, ясно ведь чем всё закончится. Я, конечно, люблю Северуса как друга, только вот замуж выходить мне хотелось бы по другой любви... Чувствуется, чистая кровь даёт не только и не столько преимущества, сколько огромное количество проблем. Не знаю даже, стоит ли и дальше пытаться играть в чистокровность, или лучше признаться в обмане, чтобы аристократы не рассчитывали на меня и Пет, как перспективных невест? Уж лучше травля и едкие смешки в спину от однокашников, чем оказаться разменной фигурой в играх глав старых родов и разделить участь племенной кобылы!        Чёрт, а ведь есть ещё Джеймс, которому родители тоже будут подыскивать невесту, и Сириус, который готов просто из принципа пойти наперекор всему и всем! Хоть бы ему ничего не стукнуло в голову, влюблённости Бродяги я точно не перенесу!.. Нужно решаться, пока не стало слишком поздно, игры в чистокровную, кажется, могут плохо закончиться. Жаль, что я это затеяла, но теперь уже либо идти до конца, либо смириться и принять все последствия своей лжи...       Возвращение в школу почти не откладывается в памяти — я словно бы выпадаю из реальности, пытаясь придумать, как быть с личной жизнью и куда деваться от будущего-прошлого. Воспринимать Джеймса сейчас у меня выходит лишь как друга, он, чёрт побери, ребёнок! И ни к кому другому я тоже ничего не чувствую — голова забита совершенно иными вещами, гораздо более важными, чем любовь. Но, вот жалость, чистокровным на мои чувства, желания и заботы, кажется, наплевать, а потому нужно срочно придумывать способ выкрутиться из положения и не получить при этом ещё больше проблем.       Когда же это уже закончится?..