Ласточка

      Поезд мчит нас к Лондону, унося всё дальше и дальше от Хогвартса. Я сижу, прислонившись лбом к стеклу, и делаю вид, что сплю, хотя и не надеюсь обмануть друзей, но они умеют ловить намёки. На душе тяжело и муторно, а ещё меня не покидает ощущение утекающего сквозь пальцы времени, и я не представляю, что со всем этим делать. С момента «возвращения» в этот мир или время прошло уже почти два с половиной года, а что изменилось?       У Петуньи теперь есть магия, Сириус и Джеймс не стали врагами Северусу, Питер оказался на другом факультете и вряд ли когда-то сможет предать нас, но разве все эти изменения глобально хоть что-нибудь значат? Совсем скоро Тёмный Лорд начнёт привлекать на свою сторону детей чистокровных, продвигать свои дурацкие идеи… Этого не отменить, даже если я стану вести проповеди в гостиной, и как ни стараюсь, но я не могу придумать хоть какой-то план, чтобы помешать ему.       Сколько тех, с кем я учусь на одном факультете, примут рабское клеймо — метку, — которое сломает всю их жизнь? Люциус, Нарцисса, Беллатрикс, Эйвери, Нотт, Буллстроуды, брат и сестра Кэрроу… Они же сейчас всего лишь дети! И пусть мне самой не слишком верится, что они сумеют не превратиться в безжалостных чудовищ, но разве не следует хотя бы попытаться? Это мой моральный долг, и я знаю, что должна придумать хоть что-нибудь, чтобы остановить Тёмного Лорда. Все члены Ордена на моём месте непременно искали бы способ… Нет, нашли бы, я уверена. Обязательно.       Тёмное стекло окна отражает мои решительные глаза и влажные от слёз щёки, и в этом отражении я на миг нахожу себя прежнюю — члена Ордена Феникса, непримиримого борца с тьмой, лучшую ученицу Альбуса Дамблдора… Этот краткий миг придаёт мне сил, чтобы сглотнуть горький комок обиды от ощущения собственной беспомощности и вновь обрести готовность к борьбе. Глядя на пейзаж за окном, проносящиеся мимо горы, поля, реки, и видя вместо всего этого лицо Тёмного Лорда и летящий в меня луч Авады, я клятвенно обещаю себе самой, что с этого момента поставлю перед собой единственную цель, и буду делать всё, что поможет мне достичь её. Никаких больше меркантильных эскапад, никаких глупостей — только то, что поможет уничтожить Волдеморта. И если ради этого мне придётся пожертвовать собственным благополучием, то, значит, так тому и быть.       Петунья обнимает меня за плечи, легко встряхивает и зовёт, заставляя отвлечься от печальных мыслей: — Лили, не спи. Ты будешь сладости? Давай я куплю тебе шоколадную лягушку, а то ты какая-то грустная.       Приходится через силу улыбнуться и спрятать подальше грустные мысли. В конце концов, не буду же я взваливать свою ношу на друзей? Нет, лучше пусть они никогда не узнают о том, что со мною на самом деле! — Лучше тыквенного печенья или сахарное перо. Я их больше люблю…       Остаток времени до Лондона пролетает незаметно. На вокзале мы прощаемся с ребятами, передаём Северуса миссис Снейп, с которой он и аппарирует, а сами загружаемся в маленький фордик отца и отправляемся домой. Как же я соскучилась по дому! И по родителям, конечно. В Хогвартсе очень не хватает и мамы с её вечным беспокойством за нас, и отца с его вечной трубкой, непробиваемым спокойствием и добродушными шутками. Несмотря на печальные мысли, так и не развеявшиеся до конца, я действительно рада вернуться домой.       По дороге отец расспрашивает нас, как прошёл первый год в школе, что понравилось, а что нет, как мы сдали экзамены и всё такое прочее. Мы, конечно же, честно отвечаем на все вопросы, но про диадему, правда, стараемся не упоминать. Всё же обошлось, зачем беспокоить родителей? Ещё в поезде, мы сходимся с Петуньей на том, что она поддержит меня в решении скрыть моё маленькое опасное приключение. Ведь так будет гораздо лучше для всех. Но про деньги мы, конечно, рассказываем, сообщив чистую правду: наградили за помощь школе. И про Выручай-комнату, и про учёбу… Это безопасно, так что незачем скрывать.       Маме, правда, приходится пересказывать всё ещё раз, отвечая на те же самые вопросы, но, по счастью, легенда срабатывает, и про диадему родители так и не выпытывают. Деньги всей семьёй решаем положить на созданные специально для нас с Пет счета в Гринготтсе — родители признаются, что давно озаботились нашим будущим и постоянно откладывали понемногу с папиной зарплаты, чтобы оплатить наше с сестрой обучение в хороших маггловских колледжах.       И ещё одну маленькую деталь я узнаю позже, когда случайно подслушиваю один разговор: оказывается, школа тоже тянет достаточное количество финансов, ведь для нас выбрали Барнард Кастл в Тисдейле — одну из самых престижных школ, только недавно начавшую практиковать совместное обучение. По правде говоря, в этом году мне слишком часто приходится испытывать стыд за свою слепоту и глупость, потому что, оказывается, мало просто приобрести немного жизненного опыта и вернуться в прошлое, нужно ещё и научиться смотреть внимательнее на происходящее вокруг себя, чтобы хоть немного поменять жизнь и судьбу.       Это случается на второй неделе каникул, когда мы уже сдали все экзамены, включая маггловские, и собирались посвятить время отдыху… Поздно вечером я решаю перекусить после варки довольно сложного зелья, которое в очередной раз планирую выгодно сбыть кое-кому, и, спускаясь по лестнице, вдруг слышу такую фразу: — Да, ты прав, эти деньги действительно очень кстати. Как ты думаешь, за что их выдали нашим девочкам?       Замерев, я вся обращаюсь в слух, не забыв набросить на себя лёгкий отвод глаз, который с палочкой Ивена получается гораздо лучше — теперь меня даже проходящий мимо вряд ли заметит, пока я не пошевелюсь. — Я не знаю, Роза, не знаю. Они очень не хотели об этом говорить, и я не стал настаивать. Может быть, позднее удастся что-то узнать? Я попробую поспрашивать их поодиночке. Ты сама понимаешь, дети у нас упрямые, — отец невесело хмыкает. — Что насчёт дома? Ты присмотрела что-нибудь подходящее или мне стоит ещё поискать? — Пока ничего. Альберт, может, не стоит? Всё-таки девочки привыкли к этому городу, да и друг у них здесь. К тому же, эти деньги… — Мне жаль, — судя по звукам, папа наливает в стакан виски, но мне виден лишь небольшой кусочек гостиной и я не могу разобрать, что он делает на самом деле. — Но фирма скоро совсем заглохнет. Нам и так пришлось перебраться из Лондона сюда, а скоро и здесь работы не будет… Попробуй найти ферму или что-то вроде того, может, удастся как-то справиться, если будет свой огород? — Да… — раздаётся всхлип, и я зажимаю рот рукой, чтобы не выдать себя невольным звуком, — я попробую. Ал, неужели ничего нельзя сделать? Как мы скажем об этом девочкам? — Они поймут. В конце концов, пару лет как-нибудь протянем, а там Петунья сможет работать, хоть на каникулах, всё подспорье будет. Я ещё переговорю с Биллом, может, удастся найти работу, чтобы сразу туда перебираться… Пойдём спать, уже поздно. Завтра вроде Северус обещал зайти. — Да, конечно. Он хороший мальчик, жалко, что Эйлин так не повезло с мужем. Бедняжка, не представляю, где она только деньги нашла на школу? — Это неважно, Рози. Каждый крутится, как может, не осуждай её. Мало ли, какие причины не уходить от мужа? К тому же Эйлин ведьма, а с ними никогда не угадаешь, почему они поступают так, а не иначе.       Они уходят, а я ещё несколько минут стою на лестнице, чувствуя, как по щекам текут слёзы, и кусая губы, чтобы не зареветь в голос. Чёрт, чёрт, чёрт, какая же я дура! Вот к чему привели мои попытки менять историю — родителям приходится вдвое больше денег тратить на нас с Петунией, ведь вещи для Хогвартса достаточно дорогие, а ещё и Барнард Кастл… Нужно было выбрать что-то попроще! Боже мой, какая же я всё-таки ку-у-рица…       Глаза щиплет и нужно бы хоть как-то вытереть слёзы, капающие с подбородка на воротник рабочей мантии, а я стою, сжимая кулаки, и не могу пошевелиться. Нужно что-то делать. Да, я совсем недавно клялась себе, что больше не отвлекусь ни на что, пока не достигну своей цели, но разве можно бросить в такой ситуации родителей? Моя помощь нужна им, и я никогда не прощу себе, если сейчас не сделаю хоть что-нибудь.       Ночь я провожу почти без сна, лишь к утру проваливаясь в какую-то тягучую, муторную дрёму, но зато к тому моменту, как приходит пора спускаться завтракать, у меня уже готов какой-никакой план. Это, конечно, не совсем в традициях Слизерина, но я ведь уже решила, что из меня всё равно не выходит слизеринка? — Доброе утро! Пап, мне надо с тобой поговорить. Это очень важно, но давай сначала позавтракаем, а то есть хочется, — когда я спускаюсь, вся семья уже собралась за столом, так что приходится торопиться под неодобрительным взглядом матери. — Да-да, милая, все разговоры после еды, — отец улыбается, разворачивая газету, но я замечаю круги под глазами и усталое выражение лица. — Как скажешь, я не против.       Некоторое время мы сидим молча, наслаждаясь маминой готовкой (всё же эльфы так не умеют, Хогвартские, по крайней мере). Но вот завтрак наконец кончается, и я подскакиваю со своего места, чуть ли не бегом бросаясь в гостиную. За эту ночь мне пришлось многое обдумать, и решение даётся непросто, но другого выхода, кроме как открыть своим родителям часть правды, чтобы немного помочь семье, я просто не вижу.       Как и всегда, отец занимает кресло возле камина, достает трубку, кисет и принимается набивать её табаком, готовясь закурить. Я присаживаюсь на стул, притащенный с кухни, чувствуя себя слишком возбуждённой, чтобы сидеть в кресле или стоять — ноги буквально подгибаются от страха, что я что-то не так скажу, или они испугаются, или… перестанут меня любить. Детский, по сути своей, страх, пожалуй, действует на нервы больше всего, заставляя дёргаться, ёрзать и то и дело оправлять платье, которое в этом вовсе и не нуждается, но я заставляю себя успокоиться и сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем начать разговор. — Ну, что с тобой случилось? Лили, ты сама не своя, — отец закуривает и внимательно всматривается в моё лицо. Под взглядом серых глаз, проникающих в самую душу, мне до ужаса неуютно, и я снова дёргаюсь, но всё же произношу, стараясь, чтобы не дрогнул голос: — Я хочу рассказать, что случилось со мной два года назад. — Два года? Но… — я не даю отцу договорить, поднимая голову и твёрдо глядя в глаза. — Ты не помнишь, как мне приснился кошмар? Это, судя по всему, было пророчество, — увидев, что он снова хочет что-то произнести, я мотаю головой и поднимаю руку в останавливающем жесте. — Подожди, не перебивай! Сначала я не поверила, ведь там было сказано про то, что я ведьма. И даже когда узнала, что поеду в Хогвартс, не хотела верить, что это правда, ведь про Туни там ничего не было и вообще всё было не так. Но потом убедилась, что тот, о ком говорится в пророчестве, существует! Папа, это правда, он опасен! Мы должны что-то сделать, мне сегодня опять приснилось, и там был Северус…       Я всхлипываю, и в этот раз даже не играю — для слёз мне достаточно вспомнить взрослого Северуса с его ужасающей судьбой и Гарри, которого, похоже, так и не вышло защитить… Что-то с ними стало? — Подожди, ребёнок, только не плачь. Давай конкретнее, что за тип, почему опасен, при чём тут Северус? — папа мотает головой и даже забывает снова сунуть в рот трубку, так ошарашен моими слова.       Я в очередной раз несчастно вздыхаю, и старательно поясняю, ни капли не лукавя: — Тёмный Лорд. Он мечтает захватить всю Магическую Британию и считает, что те, кто родился в семье у магглов — грязнокровки, а сами магглы — вообще животные. Таких нужно убивать, чтобы маги с чистой кровью смогли занять подобающее им место… А Северус в моём сне вступил в его организацию под названием «Пожиратели смерти» и потом из-за этого пострадал. Ты понимаешь, я видела, что он умер! Папа, я не хочу, чтобы это случилось! — слёзы бурным потоком льются из глаз, и я закрываю лицо руками, чтобы спрятать свои настоящие эмоции и мысли. Мне почти не нужно притворяться, но кое-что — например, неподдельную боль при мысли о Севе, — я не хочу доверять даже родителям. Это слишком личное. — Хорошо, я понял. А кто ему противостоял, ты не видела? К кому можно обратиться, чтобы сейчас задавить его планы в зародыше? И почему ты раньше не сказала, ведь, как я вижу, давно уже всё поняла? — отец хмурится, растерянно глядя на меня, и я ловлю себя на мысли, что он зря так легко доверяет мне, но, конечно, не собираюсь останавливаться. — Я боялась. И думала, что это неправда, потому что так не может быть! Директор Дамблдор, он же победил Гриндевальда, неужели он не справится с новым Тёмным Лордом? — в конце концов, Альбус создал орден Феникса, вот пускай и сейчас что-нибудь сделает! Разве я могу одна справиться со всем этим? — Он боролся с ним в моём сне, и у него была целая армия! Там были Джеймс, и Сириус, и я тоже! — Подожди, ты что делала? Тебе сколько лет хоть было? С ума сошла, в войну ввязываться?! — отец даже приподнимается в кресле от возмущения, но затем опускается обратно и выдыхает злость. — Значит, так. Сейчас напишем письмо этому самому Дамблдору. Пускай появится здесь и разберётся, о чём речь и что делать, поняла? Сама не лезь, пусть взрослые решают проблему. Они же маги, чёрт их дери! Наверняка что-то придумают. — Хорошо, — я хлюпаю носом и вытираю слёзы, кивнув головой для ясности. — Пап… Я ещё хотела сказать… Вы с мамой вчера разговаривали, я слышала. У меня есть немного денег, за зелья. Я в школе варю и продаю. Там пока не столько, чтобы сильно гордиться, но, может, нам на маленький магический домик хватит?.. Я слышала, что у магов земля дешевле… Хочешь, я посмотрю для вас? Если удастся найти с эльфами, то тебе даже не нужно будет работу рядом искать, тебя эльф куда хочешь доставит! — Кх-х-х, — отец закашливается и, судя по его лицу, то ли хочет засмеяться, то ли выругаться. Но быстро берёт себя в руки. — Подслушала, говоришь… Ладно, если хочешь — смотри, я всё равно собирался рассказать. — Ага. Ну, я пошла письмо писать, думаю, директор Дамблдор будет тут совсем скоро. Ты пока скажи маме, чтобы она чайник поставила. И, наверное… Наверное, не стоит ей про моё видение рассказывать? Я не хочу, чтобы она расстраивалась. — Не буду, не буду. Беги уже, егоза, — он хмыкает, и я вдруг ощущаю, как с плеч сваливается просто-таки огромная гора. Как, оказывается, приятно бывает разделить свои проблемы с другим человеком! Особенно если потом вы оба приходите к выводу, что проблемы следует перевалить на третьего, и с чистой совестью можете жить дальше.       С этой мыслью я и убегаю писать письмо Альбусу. Разумеется, после такого известия он не заставляет себя ждать, и уже через час мы сидим за столом, пьём чай, и я повторяю всё, что поведала папе, ни капли не сомневаясь, что уж теперь-то выход из всех проблем чудесным образом найдётся. Всегда так было.       Немного деталей, конечно, приходится добавить, делая вид, что только что их вспоминаю: например, назвать имя Тёмного Лорда — Волдеморт, хоть это и далось с лёгким трудом. Сколько лет я боялась назвать вслух это имя… Ох, не так-то просто справиться с привычкой!       Ну а после того, как Альбус нас покидает, мои мысли возвращаются к дому для волшебников.       Единственный выставленный на продажу дом волшебника, о котором мне известно, находится в Гленко — эльфы рассказывали о нём очень подробно. И, пожалуй, можно назвать везением, что прошло ещё не так и много времени с момента, когда умер прошлый владелец. Потому что это шанс приобрести участок, причём за не слишком высокую цену — уж точно ниже, чем стоит такой же дом в Хогсмиде или даже Годриковой Лощине. Ведь для магов Гленко — захолустье, а значит, и цены там невысоки, верно?       Можно бы, конечно, поискать объявления о продажах в магических газетах и всё прочее, но пока моя интуиция упорно тянет меня в Гленко и я не вижу поводов с ней спорить. В конце концов, зачем искать что-то ещё, если тут совпадают практически все условия, какие я сама ставила для своего идеального дома?       Впрочем, сведения следует уточнить, прежде чем предлагать это место родителям, так что для начала я направляю свои стопы в библиотеку, где вполне можно найти пусть маггловскую, но литературу о Гленко. Несколько газетных подшивок, энциклопедия… И вот уже у меня на руках информация о деревне Гленко, расположенной не так уж далеко от Глазго, одного из крупнейших городов страны. Построена в одноимённой долине, знаменитой так же, как «Долина Слёз», считается очень живописным местом, хотя пока не стала приманкой для туристов всех возрастов. Думаю, тут дело в том, что ходит туда лишь один автобус и всего единожды в день, а добираться на машине… Ну, возможно, если бы было что-то ещё помимо видов и рассказов о резне 1692 года, то туда бы ездили. Не самое худшее место для семьи с двумя маленькими волшебницами, верно?       Изначально посмотреть это место я собираюсь в одиночестве, но по здравом размышлении идею эту отбрасываю, в очередной раз мысленно обругав себя дурындой. Ведь, насколько бы взрослой я себя не ощущаю, но моему телу пока только двенадцать лет, и едва ли старящее зелье в среде волшебников не заметят. Да и сбежать на целый день довольно сложная задача, даже несмотря на то, что я могу использовать заклинания, не входящие в школьную программу. Глупо, к тому же, скрывать всё от родителей, если этот дом в результате всё равно должен стать нашим.       Через две недели после рассказа о «пророчестве» подхожу к отцу с предложением посмотреть на дом в Гленко. Номер «Ежедневного Пророка», заказанный мной специально ради проверки, подтвердил моё подозрение о том, что дом пока не продан, и что ищут туда семью, в которой имеются волшебники — обведённое красной рамочкой объявление так прямо и сообщает «необходима смешанная семья»… Проще всего добраться в Гленко на «Ночном рыцаре» — хоть это и волшебный транспорт, но родителям магглорожденных, насколько мне известно, пользоваться им разрешено, — и именно этот вариант я и собираюсь предложить. Собственно, судя по рассказам Джима, «Рыцарь» и создавался как раз для случаев, когда что-то случается с волшебником из магглов, а на помощь могут позвать только его родственники. Чтобы взмахнуть палочкой у ближайшей дороги, никаких магических сил не нужно, а вот чтобы пользоваться парными зеркалами, пергаментами или тем же дымолётным порошком, требуется быть магом или хотя бы сквибом. У магглов ничего из этого почему-то не работает.        В общем, мы с родителями и Пет стали около дороги, я взмахнула палочкой и по привычке отпрыгнула, помня, как любит гонять Эрни, бессменный водитель «Рыцаря», с которым я познакомилась в прошлой жизни уже после Хогвартса, но который рассказывал, что и раньше занимался тем же. — Добро пожаловать! Это автобус для ведьм и волшебников, попавших в трудное положение! Взмахните палочкой и входите в салон: мы домчим вас куда угодно! Я, Тайрон Френч, ваш кондуктор этим веч… Ой, то есть днём! — трехэтажный ярко-фиолетовый автобус с такой знакомой золотой надписью «Ночной рыцарь» на лобовом стекле возникает из воздуха прямо на том месте, которое минуту назад покинула я, и мои губы невольно трогает улыбка. Так и знала, ничего не меняется… — Четыре сикля — и вы на месте! За семь получите кружку горячего какао, а за восемь — еще грелку и в придачу зубную щетку любого цвета.       Ну и зачем мне щётка, какао и что-то там ещё? Особенно днём? Вот ведь бессмыслица… Хотя ладно, зато действительно быстро, да и не так уж дорого. — Нам только билеты, спасибо, — вежливо отказываюсь от предложенных дополнений и проскальзываю внутрь, поманив за собой родителей и сестру. — Держитесь крепче, я не знаю приклеивающего заклинания, а Эйвери утверждал, что здесь всегда ужасно трясёт.       Родители только кивают, а вот Петунья морщится, но не упускает возможность высказаться высказаться: — Неужели волшебники не могли сделать нормальный автобус с нормальными креслами? И зачем здесь кровати? — Ну, вообще-то автобус называется «Ночной Рыцарь», если вы не заметили, — фыркает Френч, пересчитывая переданные мной монетки. — Трогай, Эрн, следующая остановка — Лондон. Куда вам, кстати? — Нам бы в деревню Гленко, — несмело улыбается мама, и я мысленно хмыкаю — почему-то в Дырявом котле она не робела, да и вообще раньше я такого за ней не замечала. Магическое передвижение так действует, что ли?.. — О’кей, значит, до Гленко. Это же в Хайленде? Ну и дыру же вы собрались посещать… Эрни, чёрт, там же была стена! Ты что, не видел, что там стена? Это уже ни в какие ворота не лезет! — с этим воплем кондуктор бросается к водительскому месту и принимается что-то ожесточённо втолковывать нестарому ещё мужчине, попыхивающему преизрядно воняющей цигареткой и совершенно безразличному ко всем упрёкам. Между прочим, в моём прошлом-будущем кондуктор здесь будет уже другой, а вот водитель тот же… Судьба, наверное.       До Гленко добираемся за десять минут, по пути высаживая пожилую пару в Лондоне, забирая пару подозрительных типов из Уилтшира и совершив остановку в Лестере, где выходят четыре ведьмы с огромными чемоданами. — Гленко! Кто выходит в Гленко? — надрывается Френч, как будто мы можем его не услышать, и я замечаю, как Петунья недовольно поджимает губы на выходе. А ведь нам ещё этим же автобусом возвращаться… Хотя, если кондуктор будет так же орать на обратном пути, то я сама его прокляну чем-нибудь попротивнее. Например, нашлю Летучемышиный сглаз или наколдую бородавки и прыщи по всему лицу… А ещё лучше — заклею рот, чтобы избавить окружающих от этих немелодичных воплей. Не смотря на всю мою доброту, это уже переходит всякие границы!       «Ночной рыцарь» останавливается на краю деревни — у последнего (или первого, с какой стороны смотреть) дома. А нам необходимо добраться в середину, ближе к пабу, потому что там расположено здание совета и можно найти главу деревни, который и занимается продажей дома. Приходится тратить ещё пять минут на дорогу, а затем довольно долго ждать отца на улице — он решает, что справится сам. — Ну, вот и всё. Нам повезло, мистер Мюррей ещё не успел найти покупателя, так что сейчас мы идём смотреть дом, — радостно заявляет папа, спускаясь с крыльца вместе с огромным рыжим человеком — вероятно, тем самым мистером Мюрреем — и я чуть слышно хмыкаю. Ну да, повезло. Почему-то мне кажется, что дом не особо горели желанием продавать, иначе не выставили бы такие условия. — К тому же, думаю, девочки, вам понравится библиотека, там наверняка имеется что-то интересное.       Библиотека? Но, разве владельцы дома не стали вывозить обстановку? Возможно, дело в том, что прежним владельцем был маг… Но это значит, что и цена должна быть выше, раз дом с обстановкой, не так ли? Ох, надеюсь, наших денег на это хватит! Интересно, далеко ли до дома от центра деревни? — Дорогой, ты уверен? Может, поискать что-то ближе к Лондону? Тем более за такую цену… — мамин шёпот заставляет меня напрячься. Что не так с ценой? Это ведь небольшой домик, верно? Судя по рассказу домовиков, да и по объявлению, он не должен быть слишком уж дорогим… — Что, если он не стоит этих денег? — Роуз, успокойся. Мы только посмотрим, это ведь волшебный дом, к тому же со всей обстановкой… Думаю, если мы начнём немного экономить, то покупка будет вполне по силам. К тому же, я просил Билла подыскать мне что-то из вариантов работы в Глазго, и он заявил, что там отличные перспективы… Мы справимся, да и было бы свинством даже не взглянуть на предложение, ведь Лили так старалась…       После этих слов я немного расслабляюсь. Если папин друг говорит, что в Глазго отличные перспективы, значит, так и есть, он ещё ни разу не подводил. Наша семья всегда оказывалась в выигрыше, соглашаясь на его предложения о работе. Ну а в том, что касается денег, папа разбирается, и если говорит, что у нас не должно быть особых проблем, то их не будет. К тому же, у меня всегда есть возможность подкинуть родителям денег, якобы полученных за зелья, из того, что я взяла в Выручай-комнате. — Ну, вот мы и пришли! — объявляет мистер Мюррей, остановившись перед небольшим, но довольно крепким на вид двухэтажным домом. — Пройдёмте…       На первый взгляд этот дом кажется типично английским — небольшой, аккуратный, с крохотным палисадником у крыльца. С крыши до середины первого этажа спускаются пышные плети винограда (хотя, может, плюща, я не слишком хорошо в этом разбираюсь), а козырёк крыльца занимают вьющиеся розы… Кажется, их называют шпалерными или плетистыми, я точно не уверена, но это очень красиво. Мама всегда мечтала о таких, может, теперь изменит мнение о доме?..        Под листьями непросто разобрать цвет стен, но, судя по всему, дом сложен из красного кирпича, во всяком случае, первый этаж. Крышу покрывает тёмно-зелёная черепица, на которой ярким пятном выделяются листья, почему-то малиновые, около трубы — там тоже что-то растёт. Дверь, кстати, тоже малиновая, с золотым львом, держащим в зубах кольцо ручки (хотя скорее позолоченным — на носу у него краска облупилась, и если приглядеться, можно различить красноватый отблеск бронзы).       Мистер Мюррей достаёт из кармана ключ, вставляет его в замочную скважину и проворачивает несколько раз с видимым усилием. Я переглядываюсь с Петуньей и понимаю, что она думает о том же, о чём и я: что это за жуткий замок, если, открывая его, напрягается даже этот силач? И как его будем открывать мы? — Прошу, не обращайте внимания, это защита от неволшебников… Я сквиб, сами понимаете, поэтому меня и пропускает с трудом, — он обезоруживающе улыбается, и мы все киваем с умным видом, хотя, если честно, я впервые слышу о подобном методе. — Но вам не стоит переживать, если привязать ключи, то дом будет пропускать только хозяев! Эту услугу оказывают на Рыжей Аллее в Глазго, нужно только обратиться в Артефактную мастерскую Штрауса. И всего двадцать два сикля! — Почему защита всё ещё действует? Я думала, она прекращает работать со смертью волшебника, — осторожно интересуется Петунья, не решаясь шагнуть за порог. — Здесь установлен базовый пакет защитных заклинаний от братьев Джонс — они занимаются охраной и держат контору неподалёку от Штрауса. Гарантия десять лет. — То есть можно нанять специальных людей, которые защитят ваш дом? — отец задумчиво смотрит на Мюррея долгим взглядом и хмыкает, — почему-то в Косом переулке ничего подобного нет, а ведь задумка-то неплохая. — Не могу ничего сказать насчёт Лондона, — пожимает плечами в ответ здоровяк. — Но у нас здесь, в Глазго и пригороде, довольно много сквибов, которым бы не хотелось, чтобы родня могла вломиться в дом в любой момент. Я, например, ещё и крупа держу — отлично помогает от нежелательных гостей. Как вам холл? Здесь всё старинное, этим панелям на стенах, например, уже больше ста лет!       Как-то топорно он меняет тему. Вот уж, можно подумать, мы не заинтересуемся положением сквибов, если заговорить с нами об отделке… Хотя панели красивые. Да и вообще холл мне нравится: много света, картины с красивыми пейзажами, огромный камин, массивная, но при этом не портящая вид лестница на второй этаж… Интересно, что тут ещё есть на первом этаже? Как насчёт веранды или там террасы? — Обратите внимание на камин, он до сих пор в рабочем состоянии и подключён к каминной сети — ваши гости никогда не появятся в спальне или на кухне, только здесь! Пройдёмте, там дальше кухня, рядом с ней гостиная и выход на веранду… — о, здорово, она здесь есть! Интересно, закрытая или нет? — Сэр, скажите, а веранда застеклена? — мама не может пропустить такой важный вопрос, разумеется, и я улыбаюсь, когда это слышу, а ещё она непременно должна спросить о кухне, — И что насчёт кухонной техники, ей столько же лет, сколько панелям в холле? — Как вы могли подумать, всё оборудовано почти по последнему слову техники! Неужели я стал бы предлагать магглам дом, где они не смогут готовить? — показательно оскорбляется Мюррей, но я замечаю хитрые искорки в его глазах. — Вот: плита, раковина, даже ми-кро-вол-но-ва-я печь! Это последнее чудо техники, позволяющее разогревать еду магглам! Я сам не так давно купил, между прочим, она была достаточно дорогая… А посмотрите на столы: гарнитур из лучшего дерева, служил сто лет и ещё столько же прослужит. — Не может быть, вы же говорили, что здесь жил волшебник? Откуда тогда техника, она разве не барахлит рядом с магами? — я не выдерживаю и тоже вношу свою лепту в разговор, услышав про то, как Мюррей расхваливает вещи. У меня и правда своего рода ступор: в доме Джеймса не было не то, что микроволновки, но даже плиты, и мне пришлось освоить кухонные заклинания именно потому, что вся техника рядом со мной почти мгновенно ломалась, и выдерживать это оказалось невозможно. — Всё совершенно новое и было приобретено мной всего пару недель назад. Я сомневался, что дом удастся продать магам, поэтому и озаботился заранее полной комплектацией всех приборов. Сюда проведено электричество и в гостиной стоит телевизор, а на веранде вы найдёте радио… Я привык работать со сквибами и надеюсь продать дом кому-то из них, поэтому пока не вывез библиотеку, но вы были бы самым удачным вариантом.       Я вздохнула. Ну, в чём-то он прав. Магам вряд ли понадобится дом в таком захолустье, а значит, вариант с магглами или сквибами наиболее логичен… Но хорошо бы, чтобы домик всё же достался нам. Думаю, если мы с Пет не будем слишком активно колдовать, то и техника не пострадает.       Помимо холла, кухни, гостиной, веранды и кабинета на первом этаже также находятся чулан под лестницей и дверца в подвал. На втором этаже расположены четыре спальни, ванная и библиотека, заполненная не только магическими, но и маггловскими книгами, а ещё выше — чердак, он же мансарда, он же третий этаж. И там вполне можно устроить ещё одну комнату, скажем, лабораторию, как это было у прошлого хозяина. Правда, оборудование уже всё вывезли и распродали, магглам такое точно не понадобится… Немного жаль, я бы не отказалась покопаться в хороших, пусть и слегка подержанных вещицах для работы, мне бы многое могло пригодиться, но увы, нельзя же получить всё и сразу?       Когда осмотр дома наконец завершается, мы прощаемся с мистером Мюрреем, пообещав позвонить завтра, и отправляемся домой. Поездка на «Ночном рыцаре» в этот раз оказывается быстрее — нас сразу же перебрасывают в Коукворт, так что Френч даже не успевает никого достать… И только после ужина мы наконец решаемся обсудить предложение. — Мюррей предлагает цену в 14 000 фунтов, с учётом всей обстановки и библиотеки. Мы в лучшем случае сможем выжать из нашего бюджета около десяти тысяч фунтов… Какие будут предложения? — отец, закурив трубку, тяжело опускается в кресло. Мы с Пет и мамой пристраиваемся рядком на диванчике напротив, и переглядываемся, пытаясь решить, что же убедительного можно сказать. — У меня есть ещё около тысячи галлеонов в сейфе, — неуверенно сообщаю я, решаясь на ложь в очередной раз, убеждая саму себя, что всё это ради дорогих мне людей, а не ради меня самой. — Мы могли бы вложить их в покупку дома, это будет как раз достаточно, чтобы взять его со всей обстановкой. К тому же, можно, наверное, взять немного денег из отложенных на колледж, разве нет? Потом ещё накопим, а сейчас всё сложилось так удачно… — Мне не хочется уезжать из Коукворта и тем более бросать Северуса, — подаёт голос Петунья, — но я думаю, что так будет лучше. А тот дом мне понравился. — Может, стоит посмотреть ещё какие-то варианты? Всё же четырнадцать тысяч — это довольно много, а Гленко так далеко от Лондона… — мама тяжело вздыхает и косится на меня, а затем на Туни. — Боюсь, в этом захолустье нам всем будет очень скучно.       Отец пожёвывает губами, ненадолго вынув изо рта трубку, затем выпускает пару дымных колец в потолок и отбивает: — Это не аргумент, Рози. Ты сама видела — там за домом участок больше, чем у нас, да и растений много — найдёшь, чем заняться. А в Лондон можно ездить и пореже, нечего там делать. Пожалуй, если Билл найдёт мне работу, я склонен согласиться на покупку дома. Да и зверям там будет комфортнее: деревня — это не город. — Конечно, Хёдвиг можно будет выпускать на волю почаще, а Живоглоту и вовсе в саду будет раздолье! — с жаром подтверждаю я, от души радуясь, что отец всё же поддерживает мою идею. — К тому же, пап, можно ведь договориться, чтобы платить в рассрочку, ты ведь сам рассказывал про такое. Попробуй поговорить с мистером Мюрреем, маги, конечно, консервативны, но он сквиб и, наверное, сумеет разобраться в новой идее, как думаешь? — Тогда завтра, прежде чем звонить, узнай у Билла насчёт вакансий, — мама поджимает губы, совсем как Пет, и это ужасно мило. — А я начну собирать вещи для переезда.       На этом маленький семейный совет заканчивается моей полной и безоговорочной победой. А уже через неделю мы переезжаем в новый дом и мой счёт в Гринготтс худеет на полторы тысячи галеонов (у меня нет ни малейшего желания заставлять родителей экономить, так что я уговариваю их взять денег с запасом). Но всё это случается позже, а до того…       Дело в том, что в прошлой жизни Северус кое-что рассказывал мне о своей семье, и здесь, переехав в Коукворт и впервые увидев Эйлин и его самого, я, разумеется, вспомнила эти рассказы, а вместе с тем пришла и мысль, как помочь другу, чтобы его жизнь не просто немного улучшилась, но кардинально изменилась в лучшую сторону. В общем… Я написала письмо деду Северуса — Октавиусу Принцу. Следующий год мы поддерживали переписку (точнее, я писала длинные и нудные письма, расхваливая друга, а мистер Принц столь же длинно и нудно выспрашивал у меня мелкие детали и никак не хотел верить, что Северус и Эйлин будут ему рады). В конце концов, к середине июля мистер Принц созрел, наверное, утомившись жечь в камине мои послания (на которые с какого-то момента перестал отвечать), и таки посетил семью Снейпов, дабы лицезреть собственного внука.       Точно не знаю, что конкретно там произошло, но после этого визита Северус примчался к нам домой в невероятно взвинченном состоянии и, захлёбываясь словами, сообщил, что его дед признал внука наследником рода Принц, а также пригласил на следующих каникулах навестить семейство Принц меня и мою сестру. Разумеется, согласие мне пришлось дать, потому что иначе Северус бы не успокоился, но рассказывать ему подробности своих писем, да и вообще о письмах, я не стала и не стану позже, ни за что на свете! Разумеется, в будущем, повзрослев, Сев бы оценил мой поступок, но я хорошо помню, что в детстве он сначала ненавидел деда, решившего отказаться от дочери и внука, не писавшего семье даже на большие праздники, и только в шестнадцать лет, когда умерла Эйлин и мы нашли целый сундучок писем и почти заключённый контракт признания, который остался незавершённым только из-за ранней смерти Октавиуса, Северус смог его простить.       Уверена, в этот раз всё сложится куда как лучше, и моя помощь была для этого минимальной: я лишь подтолкнула упрямого старика к тому, до чего он бы и сам дошёл через несколько лет — семья есть семья, и глупо отказываться от неё из-за каких-то замшелых предрассудков. Северус больше не будет мучиться своей бедностью, варить по ночам зелья, отсылать все деньги матери на лечение и ходить в обносках — у Принцев имеется пусть и небольшое, но состояние, я точно знаю.       А мне осталось всего ничего: не дать Севу вступить в Пожиратели, каким-то образом избавиться от Тёмного Лорда и при этом не умереть… Ну, что ж, план намечен, приоритеты расставлены, главное — не сворачивать с выбранного пути, и всё будет хорошо. Я справлюсь. У меня ещё целых шесть лет до окончания Хогвартса и я знаю свою цель, а уж придумать способ добраться до неё не самое сложное. Орден Феникса научил меня никогда не сдаваться, и пускай здесь Альбус ещё не созвал его, я всегда останусь верна нашей клятве!