Это уже не смешно, Чон Чонгук

Ким Линг с трудом перевернулся на живот и блаженно выдохнул. Он готов жизнь отдать, чтобы каждое утро вот так просыпаться в объятьях Минсо и любоваться спящим альфой. Лучи солнца попадают на лицо, и Чон забавно хмурится. Так и хочется прикоснуться к нему, но Ким сдерживается. Альфа пришел поздней ночью, лениво чмокнул омегу в щеку, сгреб в охапку и уснул. Работа и постоянные стрессы плохо сказываются на Минсо, но он каждый раз находит в себе силы успокоить своего любимого, сладко шепнуть ему на ушко, что когда-то… Когда-нибудь он бросит все дела, возьмет отпуск, и тогда уж никто и ничто им не помешает. Но Линг понимает, что если это когда-то и будет, то скорее всего очень нескоро. Он понимает и принимает это, всеми силами стараясь помогать своему истинному. И вот сейчас Ким очень аккуратно старается выпутаться из вороха одеял, не потревожив чуткий сон старшего. Но телефонный звонок нарушает его планы. Омега шарится рукой по одеялу и пытается поскорее найти телефон, но он упрямо вибрирует и орёт на всю комнату «I am sexy and I know it». Минсо лениво открывает глаза и улыбается, а Ким разочарованно вздыхает. — Я хотел дать тебе поспать. Альфа садится на кровати и потягивается, любуясь нахохлившимся Лингом, который упрямо пытается найти раздражающий мобильный. Наклоняется, шарится рукой под кроватью и, не глядя, сбрасывает вызов. — Я выспался, не переживай. К тому же, мне все равно пора вставать, — Чон невесомо целует омегу в висок и смотрит на дисплей. — Ну что за черт? Ты же обещал мне, что сегодня отдохнешь, — шипит Линг, выхватывая телефон. — Опять важные дела, да? Альфа вздыхает и притягивает к себе омегу, зарываясь носом в его волосы. Тот пытается возмущаться и что-то лениво ворчит ему в шею, но быстро сдается и отдает телефон, получая в награду поцелуй. Пропущенный от Чонгука. — Чонгук звонил, — Минсо хмурится и потирает переносницу. — Вот засранец, две недели трубку не брал. — Он уже взрослый, и я уверен, что с ним все нормально, — успокаивает его Ким, представляя какую взбучку устроит Чон-старший сыну. — Сейчас узнаем, — фыркает альфа и набирает номер, слушая гудки. Включает громкую связь и прислоняется к спинке кровати, ожидая ответа. — Да, привет, отец. Не разбудил, надеюсь? Чона слегка потряхивает от того, как спокойно Чонгук это говорит, но он старается этого не показывать и почти не шипит в трубку. — Ты шляешься черт знает где две недели, прогуливаешь школу и не берешь трубку, а теперь интересуешься не разбудил ли ты меня? Ты так заботлив, сын. Боюсь, как бы не придушить тебя в порыве отцовской любви, — фыркает альфа, слушая напряженное дыхание в трубке и наблюдая негодование своего омеги. — Ээ, отец, я знаю, что нужно было позвонить, но сейчас у меня нет времени обьяснять. Мне нужна твоя помощь. Минсо мысленно закатывает глаза. — И куда ты опять вляпался? — Я никуда не вляпался, — поспешно отвечает Чонгук. — Мне нужно, чтобы ты отследил Чимина. И срочно. — Что с ним? — поспешно подрывается альфа, забивая в базу инициалы Пака. Линг только обеспокоенно наблюдает. — С ним ничего. Я надеюсь. — Твою ж… Какого черта вы делаете в Тэгу? — рычит в трубку Минсо, пробив звонок. — Ты отследил его? — Какого хрена ты делаешь в Тэгу? — зло шипит альфа, натыкаясь на удивленный взгляд своего истинного. — Я все обьясню позже, правда. — Он в городском парке. Как только найдешь его, сразу позвони мне, — уже более спокойно говорит Чон, захлопывая ноутбук, и мысленно обещает себе всю душу вытрясти из отпрыска. — Спасибо, па, — коротко говорит Чонгук и сбрасывает вызов. Минуты три они сидят в тишине. — Минсо, я знаю, что твой сын делает в Тэгу. — Знаешь? — удивляется альфа. — Ну, есть у меня подозрения. ***** — Он в городском парке. — Это далеко, я пошел домой, — безразлично дергает плечиком Мин и уже разворачивается обратно, но Тэхен дергает его за рукав, и альфа немного притормаживает. — Юнги, он один в незнакомом городе и наверняка напуган. А теперь, внимание, вопрос к знатокам: кто во всем этом виноват, а? Я не знаю, что ты ему наговорил, но ты сейчас пойдешь с нами и будешь активно его искать, иначе я лично надеру тебе задницу! — Тэхен аж краснеет от злости, но Мин лишь иронично ухмыляется и наклоняется к омеге. — Ну, допустим, напугал, — выдыхает прямо в губы. — Что дальше-то? Чонгук с силой толкает Юнги в плечо, и тот сдавленно шипит от ощутимого удара, но взгляда не отводит — Вали, — Чон взбешен, растерян и совершенно не собирается тратить время на Мина, поэтому просто берет Тэхена за руку и уходит. Юнги издевательски смеется им вслед и спустя минуту остается один на пустынной улице. Ноги болят от непривычно долгой ходьбы, ведь до того, как Чонгук додумался позвонить отцу, они несколько часов искали Чимина по всему городу. Мятноволосый достает зажигалку, но и она, и сигареты залиты дождем, поэтому он лишь раздраженно фыркает и неспешно идет по трассе. Мокрое пальто неприятно липнет к телу, и альфа в сотый раз неслышно чертыхается, ежась от пронизывающего ветра. Невольно вспоминает сегодняшнее утро, глаза омеги, наполненные горечью, обидой и… Смирением? Мин ощущает непонятный осадок и впервые жалеет о том, что не поблагодарил за то какао. За то чертово какао, которое он терпеть не может вообще-то, но сегодня ему первый раз за долгое время делали какао… Это может показаться глупостью, но о Юнги никто не заботился уже много лет, и он научился ценить такие моменты. Когда кто-то делает что-то для тебя абсолютно бескорыстно, тратит свое время, силы и ничего не требует взамен. Единственным человеком, который всегда о нем заботился, был папа, но Мин ни разу так и не сказал ему спасибо. У него было столько возможностей, столько раз он мог сказать, как он ценит все, что папа для него делает… И казалось, что у них впереди ещё столько всего. Мин болезненно морщится и отгоняет дурные воспоминания. Самоубийство папы не имеет никакого отношения к этому омеге. Хотя, помнится, в свой последний день он так же в слезах ушёл из дома. Юнги до хруста сжимает кулаки и ускоряет шаг. Как этот омега умудрился так далеко уйти от дома? — Чонгук, как твой отец отследил Чимина? Он же без телефона, — спрашивает Тэхен, вглядываясь в темноту. — Он подарил ему на день рождения подвеску со встроенным жучком, — Тэ, кажется, очень удивляется, и Чон продолжает, — ну, мы часто влипали в разные истории, и отец нас вытаскивал. Я сначала злился, но сейчас нам это пригодилось, как видишь. — Ну и где же он? Мы уже весь парк обошли, — Тэхену было жутко даже подумать о том, что с этим улыбчивым и добрым омегой могло что-то случится. Темноволосому очень бы хотелось успокоить Тэ, ведь Чимин столько раз вытаскивал его из передряг и доказал, что он смелый и преданный друг. Но он омега. И несмотря на то, что он сам думает о себе, он слаб и беззащитен, когда дело касается самого Пака. Гук прекрасно помнит, как в школе он защищал более слабых и совершенно не мог постоять за себя. А ещё Чим очень неловко чувствует себя среди незнакомых людей, но мистер-охуенный-друг-Чон-Чонгук вчера оставил его наедине с незнакомым говноальфой, который больше всего любит язвить. Комбо! Паника овладевает Гуком, когда он видит, как что-то блестит на дорожке. Он срывается на бег и очень надеется, что ему показалось. — Подвеска Чимина. Юнги пытается вспомнить, когда он в последний раз так много ходил, но он слишком устал, и хочет спать, а ещё найти рыжего омегу и придушить его, вот честное слово, он первый из-за кого альфа так зашивается. В парке его нет, это Мин понял уже спустя полчаса. Он, конечно, догадывался, что у Чонгука все через одно место, но чтобы настолько… Альфа уже знатно замерз, вымотался и совершенно не знал, где искать эту омегу, когда вспомнил про заброшенный дом, в котором обожали играть местные малявки. И почему-то Юнги был уверен, что найдет там рыжеволосого. И в этот раз он не ошибся. Чимин не заметил тихо вошедшего альфы и продолжал всхлипывать в углу, крепко обхватив колени, временами его сотрясала крупная дрожь, и, кажется, даже его рыжие волосы потускнели от воды. Юнги стало не по себе от этой картины. Он определенно должен был сказать, что-то в этом духе: — Эй, ты! Как тебя там… Рыжий! Но альфа не может вымолвить ни слова и просто бросается к Чимину, заглядывая в красные, опухшие от слез глаза, обхватывает его ледяные руки и пытается согреть в своих ладонях. — Все нормально, слышишь? Я здесь. Омега, кажется, до сих пор не может поверить, в то, что Юнги настоящий, освобождает руку и касается щеки альфы, спускаясь пальцами к подбородку. Первым порывом Юнги было сбросить руку и наговорить кучу гадостей, но ком в горле не дает Мину вымолвить и слова, поэтому он просто прислоняется щекой к ладони омежки и впервые искренне сожалеет, что не удосужился даже запомнить его имя.