Это уже не смешно, Чон Чонгук

Тэхен конкретно заебался. Раньше найти Гукка была вообще не проблема. Он или зависал на квартире Чимина, или на какой-то пати-хард одного из его многочисленных дружков. Но, по крайней мере, телефон он никогда не выключал. Мог не принимать звонки — это было вполне в его духе, но чтобы вот так исчезнуть — никогда. Мистер Чон рвал и метал. Он привык уже к постоянным загулам сына, окей, хотя это было и непросто. Три дня, неделя, самый длинный загул — это когда он пьяный вдрободан уехал в Рио-де-Жанейро. После этого он полгода был пай-мальчиком и почти идеальным сыном. Почти, конечно, но всё-таки. Чонгук не связывался с ним три месяца. Три гребаных месяца не появлялся в соц.сетях, не звонил Чимину и, разумеется, не появлялся дома. Исчез, оставив свою подвеску с жучком в квартире Пака. Минсо говорил, что посадит паршивца под домашний арест, когда он вернется. Линг надеялся, что он вернётся. Тэхен молчал. И правда, что тут говорить, когда дышать трудно, сердце колотится как ошалелое, и последние слова, сказанные Чонгуку, будто на повторе, прокручиваются в голове. И лицо его перед глазами маячит, мол  «я всё понимаю, хён, всё понимаю», и глаза действительно понимающие, только улыбка натянутая, болезненная, да плечи поникшие. Тэхен тогда сбежать хотел побыстрее, успокоиться, сыпал резкими словами, ядом плевался, что угодно, лишь бы отстал. И ведь каждое слово Чонгук впитывал, принимал, не пытался заткнуть его и перебить, просто смотрел — Тэхену бы никогда не видеть его взгляд, и уж тем более не быть его причиной. Тэхен бы больше никогда, правда. Лишь вернись. Слова папы неожиданно приобретают вселенский смысл, и Тэ в перерывах между поисками скупает в книжном всю литературу о предназначенных и ищет. Ищет, ищет, сам не знает, что ищет, но продолжает. Почти не спит и, наверное, уже на треть состоит из кофеина, потому что спит часа три в сутки, и то, если повезёт. Становится бледным, вечно унылым зомби, и Юнги классифицирует это как глобальный пиздец. Мин и Чимин как могут помогают омеге, хоть Юн иногда и возмущается по поводу того, что вынужден искать этого заносчивого пиздюка с истинно бабскими методами решения проблем. Съебался в уголок, и меня не трогайте, меня нет. Тэхен не слушает и витает в мыслях. Часами, а иногда и сутками. Бредёт по городу в тысячный раз, надеясь увидеть Чонгука, не замечает, когда незнакомые люди оборачиваются ему вслед, а порой вежливо интересуются «вы в порядке?». Конечно, он не в порядке, как он может быть в порядке? Но по сути это никому не важно, не важно сердобольным прохожим, да и самому Тэхену не важно. В тот вечер, когда его окликнул Джин, всё было так же. Только Сокджину и правда было важно, что происходит с омегой. Друг Намджуна догнал его на улице, и Тэ был рад его видеть, в конце-концов, этот человек многое для него сделал. — Айгу, Тэхенни, я тебя с трудом узнал! Совсем заработался, да, малыш? — малышом он уже давно не был, но невозмутимого омегу это не смущало, и он упрямо тащил Тэхена в ближайшее кафе. — Нет, Джин-хенним, я свеж и бодр, как никогда, — в голосе Кима сквозила ирония, но обидеть хёна он совсем не хотел. — Я просто не выспался. Сокджин вцепился взглядом в Тэ и терпеливо ждал, пока тот что-то закажет. Ким явно хотел оттянуть разговор, с притворным интересом изучая меню, Джин закатил глаза. — Два зелёных чая и гренки. Тэхен раздосадованно отложил меню, ощущая на себе обеспокоенный взгляд хёна. — Не хочешь мне ничего рассказать? — Нет, хенним, — пробормотал омега и сразу же получил смачный подзатыльник. — Ээй, за что? — Ну, во-первых, за хеннима, я не настолько стар, Тэхена. А, во-вторых, за то, что врешь, — Тэ отвел взгляд, пожевывая нижнюю губу. — Уж я то знаю, когда ты врешь. Давай рассказывай. И Тэхен рассказал. Он путался и повторял по нескольку раз, сбивался и уходил слишком глубоко в себя, из-за чего Сокджину приходилось его тормошить. Знал, что может доверять Джину. С детства тот был единственным, кто никогда не выдавал его тайн, находил выход из самых щекотливых ситуаций и порой знал даже больше, чем папа омеги. С каждой минутой лицо Джина мрачнело, а когда Тэ закончил, хён выглядел крайне озабоченным. — Тэхенна, что ты сделаешь, если я скажу, что знаю, где сейчас твой истинный? — Зна-аешь? Стой, подожди, знаешь? Откуда? Где он? — Я задал вопрос, Тэ. — Я убью его, — горячо заверил омега. — Или поцелую. Или поцелую, а потом убью, это уж как повезёт. — Он в моей квартире, — и только Тэхен хотел сорваться с места, как Джин его остановил. — Только там ещё Хоуп, ты не удивляйся и на Чонгука особо не нападай, сам же виноват. Тэ кивнул и попытался вырвать руку. — Тэхен. — Я понял, Джин-на, понял. Только Сокджин отпустил его, как Тэ сорвался с места. Хён лишь недовольно покачал головой. Чтобы он ещё раз притворялся перед Тэхеном и юлил? Да никогда. Впрочем, даже если бы у Джина на лбу большими красными буквами было написано «Я все знаю», Тэ бы все равно не заметил. — Эх, Чонгук-ки, ты мой должник. Джин вздохнул и не спеша пошёл в парк, набирая номер Хосока. — Да-да, конечно же, сделал. А ты сомневался в моих способностях, папочка? Ну всё, давай вали из квартиры, это мини-торнадо уже на полпути. Пожелай Куки удачи от меня и уматывай оттуда, пока не поздно, — Джин рассмеялся. — Я тоже тебя люблю.